Before It's Over

Если бы его спросили, Леда едва ли смог бы ответить, как долго они целовались в полутёмном коридоре рёкана, где этажом ниже шумели и веселились их друзья. Впрочем, пока Агги сам обнимал его, пока отчаянно сражался за инициативу в поцелуе, Леда об этом даже не вспоминал. Он упивался совершенно новым для себя чувством – взаимным желанием. Безусловно, не просто взаимным, но взаимным с Агги. Никогда прежде Леда даже представить себе не мог, что это случится с ним. И если раньше, когда его чувства были ещё свежи, он позволял себе фантазировать на эту тему, то со временем перестал и постепенно смог себя убедить, что с Агги у него не было шансов. Ни единого крохотного шансика не было. Леда даже не надеялся, особенно после того, как Агги врезал ему, не справившись с собственной реакций. И вот сейчас вопреки всем фактам, вопреки логике и здравому смыслу Агги сам, первый, его поцеловал. А паника, которая мелькнула в его глазах, отступила сразу же, едва Леда со всем возможным пылом ответил. Примерно тогда же Леда понял прелесть того, что на Агги всегда крайне мало одежды. По крайней мере, ему не пришлось прилагать много усилий, чтобы его руки оказались у Агги под майкой. И он решился бы на большее, если бы где-то дальше по коридору внезапно не открылась дверь. От резкого звука их буквально разметало по разным сторонам коридора. Агги нервно облизывал губы и смотрел так жадно, с таким голодом, что у Леды даже заболело за грудиной. И, наверное, надо было что-то сказать друг другу, но тогда они наверняка попались бы. Да и не знал Леда, если честно, что можно было произнести в такой ситуации. Главное Агги должен был понять без слов: Леда хотел его так сильно, что едва не переступил через все свои принципы. Они успели разойтись по номерам прежде, чем в коридоре кто-то появился. Леда прижался спиной к двери, а потом просто сполз по ней на пол, сел и вытянул ноги. Сейчас бы ему не помешала пачка сигарет, бутылка виски и психиатр. Нет, конечно, прежде всего Леде не помешал бы оргазм, а лучше два-три, чтобы хоть немного сбросить бушевавшее в нём напряжение. Но человек, с которым он хотел бы этого достичь, сейчас пытался отдышаться за другой дверью. Момент, в который можно было перейти на следующий уровень, оказался безвозвратно упущен. Леда вяло подумал о том, что можно было бы снять другой номер, но тут же отмёл эту мысль как несостоятельную. Потом, когда порыв схлынул бы, они, наверное, не смогли бы смотреть друг другу в глаза. И всем остальным, кто приехал с ними сюда, тоже. При мысли о Мико, которая всё это время находилась буквально в нескольких метрах, Леду передёрнуло. Это было бы слишком. А ведь был ещё Кейта. Кейта, который доверял ему, который всё это время поддерживал его и принимал Леду таким, какой он есть. А Леда только что едва не сделал нечто такое, о чём потом точно пожалел бы. Как бы долго он не любил Агги, как бы сильно он его не хотел, это не могло случиться вот так: в богом забытом рёкане, впопыхах и с ощутимым привкусом предательства. Эта мысль позволила Леде наконец подняться и начать действовать. Он торопливо разделся, умылся и лёг на свой футон. Он признавался себе, что в глубине души ещё жалел, что всё закончилось так быстро и так невинно. Эти десять лет любви и ненависти буквально бродили в нём, как алкоголь, опьяняли и сводили с ума. Но Леда предпочитал прислушиваться не к бушевавшим чувствам, а к голосу разума, как бы тихо тот не звучал. А разум требовал успокоиться, взять себя в руки и попытаться поспать. Утром его ожидало ещё одно испытание, к которому Леда не смог бы