«Будешь моим мужем?»

— Ноа, когда ты уже закончишь? — лениво ворчал мальчишка, валяясь на деревянной коробке, свисая с нее вниз головою и следя своими светлыми глазами за другом. Ноа таскал коробки, помогая своему отцу в их семейном торговом магазинчике. Мужчина не запрещал сыну помогать себе, однако и не принуждал, всегда говоря ему, что успеется, натаскает еще тяжестей, а пока пусть побудет ребенком. Но мальчонка был себе на уме и хоть кивал своему отцу, мол, «понял я, понял», но все равно делал так, как считал нужным. — О, молодой господин Киан? — отец Ноа неожиданно для всех высунулся из двери магазина. — Вы сегодня рано, за Ноа зашли? Забирайте. Он подмигнул оживившемуся мальчику, отбирая у сына груз, и мягко подтолкнул того в спину, делая вид, что не заметил плотно сжатые от досады губы. — Наконец-то, — Киан соскочил с места, хватая друга за руку и утаскивая вниз по улице, — спасибо, дядя! — крикнул он через плечо, исчезая за углом. Мальчишки бежали в сторону леса, что стоял неподалеку от их поселка, там они самостоятельно построили свое небольшое убежище, где играли вместе, ловили маленьких животных, которых после отпускали, лазали по деревьям, а при очень жаркой погоде ходили на ближайшее озеро и плескались в освежающей воде. Ноа был мальчишкой лет двенадцати, как и его друг, с темными волосами, темными глазами и легким загаром на своем худощавом теле. Киан же был его противоположностью: светлые глаза и светлые волосы, кожа была как будто выбеленной и не поддавалась натиску солнечных лучей. — И чего ты такой недовольный? — рассмеялся Киан, заталкивая друга в палатку, а после со смехом запрыгивая ему на спину. Ноа от неожиданности не удержался на ногах и упал на землю, потянув за собой и друга. Тот продолжал хохотать. — Я смотрю, у тебя сегодня больно настроение хорошее, — прохрипел Ноа, скидывая с себя парня и переворачиваясь на спину. — Ага, почему же ему быть плохим, — Киан продолжал ослеплять своей улыбкой друга. — Потому что ты портишь его мне, — цыкнул языком Ноа, отворачивая лицо. — Эй, — брови Киана недовольно сошлись на переносице, — в чем дело? Я тебе мешаю или ты уже дружить со мной не хочешь, новых друзей себе завел? — Не в этом дело, — покачал головой парень, принимая сидячее положение, — я хочу помогать отцу, но каждый раз, когда ты приходишь, он меня выгоняет, из-за чего моя работа остается незавершенной, — он отвернулся, не желая смотреть в недоуменное лицо друга, — ты приходишь, когда тебе вздумается, можешь это сделать рано утром или ночью, я не могу жить так же легко и беззаботно, как ты. Ноа посмотрел на друга исподтишка. Киан смотрел в землю с задумчивым видом и видимо пытался принять и разложить в своей голове услышанные упреки друга, впервые за три года их знакомства. — Значит, — медленно начал он, поднимая свои блестящие глаза, — ты больше не хочешь, чтобы я к тебе приходил? Ноа тяжело выдохнул, разговор был для него тяжелый. — Я этого не говорил… — Ты на это намекнул! — вспылил Киан, краснея от обиды и постепенно обжигающей грудь гнева. — Дай мне договорить, — зашипел Ноа, но неожиданные голоса и шуршание листвы заставило мальчишек резко притихнуть и автоматически прижаться к земле, дабы не оказаться замеченными. Недалеко от их убежища прошли двое молодых людей, парням было не более восемнадцати лет, они о чем-то перешептывались, озирались по сторонам и старались не шуметь, хоть это и получалось у них плохо. Мальчишек они не заметили, потому что их тайное укрытие было обложено листвой, которая прятала их от окружающего мира, сливая с природой. — Ты уверен, что это нормально? — тихонько спросил один из парней, на вид более хрупкий, его за руку вел другой, он выглядел более уверенным в себе, чем его спутник. — Все будет хорошо, нас здесь не увидят, и никто не узнает. Парень прислонил своего более низкого спутника к достаточно толстому дереву, за которым можно было легко спрятаться. Мальчишки старались не дышать, но при этом они четко видели, что делают молодые мужчины, ибо обзор им открывался хороший. Тот, что был повыше, обнял парня, прижимая его к своей груди, юноша неуверенно ответил, его лицо покраснело, он смущался. Затем они стали поочередно покрывать лица друг друга аккуратными поцелуями, и вскоре их губы встретились. Мальчишки поочередно проглотили вязкую слюну, что заполнила их рты, ибо зрелище было тем еще для молодых и неопытных организмов. Киан непроизвольно бросил взгляд на своего соседа и поймал его на моменте, когда Ноа провел языком по засохшим губам, не отрывая взгляда от парней, он снова сглотнул и тоже