Страто

Сила его предала — вот что думает Люк. Он не ощутил никакого предупреждения, никакой опасности, напротив, ему хотелось, хотелось спуститься вниз, снова увидеть отца, и потому он встал совсем рано, чтобы никто не успел его хватиться. Спустился в лабораторию. И когда сделал шаг из лифта… Ему кажется, на него обрушилось перекрытие. Темная, беспросветная тяжесть, чужая воля, вколачивающая в мысли нужное поведение, нужные действия и слова. Подчинись, требует темнота. Повинуйся. И останешься цел. Все останутся целы и живы, если будет так, как я хочу. Подчиняйся. Люк кричит в голос и бьется под плитой, понимая, что безнадежно. Но так же — что стоит сдаться, и от него самого ничего не останется. И вдруг темнота отшатывается прочь. В шаге уже от победы. «Люк?.. Это ты? Ты здесь?» Люк со стоном садится: он, оказывается, упал у лифта. Голова гудит. «Я». «Откуда?» «Я был в группе захвата. Нас навели на это место». «Ты… ты был здесь. Внизу. Раньше». «Да». «Ты меня узнал». Это не вопрос. «Конечно». «…Это ты принес мне обезболивающее». «Что это было на самом деле?» Люк пытается встать, и ему не мешают. Хотя он чувствует, что могут. Темнота вокруг так сильна… «Обезболивающее. Каскад побочных эффектов от него аннулировал эффект блокатора Силы». «Но оно на тебя не подействовало, да?» — задает Люк самый несвоевременный сейчас вопрос, и кожей ощущает изумление с другой стороны. «Тебе… это важно?» «Мне очень жаль, что тебе так больно, — честно говорит Люк, отступая к лифту. — Даже учитывая, что ты бы убил того, кто тебе помог, если бы это был не я». «Ничего бы ему не было, — отвечают ему после паузы. — Неодаренный отделался бы небольшой мигренью». Двери лифта открываются, Люк шагает внутрь, ожидая, что вот сейчас, сейчас темнота сгустится и выдернет его оттуда, сейчас скрутит, сломает, заставит… Ничего не происходит. Такое чувство, что песчаная буря прошла стороной, унесла с собой весь ветер, весь воздух, и на мгновение тяжело даже вздохнуть… «Ты… меня отпускаешь?» «А варианты?» Голос отца кажется Люку безмерно усталым. «Беги… к своим друзьям. Самое время им рассказать». И двери лифта разделяют их.

***

Люк оседает на пол лифта. У него трясутся руки. Самое время, да… Самое время сказать, что внизу, в лаборатории, самый страшный враг Восстания — временно неподвижный, но все равно смертельно опасный. Самое время… Система жизнеобеспечения лаборатории-тюрьмы полностью независима от систем основного корабля. Наверняка как раз на такой случай. Там можно полностью вырубить энергию — и нормальный командир поступит именно так. Никто не станет рисковать. Люк даже не почувствует, как отец умрет. Вернется к друзьям, к делу, в которое верит, и все будет… И победа — ближе, чем никогда, и из глаз Леи наконец-то пропадет тень, и Хан… И он вернется к Йоде, и закончит обучение, и станет настоящим джедаем. И Йода, и Оби-Ван будут им гордиться. Ведь он выбрал то, что должен был. Верно же? …А ведь отец обиделся на обвинение в желании убить повстанца, который ему помог. Неужели правда пощадил бы?.. По данному слову?.. План отца все еще в голове Люка, лежит темным грузом. Подарочком без черной ленточки. Люк выползает из лифта, держась за стену. Останавливается подышать. И касается плана мыслью. Потому что ему хочется убедиться, что не ошибается. Что отец планировал убить их всех, и поэтому… Ты — безнадежный идеалист, Скайуокер, вот ты кто. И хочешь, чтоб твой идеализм наконец-то убили с особой жестокостью. Потому что только тогда тебе хватит воли на правильный выбор. Просто логики явно недостаточно. Недостаточно, да, признает Люк. Да… Чужие мысли, но с таким знакомым-знакомым ощущением разворачивают перед ним план — как Сила тогда в бою показывала траектории и временные развертки. Точно так же. План предусматривает имитацию включения системы самоуничтожения и полную эвакуацию повстанческого контингента. И немедленно после — автоматическое задействование резервного гипердрайва, не отмеченного на основной схеме — этот корабль проектировали параноики, не иначе. Эвакуацию. Не уничтожение. Не убийство всех, кроме пары марионеток. А ведь для последнего нужно только заставить первую из марионеток привести как можно больше народу вниз. И повторить. И все. Самый простой, логичный, безопасный и кошмарный сценарий. Непредусмотренный отцом вовсе. Просто потому, что один из повстанцев ему помог — и он не знал, кто именно?.. Люк утыкается лбом в стену. Хочется взвыть. Хочется рассказать все Веджу, и поверить тому, что скажет друг. Что бы он ни выбрал сейчас, это будет неправильно. Ему катастрофически нужно какое-то подтверждение… ведь он уже выбрал. А еще ему нужен союзник.

