Десять лет назад, Цишань, владения клана Вэнь
По широким лестницам Безночного города можно было подниматься хоть верхом, но Вэнь Чжулю сейчас мог перегнать любого скакуна. На верхнюю галерею он взлетел быстрее, чем догорела палочка благовоний, поставленная заботливыми целителями в покоях главы. И замер на пороге, гася скорость одним лишь шагом, изумляя дежурившего у открытых дверей целителя. Открытых. Сигнал, что здесь есть мертвец, готовый к погребению. Сердце Вэнь Чжулю сбилось с ритма — впервые за много лет. Но поддаваться панике и врываться к главе клана, даже сгорая от беспокойства, было непозволительно. Вэнь Жохань никогда бы этого не простил. — Он ждет вас, господин, — учтиво поклонился целитель, не произнося даже титула и сокрушенно вздыхая. — Глава не узнаёт никого, даже своих советников. Не ест, не пьет и не принимает ничьей силы. Сыновей к нему не пускают. Мы решили, что не надо наследникам видеть отца таким, — целителям Илина можно было верить, но дева Вэнь все равно ругалась хуже конюха, кляня своих подчиненных страшными словами. Если бы ей сообщили раньше, если бы она была на той охоте, если бы… руки всегда твердой Вэнь Цин дрожали, когда Вэнь Чжулю забирал у нее лекарства. С меча он чуть не свалился еще в предместьях Цишаня, коня практически загнал, осадив у ворот дворца. И теперь, оглядывая полутемную комнату внимательным взглядом, понимал, что все было зря. Они опоздали. Супруга главы клана, великолепная Вэнь Минжи, скончалась от страшных ран, полученных на ночной охоте. И никто не мог заставить главу клана подняться и отступить от ее постели. Вэнь Жохань так и сидел, преклонив колена, сжимая в руках пустую мертвую ладонь и тщетно вливая в нее силу. Госпожа Минжи светилась этой силой, множество заклинаний оплетали ее фигуру, не давая тьме и разложению осквернить тело. За спиной тихо кашлянули. Целитель Вэнь Юнли — вспомнил имя пожилого заклинателя Вэнь Чжулю — смотрел с беспокойством, ожидая реакции страшного стража главы. Говорить что-либо он боялся. Правильно боялся, издавать какие бы то ни было звуки в этих покоях побоялся бы даже Вэнь Чжулю. Уже почти весь Безночный знал, что произошло, когда главу попытались увести от супруги силой. И вот за это начальника стражи тоже ждет наказание — но позже. Когда господин уснет в своих покоях и Вэнь Чжулю сможет оставить его на спешащую сюда деву Вэнь. Сделав целителю знак, он тихонько закрыл дверь, отметив, как вздрогнули плечи Вэнь Жоханя. Хорошо. Значит, слышит. Подкрадываться Вэнь Чжулю не стал, подошел уверенно и спокойно. Положил на холодное плечо руку и слегка отстранил от постели, заглядывая в лицо. Выглядел глава и правда паршиво: скулы заострились, глаза запали, кожа стала как у поднятого мертвеца. Заклинания пили его силу, и ослабевшее тело едва держало само себя. «Как же ты их напугал, что, даже видя твое истощение, никто не решился помочь…» — с печалью подумал Вэнь Чжулю, доставая из мешочка цянькунь резной браслет и с почтением замыкая его на безвольной руке мертвой госпожи. Вэнь Жохань вскинулся, предупреждающе схватив стража за руку — но тут же расслабился, разглядев заклинание. Браслет должен помочь телу госпожи продержаться до фамильной усыпальницы. Отпустив своего бойца, глава клана Вэнь выпрямился и глубоко — до самой земли — поклонился супруге. То же повторил и сам Вэнь Чжулю, коснувшись лбом земли и внимательно наблюдая за господином. Вопреки опасениям, ловить и нести на руках главу клана не пришлось, Вэнь Жохань вышел сам и сам отдал нужные приказания бесцветным голосом. А потом, резко развернувшись, отправился в свои новые покои в другой конец дворца. Вэнь Чжулю занял привычное место за левым