перевел взгляд. Поцелуи становились смелее, раскрепощеннее, руки юношей стали пропадать под рубашками, открывая вид на оголенные участки кожи, они гладили друг друга, иногда отрываясь от поцелуев, чтобы вздохнуть полной грудью, но при этом не отрывая жадных взглядов. Парень, что прижимал другого к дереву, начал делать странные движения ногами, даже скорей бедрами, он как будто толкал своего спутника, заставляя того прижиматься к шершавому дереву сильнее. — Не могу-у-у-у, — неожиданно заскулил тот, кого прижимали, и мальчишки вздрогнули от неожиданности — голос юноши был совсем другой, чем они слышали до этого. Плачущий, молящий, скулящий на высокой ноте. — Сейчас-сейчас, — прохрипел в ответ глубокий голос спутника. Юноша зашуршал одеждой, расстёгивая брюки и приспуская их вместе с нижним бельем, он распахнул полностью рубашку юноши, обнажая красивую бледную кожу с гладкой, безволосой грудью. Киан дернул рукой, прикрывая свой рот, дабы не выпустить какие-либо звуки, которые сейчас были бы абсолютно неуместны. Проведя те же манипуляции со своей одеждой, парень снова потерся бедрами, вырывая из горла спутника очередной скулеж. Мальчишки с широко раскрытыми глазами смотрели, как чужие половые органы достаются на свет, на то, как крепко они держались, не опадая, можно было при желании разглядеть и то, что они были влажные. Парень прижал оба органа друг к другу, он продолжал двигать бедрами, а после обхватил одной рукой оба пениса и стал гладить их. Юноша всхлипнул, задрожал, вцепился пальцами в плечи парня, он откинул голову назад, стукнувшись о ствол дерева, но, не обратив внимание на это, устремил свой взор куда-то в небо, позволяя прозрачной капле слезы скатиться по щеке. Его партнер прижал их тела еще сильнее к дереву и, ускоряя движение руки, прижался лбом к виску спутника, содрогаясь от собственных действий и доводя до беспамятства второго. Мальчишки увидели, как закатывает глаза один из парней, как распахиваются его покрасневшие губы, как вырывается стон наслаждения из глубин горла и как из их органов что-то выплескивается, пачкая живот. Их тела сотрясались, они учащенно дышали, стоя с прикрытыми глазами, обнимаясь и что-то шептали друг другу пересохшими губами. Вскоре эти двое пришли в себя, достали из карманов платки, обтерли себя и, быстро приведя в порядок одежду, ушли, крепко держась за руки. Киан и Ноа продолжали сидеть, не шевелясь и почти не дыша, они ждали, пока их неожиданные соседи не исчезнут окончательно с горизонта, чтобы наконец расслабить затекшие конечности и, переглянувшись, завалиться на спины, дабы дать своим глазам отойти от увиденного, а голове разложить на свои места полученную информацию. — Слушай, — шепотом заговорил Киан, видимо все еще боясь быть услышанным, — а что они делали? — Не знаю, — прикрыв глаза, ответил Ноа. — Ну, они же вроде как целовались, да? — начал рассуждать вслух Киан. — Целовались, — подтверждающее ответил Ноа. — А потом они обнажились, — продолжил мальчик. — Почти, — подправил его друг. — Но а потом что они делали? — парнишка неожиданно навис над другом, заставив того вздрогнуть. — Говорю же, что не знаю, — зашипел на него Ноа. — Они трогали друг друга «там», — голос Киана больше походил на голос заговорщика, он говорил громким шепотом, лихорадочно блестя глазами, — и им «это» нравилось. Ты слышал, как тот мужчина стонал? — Я все прекрасно слышал и видел, не нужно мне напоминать, — парень недовольно свел брови и, приподнявшись, сел, его слегка напрягало, что лицо друга было так близко. — Ноа, — прошептал мальчик, не чувствуя раздражения друга и продолжая сидеть вплотную, — а давай и мы попробуем… — Что? — юноша ошарашенно посмотрел на друга, который продолжал сиять любопытством, азартом и еще чем-то, что пока было неподвластно понять малолетнему юнцу. — Как они, давай и мы попробуем. — Ты дурак? Ноа ошарашенно хлопал глазами, пока Киан обиженно надувал губы от полученного оскорбления. — Сам дурак, — буркнул он, смотря на друга исподлобья. — Друзья таким не занимаются. — Кто сказал? Ноа задохнулся от возмущения, друг редко вступал с ним в спор, предпочитая соглашаться с тем, что тот ему говорит. Поэтому сейчас он раздражался еще сильнее: с его точкой зрения не считаются, с ним спорят — мальчонка был возмущен, грудь часто вздымалась, губы были сжаты в тонкую полоску, а внутри что-то неприятно било по ребру. — Найди себе того, с кем будешь таким заниматься, а от меня отстань, — не выдержал Ноа, отползая от Киана с намерением уйти. Но у того уже были свои планы. Он не позволил своему другу уйти. Мальчишка набросился