Отель духов

Локтини постучал в дверь. - «Ты же не утонул, не так ли?» «Нет» - слабо ответил Фейша. Движение за дверью прекратилось. Фейша посмотрел на свою брошь. Он не знал почему, но чувствовал он себя немного виноватым. Эта ситуация действительно не имела к нему никакого отношения — во всяком случае, он был здесь жертвой, но из-за молчания Исефеля он не мог не повесить голову. - «Холодно, ложись спать пораньше». - Наконец-то заговорил Исефель. При этом огромный груз был снят с плечь Фейши. Он спрыгнул с сиденья унитаза, нажал кнопку смыва воды, и тщательно вымыл руки, прежде чем медленно выйти. Локтини сидел, прислонившись к изголовью кровати. На маленьком столике между двумя кроватями стояла прикроватная лампа, прикрытая цилиндрическим абажуром с нарисованными виноградными лозами. Свет, из-под нее, мог осветить только нижнюю челюсть Локтини — остальное оставалось смутным и неясным, закрытое тьмой. Фейша не осмелился побеспокоить его, прокравшись возле кровати Локтини, он залез в свою, натянул одеяло готовясь уснуть. —«Собрался спать?» — спокойно спросил Локтини. Фейша открыл глаза и немного подумал, затем виновато улыбнулся и сказал: «Спокойной ночи». «Обычно в королевских семьях много правил, и соблюдение этикета очень важно» — сказал Локтини. «Что еще?» Что еще? Поцелуй на ночь не может быть обязательным, верно? Если это было так, то у Фейши были некоторые опасения. Если бы это было в прошлом, то поцеловать такое красивое лицо не было бы проблематично, но сейчас.... Его брошь все ещё была связана с Исефелем. Даже если это была простая вежливость, что, если стандарты этой вежливости для ангелов и фей были разными? Что, если Исефель посчитает его слишком легкомысленным, флиртующим со всеми, кто смотрит в его сторону? Чтобы избежать воссоздания мелодраматических телевизионных драматических сцен, в которых главный герой перетягивает на себя главную женскую роль, превращающуюся в абрикос, выглядывающий из-за садовой стены, он решил, что ему нужно, защитить целомудрие своих губ. - «Я уже засыпаю, давай завтра поговорим». — «Ты уверен, что завтра будешь готов?» Конечно, нет! Фейша отвернулся. -«Мы можем обсудить наши планы завтра». «Дело не в завтрашнем дне». Бро, почему ты такой настойчивый? Если вам так нравится целоваться, почему бы не найти себе шоколадные губы для поцелуев? Они поставляются с вишневым сердечным вкусом, который довольно хорош. Его бывшая девушка рекомендовала ему их раньше, и даже сейчас богатый вкус остался с ним. Локтини наклонил голову и заговорил. - «Период времени пребывания людей на Ноевом ковчеге составляет всего один год. Когда год истечет, что ты планируешь делать?» Воображение Фейши на мгновение разыгралось — он никогда не думал, что именно на это намекает Локтини. Но, действительно ли нужно, поднимать этот вопрос прямо сейчас? Небо было уже таким темным, и все уже спали, как ни посмотри, разве сон не важнее? - «Ну, год еще не прошел, верно?» — «Уже прошло более полугода». — сказал Локтини. - «Нет, это всего лишь чуть больше половины пути». - Он внимательно посмотрел на него. Локтини повернул голову, глядя на дверь и делая вид, что ему все равно. Он сохранял легкий тон. - «Быть ​​связанным с нашим миром через брак — обычное дело. Даже если твой год истечет, тебе не обязательно возвращаться в человеческий мир». Будь у него под рукой молоток, он бы точно размозжил себе бедро в этот момент, чтобы проверить собственное здравомыслие. То, что только что сказал Локтини, должно быть было предложением? Фейша был ошарашен. За двадцать с лишним лет, что он прожил, это был первый раз, когда ему сделали предложение. И тот, кто это сделал, был мужчиной! И феей! И не только это, он был принцем фей! Локтини спросил - «Среди людей, какое положение ты занимаешь?» Подобные вопросы заставляли его чувствовать себя особенно жалко. Фейша подумал об Исефель, Антонио, Хьюзе и Джине, всех, кто происходил из видных слоев общества, и