подготовиться, сколько бы ни старался. Ложась, Леда был уверен, что не заснёт до утра. В конце концов, вечер выдался до такой степени насыщенным, что даже ему, взрослому и многое повидавшему мужчине, было бы простительно отреагировать эмоционально. Однако не прошло и получаса, как Леда смог уснуть. Он не слышал, как вернулись остальные парни, с которыми он делил номер, не проснулся, когда изрядно набравшийся Джури запутался в собственных ногах и с грохотом рухнул на пороге, и даже утром, будучи единственным трезвым среди толпы похмельных зомби, он поднялся самым последним. Его организм словно перешёл в энергосберегающий режим, пресытившись эмоциональными потрясениями. – Я не буду спрашивать, что ты вчера делал, что сегодня проснуться не можешь, – заметил Джури, едва Леда смог наконец открыть глаза, – но выглядишь ты странно. – Нормально он выглядит, – Сойк пытался собрать длинные волосы в хвост, но неуверенные движения рук выдавали, что вечер вчера для него удался более чем. – Это ты ещё себя не видел. – Утречко, – Леда наконец сел, потёр лицо ладонями и осмотрелся. Пары переработанного алкоголя в воздухе можно было потрогать руками. Лица его соседей по номеру демонстрировали весь спектр оттенков зелёного, и Леда первым делом порадовался, что вчера так и не присоединился к общему празднику. – Мне хочется тебе врезать, если честно, – признался Джури. – Почему всем плохо, а тебе одному хорошо? – Почему одному-то? Агги тоже хорошо, – снова встрял Сойк. – Я вниз когда спускался, видел его. Он там в онсэн плескаться шёл. – То есть мы, значит, за него вчера пили, а он… – Джури собрался всерьёз обидеться, но Леда его перебил: – Пили вы сами за себя. Вас же никто не заставлял и силой не заливал. – Ты, лидер, как всегда, – Джури прижал пальцы к вискам. – Может, мне тоже в онсэн сходить? – Ты умойся сходи для начала. И вещи свои собери, нам уезжать через пару часов, а мы еле ползаем, – Сойк наконец управился с волосами и повернулся к Леде. – А ты где вчера был весь вечер? В номере сидел? – Нет конечно, – Леда покачал головой: он не видел смысла врать там, где был риск попасться. – Гулять ходил, а то мы здесь несколько дней провели, а я даже толком ничего не рассмотрел. Хотелось вспомнить всякое, я же в детстве сюда приезжал. – Один ходил? – Джури прищурился. – Они с Агги ходили, – Сойк махнул рукой, мол, тут ничего интересного, Джури, отстань от него. – Я ж говорю, я его видел. – А нас почему не позвали? – возмутился Джури. – Может, я тоже хотел погулять по городу? А пришлось… – А пришлось напиваться как сапожник, – продолжил за него Сойк, а Леда, получив возможность не вдаваться в детали, расслабился и позволил себе небольшую шпильку в адрес Джури: – Вы начали раньше. Я не посмел тебя отрывать. – А вот я бы… – что именно "я бы" Джури сказать не успел, потому что в номер без стука заглянула Мико: – Давайте скорее, у нас тут последний завтрак! Нужно собраться всем вместе! Буквально прокричав всё это, девушка скрылась с глаз, оставив после себя стойкое всеобщее удивление: – Как она умудряется и пить как мужик, и выглядеть после этого как кинозвезда? – озвучил мысль, которая промелькнула в головах у всех, Сойк. – Она ещё и на лыжах все эти дни каталась. И на борде. И на шоппинг они сходили, мне Сакура рассказала, – Джури снова улёгся на свой футон и прикрыл воспалённые глаза рукой. – Я пока всё перечислил, уже устал. – Это называется "старость", – Леда наконец поднялся и принялся одеваться. Подсознательно его тянуло в онсэн, к Агги, но он заставлял себя сдерживаться и не делать глупостей больше, чем он уже сделал. Сегодня