◇◇◇
— Да ладно? Ты серьёзно? — Костя запрыгивает на диван и садится, что называется, по-турецки, зажимая трубку между плечом и ухом и кидая сам телефон рядом. — Такие дорогие билеты? У вас там самолёты из золота? У нас в два раза дешевле! — У вас туристов больше и город богаче. А к нам в Сибирь только русские и летают, надо же им с кого-то трясти деньги. — Слава пытается скрыть грусть в голосе. — Ладно, подождём межсезонья, в конце марта обычно билеты дешевеют. В конце концов, новый год каждый год бывает, не в этом — так в следующем… У тебя как дела? — У меня нормально. На концертах толпы, весь Питер в моих «звёздах»… — Ага, и весь Красноярск… — Альбом второй готовим. Скоро записывать начнём, потом планируем тур. Вот, собственно, всё. — Так, у Алисы всё хорошо, это я понял. Ну, а у тебя-то как? — Слава не то что видит, Слава всегда слышит его насквозь. — У меня… — Костя обводит глазами пустую комнату. — Да у меня тоже. Я только скучаю по тебе очень. — И я по тебе, солнышко. Помнишь, ты мне подарил как-то свою фотографию, когда приезжал последний раз? — Да. — Ты выглядишь всё так же? — Ну да. Полгода же прошло всего, что могло измениться? — Мне кажется, сто лет уже прошло. Я так давно тебя не видел… — Да… Всё-таки это ужасно, что у тебя не получается прилететь в декабре. — Хочешь я приеду к тебе на медведе? — Через Уральские горы? — смеётся Костя. — Через Уральские горы. Приеду под окна вашего рок-клуба и буду петь тебе серенады. Принц на белом коне, сибирская версия! — Парни смеются оба. — Сибиряк ты мой… — Костя поворачивает голову в сторону окна, грустно вздыхая. — Снег! Слава, снег! — Ну да, он у нас уже две недели лежит. — У нас снег, Слава! — Костя подходит к окну. Белые хлопья медленно заполняют воздух. — Такой… Такой спокойный… И такой красивый… Прям как ты. — Внезапный комплимент выбивает Славу из колеи. — А наш больше похож на тебя. — Слава тоже подходит к окну. Ветер кружит снежинки в сумасшедшем танце, подкидывает их вверх, швыряет вниз, но на землю они опускаются совершенно спокойно и равномерно её закрывают. — Слав, я люблю тебя. — И я тебя. — Костя складывает в уме гонорары за все предстоящие октябрьские концерты. Костя решается.◇◇◇
Слава лежит, закутавшись в одеяло. Самые дешёвые билеты будут только в следующем году, в конце марта. Через четыре месяца. Четыре месяца. Они не виделись с прошлого марта. Год, год пройдёт между двумя встречами. Слава закрывает глаза. В конце концов, думается ему, если он будет много работать и много спать, то время пройдёт быстрее. Как жаль, что для этой жизни нужны деньги. И почему у него не осталось никаких заначек? Где-нибудь в старых книгах, которые он перекопал вчера, в старых куртках, которые были проверены не так давно, в каких-нибудь старых банках на кухне… Слава подскакивает на кровати. Банки! Как он мог забыть? Он подрывается на кухню и, перевернув вверх дном все, что попадалось под руку, находит кое-какую сумму в старом контейнере. Слава нервно пересчитывает деньги. Хватит даже на два обратных. Именно на два. Слава смотрит на часы. Семь вечера — кассы аэропорта уже закрыты. Завтра. Завтра, спросонья, сразу же. Этот новый год они наконец-то встретят вместе. Слава идёт обратно в свою комнату, когда раздаётся звонок в дверь. Никого не ждущий, он открывает. На пороге стоит он. Со снегом на плечах и на капюшоне куртки, с сумкой в дрожащих от холода руках. — Сюрприз. — Костя слабо улыбается. — Я не мог допустить, чтобы мы не виделись ещё четыре месяца. Я бы умер там без тебя. Слава сгребает замёрзшего Костю в свои объятия. Костя материальный, он не на том конце телефона, он — не голос в трубке, он — не строчки в письме, не вложенная фотография, он здесь, он рядом. Он взял и прилетел. — Кость, ты… Ты просто пиздец, ты знаешь об этом? — Не хуже тебя. — Костя обнимает Славу, как никого и никогда не обнимал. — У вас тут так холодно. — Пойдём греться, — Слава утягивает его в первый поцелуй, забираясь горячими ладонями под негреющий свитер. — Я же говорил, встретимся — и не будем спать.◇◇◇
Тусклое солнце пробирается в квартиру. Ещё только октябрь, а рассветы уже довольно поздние. Слава открывает глаза. Нет, вчерашнее не было сном. Костя лежит рядом и смотрит на него своими совершенно фантастическим взглядом. Которым он не смотрит больше ни на кого. — Доброе утро. — Слава улыбается. — Забыл тебе вчера сказать, отопления у нас пока что нет. — Доброе. Да, сегодня это заметно. — Он заворачивается в одеяло ещё сильнее. — Греемся естественными способами. — Слава заворачивает в одеяло их обоих и прижимает Костю ещё ближе к себе. — Слав, нам не надо вставать? — Неа, не надо. Надо лежать и греться. — Звучит идеально. — Костя гладит его по волосам. — Наконец-то мы рядом. Я бы свихнулся, если бы не прилетел. — Он целует Славу. Лежать, замотавшись в одеяло, как в кокон, обнимать друг друга всем, чем только можно и медленно и статично целоваться — его персональная идиллия. — Просто лежи вот так со мной рядом, — тихо говорит Слава. — Лежи и смотри на меня. И мне больше ничего не надо. — Мне ещё надо, чтобы ты знал, что я тебя люблю. — И я тебя, — Костя кладёт свою голову ему на плечо, а Слава целует его в лоб, — счастье ты моё. — Слав, я только сейчас подумал, — Костя резко чем-то взволнован, — у тебя, наверное, были какие-то планы на сегодняшний день? — Да не, какие планы. А хотя да, был один. Я нашёл свою старую заначку. Собирался сегодня ехать в аэропорт, покупать билет к тебе. — Слава приподнимает его лицо за подбородок и целует снова. За окном медленно падают белые хлопья снега.