сразу же был утоплен в огромной волне неполноценности, захлестнувшей его. - «Так что?» — снова спросил Локтини, не услышав ответа. Фейша внезапно сел прямо и заявил: «Статус великого главного героя!» Локтини нахмурился и спросил. — «Как великий правитель?» Его понимание человечества было несколько хуже, чем у Исефеля, Джина и остальных, поэтому временами было трудно избежать недопонимания. - «Нет, не правитель. Но все правители служат… Нам». - Ну так они же служат народу? Да достаточно близко к правде. Локтини был в шоке. Судя по речи и манерам Фейши, он всегда предполагал, что он, должно быть, был довольно низкого происхождения, что давало самому Локтини больше возможностей соблазнить его. Но если Фейша сидел очень высоко в человеческом мире, этот план явно не сработает. Он немного подумал, затем, не желая сдаваться, сказал: «На самом деле, стать принцессой мира фей - это неплохо». Фейша чуть не подавился собственной слюной. Принцессой? Только Локтини мог сказать что-то подобное. Хотя Фейша иногда мечтал о сказочном богатстве, наблюдая за новостями в человеческом мире, он всегда представлял себе женитьбу на принцессе где сам он являлся принцем! Он никогда не думал, что может женится на принце и станет принцессой! Но... Если бы принцем был Исефель, он бы не раздумывая согласился. Фейша потер подбородок. - «Как тебе такое?» — убеждал его Локтини. - «Эмм, я бы подумал сначала…» Раньше у Локтини не было особой надежды, но, услышав его слова, он почувствовал облегчение и даже ощутил, как в его сердце расцветает немного счастья. — «Тогда подумай об этом. А я пока ложусь спать». К тому времени, как Фейша понял, что он только что сказал, было уже слишком поздно. Как только слова были произнесены, это было как пролитое молоко — их уже не вернуть. Он посмотрел на лежащего на кровати совершенно довольного Локтини, потом посмотрел на брошь, которая не издала ни единого звука, и ему захотелось разбить себе голову. чтобы обезопасить себя, его собственный рот в конечном счете предал его. Он всем сердцем молился, чтобы Исефель уже спал и не слышал, что он только что сказал. Еще более искренне он молился, чтобы Локтини заснул так глубоко, чтобы потерял память. Исефель действительно уже лег, но ещё не спал. Поэтому каждое сказанное ими слово непременно достигало его ушей. Когда он услышал, как Локтини упомянул о том, что произойдет, когда год закончится, он почувствовал, как что-то необъяснимое шевельнулось в его сердце. В нем вдруг поднялось что то, похожее на волнение. Он никогда раньше не чувствовал себя так — ни тогда когда умер его собрат-ангел, ни тогда когда он упал с небес, ни тогда когда его приговорили работать в Ноевом ковчеге на тысячи лет. Но неожиданно, когда он услышал, что Локтини упомянул о дальнейших планах Фейши, и когда он услышал, как Фейша сказал, что рассмотрит предложение Локтини, чувства всплыли на поверхность. Он уже видел такие изменчивые эмоции на лицах многих, даже Михаила. Когда Люцифер упал с небес, он ясно увидел, как Михаил потерял контроль над собой. Но он никогда не думал, что подобные эмоции могут появиться у него самого. Нет, на самом деле он вообще никогда не думал о таких вещах, как эмоции. За окном было темно. Но впервые он почувствовал пустоту и одиночество, погребенные во тьме. Всю ночь ни Локтини, ни Фейша не могли спать спокойно. Фейшу очень раздражала его собственная оговорка, поэтому, зная, что Локтини спит рядом с ним, он продолжал чувствовать себя неловко. Между тем, Локтини был счастлив. Тем более, что он слышал, как ворочается на соседней кровати Фейша, и он знал что тот обдумывает его предложение, счастье внутри него продолжало расти. Из-за этого, когда наступило утро и Шамаль зашел поболтать, его встретило одно лицо, полное волнения, несмотря на мешки под глазами, и другое, явно огорченное и подавленное. - «Брат» — в шоке спросил Шамаль. — «Что же ты сделал прошлой ночью?» Он надеялся, что это не то, что