на Ноа, повалив его на землю и начал щекотать. Тот пытался отбиться от друга, он брыкался, кусался, царапался, но все равно уступил заливистому смеху друга, а после и сам рассмеялся — щекотки он не боялся, но уж больно заразным оказался смех Киана. Мальчишки просто валялись на земле, восстанавливая дыхание, Ноа не сразу обратил внимание, но друг лежал на его груди, прижав к земле, и продолжал с улыбкой смотреть тому в глаза. Ноа напрягся, но было поздно. — Все равно моя взяла, — ухмыльнулся мальчишка, нависая над другом, а после слишком резко прижался к чужим губам. — Ты чертов придурок, — воскликнул Ноа, когда они от неосторожности клацнулись зубами. — Прости-прости, — пропищал Киан, потирая ушибленную губу, — давай еще раз. — Мне одного раза хватило, — пробухтел парень, пытаясь подняться на ноги. — Еще разочек, мы неправильно это делали, давай еще попробуем, — взмолился Киан, ерзая на теле друга, — я все сам сделаю. Ноа устало выдохнул, откинулся обратно на землю и покосился на друга. — Только один раз. Киан активно закивал головой, из-за чего пряди его волос соскользнули на лоб, щекоча кожу. Ноа прикрыл глаза, не желая даже мысленно принимать участие во всем этом. Киан посмотрел на прикрытые веки, как трепещут черные ресницы, гладкую загорелую кожу и припухшие от укусов губы. Он как заворожённый смотрел на пухлые губы, осторожно приближаясь и вздохнув поглубже прижался губами к чужим. Киан почувствовал, как напряглось тело под ним, но не скидывало и не било его, Ноа продолжал лежать с закрытыми глазами, а юноша, прижавшись к губам, растерянно хлопал глазами, потому что не знал, как дальше себя вести, что нужно делать. Он смутно припоминал, как те парни целовались, как действовали руками, как прикасались друг другу. Киану тоже хотелось прикоснуться к парню, почувствовать тепло чужой кожи, на этой мысли он слегка отстранился и осторожно провел кончиком языка по сомкнутым губам. Ноа ошарашенно распахнул глаза, почувствовав что-то влажное на своих губах, и встретился с глазами друга, который неотрывно на него смотрел, ожидая какой-либо реакции, которой пока еще не поступало, и это давало ему смелости продолжить свои исследования. Киан слегка раскрыл губы, снова прижимаясь к парню, и обхватил их, сминая и слегка посасывая. И тут у мальчишек что-то сорвалось. Ноа вцепился в светлые волосы друга, он и сам не знал, чего он хочет, отодрать от себя или же прижать сильнее. Киан же впился пальцами в тонкую рубаху на боку друга, стараясь не дать тому сбежать. Сердца мальчишек бились друг другу навстречу, пробиваясь сквозь грудь, ударяясь друг о друга и потихоньку сводя с ума. Ноа уже не понимал где он и что с ним происходит, губы жгло от неловких и напористых действий друга, в животе что-то трепетало, требуя выхода наружу и не находя дорогу устремлялось вниз, надеясь найти путь в этом направлении. Стоило Киан слегка отстраниться от своего пленника, и Ноа резко отвернул голову в сторону, затравленно дыша, как будто все это время он был под водой и отсутствие воздуха изъедало его изнутри. Киан чувствовал себя так же, он лишь уткнулся в изгиб тонкой, мальчиковой шеи, стараясь выровнять дыхание и незаметно для себя втягивая запах тела друга. — Эй, — тихо окликнул Киан, когда дыхание восстановилось, и они уже просто лежали, не меняя положения, — у меня «там» болит. Ноа неожиданно вздрогнул, понимая к чему тот ведет, у него тоже болело «там». — У нас теперь как у тех мужчин? — Киан приподнял глаза в надежде на зрительный контакт друга. — Мы… сделаем «это»? — Нет, — хриплым голосом ответил тот, — нельзя. — Что нельзя? Но ведь болит, — заскулил Киан. Ноа спихнул друга с себя, сел, а после быстро вскочил на ноги и, посмотрев на погрустневшего друга, который с тенью отчаяния на него смотрел, прикрикнул: — Делай «это» с собой сам, в своей комнате, когда никто не видит! И сбежал. Просто взял и сбежал, оставив своего друга одного, в лесу, потому что боялся, что не выдержит, а Киан мог заставить его танцевать под свою дудку, делая это легко и непринужденно. Поэтому мог без особых проблем уговорить сделать и «это», как провернул все с поцелуем. Ноа вбежал в дом и, не задерживаясь, сбежал в свою комнату под удивленные взгляды родителей, где он заперся, прислоняясь к двери, и потихоньку сполз на пол. Ему было стыдно, до чертиков стыдно, когда он запустил руку в штаны, прикасаясь к напряженному органу, одной рукой прикрыл себе рот, чтобы не издавать звуков, второй же, водил по плоти. Его не хватило надолго, но боже, как же ему было стыдно каждый раз представлять своего друга.