у него не было вообще никаких оправданий. Если вчерашний порыв он, закрыв глаза на многие нюансы, мог ещё списать на атмосферу и общее эмоциональное возбуждение, то утренние свои желания этим он объяснить не мог. Поэтому Леда старался занять руки и голову чем-то другим, чтобы ни секунды не думать о том, от чего он отказывался. Он уже видел Агги полностью обнажённым, и эти воспоминания сейчас стоило держать под замком, чтобы потом не сожалеть о том, что сделано и уже непоправимо. – Слушай, совсем забыл, – Сойк подошёл к нему и легонько хлопнул по плечу, привлекая внимание. – Кейта звонил. Вчера ещё. – Тебе? – Леда не смог скрыть своего удивления. – Он сказал, что тебе не дозвонился, – Сойк пожал плечами. – По поводу завтрашней репетиции. – Не дозвонился? Странно, – Леда мог поклясться, что вчера никто ему не звонил. Может, звонил, пока Леда гулял "вне зоны доступа"? – Так что про репетицию? – Да он хотел предупредить, что опоздает. Какие-то там дела у него возникли семейные, я не очень хорошо понял, потому что народ кругом орал, – Сойк нахмурился, словно пытался припомнить поточнее. – Спрашивал ещё, как мы тут отдыхаем, чем ты занимаешься. – И что ты ему сказал? – Леде пришлось приложить все усилия, чтобы вопрос прозвучал легко и непринуждённо. – Да то и сказал. Что на лыжах катаешься, что пьёшь немного, – Сойк посмотрел на Леду с подозрением. – А что, надо было что-то другое сказать? – Да нет конечно! – поспешил заверить его Леда. – Нет, всё хорошо. Спасибо, что предупредил. – Тебя не предупреди, – Джури снова появился в номере, только теперь к общей помятости добавились ещё и мокрые волосы, окончательно довершившие его сходство с представителем маргинальных слоёв населения. – Ты ж заживо сожрёшь. Я помню, как бедный Агги всегда от тебя получал за опоздания. – Он мог не опаздывать, – Леда держался как ни в чём не было. – Вы же как-то успевали. – Так мы местные. А он пока научился толком ориентироваться, у нас уже группа развалилась, – Джури усмехнулся. – А вот прояви ты терпение, глядишь, сейчас бы в TokyoDome выступали. – Джури, если ты сейчас не проявишь кое-какие другие чувства, обещаю, мы выступим на твоих похоронах, – Леда честно попытался пошутить, но, судя по глазам Джури, вышло не слишком хорошо. Или наоборот, слишком убедительно. – Да ладно тебе, – с инстинктом самосохранения Джури никогда не дружил. – Мы же все знаем, что ты к Агги придирался больше, чем к другим. И даже сейчас. Так что я удивлён, как это вы вчера друг друга не убили. – И в мыслях не было, – Леда ощущал потребность свернуть этот разговор прежде, чем Джури ляпнет что-то ещё. – Ладно, я пошёл завтракать. Догоняйте. Дверь хлопнула слишком громко для того, чтобы назвать состояние Леды спокойствием, но даже мысленно он списал всё на сквозняк. Внизу уже успела собраться большая часть их компании, включая Агги, и Леда поздоровался со всеми сразу. – Смотрите, кто к нам пришёл! – Мико даже поаплодировала шутливо. – Это же надо, приехали вместе, а толком почти не виделись. Хотя, что ещё более странно, Агги мы тоже почти не видели, а ведь он именинник. – В большой компании и не такое случается, – Леда пожал плечами и попытался занять ближайшее свободное место, но вмешалась Сакура: – Садись там, а то сейчас остальные придут и будут через всех пробираться. "Там" оказалось местом во всех смыслах примечательным. Леда проглотил все возражения только потому, что они привлекли бы нежелательное внимание, и молча сел рядом с Агги. Тот даже как будто вздрогнул, когда Леда случайно толкнул его плечом, но потом улыбнулся и даже посмотрел