***

Люк идет в ангар, к крестокрылу. Забирается внутрь. На него никто не обращает внимания. «R2?» — пишет в консоли. «Хозяин?» «У меня проблема». «Излагайте, хозяин». Люк излагает. …Нужно будет потом стереть лог, мелькает мысль. И заставить автопилот вывести корабль из дока первым, иначе «Проныры» заметят, что его нет в кабине. Он не сможет отвести глаза всем, он не так силен… «Я одобряю план действий хозяина Энакина, — заявляет R2-D2. — Он почти оптимален. Вы подтверждаете начало реализации?» Что… вот так? Вот так просто? «Ты вообще за кого, R2?» «За Скайуокеров, хозяин, — отвечают ему. — Вы подтверждаете начало реализации?» Люк сглатывает. Оглядывает док из фонаря кабины. Будто в последний раз. Один из «Проныр», колупающийся в кабине неподалеку, замечает его и машет рукой. Люк скованно машет в ответ. «Да, — пишет Люк. — подтверждаю». И стирает лог.

***

Механический голос продолжает безучастно отсчитывать секунды до самоуничтожения корабля, когда Люк вносится в пустую рубку. Он знает, что отсчет ненастоящий, но все равно пробирает. Рубку заливает зловещий свет авариек, что-то мигает, очень впечатляюще… Люк падает за пульт главного оператора. Он никогда его раньше не видел, но отец знает, как тот устроен… вот только совместить вколоченное в голову знание с реальным пультом перед глазами… А. Ну да. Люк закрывает глаза. И его руки сами находят нужные кнопки, следуя чужой памяти. Да, да… Вот так… Рядом свистит R2, успевший наконец в рубку. «Гипердрайв готов к работе». Ну что ж… Вперед. — Ноль, — говорит система корабля. Звезды впереди размазываются в линии, а Люк утыкается лицом в ладони. Ну… вот и все. Спустя два часа они выходят в квадранте, забитом военной имперской техникой так, что Люку кажется, они попали на какой-то смотр. — У меня послание для гранд-адмирала Трауна, — нагло заявляет он на приказ немедленно представиться, — соедините меня с «Химерой», пожалуйста. Да, пожалуйста, лично. Передайте, что речь идет о партии в страто. И когда на экране появляется, неожиданно, именно гранд-адмирал, — синий мужик в белой форме в имперском флоте ведь только один, правда? — Люк здоровается и говорит чужие непонятные слова. — Лорд Вейдер просит передать, что ему бы хотелось реванша. От улыбки гранд-адмирала можно, пожалуй, зажечь пару звезд, думает Люк заторможенно, смотря на экран. Силы закончились. Но Сила, предательница Сила, вьется вокруг и поет в костях и крови, как пела во время боя. Все идет так, как надо. Как должно. И теперь все будет правильно. Люк кивает ей и закрывает глаза. Кажется, что мир вокруг рассыпается пылью.