***

Им уже по четырнадцать. Они подрастали, Киан начал терять детскую припухлость в щеках, он стал стройным и гибким, волосы его все еще были светлыми, а глаза продолжали сверкать задором и наивностью. Ноа неожиданно вытянулся, он продолжал быть худым, но уже более жилистым, плечи становились шире. Их голоса стали ломаться, то переходя с повседневного тембра на более низкий, то наоборот срываясь на писк, что заставляло взрослых вокруг смеяться. Мальчишки продолжали общаться и дружить, Киан все так же приходил к другу домой и, сверкая невинными глазами, забирал с собой играть. После той ситуации в лесу они более не возвращались к данной теме, однако иногда Киан мог «наброситься» на друга. Это происходило резко и неожиданно, они могли сидеть друг напротив друга, о чем-то оживленно разговаривать, а потом Киан брал и, просто поддавшись грудью вперед, прижимался своими губами к губам Ноа, который ошарашенно хлопал глазами, в то время как Киан стыдливо опускал свои светлые глаза с темными, густыми ресницами, заливаясь легким румянцем на белоснежной коже, а после выстреливал глазками в друга, в ожидании реакции, но после снова опускал глаза и менял тему разговора. И провалиться Ноа на месте, если это было не заигрыванием. И он это понимал, но не хотел ничего предпринимать, он старался не идти на поводу действий Киана, ибо понимал, что их положения разные, слишком разные. — Эй, Ноа, — мальчишка как ни в чем не бывало ворвался в торговую палатку, — смотри какая погода замечательная, пойдем купаться! Ноа недовольно сжал губы в полоску, он еще не разложил весть товар на полках. — Отличная идея, — поддержал молодого господина отец Ноа, отбирая у сына рулон ткани, — сходите освежитесь. — Я не закончил, — сквозь сжатые зубы проворчал тот. — Успеется, идите, — отец вытолкнул сына из магазинчика, а там его перехватил Киан и, не обращая внимание на хмурое лицо друга, потащил в лес к реке. — Я вот тебе поражаюсь, — щебетал Киан, пока они пробирались сквозь чащу, — ты целыми днями сидишь дома, но при этом ты такой темненький, почему твоя кожа такая смуглая? — А ты почему такой светлый? — выдернув руку, с вызовом спросил Ноа. Киан удивленно захлопал глазами, обернувшись к другу. — Не знаю, — ответил он, провожая глазами проходящего мимо него друга, а после следуя за ним, — сколько себя помню всегда таким был. — Вот и у меня так же — я всегда был таким, — буркнул Ноа, идя вглубь по тропинке. В последнее время у него часто происходила смена настроения, он даже срывался на отца, который мог сказать какую-то глупую шутку, а мальчик воспринимал ее близко к себе и из-за этого злился, мог накричать на глупого отца, а один раз вышвырнул Киана из своего дома, тоже наорав на него, после чего он месяц не появлялся. А потом, в один дождливый день, он постучался к ним в дверь, вымокший насквозь и захлебываясь в слезах просил у Ноа прощения. При этом он сам не знал, за что извинялся, но был уверен, что сделал что-то плохое, что разозлило его друга. Ноа тогда почувствовал себя последней скотиной и, не удержавшись, тоже расплакался. Так они и стояли, ревя и прося друг у друга прощения, пока матушка Ноа не затащила мальчишек в дом, переодела и уложила спать. Спустя несколько дней Ноа подошел к отцу с вопросами, пытаясь понять логику своих поведений, поскольку самостоятельно разобраться не получалось, но тот тогда махнул лишь рукой. — Это возрастное, все пройдет, подрастешь еще немного и пройдет. «Почему это не может пройти сейчас, а не когда подрасту», — сжав губы в тонкую полоску, негодовал Ноа. Ему и самому все это надоело, однако его эмоции были неконтролируемы. Парнишка настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как они дошли до озера, и если бы Киан не дернул друга за руку, тот бы попросту свалился в воду. — Быстро же ты ходишь, — широко улыбнувшись, сказал Киан, начиная расстегивать рубашку небесного цвета и оголяя белоснежную кожу, — еле успел тебя поймать, а то так бы в одежде и нырнул. Ноа нахмурил брови, смотря на постепенно обнажающегося друга, а после повернулся к нему спиной и тоже начал снимать с себя одежду. Он услышал всплеск воды, когда снимал с себя штаны, а, обернувшись, увидел, как над поверхностью воды мелькнули небольшие округлые ягодицы Киана, прежде чем исчезнуть под толщей воды. «Голышом так голышом», — закатил глаза Ноа, стягивая белье, а после с разбегу прыгая в озеро. Вода была прохладной, доставляя облегчение распаленному на солнце телу. Ноа вынырнул, с удовольствием впуская воздух в легкие, и оглянулся в поисках друга, который оказался на дне реки, пытаясь поймать ускользающую рыбу. — Кто же так ловит, — покачал головой он, когда Киан вынырнул на поверхность. — Она такая шустрая, — надув губки, протер глаза тот, а после заправил за уши пряди волос. Ноа улыбнулся и, поглубже вздохнув, нырнул под воду, намереваясь поймать рыбешку для друга. Вскоре к нему присоединился Киан, и уже вдвоем они пытались поймать этих юрких созданий. Попеременно мальчишки резвились в воде, плескаясь, залезая на друг друга и задорно хохоча на весь лес. Устав, они вылезли на берег, стараясь отдышаться и согреться на солнышке, продолжая смеяться и вспоминать, как