Иллюзии

Победа далась им не просто, но теперь Кайрос мертва, а вся Империя принадлежит Мэйве. Марк рад победе совершенно искренне, хоть и понимает, что впереди много работы. Кто-то захочет оспорить право девочки на земли и власть. Кто-то захочет просто убить. Но сейчас можно просто немного расслабиться, посидеть с любимой женщиной и не думать обо всём этом. — Эй, Марк, выпьем за победу? — смеясь, спросила Мэйва и протянула ему золотой кубок. Странно знакомый, внушающий какую-то подсознательную тревогу. Будто он что-то упускает, что-то забыл. Марк неуверенно хмыкнул, но протянул руку к кубку, дотронулся до чуть тёплого металла, а потом…

… Мир вокруг разрывается на сотни осколков и рассеивается…

…Бледен Марк свалился на пол, схватившись за голову, и взвыл. Головная боль была совершенно дикой и отдавала во всё тело. Мысли и воспоминания путались, словно кто-то забрался ему в голову и хорошенько всё перемешал. И лишь спустя несколько минут, а может, и часов, боль начала отступать. Марк не сразу понял, что находится не в Горном Шпиле, а глубоко в Старых Стенах, перед каменным постаментом, на котором стояла золотой кубок. Осторожно сев, Архонт Теней замер. Невольно блуждал взглядом по комнате, ища знакомую фигуру, но не находил. А потом заметил её прямо рядом с собой — прозрачную, едва различимую, но такую знакомую, родную. — …Мэйва? — с дрожью в голосе позвал он, неуверенно протянув руку. Видение распалось, истаяло как дым на ветру. Несколько минут он смотрел на пустое место, не веря в происходящее. Неужели всё это, вся жизнь, вся память и чувства просто… ложь? — О, нет… Нет-нет-нет! — Марк вскочил на ноги. Тени вокруг вмиг почернели и заметались. Пытались найти, но не находили знакомый путь. Всё, что он знал и помнил, все победы и достижения, всё, чего он добился вместе с Мэйвой… И она, его милая девочка, его Владычица, которую он для себя выбрал и которой отдал своё сердце… Неужели всё это просто иллюзия?.. Он обхватил себя за плечи, дрожа то ли от не утихнувшей до конца боли, то ли от слабости и понимания, что не ощущает привычной и родной связи. Он не чувствует Мэйву. Марк метнулся в тени, пытаясь найти знакомый путь, ощутить знакомую жизнь и силу… …Он вернулся в комнату спустя пару часов потерянный и разбитый. Поиски ни к чему не привели, он не смог найти её тень. Встав перед чашей, он задумался, пытаясь выстроить в голове воспоминания в правильном порядке. — Н-да, кажется, теперь я понимаю, о чём говорила девочка, — пробормотал он, нервно посмеиваясь и припомнив разговор о воспоминаниях и её силе. Какие воспоминания принадлежат лишь ему, а какие навеял артефакт? Разобраться получалось со скрипом. Скоро ли должно быть падение Гавани? Нет, до неё ещё даже планы не дошли. Он ясно помнил, что сейчас под властью Кайрос далеко не весь Терратус. Ярусы же всё ещё свободны, до их завоевания ещё очень неблизко, он это прекрасно помнил. Тогда могло ли это быть будущее? Марк хмуро поглядел на кубок. Этот артефакт… Он не должен достаться Кайрос. Никому не должен достаться. Никто больше не должен знать о том, что должно случиться. *** Возвращаться к Кайрос было отвратительно. Видеть её живой и здоровой — отвратительно вдвойне. Снова называть Кайрос Владыкой, а себя — её Клинком казалось чем-то тошнотворным и неправильным. Вновь чувствовать её влияние над собой, ощущать себя псиной на привязи было невыносимо. Хотелось придушить Кайрос голыми руками, распороть от горла до пояса, содрать кожу и как следует поглумиться над трупом. Но он мог лишь крепче сжимать зубы и сильнее вжиматься спиной в шершавый камень колонны. Он не был готов к такому, не после того, что видел и пережил. Даже если это было лишь видение будущего, то это не отменяло того факта, что при нём остались все воспоминания, весь опыт и все чувства, что он испытал. Это давило и первые несколько дней реальность вокруг принять было особенно непросто. Хотелось крушить, ломать и выть от безысходности. Марк чувствовал себя так, будто попал в кошмар. Словно прошлое, которое он старался забыть, ожило и забрало его назад. Всё, совершенно всё приходилось делать заново. Смириться с этим было нелегко. Он помнил, когда и как его накажут за непослушание и дерзкие слова. Сколько раз предстоит попасть в темницу света. Марк знал, что может избежать этого, сдержаться и не говорить лишнего. Но не окажет ли это сильных изменений? Он не знал. Сил и тепла придавала лишь одна мысль: что где-то впереди, пусть и через много лет, он снова встретит свою Владыку. Он видел порой едва заметный призрачный силуэт, гуляющий между колонн. Он будет терпелив. Ради будущего. *** Порой ему казалось, что он слышал её голос: в чужих разговорах или в шуме ветра. Однако каждая попытка найти её оставалась безрезультатной. Всё чаще Марк ловил себя на том, что пытается ощутить её через тени или увидеть в толпе на улице. Знал, что это бесполезно, но всё равно пытался. Не удавалось найти удовлетворения у других женщин или мужчин, они раздражали и были не такими, как он бы хотел. Злился на самого себя за попытки найти замену. Некоторые раздражали до такой степени, что он их резал с упоением, скармливая голодным жадным теням. И лишь это действительно приносило короткие мгновения извращённого тёмного наслаждения. Его считали психом… Пускай. Ему без разницы — его сердце и душа не принадлежат этому времени и этим людям. Так с чего бы ему проявлять хоть толику мягкости? Он