плечом — место второго клинка, бессменного стража покоя главы клана Вэнь. Когда бесчисленные лестницы и переходы остались за плотно закрытыми дверьми покоев господина, Вэнь Чжулю показалось, что его спина собрала все взгляды Безночного города. Люди смотрели, запоминая несгибаемого главу клана. Теперь им будет сложнее верить слухам о сломавшемся великом заклинателе и об изгнанном неизвестно за какие проступки его верном псе. Вэнь Чжулю был уверен, что Вэнь Жохань тоже чувствовал эти взгляды — и только они дали ему необходимые силы, чтобы добраться сюда. Силы у великого заклинателя кончились внезапно, Вэнь Чжулю едва успел подхватить оседающее тело. Но сознания глава не терял, наоборот, из последних сил вцепился в руку своего стража, не желая отпускать. Разжать сведенные судорогой пальцы удалось с трудом, еще труднее оказалось уговорить Вэнь Жоханя лечь и отдохнуть хотя бы немного. Но недаром именно Вэнь Чжулю всегда возился с маленькими наследниками, когда те упрямились. Госпожа очень радовалась такой помощи, смеясь, что он «способен договориться даже с самым капризным ребенком». Из покоев главы Вэнь Чжулю вышел с охапкой свитков, надиктованных срывающимся от слабости голосом. Вэнь Цин смогла приехать только на второй день, когда погребение уже было совершено. Вэнь Чжулю носился по всему городу, то присматривая за бойцами дворцового гарнизона, то таская на тренировки поникших наследников. Вэнь Жохань каменной статуей самого себя сидел в главном зале, разбирая бумаги и решая нескончаемые проблемы то на границах, то с нечистью. С этим Вэнь Чжулю сделать ничего не сумел: любые уговоры разбивались о приказ «заняться наследниками, если делать нечего». На другие темы глава клана отказывался разговаривать, даже пищу принимал в молчании. Вэнь Цин только хмыкнула и, нахмурившись, попросила Вэнь Чжулю встать у дверей и не вмешиваться ни при каких условиях. — Ради Вэнь Жоханя, — сказала она, и эти слова пришлось мысленно повторить не один раз, сдерживая себя от опрометчивых действий. Слух у личного стража главы клана Вэнь был очень хороший — но то, что доносилось из главного зала, услышал бы даже совсем оглохший старец. Вэнь Цин отчитывала главу клана, как мальчишку, не обращая внимания на его состояние и игнорируя молчание. Говорить эта воинственная дева вполне могла и за двоих, а разнообразие слов и полное отсутствие почтительности к собственному главе и вовсе выбивало из колеи. Потом Вэнь Чжулю впервые видел, как эта невероятная дева Вэнь напивается. Он сам — лично — достал ей несколько сосудов вина и охранял хмельной сон. Сидя на пороге гостевых покоев с остатками кувшина, вслушиваясь в долгожданную тишину и понимая, что теперь все только начинается. Потому что спустя довольно долгое время Вэнь Цин выдохлась. И тогда заговорил Вэнь Жохань. Сорвавшись на крик, он проклинал всех: Небеса, заклинателей, энергию ци. Все наболевшее, вся боль, вся любовь к супруге и наследникам выходила из него застоявшейся гнойной ненавистью. Это было страшно. А еще страшнее оказалось завершение: Жохань принял решение не искать виновника гибели супруги среди заклинателей. Пускай живет — а он, глава Вэнь, отныне будет жить только ради возвышения клана. * * *Восемь лет назад, дворцы Цишаня, владения клана Вэнь