пойманная ими рыба ударила Киана хвостом по носу и сбежала обратно в реку. — Я устал, — сказал Киан, прикрывая глаза и ложась на траве. — Я тоже. Ноа лег рядом, и они притихли, даже языку нужен отдых. — Ноа, — неожиданно шепотом заговорил Киан. — Ммм? — откликнулся тот, не раскрывая глаза. — Слушай, я недавно кое-что увидел. Киан перекатился на живот, тем самым становясь ближе к другу и продолжая говорить заговорщическим шепотом, как будто боясь, что их услышат. — И что же? — Кажется, у моего отца есть любовник. Ноа пораженно распахнул глаза, и приподнялся на локтях, чуть не стукнувшись лбами с Кианом. — Почему ты так решил? — Я видел, как они делали кое-что, ну… странное. — Странное? — удивленно склонил голову Ноа. Мальчишка кивнул — Да. — И что же такого странного они делали? — Ну, — Киан замялся, слегка краснея щечками, и, видимо, смущался озвучивать это «странное» вслух, — он целовал его… «там». — «Там»? — ошарашено переспросил Ноа. — Да, мужчина целовал моего отца там, внизу. Ноа продолжал ошарашено хлопать глазами, пытаясь принять и разложить в своей голове услышанное. — Ты что, за отцом своим подглядывал? — неожиданно придя к своим каким-то выводам, с упреком воскликнул он. — Я не специально! — воскликнул Киан, резко садясь и пытаясь оправдать себя, дабы не упасть в глазах друга. — Я проходил мимо его комнаты, услышал странные звуки, а дверь оказалась не прикрытой, — и под конец стушевался, стыдливо опуская глаза, — я не специально. Ноа на это ничего не ответил, лишь тоже принял сидячее положение и прошелся ладонью по лицу. — Ладно, успокойся, — неожиданно заявил он, на что Киан удивленно поднял глаза, — увидел так увидел. У нас наличием любовника никого не удивишь. — Ты прав, — воодушевившись поддержкой друга, заулыбался Киан. — Вот только не говори никому об этом, — посмотрев другу в глаза, потребовал Ноа, — не хватало еще чтобы весь поселок прознал о тайной жизни Герцога. — Конечно не скажу! — возмущенно воскликнул Киан. — Да я бы и не смог, как о «таком» можно говорить с посторонними людьми, — он вновь стыдливо опустил глаза, чтобы затем исподлобья ими выстрелить, — я только с тобой могу говорить об этом. — А мне зачем сказал, это же секрет вашей семьи, — с упреком покачал головой друг. — Ноа, слушай, — неожиданно подполз к нему на четвереньках Киан и от его шепота сердце парня ударило сильнее чем обычно, — давай и мы попробуем. Несколько секунд тот просто смотрел на лицо друга, на розовые губы и невероятно светлые глаза. — Что? — Ноа. — Ты с ума сошел? — Ноа! — Как тебе только это в голову взбрело? Мальчишка не кричал, на удивление, говорил яростным шепотом, как будто боялся, что их кто-то услышит, сверкая гневными глазами на молящие. — Ну пожалуйста, Ноа, один раз! — Нет! — тот стал отползать от друга. — Если не понравится, мы больше никогда этого не сделаем. — Нет. — Если хочешь, можешь не делать мне, но дай мне попробовать! — взмолился Киан. — Ты сумасшедший, — Ноа пытался отцепиться от крепких пальцев друга, что не позволяли ему уйти. — Пусть я буду сумасшедшим, — обзывательства более не казались ему чем-то обидным, — но пожалуйста, давай попробуем… Не рассчитав сил и места их пребывания, мальчишки свалились в озеро, где от страха и неожиданности стали бултыхаться в воде, пытаясь выплыть и не поддаться панике перед водой. Ноа быстро выплыл, а вот Киана не было видно на поверхности, и этот факт заставило сердце юноши покрыться ледяной корочкой от ужаса. — Киан! Киан! В ответ была тишина, и он в панике нырнул обратно под воду, чтобы увидеть там силуэт друга, который из последних сил пытался вытянуть свою ногу из застрявших водорослей, а движения его становились все медленнее и медленнее. Ноа не помнил как вытянул ногу друга из зарослей, как подхватил его подмышки и поднял на поверхность, лишь помнит, как ледяное тело прижималось к нему, обнимая за шею, а синие губы шептали о страхе перед смертью. Ноа прижимал к себе дрожащего Киана, гладил его по спине, в попытке успокоить и уверить, что все хорошо, в то время как у самого кровь в теле с трудом двигалась от леденящего страха возможной потери близкого человека. Они немного пришли в себя, но так и остались в озере, прижимаясь спиной к обрывистому берегу, обнимая за талию и спину успокоившегося Киана. Тот слегка отстранился, поднял несчастные глаза на Ноа, у которого внутри все скрутило от жалостливого взгляда, однако чуть не подкосились ноги от услышанного: — Ноа, так можно я попробую? — Ты рехнулся, — утверждающе выдохнул он, прикрывая рукой лицо. Киан освободился от кольца надежных рук, с жаждущим блеском в глазах осмотрел тело перед собой и прижался все еще посиневшими губами к юношеской, гладкой груди. Ноа вздрогнул, непонимающе смотрел как губы друга постепенно опускаются все ниже и ниже, покрывая поцелуями подрагивающее тело, а дойдя до пупка, высунул язык и неширокой полосой провел им обратно наверх, пробуя чужую кожу на вкус. — Если ты не выйдешь из озера, я сделаю это под водой, но тогда я точно захлебнусь, — посмотрев на друга снизу вверх, заявил Киан с легкой и обезоруживающей улыбкой на розовеющих губах. Краска стыда залила смуглые щеки Ноа, однако он подтянулся