на него: – Привет. – Привет, – Леда посмотрел тоже, потому что очень боялся найти во взгляде Агги сожаление или разочарование. То, что случилось между ними вчера, пусть и не было правильным с точки зрения морали, всё равно имело для Леды большую ценность. Однако смотреть в глаза Агги Леде не довелось ни секунды. – Эй, Агги, ты на этом кофейнике жениться собрался? – недовольно окликнул его Хиро, и Агги, опомнившись, уставился на кофейник в своих руках так, будто впервые его видел. – Там уже ничего не осталось, – сообщил он. – Совсем ничего? Пока Хиро, подняв крышку, глядел в переданный ему кофейник, Леду тоже отвлекли. – Я давно хотела побывать на вашем концерте, – Сакура с другой стороны легко коснулась его локтя – Леда даже не заметил, когда та успела подсесть. – Когда у вас ближайший лайв? В итоге до конца быстрого завтрака Леда и Агги, хоть и сидели рядом, не перекинулись друг с другом даже парой слов. Про себя Леда был малодушно рад: он чувствовал, что ещё не готов анализировать произошедшее накануне. Дорога до Токио пролетела неожиданно быстро. Сойк чувствовал себя явно лучше, чем показалось Леде с утра, и развлекал его разговорами от той минуты, как поезд тронулся, и до самого приезда. Суматошное прощание на вокзале и вовсе не располагало к лишней откровенности. Лишь в самый последний момент, когда шумная компания расходилась, взгляды Агги и Леды встретились вновь. – Пока, – просто сказал Агги, и ни единой эмоции невозможно было прочитать на его лице. – Давай, удачи, – кивнул Леда как ни в чём не бывало. О чем тот думал в этот момент, Леда даже гадать не брался. Сделать вид, что ничего не случилось, теперь не получилось бы. Но и обсуждать тот поцелуй оба были не готовы – Леда чувствовал это. С Кейтой он созвонился, уже когда был дома. У того действительно возникли какие-то дела, и он уехал на пару дней к родителям. Голос Кейты в трубке звучал буднично, непринужденно, и Леда, стараясь говорить тоже ровно, чувствовал вину. Как поступать дальше с Кейтой, он тоже не знал и впервые в жизни чувствовал, что запутался в своей личной жизни. Ощущение было откровенно глупым, прежде Леда считал, что в такие дурацкие ситуации попадают только пятнадцатилетние школьницы. Не можешь решить проблему – жди. Обычно это простое правило помогало Леде. Он надеялся, что если даст самому себе время, сумбур в голове уляжется, чувства успокоятся, и он сможет принять правильное решение. На репетицию следующего дня Кейта не просто опоздал, он на нее не успел. В другой ситуации Леда был бы немало зол, но из-за собственного проступка чувствовал непривычную ему снисходительность. Они несколько раз прогнали материал без вокала, Рю показал новые наброски, которые Леде, как обычно, понравились, и на этом разошлись. Леда отправился домой ждать возвращения своего парня и заранее испытывал нечто, похожее на плохое предчувствие, хотя подобным суевериям никогда не поддавался. – Соскучился? – вместо приветствия спросил Кейта, уронив спортивную сумку прямо на пол в прихожей. – Еще бы, – улыбнулся Леда, и Кейта посчитал этот ответ приглашением к действию, тут же шагнул вперед, сомкнул ладони на шее Леды, прижимаясь губами к его губам. Леда не хотел – не хотел сейчас ни секса, ни какой другой близости, это стало первым, что он понял. Второе, что он осознал следом, он ни в коем случае не должен себя выдать. От Кейты очень хорошо пахло – уличным воздухом и ментоловой жвачкой, и без того слабый аромат парфюма почти выветрился, а Леду всегда дурманил запах его кожи. Кейта отдавался процессу с душой, быстро и ловко снимал и свою одежду, и