— Как же быстро растут наследники… — поражался Вэнь Чжулю, наблюдая за сыновьями своего господина с каменных переходов, опоясывающих тренировочную площадку. Там, внизу, на белом песке доказывал свою силу старший сын Вэнь Жоханя, Сюй-эр. Это если мысленно, вслух же — и для всех остальных — Вэнь Сюй. А то и вовсе «первый молодой господин». Второй молодой господин сидел на каменной скамейке, недовольно морщась. Чао-эр не любил усердствовать на тренировках, но молча терпел тиранские требования бойцов клана — знал, что отец бывает доволен лишь усердием. А мягкая и капризная натура второго сына требовала совсем другого. Требовала — и получала: Вэнь Чжулю скрыл усмешку, наблюдая, как Вэнь Чао жалуется молодым служанкам и каким довольством светятся его глаза при виде утешительных лакомств для «бедного молодого господина». Впрочем, недовольство его старшего брата тоже не укрылось от взгляда личного стража главы. Женщинам — тем более служанкам — воспрещалось находиться на поле для тренировок. Исключение делали только для заклинательниц клана и госпожи Безночного города. Душа смелой и сильной Вэнь Минжи уже давно отправилась на перерождение, но скорбь главы так и не утихла. А старший сын очень часто напоминал Вэнь Чжулю самого Вэнь Жоханя, в том числе и в чувствах. Наследник клана Вэнь считал поведение младшего брата неправильным и непочтительным по отношению к душе матери. В его глазах, Вэнь Чао слишком быстро утешился, позволив нянчиться с собой другим женщинам. Вэнь Сюй скривился, презрительно сплюнув. Опустил меч, поклонившись своему сопернику, и оба юноши подошли к наставнику, чтобы выслушать его оценку. Вэнь Чао на брата не смотрел, он со свитой служанок уже собирался покинуть каменный мешок тренировочного поля — но тут его взгляд выхватил стоявшего в тени Вэнь Чжулю. И на мальчишеской мордашке появилась хитрая лисья усмешка. Старшие наставники тоже не одобряли поведения второго сына главы клана, но высказываться не осмеливались. Отец Вэнь Чао знал о его поведении — и молчал. Значит, и они не смели ничего говорить. А вот у Вэнь Чжулю такое право было, повелением самого главы он приглядывал за наследниками и мог вмешаться в их воспитание. До определенной Вэнь Жоханем границы, разумеется. Второй молодой господин, все еще улыбаясь и явно копируя кого-то из взрослых заклинателей, поднялся неспешной походкой. Попытался заговорить свысока, но не преуспел, подавшись всем корпусом вперед и чуть не упав носом прямо в сапоги Вэнь Чжулю. Рука у наследника была не по-юношески крепкая, а вот силу рассчитывать он еще не умел. — Слишком много эмоций, молодой господин, — пожурил Вэнь Чжулю, подхватывая Вэнь Чао. Внимательно осмотрев хныкающего мальчишку, он вынул платок и помог стереть следы слез. Вэнь Чао платок вырвал, порывисто утерся и обиженно воззрился на брата. — Я пошутить хотел! Я тоже сын главы — мне можно! Так все говорят! Взгляд у первого сына стал тяжелым, но сказать он ничего не успел — Вэнь Чжулю встал, подхватывая «сына главы» поперек живота и легко спустился с ним прямо к замершим от такой сцены служанкам. Поставил прямо, почтительно опустился на колени, расправив молодому господину смятый ворот верхней одежды. И едва заметно прошептал на ухо. Вэнь Чао замер, нерешительно взглянул в сторону отцовских покоев и совсем понурился. Вэнь Сюй победно улыбнулся, глядя, как брат бурчит, отвечая служанкам, и старается идти впереди них, показывая свою взрослость. Разговор с наследником состоялся уже вечером, когда настойчивый Вэнь Сюй поймал Вэнь Чжулю возле покоев господина. Крепко придерживая за руку — на случай, если Вэнь Чжулю захочет вырваться — он свернул на боковую лестницу и потащил стража отца за собой на самый верх дворца. Первый сын знал, что после гибели госпожи Вэнь Жохань повелел Вэнь Чжулю нести ночную стражу в его покоях, неудивительно, что он решил устроить засаду на своего наставника именно здесь. О причинах такого приказа догадывались все, кто видел состояние главы: как бы ни хотел «всемогущий Вэнь» выглядеть несгибаемым, отсутствующий взгляд и застывшая маска вместо