и присел на край берега, оказавшись еще выше, и теперь Киан мог стоять, будучи напротив живота друга и с толикой вожделения и жадности смотрела на подрагивающий орган, который был смущен столь пристальным вниманием постороннего человека. Ноа не меньше был смущен таким взглядом друга, он вздрогнул, когда чужие руки опустились на его колени, раздвигая их. С удовлетворением отмечая отсутствия сопротивления и полной податливости друга, Киан слегка засмотрелся на колено, которое придерживал, и будучи под минутным порывом, прижался к нему губами, втягивая носом запах чужой кожи и отстранился, оставляя влажный след. Ноа пораженно дернулся от подобного действия, но не стал вырывать ногу, с потаенным интересом ожидая того, что будет дальше. Киан поднял взгляд на чужую плоть, которая вытянулась, немного раскрылась и потяжелела, но не опадала. Он заправил выбившиеся пряди светлых волос за ухо и аккуратно, но уверенно, провел языком по кончику чужой плоти. Орган дернулся и как будто окреп еще сильнее, приподнимаясь выше, его владелец пока молчал, однако дыхание было неровным. Киан поднял глаза на друга, который смотрел на него сквозь прищур и втягивал воздух сквозь приоткрытые губы. — Откинься назад, — попросил Киан, подталкивая кончиком пальцев друга в грудь, — мне так неудобно. Ноа легко поддался просьбе, практически лег на спину, однако остался приподнят на локтях, ибо до чертиков хотел видеть того, что будет происходить. Киан прошелся языком по своим губам, смачивая их, и с желанием смотрел на гордо стоящий пенис, который был как будто еще темнее, чем все остальное тело. Он осторожно припал к нему губами, обхватывая кончик и целуя его, после чего он стал осторожно покрывать поцелуями ствол, опускаясь все ниже, доходя до небольшого пушка волос на лобке, зарываясь в него носом и втягивая запах. — Прекрати, — прохрипел не своим голосом Ноа, готовый провалиться сквозь землю от того, что делал Киан. Тот не обращал на друга никакого внимания, увлеченный новой игрушкой, покрывая ее поцелуями, с осторожностью слизывая капли, что выходили из самого кончика, пробуя их на вкус и удовлетворенно сглатывая. Ноа не мог смотреть на это и одновременно не мог оторвать взгляд от задернутых пеленой вожделения глаз, от заалевших губ, что с поразительным удовольствием дарили наслаждение дрожащей плоти, которая без зазрения совести принимала одариваемую ласку. Киан слегка отстранился, окинул взглядом блестящий от влаги и слюны член, раскрыл губы, заглатывая сначала головку, а после постепенно погружая глубже и ствол. Ноа выгнулся, вскрикнул от страха накрывших его ощущений, схватил друга за волосы на макушке, звал по имени, умолял прекратить, но Киан лучше знал, что тому нужно было. Он лучше чувствовал как тело под ним дрожит, он видел, как закатываются глаза, как дергаются бедра навстречу его губам, и сам тонул от массы ощущений, которые он дарил другому, и, казалось, сам их же испытывал, растекающейся волной по груди, но затем резко бьющая по собственному паху. Ноа все-таки смог оторвать от себя цепкие пальцы и жадные губы, незадолго до того, как его орган выплеснул из себя белесую жидкость сильной струей, пачкая живот и немного грудь. Он несколько минут не мог прийти в себя, оглушенный собственными ощущениями, запоздало понял, что его облизывают, а опустив глаза, увидел вылезшего из озера Киана, неторопливо проводящего языком по его животу и пробующего на вкус его секрет. — Ноа, — увидев, что парень пришел в себя, Киан захныкал, поднял умоляющий взгляд и даже стал ластиться, — Ноа, пожалуйста, я тоже так хочу. Тот невольно опустил взгляд, видя, как где-то внизу торчит возбужденный стручок Киан. — Сделаю, — тихо шепнул Ноа, ненадолго прикрывая глаза, — я сделаю.

***

Поцелуи обжигали губы, доводя до красноты, до мозолей, но они все равно не могли оторваться друг от друга, лишь изредка втягивая воздух в легкие, и снова тонули во влажных поцелуях и попытке поглотить друг друга. Их шальные руки забрались под рубашки, поглаживая нетронутые ранее никем участки кожи, а тяжесть друг друга пьянила до безумия, желая вырваться на свободу, однако была под запретом на цепи. Они кувыркались по просохшему сену в сарае на окраине поселка, натыкаясь на колючие иглы засушенной травы, что неприятно колола кожу, но не отвлекала их. Им по семнадцать, мальчишки давно уже поняли свои чувства друг к другу и более не прикрывались дружбой перед самими собой. Ноа вытянулся, как в рост, так и в плечах, оставаясь с короткой стрижкой темных волос и пронзительным взглядом темных глаз. Киан же уступал ему как в росте, так и в плечах, оставаясь неизменно хрупким, однако с прорезью жилистости, волосы его были светлыми и густыми, доставали до лопаток, глаза продолжали сиять детским задором и игривостью, но только для одного человека. — Ноа, — шепотом звал он, прикрывая глаза от будоражащих ощущений, что дарили губы на шее, — Ноа, пожалуйста. И Ноа прекрасно знал, что от него просит Киан, потирающийся пахом о его бедро, впиваясь длинными и тонкими пальцами в широкую спину, но не мог ему этого дать. — Тише, — Ноа ловил шальные ручки, что стали настойчиво тянуться к нему в штаны, пытаясь их стащить, — я