Эллен Рипли была права

— Я ж тебя застрелил, — сипит Артем передавленным горлом. — Да. Было очень неприятно. Вы на Земле называете это болью, — сраный пришелец зачем-то ходит кругами, касается стен, и его голос доносится до Артема сразу отовсюду. — Постарайся не дергаться, так тебе будет комфортнее. — Нахуй иди. — Нет. Без моей помощи ты умрешь. Червеобразные механические штуки, опутавшие руки и ноги Артема, петлей обхватывают шею и покачивают его из стороны в сторону как младенца, потолок перед глазами скачет, на кадык с силой давят, и от всего этого тошнит. Хуже, чем от уколов. Хуже, чем от фаст-фуда после недельной голодовки. Штуки похожи на инопланетный костюм, в который Артем залез полгода назад по собственной невероятной глупости: так же пульсируют голубым от каждого движения, так же пластичны, податливы на ощупь, так же клещами впиваются в тело при любой попытке вырваться. — Наши экзоскелеты не приспособлены для физиологии твоего вида, — сообщает сраный пришелец, как будто Артем сам уже давно не в курсе. — Твой мозг с меньшей скоростью образует новые нейронные связи, чем это необходимо. После первого слияния экзоскелет пытается наладить стабильный контакт с тобой, «перегружает» тебя. Процесс наверняка сопровождается мучительными приступами, я прав? Артем стискивает зубы, упрямо пытаясь освободиться. Запрокидывает голову, чтоб хоть немного ослабить удавку, и ярко-розовая с черными пятнами пелена постепенно закрывает от него пустой круглый зал с подвижными стенами, стойку с голографическим экраном и сраного пришельца. Штуки скользят по всему телу как живые змеи, Артему так и не удалось толком рассмотреть себя, но по одной только силе и яркости ощущений он понимает, что полностью обнажен. То есть, инопланетный мудак не просто оглушил его и похитил, но еще и зачем-то раздел. Сука блядская. Штуки скользят между ягодиц, скользят по члену, и на ощупь они как латекс, но при движении гудят как мобильник на виброрежиме. — Экзоскелет вы спрятали, его контрольный модуль поврежден или уничтожен, — монотонный, вежливо-нейтральный голос доносится до Артема словно сквозь вату. — Я не смог его отследить. Но смогу разорвать связь с твоей стороны. Ты должен расслабиться. Артем хочет в него плюнуть, но именно в этот момент, будто в ответ на его мысли, штуки вдруг резко сгибают Артема пополам, разводят ноги в стороны. — Мы можем прийти к согласию разными путями. В паху теперь гудит и вибрирует сильнее, что-то округлое и прохладное (тупое навершие одной из штук? Артем понятия не имеет, чем они заканчиваются. Но эти гребаные металлические тентакли, бесконечные с виду, уже держали его вот так, когда он очнулся) упирается в задницу, и там, прижавшись к сфинктеру, вибрирует тоже. У Артема перехватывает дыхание уже не от щупальца на шее. Такие же прохладные, будто отлитые из инопланетного металла руки ложатся на виски. На кадык больше ничто не давит. Зала с пульсирующими стенами больше нет. Артем видит человека, которого не видел полгода. — Позволь мне помочь, — говорит полковник Лебедев доброжелательным голосом инопланетного мудака. Гладит Артема по лицу, пока щупальце плавно, без рывков толкается внутрь, пока другое щупальце обхватывает член гладкими кольцами. Боли нет, хотя должна быть: раньше Артема в задницу не трахали. Раньше Артема и в мозг так откровенно не имели, подло вытаскивая на поверхность самые тайные, самые стремные фантазии. Об упрямом папаше бывшей девушки, который глубоко и нежно целует сейчас Артема. Да, например, такую. Одновременно с этим настоящие, ничуть не воображаемые губы (как там его? Вот уж точно инопланетный мудак: даже не представился) прижимаются к взмокшему лбу Артема, словно в попытке вытянуть, выпить из него все лишние мысли, как яд из свежей раны. Боли нет, только чувство заполненности, беспомощности, растяжения, мелкой вибрации. Тугие кольца вокруг члена. Горячий влажный язык Лебедева во рту, холодные и сухие, как у мертвеца, губы, снова и снова касающиеся лба. Артем орал бы, если б мог. Полгода непрерывного ада: приступов, больниц, уколов, каких-то малополезных исследований — сейчас не получилось бы даже вспомнить, где он был, когда сраный пришелец со своим сраным кораблем снова свалились на Землю. — Еще немного, — шепчет не-Лебедев. — Я знаю, чего ты хочешь. Я дам тебе все, что ты хочешь, это нетрудно. И голос теперь точь-в-точь как у товарища полковника, и Артем правда многое бы отдал, чтоб услышать когда-нибудь этот чуть глуховатый шепот по-настоящему. Инопланетному мудаку хочется пересчитать зубы. Хочется скулить. Хочется все прекратить. Хочется стереть из памяти каждую секунду нереального, больного кайфа от толчков в заднице, от ласкающих движений по члену, от поцелуев, от самого себя вновь живого, не отупевшего после лекарств. Артем помнит где он и что в действительности происходит. И кончив со всхлипом под речитатив «Тема, Тема, хороший, все, что захочешь», Артем обещает себе вырвать инопланетному мудаку трахею. Потом прохладная ладонь закрывает ему глаза.