живого некогда лица говорили сами за себя. Оба наследника считали, что отцу нужна помощь и поддержка кого-то, кому он мог доверять. Советники даже не удивлялись, что доверять такой властный человек может только своему слуге, которого сам же и привел в клан. Но правда была проще — и гораздо страшнее. Каждую ночь к главе клана приходили кошмары, не давая выспаться, и оставляли после себя пустую оболочку вместо живого человека. Что снилось ему, Вэнь Чжулю не знал, но глава Вэнь терялся в этих видениях, терял разум и человеческий облик. Часто после этих снов господин поднимался и садился за бумаги клана. Тогда они с Вэнь Чжулю обсуждали возможность заговора против Вэней и пытались разобраться в причинах гибели госпожи. Только глаза выдавали истинное состояние господина: в глубинах янтарных омутов тускло мерцали красные точки. Ненависть и злость, подавляемые Вэнь Жоханем, рвались наружу — и лишь Вэнь Чжулю знал, как не допустить превращения этой злости в настоящую тьму. Наутро глава клана ничего не помнил о своих подозрениях — это тревожило верного стража еще больше, чем сами сны. Для разговора Вэнь Сюй выбрал отличное место: выше крытых каменных переходов были только крыши. Здесь всегда свистел теплый ветер долины, донося привычный запах ворчащих вулканов. Верхние уровни мало кто любил, и можно было не бояться, что кто-то подслушает. Вэнь Сюй рос, и советы Вэнь Чжулю ему уже были не так нужны, как раньше, но сам наследник считал иначе. Когда его что-то приводило в затруднение, он рассказывал свои мысли Вэнь Чжулю, слушал его реакцию и только тогда выносил окончательное решение. Так же, как и его отец. Вэнь Чжулю остановился первым. Оперся о каменный бортик, позволяя себе расслабиться — и стал ждать. Наследник клана должен говорить первым. Так учил Вэнь Жохань — и первого сына, и самого Вэнь Чжулю когда-то давно. — Вчера приезжал хозяин Ланьлина. Первый молодой господин не смотрел на стража своего отца, он наблюдал за небом, окрашенным во все оттенки красного. Огненный закат над землями Солнечного клана. Раньше Вэнь Чжулю счел бы это красивым, но сейчас кровавое небо над резиденцией рождало тревогу. Сейчас даже в воздухе чувствовалась тревога: по Безночному городу ходили слухи о том, что Вэнь Жохань с головой погрузился в свое горе. Про ошибки на ночных охотах, про нечисть, пожирающую людей прямо на территориях клана. И про то, что вассальные кланы хотят покинуть Цишань. — Отец снова собирается на ночную охоту. Глава Цзинь привез новые карты и какие-то исследования. Ты знал, что он хочет помочь клану взрастить мощь? Последние слова выдали все негодование наследника. Вэнь Сюй развернулся спиной к багровому небу, зло сузив глаза. — Господин обсуждает текущие дела со мной, но повлиять на него мне не под силу… Первый сын раздраженно махнул рукой, обрывая Вэнь Чжулю. — Повлиять на отца не может никто. Не говори мне прописных истин, я не этого прошу, — твердо произнес Вэнь Сюй, удерживая взгляд и подходя ближе. Совсем вырос, с гордостью подумал Вэнь Чжулю. С гордостью — и маленькой толикой грусти. На войне всегда растут быстрее, но клан Вэнь не хотел войны. «Сравняться с солнцем» — не значит «сжечь все его лучами». — Тогда чего хочет от меня молодой господин? — Твои мысли про главу Цзинь. И про эти… бредни, что бродят на границах. Вэнь Чжулю мысленно присвистнул. Ну да, второй наставник молодого господина как раз вернулся из пограничного патруля. И Вэнь Сюй не был бы сыном главы, если бы не потребовал полного доклада. Источник слухов так и не нашли, но Вэнь Чжулю и не надеялся на такую удачу. Подобные следы всегда скрывают очень тщательно. Проще отыскать того, кто управляет слухами — но он особо и не скрывался. Приходил сам, приносил интересные исследования опасных мест. Помогал искать очередной трофей для огромной сокровищницы клана. Делал все ради союза с Вэнями и словно не замечал, что Вэнь Жохань его просто использует для возвышения. Настолько наивно не замечал, что привлекал этим не только внимание личного стража главы. Вот только Вэнь Жоханю, закрывшемуся от всего мира маской совершенного Владыки, никто — даже собственный наследник, к которому глава все еще прислушивался — не смог бы доказать, что хозяин Ланьлина куда опаснее, чем кажется. * * *Семь лет назад, пещеры близ Ланьлина, владения клана Цзинь
Границу земель клана Цзинь Вэнь Чжулю пересек галопом, подстегивая лошадь. Отряд, вылетевший с ним из Безночного города, остался в небольшом селении, ближайшем к территориям пионов. В нем был достаточно просторный и добротный постоялый двор и хорошие лекари — все, что нужно заклинателям, ринувшимся спасать своего главу. Лошадь Вэнь Чжулю взял из местной конюшни, хорошо заплатив за коня — и за молчание. И теперь загонял бедное животное, стремясь успеть до того, как случится непоправимое. И очень надеясь, что Цзинь Гуаншань умрет от его проклятий раньше, чем Вэнь Чжулю сам до него доберется. Пролетая в бешеной скачке по заросшим тропинкам, Вэнь Чжулю не мог отогнать неприятные предчувствия. Умение ощущать опасность не раз спасало ему не только жизнь, но и душу — а сейчас на кону стоял целый клан. И спасти надо было того, кто сам искал смерти. Изматывающие слухи закончились — и в Солнечном клане начались бунты. Уже три клана разорвали все отношения с Вэнями, а с ними от территорий отрезались и самые ценные земли. У главы не хватало рук — на клан будто посыпались все возможные беды: нашествия нечисти; болезни, порожденные проклятиями; бродячие заклинатели, поднимающие целые кладбища и таинственно исчезающие прямо перед приходом поисковых отрядов... Добывать славу, совершая громкие подвиги во имя спокойствия людей, стало некогда — сила главы требовалась везде, где находили очередной сложный случай. Во дворце теперь за порядком следил второй молодой господин Вэнь. Вэнь Сюю приходилось улаживать конфликты на границах, пока отец гонял очередную нечисть. Вэнь Чжулю видел, каких сил стоили господину эти погони: глава ходил серый, как мертвец, и придерживался за стены, когда никто не видел. Даже кошмары теперь обходили его стороной — но в глазах все больше разгоралось красное пламя гнева. Другие кланы не стремились помочь самому сильному из них, несмотря на просьбы. Все были уверены, что беспорядки в клане Вэнь — результат слабости и ошибок его главы. И злорадствовали — во всяком случае, так казалось Вэнь Жоханю. Даже на постоялых дворах Вэнь Чжулю несколько раз слышал, как поминали гибель Вэнь Минжи и глупость ее супруга. «Вот при покойной госпоже глава не смог бы растрачиваться на охоты, и не творилось бы такого», — разорялись болтуны, подзуживая сидящих рядом подвыпивших людей. Вэнь Чжулю теперь неотрывно был рядом с господином, все чаще вспоминая страшные умения, из-за которых чуть не погиб его собственный клан. Ситуация зрела, как гнойный нарыв — и лопнула неожиданно для всех. Вэнь Жохань, глава клана Вэнь, не вернулся с ночной охоты, оставив своих людей по дороге в Цишань. Вэнь Чжулю в это время помогал второму молодому господину в Безночном городе и как раз готовился выдвигаться навстречу охотничьему отряду главы. Поисковый отряд из лучших заклинателей клана вылетел тут же, как только удалось узнать, куда ринулся Вэнь Жохань. И как только успокоились взволнованные советники. На границу к Вэнь Сюю отправили надежного гонца, серый от ужаса Вэнь Чао был