тебе помогу, успокойся. — Не-е-ет, не хочу так, — всхлипнул тот, когда его партнер ловко расстегнул брюки, выудил на свет напряженную плоть и с легкостью заглотил, ошпаривая горячим дыханием и заставляя Киана взвыть, — Ноа, прошу тебя, — он вплел ловкие пальчики в темную шевелюру и с силой сжал, желая и оторвать от себя горячий рот и прижать посильнее одновременно. Его тело выгнулось, он уперся пятками в пол, вскидывая свой таз вверх, закатывая глаза и тихо скуля, округлив заалевшие губки. Ноа проглотил все до капли, не позволяя запачкать дорогую одежду любовника и заправляя все обратно, смотря блестящими от внутреннего удовлетворения глазами. Мальчишки со временем как будто поменялись характерами, Ноа более не капризничал и не истерил, он стал на удивление спокойным и как будто мудрым, видимо осознание их взаимоотношений в нем что-то изменило, в то время как роль истерички на себя взял Киан, который постоянно надувал губы, был чем-то недоволен и иногда закатывал скандалы на пустом месте, потому что Ноа отказывался потакать всем его капризам. А в силу долгого совместного времяпрепровождения Ноа выучил все повадки своего возлюбленного и практически не велся на них. Он так же предположил, что будучи единственным ребенком да еще и из богатой семьи, Киана носили на руках и выполняли все прихоти, не подозревая, что тот никогда не позволит себе подобного поведения в особняке отца. Ноа опустился на сеновал подле Киана, притягивая к себе. Тот вновь надул губы и капризничал, но все равно уткнулся носом в родную ключицу и крепко обнял. — Я же просил тебя, — буркнул Киан недовольно, ерзая на колючих иглах сена. — Знаю, — уткнувшись носом в гладкие волосы и лежа с прикрытыми глазами, ответил Ноа. — Почему ты постоянно отказываешься? — Киан вздернул подбородок, ища родные темные глаза. Ноа вздохнул поглубже и слегка отстранился, дабы также встретиться с любимыми светлыми глазами. — Мы уже говорили об этом, Киан. У нас с тобой не будет близости, потому что я хочу, чтобы ты был чист, когда вступишь в брак. — Не вижу проблемы, — Киан присел, смотря сверху вниз на своего возлюбленного, и тот не мог не улыбаться, смотря на хаос в его волосах, — я хочу, чтобы ты стал моим супругом, и хочу близости с тобой. Ноа тоже присел и отрицательно покачал головой. — Нет, мы с тобой не поженимся. — Почему это? — парень недовольно свел светлые брови на переносице. — Потому что я тебе не ровня, Киан. Уверен, твой отец нашел для тебя достойную партию, а я не тот человек, который тебе нужен. Ноа говорил это тихим голосом и с мягкой улыбкой, но невероятно грустными глазами, как будто давно уже все для себя решил, давно пришел к этому выводу. Глаза Киана предательски заблестели. — Я смотрю, ты все и за меня уже решил. Молодец, что еще тут скажешь! Зачем же ты на все это согласился? Зачем позволил нам настолько сблизиться? Ты не подумал о том, как себя будешь чувствовать, если я вдруг действительно вступлю в брак с другим человеком? — слезы вышли из-под контроля и катились по щекам мощным потоком. — А обо мне ты подумал? Как я себя буду чувствовать, если ты меня бросишь? Сволочь ты эгоистичная! Последние слова Киан выплюнул своему парню в лицо, вскакивая с места и выбегая из чертового сарая, который он уже ненавидел. Он бежал, не видя дороги из-за слез, что залили его глаза, не желал думать в каком виде он сейчас предстанет перед половиной поселка, будучи с соломой в волосах, неопрятной одежде и зареванными глазами. Он несся домой, задыхаясь, легкие сгорали от подобного давления, горло высохло от нехватки влаги и остановился он только когда с разбегу врезался в отцовскую грудь. Мужчина без слов обнял своего сына, видя его состояние, а тот лишь продолжал задыхаться от слез, вцепившись в рубашку отца. Лишь спустя несколько дней Киан выбрался из своей комнаты и решился все-таки поговорить с отцом. Лицо его осунулось, он слегка схуднул, поскольку отказывался от еды. — Мы… можем поговорить? Киан поднял уставшие глаза на отца, который так же терзал себя в ожидании этого разговора. Он потерял свою супругу когда та родила ему сына, и хоть это был брак по расчету, он был благодарен за этот маленький комок счастья, что он получил вместе с известием о смерти жены. — Разумеется. Отец встал из-за стола, за которым работал, изучая документы хозяйства их поселка, все-таки он был герцогом — главой поселения. Он рукой пригласил сына присесть на одно из кресел, что были в его кабинете и стояли напротив друг друга. — Пап, — неуверенно начал Киан, не поднимая глаз, — в нашей стране ведь позволен брак среди мужчин? Он не спрашивал, он утверждал, но видимо все-таки нуждался в толчке к подтверждению своих слов. — Верно, Киан, подобные браки нередки и наши короли официально их одобрили вот уже более ста пятидесяти лет назад. — Есть какие-то запреты или препятствия подобных браков? — сын осторожно поднял глаза на отца, но тот уже понял, куда дул ветер. — Ноа тебе отказал? — отец вздернул правую бровь. Киан с вымученным вздохом спрятал лицо в ладонях и сгорбился. — Он утверждает, что не достоин быть со мной и что ты подыщешь мне иную партию, — немного приглушенно дошло до отца. Тот ухмыльнулся, но