одежду Леды тоже. Всё то, что всегда заводило Леду, сейчас он воспринимал скорее технически, чем душой, и даже возбуждение не приносило правильного удовольствия. Как будто он сам себе дрочил в душе. Когда Кейта выгибался под ним, Леда привычно отмечал, до чего красивая у него спина, и старался делать всё правильно, как обычно, с силой сжимая в ладони член Кейты, двигаясь точно так, как тому нравилось. Потом они продолжили в душе, хотя долгие поцелуи так и не перешли в новую близость. С каждой минутой Леде всё больше становилось не по себе. Он понимал: что-то идет не так, и не без дрожи думал о том, что Кейта не может не заметить этого тоже. Он первым вышел из ванной, Леда еще вытирался, потом не спеша натягивал домашнюю одежду. А когда наконец дошел до гостиной, чуть было не споткнулся на пороге. Вытащив из своей сумки бутылку вина, Кейта, усевшись на пол и прислонившись спиной к дивану, пил его прямо из горлышка. Картину довершали влажные, толком не высушенные волосы и джинсы – единственное, что Кейта потрудился на себя натянуть. К горлу Леды подкатил неприятный комок. Будь на месте Кейты кто-нибудь другой, он испытал бы раздражение от этой дешёвой, как будто из романтического фильма украденной сцены. Вот только Леда слишком хорошо знал Кейту: тому были не свойственны дешёвые позы, он даже на сцене никогда не вёл себя пафосно и уж тем более не стал бы позёрствовать в быту. И если сидел на полу с убитым видом и заливался дорогим вином из бутылки, словно паршивым пивом, значит, дела были плохи. – Ну давай, рассказывай, – сделал приглашающий жест Кейта. Держать драматическую паузу было тоже не в его стиле. На секунду прикрыв глаза, Леда выдохнул и наконец вошёл в комнату. Опускаться на пол рядом с Кейтой он почему-то не решился, Леда вообще не знал, как смотреть ему в глаза, потому просто подошел ближе и сел на диван в каком-то полуметре от головы Кейты. – Я сразу понял, что с тобой что-то не так, – играть в молчанку и ждать, когда Леда соберется с духом, Кейта не хотел. – Ты даже не рассердился, что я прошляпил репетицию. Но когда твой парень витает где-то во время секса, это может означать только одно. Не хочешь озвучить, что именно? Головы Кейта не поворачивал, возможно, ему тоже было нелегко смотреть на Леду. Вместо этого он ещё раз приложился к бутылке, вино в которой стремительно убывало, и Леда невольно отметил, что надписи на этикетке были то ли на итальянском, то ли на французском. Они редко пили что-то подобное. Наверное, Кейта в честь его возвращения хотел устроить приятный интимный вечер. – Я виноват перед тобой, – наконец Леда смог выдохнуть ответ – единственный, на который был сейчас способен. – Насколько виноват? Голые плечи Кейты напряглись, но он снова не обернулся. Леда хотел протянуть руку, прикоснуться, но не решился, представив, как нервным движением Кейта оттолкнет его ладонь. – Я тебе не изменял, – честно признался Леда. Он не сомневался, что это важно для Кейты, однако понимал, что его вину мало что может смягчить. – Уже легче. – Но я понимаю, что это не оправдание. Тяжко вздохнув, Кейта отставил бутылку и, поднявшись, шагнул к ближайшему шкафу, принявшись выдергивать ящик за ящиком. Терпеливо наблюдая, Леда не решался спросить, что именно тот ищет, и почти не удивился, когда в одном из них наконец обнаружилась пачка сигарет, которую Кейта распечатал, при этом неловко смяв упаковку. – Никогда не думал, что попаду в такую идиотскую ситуацию, – почти ровно произнес он и впервые с начала разговора смерил Леду колючим взглядом. – Человек, с которым я живу несколько лет, который ко мне