готов даже к бунту прямо во дворце, но Вэнь Чжулю сильно сомневался, что такое случится. Во всяком случае, не прямо сейчас. Сейчас главе клана Цзинь нужна была смерть Вэнь Жоханя. Но доказательств ни у Вэнь Сюя, ни у Вэнь Чжулю не было — только чутье, вопившее раненым зверем с самой смерти госпожи Безночного города. На границе с землями Цзиней решились остановиться и послать за главой только его верного охранника, тем более что до пещеры, обнаруженной в старых записях из Ланьлина, было уже недалеко. Вэнь Чжулю справедливо опасался, что найдет в пещере потерявшего контроль господина, потому настоял, чтобы его не сопровождали. Дорога кончилась неожиданно, вылетевший на обрыв конь в панике замолотил копытами, отступая от края. А в глубине огромной расселины, оставленной пересохшей рекой, виднелись очертания конского тела с темной шерстью и бело-красным знаком на потнике. Поминая всех известных демонов, Вэнь Чжулю осадил коня. Свесился с седла, оглаживая паникующее животное рукой и голосом. Осмотрелся. Ничего, кроме следов и конского тела внизу, не было. Тогда вокруг его пальцев замерцала красным призванная сила, голос углубился, зазвучал маслянисто и успокаивающе. Глаза коня подернулись дымкой, и животное встало. Забрав с собой только самое необходимое, Вэнь Чжулю быстро начертал на коже седла несколько символов и осторожно вывел коня на дорогу, с силой хлопнув по крупу, отправляя обратно. Вэнь Жоханя он нашел в самом конце расселины. Здесь измельчавшее русло поворачивало, открывая вход в пещеру под склоном. Из пещеры почти осязаемо чувствовалась темная ци. Глава лежал, прислонившись к осколкам валуна и тяжело дыша. Клановые одежды превратились в грязные разодранные тряпки, на руках вообще целых мест не осталось — все залила кровь. Но самое главное — смертельных ран не было. Вэнь Чжулю с облегчением выдохнул. Похоже, Вэнь Жохань попробовал войти в пещеру в одиночку, растревожив спящую там темную ци. И не выдержал напора, из последних сил заставив себя вернуться ко входу. Аккуратно промывая и перевязывая раны господина, Вэнь Чжулю обдумывал дальнейшие действия. После такого демарша возвращаться ни с чем было нельзя: либо они привозят в Цишань тело главы клана — либо въезжают во дворец Вэнь Жоханя с трофеями. Но господин все еще без сознания и вряд ли оправится настолько, чтобы еще раз войти в эту пещеру и выйти из нее живым. Поисковый отряд, если коню удалось найти дорогу обратно, должен будет прийти на подмогу ночью или к утру. В Безночном их ждут — а Цзинь Гуаншань терпелив и знает, что новости идут долго. Если Вэнь Чжулю оставит господина здесь под защитой талисманов и попробует добыть для него реликвию — это позволит выиграть время у драной ланьлинской лисицы. Но в пещере тяжело ворочалась темная ци — и он обязательно должен выйти оттуда живым и не изменившимся. Иначе господину Вэнь придется оборвать его жизнь. Отпуская теплую руку главы клана, отступая за границу защитного круга, он улыбался — довольной предвкушающей улыбкой, которую видел только Вэнь Жохань. И только один раз. * * *Семь лет назад, центральная пещера горной цепи близ границы с владениями клана Цзинь