был жесток, куда больше, чем в собственных воспоминаниях. Особенно в тех случаях, когда был уверен, что подобное никак не повлияет на ход событий. А дурная слава становилась ещё более пугающей. Единственное, чего хотел сам Марк, так это чтобы от него все отстали и не дёргали. В свободное время он искал. Заходил тенью в места, которые могли бы оказаться родным домом Мэйвы, но не видел никого, кто хотя бы отдалённо был бы на неё похож. А случалось, он начинал видеть её призрачный силуэт. Бывало в дали, а бывало — совсем рядом с собой: прогуливалась с ним по улице или сидела напротив. Улыбалась, печально глядя на него. И исчезала, стоило попытаться дотронуться или позвать. Архонт Теней мог лишь смотреть. Порой Марку казалось, что этот призрак осуждает его за излишнюю жестокость. Бывало чудилось сочувствие и прощение. Несколько лет он желал, чтобы это ведение прекратило терзать его, прекратило напоминать о том, что может вовсе не сбыться. А потом прекратил, когда понял, что сам неосознанно ждёт очередной иллюзии с тоской и жадностью, лишь бы не забыть свою Владыку. Лишь бы помнить её имя. Он чувствовал, что потихоньку сходить с ума. *** У Бледена Марка руки в крови не по локоть, а по плечи. И сам он тоже весь в крови, а за спиной трупов ещё больше, чем раньше. Сладость убийства притупляла грызущее изнутри одиночество. А ещё он считал: десятилетия, года, месяцы, часы и минуты, которые оставались. Это помогало не сойти с ума окончательно, не нарушить хрупкое состояние собственного равновесия и не поддаться сомнениям. Он встречал каждую казнь, которую помнил, со скрытой радостью. С такой же радостью он встречал тех пришедших в Суд, кто станет Вершителями. О, сами они были ему безразличны, но само их существование убеждало палача, что всё в порядке. Служило подтверждением, что всё идёт как надо и история не меняется слишком сильно. Марк очень опасался, что может что-то слишком сильно изменить неосторожным словом или действием и всё, что он помнит о будущем, станет бесполезным. Мелкие изменения, которые он замечал, заставляли волноваться. Он прекрасно знал, что они могут повлечь за собой целую лавину событий, запросто способных обратить будущие, которое он так жаждет, в пыль. Бледен Марк со скрытым беспокойством наблюдал за Архонтом Времени. Тот менял вероятности будущего для собственной выгоды и тени чутко улавливали лёгкое несоответствие время от времени. А сам Марк считал: сколько раз заметит изменение, сколько придворных дам выкажет расположение Икариксу. Кайрос должна вскоре дать распоряжение о его казни, Марк это помнил. Но всё же слегка беспокоился, не изменится ли это из-за того, что сам Архонт Теней потихоньку меняет будущее, пусть и в более долгой перспективе. Не приведёт ли это к тому, что Мэйвы вообще не появится? Не приведут ли мелкие изменения, призванные хоть немного упростить Мэйве завоевание Терратуса в особо проблемных местах к тому, что ничего не случится вообще? Тени беспокойно качнулись. А где-то вблизи ему почудился едва слышный перезвон колокольчиков. Если Кайрос не отдаст распоряжения о казни Икарикса, то Марк сделает всё сам. Его девочка не должна столкнуться с этим Архонтом. *** Время текло неспешно, и ему начинало казаться, что долгожданная встреча никогда не произойдёт. Архонт Теней гнал эти мысли от себя, с остервенением пытался не впасть в отчаяние. Но он не ощущал Мэйву даже тогда, когда она уже должна была получить часть своих сил Архонта. Искал озверело по теням, но не находил. Будто девочка была скрыта от него. Мысль, что её просто может не быть в этой реальности, причиняла боль. Словно зазубренный кинжал в ране поворачивали, кромсая плоть и кости дальше, глубже. Время шло, и совсем вскоре настал тот день, которого Бледен Марк ждал и боялся. Он с ночи с нетерпением ждал прихода Вершителя, который должен привести девочку. Марк едва сдерживал себя от того, чтобы пойти найти их. Желание убедиться в том, что с его девочкой всё в порядке, что она жива, плотно переплеталось со страхом, что он её не найдёт рядом с Вершителем. Что Мэйвы просто нет. Поэтому, когда Вершитель привёл двух рекрутов, одним из которых была Мэйва, Архонт Теней почувствовал себя действительно счастливым. Марк выдохнул с облегчением, жадно разглядывая её через тени. А потом не выдержал и крайне осторожно потянулся к её тени. И едва не застонал от наслаждения, почувствовав такой знакомый, такой желанный отклик и ещё совсем-совсем слабую силу Архонта, которую так легко спутать с обычным даром магии. Вот она, его грёза, его призрак, его мечта. Его, его, его, только его! Хотелось дотронуться до неё, обнять и утащить в тени. Снова ощутить её тепло, её ласку. Уткнуться носом в мягкие волосы и жадно вдыхать родной и любимый запах. Но нельзя. Пока нельзя. Надо набраться терпения. Теперь, когда она рядом, живая и тёплая, будет легче. Нужно лишь убедиться, что она — всё ещё она. Что изменённые самим Марком события не повлияли на неё. И какое облегчение он испытал, пока наблюдал за ней, просто не передать. Мэйва была точно такой же, как он помнил: те же жесты, те же интонации, тот же характер, та же сила и то же поведение. Даже история была точно такой же. Всё в ней было точно таким же. Это его милая девочка, любимая женщина, такая, какой и должна быть, какой он её помнил. Изменения, которые он внёс в жизнь, никак не сказались на ней. Бледену Марку осталась сущая малость: сделать всё правильно.