был неравнодушен всё это время, как хотелось бы верить, бросает всё и забывает обо всём на свете, когда на горизонте появляется его детская любовь. Да такое не в каждом кино покажут. – Она не детская, – покачал головой Леда и, не выдержав опустил взгляд, уставившись на свои колени в домашних, изрядно потертых штанах. С запозданием в секунду до него дошло, что он не стал отрицать ни слова из обвинительной речи Кейты и этим как будто согласился с его словами. – Значит, всё так и есть, – сделал тот же вывод Кейта. Щелкнула зажигалка, и Леде показалось, что он уже чувствует, как запах дыма щекочет его ноздри, хотя так быстро дойти до него тот не мог. – Спустя десять лет тебе, наконец, ответили взаимностью. Сказать на это было нечего. Самое смешное – Леда сам не знал точного ответа на такое заявление, брошенное с горечью в лицо. Вряд ли внезапный всплеск страсти можно было считать взаимностью на нежное, длительное, вымученное чувство, что жило в нём долгие годы. Вряд ли от того самого чувства много осталось – Леда давно понял, что сейчас испытывал к Агги нечто совсем иное. И когда он сам себе не мог объяснить, что происходит, тем более сложно было донести до Кейты главное – что бы ни случилось с самим Ледой, что бы ни делал дальше Агги, Кейта тоже был дорог ему и нужен, и меньше всего в жизни Леда хотел оскорбить или обидеть его. Вот уж кто точно ни в чём не был виноват, так это Кейта. – Я не могу понять, – молчание Леды Кейту явно нервировало, он подошел ближе, и Леда был вынужден поднять голову и посмотреть на него. – Как вообще можно кого-то желать спустя столько лет невзаимности? Да что там невзаимности – вы же почти ненавидели друг друга! А как же гордость? У тебя её больше, чем у всех моих знакомых вместе взятых! Как ты можешь ответить человеку, которому столько лет было на тебя насрать? – Всё совсем не так, как ты представляешь, – сдаваясь, Леда поднял руки и тоже встал: нависающий над ним Кейта давил морально. – А как? – тот распалялся всё больше и когда в следующий раз поднес сигарету к губам, сделал затяжку чуть ли не до фильтра. – Объясни, я охотно послушаю. – Он ничего не знал, – Леда меньше всего хотел выворачивать наизнанку и позволять препарировать всё то личное, что долгие годы копилось у него в душе. – И тоже представлял всё неправильно. – Надо же, – насмешливо протянул Кейта. – И спустя десять лет ты вдруг решил объяснить ему, как он был не прав? Или что? Я всё никак не уясню, что должно было случиться, чтобы человек, который тебя ненавидит, которого ты ненавидишь… – Я не ненавижу. Я думал, что ненавижу, но это другое. Ты можешь думать обо мне, что хочешь, я это заслужил, но я просто не могу объяснить словами. Просто не могу. Мы все ошибались. Он – на мой счёт, я – на его. – Да я, как вижу, тоже совсем ничего о тебе не знал. Потому что даже представить не мог, что ты однажды поступишь вот так. – Я тоже не мог представить, – Леда вытащил у Кейты из рук пачку и торопливо закурил тоже, не столько из желания получить дозу никотина, сколько из потребности просто занять чем-то руки. – Я не хотел причинить тебе боль. И я пытался… – Не верю. Я не верю, Леда, что ты пытался и не справился. Кто угодно, но только не ты. Ты же такой идеалист, – голос Кейты теперь звучал устало и бесцветно. Как будто вулкан эмоций внутри потух, оставив после себя только пепел, сажу и безжизненную чёрную корку остывшей лавы. – Я не справился, – Леда глубоко затянулся, всё так же стоя в каком-то метре напротив Кейты, прямо посреди комнаты. Наверное, со стороны они выглядели нелепо. – Я не справился со своими чувствами, я