С самого детства Чжао Чжулю не позволял себе улыбаться. За последнюю искреннюю улыбку судьба жестоко испытала его на прочность, отняв все самое дорогое. Поиски своего пути часто приводят к нарушенным запретам, а как можно удержаться от запретного, если с тобой верные друзья-заклинатели? Особенно — если спасаешь чью-то жизнь. Молодой наследник клана Чжао знал, что темный путь запретен, но, перехватывая контроль над растревоженным кладбищем, он и не думал, чем все это может закончиться. Когда на высокий столб дыма, видный за много чжанов вдаль, прилетел отряд из клана Вэнь, жители кричали про тьму и нечисть, свившую гнездо рядом с их деревней. Тогда Чжао Чжулю не слышал ничего, кроме стихающего дыхания отца и надрывного плача сестры. Матушка сгорела, не успев выбраться из огненной ловушки, в которую превратился дом. Заклинателей, которых отец обучал, закидали с воздуха огненными печатями. Остались только они с сестрой — дрожащие, испуганные — против полусотни закаленных бойцов с темной ци. Поддельные заклинатели обрушились на легкую добычу, но атака была отбита одним-единственным ударом. Ударил юный Чжао, и глаза его полыхали красным: то ли от гнева, то ли от пламени, пожирающего его дом. Едва разглядев бело-красный штандарт, нанятый деревенскими отряд вольных заклинателей в непривычных темных одеждах тут же встал в защиту. Отец Вэнь Жоханя приказал бить темных без жалости — но, к удивлению жителей, и пальцем не коснулся маленького демона клана Чжао. Очнулся Чжао Чжулю тогда не сразу, от осторожного касания и шепота. Шептала сестра, всхлипывая и трясясь от страха на руках незнакомого человека в одеждах одного из великих кланов. А его самого за плечи держал молодой парень, по виду не старше Чжао Чжулю. Парня звали Вэнь Жоханем, или молодым господином клана Вэнь. Благодаря быстрому вмешательству Солнечного ордена клан Чжао не только выжил, но и смог заново собрать вокруг себя последователей. Теперь, правда, совсем в других владениях, дарованных им кланом Цишань Вэнь в обмен на верность наследника. Чжао Чжулю сгорел, и на его месте возродился Вэнь Чжулю, заклинатель личного отряда для наследника клана Вэнь. Мало кто знал, что бывший сын клана Чжао присягнул молодому господину сам, последовав совету его отца. После сожжения родного дома в душе юного Вэнь Чжулю скопилось столько тьмы, что она мешала развитию золотого ядра. И могла стать неконтролируемой, захватив разум молодого заклинателя. Подавить тьму было единственным выходом, и глава клана дал свое разрешение на скрытые тренировки. Которые очень скоро привели к созданию техники запечатывания тьмы — одной из тайных техник клана. Клану Вэнь Чжулю был верен, как никто, никогда не покидая Вэнь Жоханя, готовый выполнить любой его приказ и любое пожелание. Ему никогда не снились кошмары о доме. Он долгое время не скучал по клану, полностью посвятив себя нуждам клана Вэнь. Сам Вэнь Жохань часто сетовал, что спасал не слугу, а друга. Но Вэнь Чжулю не слушал, называя своего господина только по полному имени или титулу. Он настолько уважал этого человека, что просто не мог относиться по-другому. А соблюдение правил дружбе не мешают. И Вэнь Жоханю оставалось только смиренно вздыхать, одаривая друга-слугу хмурым взглядом. Верность клану и благодарность за спасение жизней своих родных помогала ему держаться против запертой в нем тьмы, не давая сойти с ума. А теперь Вэнь Чжулю судорожно вспоминал самое светлое в своей жизни, утопая в душном темном мареве, окутывающем пещеру. Источником ее был кинжал в груди давно разложившегося мертвеца. Скорее всего, при жизни тот был заклинателем, причем довольно сильным. Вспомнив, сколько тел ему пришлось преодолеть на пути к центральной части пещеры, прежде чем пальцы сомкнулись на рукояти, Вэнь Чжулю страдальчески поморщился. Темная ци, пропитавшая старую сталь, казалась живой. Она шептала в уши, подтачивала контроль. Напор ее был настолько силен, что золотое ядро заходилось болью. Сознание медленно гасло, заставляя в панике цепляться за реальность. Если эта проклятая сила сломит его внутренние барьеры — он останется здесь догнивать. Нет, хуже. Если он выживет, то станет воплощением тьмы, которая очень быстро