невесело. — Я конечно могу, — затяжно начал мужчина, растягивая каждое слово и с легким весельем встретился с гневным взглядом сына, — но не буду, — быстро озвучил свою мысль до конца, пока сын не устроил ему в комнате разгром, — а зачем? — герцог пожал плечами. — У нас нет затруднений с финансовой стороной, земли нам расширять ни к чему, а если и захотим, то для этого ее можно купить. Я к чему это говорю, — уловив немного раздраженный взгляд юноши, подытожил герцог, — вступай в брак с кем хочешь, Киан, я всегда тебя поддержу. Но уж будь добр, дождись брачного возраста. Отец ободряюще улыбнулся сыну, который в свою очередь как будто ожил, глаза его заблестели, уголки губ дернулись в легкой улыбке и он предстал перед отцом вновь семнадцатилетним ребенком. — Спасибо, папа, — Киан не удержался и сжал отца в крепких объятиях, и тот ответил ему тем же, радуясь, что сын открылся ему. Он обхватил лицо парнишки в ладонях, слегка отстранив, и сказал: — Сегодня приведи себя в порядок, поешь наконец, а завтра пойдем просить руку и сердце твоего принца. Киан фыркнул и негромко захихикал, но был безмерно благодарен родителю. Парень выскочил из комнаты, а из другой двери этого же кабинета в комнату вошел молодой мужчина. С мечтательной улыбкой на губах он опустился на подлокотник кресла герцога. — Хорошо быть молодым, — гость провел пальцами по белоснежным волосам мужчины, которые были такой же длины, как у сына. — А вот подслушивать совсем нехорошо, — поймав чужую ладонь и прижав ее к губам, слегка упрекнул герцог своего любовника. — Я за него вообще-то переживаю, — слегка оскорбился тот, но быстро остыл, — и половина поселка тоже. — Да, я уже заметил, что только ленивый не знает об их отношениях, — закатил глаза герцог. Стук в дверь не смутил владельца торговой лавки, а вот когда в помещение вошел герцог в сопровождении сына, он удивленно округлил глаза, но, как полагает этикет, поприветствовал их и склонился в поклоне. — Мы к вашему сыну, надеюсь, он дома? — мягко заговорил герцог. — Разумеется, — было видно, что владелец лавки очень волновался и даже не потому что далеко не каждый день к нему в гости заходит глава поселения, а по каким-то другим причинам. — Ноа! — он позвал сына, подойдя к лестнице, что скрывалась внутри дома за занавеской. — Ноа, к тебе гости, не забудь одеться. Отец с сыном удивленно переглянулись, услышанной оговорке, но быстрый топот ног и влажные темные волосы объяснили, что юноша мылся, и Киан с трепетом вспомнил, как Ноа любит ходить с обнаженным торсом после душа, позволяя воде самостоятельно высохнуть. — Ваша Светлость, — Ноа склонил голову при виде герцога, а после перевел темные глаза на Киана, и юноша не мог понять, какие ощущения переполняют его любимого: отчаяние, боль, паника, беспокойство — все это можно было прочитать в глазах Ноа, но он неуклонно молчал. — Думаю, нашим детям есть о чем поговорить, — герцог посмотрел на слегка напряженного торговца, — не угостите меня чашечкой чая? — Разумеется, простите мне мою нерасторопность, — тот всплеснул руками, пригласил герцога вглубь дома, оставляя мальчишек наедине. Ноа быстро сократил расстояние между ними, остановился в полушаге от юноши, протянул руку к белоснежной щеке, но так и не решился ее коснуться. — Ты похудел, — шепотом заговорил он, изучая каждую родную черточку на знакомом лице. — Ты тоже, — так же тихо ответил Киан, смотря как темные глаза впали и появились под ними потемневшие отеки от недосыпания. Киан поймал руку, что так и не решилась его коснуться, прижал ее к своей щеке и поцеловал внутреннюю сторону ладони, одновременно впитывая родной запах. — Киан, не нужно, — с мольбой попросил Ноа, желая сгореть на месте от переполняющих его чувств, и в первую очередь это было отчаяние. — Будешь моим мужем? Ноа забыл как дышать, он с паникой смотрел на любимого и не знал, что ответить. — Киан, я не могу… — Можешь! Отец мне разрешил. Он сказал, что я могу вступить в брак с кем захочу, и что не собирается мне никого искать, — парень стиснул чужую ладонь, не позволяя ей вырваться и собираясь добиться своего. — Но ведь… — Ты хочешь, чтобы меня целовал другой мужчина? — Нет, не хочу, — Ноа гневно сверкнул глазами, его изнутри съедала ревность к несуществующему противнику. — Чтобы кто-то еще ко мне прикасался, спал со мной? — Не хочу. — Хочешь, чтобы я до конца своей жизни был несчастлив? Ноа в отчаянии замотал головой, закусив губу. — Тогда стань моим мужем, — твердо заявил Киан, беря родное лицо в свои ладони, заставляя смотреть себе в глаза, — стань тем, кто сделает меня самым счастливым человеком. Я хочу, чтобы ты наконец прикоснулся ко мне, поцеловал меня и, в конце концов, взял меня, да хотя бы на этом чертовом прилавке! — Даже не думайте! — грозно рявкнули отцы из соседней комнаты. Мальчишки прыснули от смеха, прижимаясь друг к другу, будучи на грани смеха и слез. Ноа уткнулся в любимую шею, втягивая родной запах, и, словно одичавший, накрыл мягкие губы, безумно по ним соскучившись, а когда с трудом от них оторвался, почувствовал себя опьяненным от радости. — Я сделаю тебя самым счастливым мужем, — прошептал Ноа на ухо подрагивающему в его руках Киану, — обещаю.