не справился с тем, чтобы не ранить тебя. Выходит, не такой уж я идеалист, как тебе казалось. – Ты до сих пор его любишь? Ещё один вопрос, который бы хорошо вписался в дешёвую мелодраму, задай его кто угодно, но не Кейта. Из его уст он звучал всего лишь обречённо и смиренно. – Не знаю, – Леда покачал головой. – Мы об этом не говорили. – А о чём говорили? – Кейта одним глотком допил вино и пристроил пустую бутылку на журнальный столик. – Или вы только… – Я тебе не изменял, – повторил Леда. – Я бы не смог так с тобой поступить. – Ладно, извини. Но у меня есть оправдание. – Разумеется, – Леда огляделся по сторонам, а потом спросил: – Больше нет вина? Мне тоже не помешает выпить. – Вина нет, есть коньяк, мне родители подарили. Будешь? – Буду. Леда не слишком любил подобные напитки, предпочитая им виски, но сейчас выбирать не приходилось. К тому же он малодушно рассчитывал, что коньяк поможет ему пережить тяжёлый разговор, потому что ничего ещё не закончилось. Свет на кухне был куда ярче, чем в комнате, Леда даже прищурился, когда тот резанул глаза. Кейта молчал, когда ставил на стол два коньячных бокала. За всё время, что они жили вместе, Леда не помнил, чтобы их доставали. – Знаешь, лучше бы ты поехал со мной, – первый глоток Леде дался нелегко. – Лучше бы ты не поехал вообще, – в тон ему ответил Кейта, одним махом осушив первую порцию. Леда с трудом сглотнул горячий ком в горле и кивнул: наверное, Кейта был прав. – Веришь или нет, я не думал, что всё так обернётся, – хотелось избавиться от привкуса во рту, но на кухонном столе была только открытая бутылка, поэтому Леда просто налил ещё по одной. – И я не собирался… – Оно само, конечно, я понимаю, – Кейта снова усмехнулся, выпил коньяк и со стуком опустил бокал на стол. – Я, правда, всё понимаю. – Я верю. Он всегда ценил в Кейте умение слушать и слышать, настоящий дар трезво оценивать ситуацию и не вмешиваться, когда в этом не было необходимости. И даже теперь, исключительно благодаря характеру Кейты, они сидели за столом, пили и разговаривали, а не оскорбляли друг друга в попытке переложить ответственность за их общие проблемы. Впрочем, говоря по справедливости, проблемы стали общими буквально сегодня, до этого они принадлежали исключительно Леде и разрослись, как снежный ком, только по его вине. – И что ты думаешь делать? – осторожно поинтересовался Кейта, когда бутылка опустела на половину, а Леда окончательно перестал заморачиваться на тему вкуса и сопутствующих ощущений. – Не знаю, – он пожал плечами. – Я вообще ещё об этом не думал. И не хочу начинать, если тебя интересует честный ответ. – То есть просить его руки ты не пойдёшь? – Кейта подпёр щёку рукой. – Ты не уверен в нём? – Да я даже в себе не уверен! – неожиданно даже для самого себя вспыхнул Леда, который, наконец, осознал всю тяжесть положения, в которое он себя загнал, пойдя на поводу у чувств. – Как я могу быть уверенным в нём, если я сам делаю то, что, как я думал, не сделаю никогда? Я не собирался так поступать с тобой, я не собирался снова связываться с ним. Да, я наделал много ошибок ещё тогда, когда мы работали вместе, но я был уверен, что всё изменилось. Что я всё осознал и сделал выводы. – Но влюблённая школьница победила, стоило только красивому мальчику ей улыбнуться, – сыронизировал Кейта. – Я и не думал, что однажды увижу тебя таким. – Каким таким? – мрачно уточнил Леда. – Таким глупым, таким… Жалким, что ли? Таким несовершенным, влюблённым, виноватым. Таким чертовски живым, что мне даже обидно, что это не из-за меня, а из-за какого-то тощего парня, который на тебя даже