он себе представлял, иначе он действительно не смог бы снова встретиться с Фейшей лицом к лицу. Рот Локтини на мгновение скривился, а затем уголки рта быстро опустились вниз. Он спросил довольно натянуто: «Что это должно значить? Что ты делаешь здесь так рано утром?» Его попытка сменить тему только усилила подозрения, и Шамаль был полон решимости узнать правду. Он смотрел, как Фейша вяло пошел в ванную и сразу же последовал за ним, закрыв за собой дверь,он мрачно спросил - «Брат, он... Прошлой ночью он же ничего не сделал, не так ли?» Фейша с горечью посмотрел на него. Взгляд его глаз, выражение его лица, то, как он двигался... Как будто его заставили делать то что он не хотел, он хотел что то сказать, но немного подумав Шамаль вздохнул. - «Я действительно не думал, что мой брат может быть таким опрометчивым». Глаза Фейши вдруг загорелись. - «А как насчёт того, чтобы попытаться убедить его?» - «А?» - Что сделано, то сделано правильно? Шамаль подозрительно посмотрел на него. Может быть, прошлой ночью тот, что сверху, был не его брат? Брат был тем, кем воспользовались? Неудивительно, что Фейша казался подавленным, а не бился в истерике. И судя по его ходьбе, она не была похожа на слабую, раненую хромоту, которую он ожидал увидеть после великой битвы. Фейша, заметив, что Шамаль довольно долго молчал, не мог не подбодрить его. - «Помоги мне. Мне действительно трудно говорить с ним об этом напрямую». Поначалу Шамаль его немного жалел и даже возложил вину на Локтини. Но этот его безответственный тон был слишком для него, гнев сразу же вспыхнул внутри. Какими бы плохими ни были его отношения с Локтини, они все равно были братьями. Точно так же, как Локтини не хотел видеть его снова, он все же помог Шамалю сбежать от Генезиса. Теперь не Локтини был использован в своих интересах, но и человек, который это сделал, без колебаний уклонялся от всякой ответственности. Шамаль холодно ответил. - «Если у тебя еще есть лицо, чтобы говорить, то говори!» - Это был первый раз, когда Фейша видел Шамаля таким серьезным. Он долго стоял неподвижно, прежде чем наконец сказал: «Я просто сказал, что подумаю...» После того, как он воспользовался им, единственное, что он сказал, это то, что он ”подумает об этом?!" Шамаль был так зол, что его волосы встали дыбом. - «Тогда почему ты не подумал об этом перед тем как сделать это?!» - «Ну, в то время мой разум затуманился...» - «Как ты умудрился додуматься до чего то подобного?!» - «Я не знаю. Как только он заговорил, я подумал…» - «Подумал!? Думала, моя задница!» - «...» После того, как на него накричали, Фейша ошарашенно некоторое время молчал. Через некоторое время он сказал: «Ты сегодня слишком громкий». Шамаль сердито сжал кулаки : «Фейша Ши, я всегда думал, что, хотя ты можешь быть немного хитрым и обманчивым, ты в основном хороший человек с чувством принципов и ответственности. Я не ожидал, что это не так и ты окажешься тем ещё козлом!» Закончив свою речь, он быстро обернулся, открыл дверь и замер не успев шагнуть вперёд, увидел Локтини, молча подпиравшего дверной проем. Его взгляд скользнул мимо плеча Шамаля, и холодно смотрел на Фейшу. Очевидно, криков Шамаля только что было более чем достаточно для всех троих. Рука Фейши, которая сжимала зубную щетку, которую он только что взял, слегка дрожала. Шамаль схватил Локтини и заговорил в порыве праведного негодования. - «Брат, пошли, у меня тоже есть туалет и зубная щетка». Фейша таращился на них, пока они убегали из комнаты и смотрел , как захлопывается тяжелая дверь. Он тихонько выдавил зубную пасту и начал чистить зубы. Потом он поднял взгляд и уставился на свое глупое выражение лица в зеркале. Он пробормотал что то себе под нос, выплюнув пену изо рта. — «Я сказал, что подумаю, но не сказал, что соглашусь. Даже если я откажу, это совершенно нормально. Чего так волноваться?» - Проведя щеткой по зубам несколько раз, он остановился. - «Может быть, у него менопауза?»