не смотрит. Кстати, может, ты забыл, но у него девушка есть. – Не забыл, – Леда смотрел куда угодно, только не в глаза Кейте. – Я ничего не забыл. И прежде, чем ты спросишь, я скажу, нет, я не планирую ссорить его с девушкой. – В этом весь ты, – неожиданно заметил Кейта, протянул руку и накрыл ладонь Леды своей. – Что ж ты за дурак такой, а, Леда? Что тогда, что сейчас. Сделай уже что-нибудь. – О чём ты? – от прикосновения Леда чуть было не отдернул ладонь, поднял голову и посмотрел Кейте в глаза. – Что я должен сделать? – Что-нибудь, – Кейта пожал плечами. – Но если уж ты рушишь всё, то получи от этого удовольствие. Иначе останешься у разбитого корыта, как шесть лет назад. – Это другое, – попытался возразить Леда, но Кейта покачал головой: – Это одно и то же. В порыве благородства ты уничтожаешь то, что тебе самому дорого, и остаёшься с пустыми руками. Так было с твоей группой, так будет… – С нашими отношениями, – Леда наконец понял то, что Кейта пытался ему сказать. – Именно. И если ты не хочешь снова собирать себя по кусочкам и делать вид, что так и было задумано, сделай уже что-нибудь. Хотя бы попробуй. – Мне кажется, или ты пытаешься свести меня с Агги? – Леда прищурился и недоверчиво посмотрел на Кейту. – Как тебе сказать, – Кейта задумался, продолжая поглаживать Леду по руке. – Ты мне не чужой человек. И если уж наши отношения зашли в тупик, это не значит, что я автоматически желаю тебе зла. В конце концов, у нас всё равно осталось много общего. – Кей, – Леда перебил его, прежде чем Кейта сказал ещё что-нибудь в этом духе. – Прекрати, я и так уже чувствую себя полным дерьмом. На фоне твоего душевного благородства мне ещё паршивее. – Сам виноват, – Кейта убрал руку и снова разлил коньяк по бокалам. – Но что-то же ты должен сделать, иначе зачем всё это? – Я должен подумать и разобраться в себе. И мне кажется, что будет правильно, если мы какое-то время поживём отдельно. Я не готов. – Ладно, давай поживём отдельно, – согласился Кейта, и от этого великодушия Леде стало совсем тошно. Всё же Кейта был замечательным парнем, во многом даже лучшим из всех, кого Леда знал. Но стоило Агги поцеловать его, как всё рациональное, что было в нём, пошло на поводу у чувств. – Тебе и правда не помешает разобраться в себе и подумать, чего ты на самом деле хочешь. Да и я, знаешь ли, не дурак. – Не дурак, – Леда кивнул. – Я тогда переночую сегодня в каком-нибудь отеле, а потом поищу себе другую квартиру. – Может, лучше у кого-то из друзей? – предложил Кейта. – Для отеля ты слишком пьяный. – Нет, только не у друзей. И вообще, мне нужно побыть одному и подумать, – Леда поднялся из-за стола и побрёл в комнату. – Не беспокойся, я обещаю не крушить номер и на столе не танцевать. – Ну тогда я за тебя спокоен. Кейта следом за ним пришёл в комнату, так и не найдя в себе сил расстаться с остатками коньяка. И пока Леда без какой-либо системы выдвигал ящики в шкафу, перебирал вешалки и пытался собирать сумку, Кейта пил коньяк из горла маленькими глоточками, но ничего не комментировал. Прощание вышло сухим и донельзя нелепым. Кейта допивал коньяк, Леда гипнотизировал пол, и они оба понятия не имели, что друг другу сказать. Наконец Леда смог выдавить из себя что-то вроде: "Увидимся завтра на репетиции" и вышел за дверь. Поразмыслив пару минут и выкурив ещё две сигареты, Леда наконец принял решение. Он забросил сумку на плечо, глубже надвинул на голову капюшон куртки и побрёл к метро. Ни в какой отель ему не хотелось, поэтому вскоре он обнаружил себя снова в студии с гитарой в руках. Лучшего способа приходить в себя он не знал.