сожжет его тело — но перед этим, свихнувшись, он успеет сотворить непоправимое. — Простите, глава Вэнь, я не выполнил обещание оберегать вашего сына, — едва шевеля губами, прошептал бывший сын клана Чжао, создавая огненную печать и целя себе в золотое ядро. Но планам не суждено было сбыться. Тьма пещеры дрогнула, разорванная мощным всплеском силы. Вэнь Чжулю упал, больно ударившись, и тут же был подхвачен твердой рукой. Печать погасла, а сверху раздались такие витиеватые ругательства, каких не знала и дева Вэнь. Услышав голос, Вэнь Чжулю рассмеялся — истерически, ломко, уже не думая, позорно ли это для личного стража Вэнь Жоханя. Да, теперь он был готов называть своего господина другом, готов был порадовать его. Готов был произнести вслух то, что раньше говорил только в мыслях… …слова застряли в горле, как только темная фигура с тревогой склонилась над ним, дрожащей рукой проверяя пульс и спешно вливая ци. Светлую напополам с темной. Глаза Вэнь Жоханя горели даже не красным, в них плескалась сама тьма. «Что ты наделал, Жохань-эр… что же ты натворил!..» * * * Спустя много лет, наблюдая за церемонией назначения Верховного заклинателя, Вэнь Чжулю будет ловить себя на недостойных мыслях. Та печать должна была достигнуть цели и сжечь глупого, переоценившего свои силы заклинателя. Вместо этого Вэнь Чжулю начал служить воплощенному пламени, наблюдая, как его власть ломает всех, кто был ему — Вэнь Жоханю — дорог. Как ожесточается справедливый Вэнь Сюй, как теряется в безграничной власти умный, но капризный Вэнь Чао. Как меняется смысл девиза клана, становясь дерзким и страшным. Горели белоснежные Облачные глубины, искажая лицо того, кого теперь — даже в мыслях — Вэнь Чжулю не назовет Сюй-эр. Горели лотосы Юньмэна — и гордый второй молодой господин Вэнь еще не знал, чем для него обернется нарушение приказа. Глава клана Вэнь, Верховный заклинатель Вэнь Жохань действительно любил пытать своих противников, а Цзян Фэнмянь все это время вызывал у господина только восхищение и предвкушение грядущей схватки. Путь от «Сравниться с солнцем в сиянии» до «Сжечь всех несогласных его лучами» оказался непозволительно короток. Из размышлений Вэнь Чжулю вырвал очень тихий звук. Так шуршит трава под осторожными шагами. Нахмурившись, он сильнее сжал руку Вэнь Цюнлиня, делая шаг вперед, к своему нынешнему господину. Надо прикрыть командира Илина от лишних глаз. — О! Мой Вэнь Чжулю, ты как раз вовремя. Цзяо-Цзяо хочет подарок, и я не в силах ей отказать! — второй молодой господин кривлялся, пытаясь играть на самообладании главы Цзян. Ван Линцзяо игра забавляла, смех ее звучал все кокетливее, а сама девчонка все сильнее вжималась в замершего от такой откровенности второго молодого господина. В предвкушении замершего. «Иди с ним. Оберегай его», — повелел Вэнь Чжулю глава клана. Вэнь Жохань остался в Безночном городе один, но теперь ему не нужны советники или охрана: советов он не слушал, а Тьма способна была защитить своего адепта лучше, чем любые заклинатели. Когда Вэнь Жохань отдавал этот приказ, контроль еще не оставил его. Но Вэнь Чжулю знал, что это время близко. После злополучной пещеры они с девой Вэнь бросили все силы на изгнание или хотя бы постоянный контроль над темной энергией внутри Вэнь Жоханя. Все было напрасно: снадобья, медитации, сумасшедшие тренировки с применением темной ци. Тогда, в пещере, Вэнь Жохань встретился с призраками, рожденными Тьмой, совсем без сил. Никакие соблазны не сломили бы его волю, но на зов Минжи, всем сердцем любимой госпожи Безночного города, он не мог не откликнуться. Принявшему Тьму добровольно пути назад нет. — Чао-Чао, а ты уверен, что он сможет? Вон какой грозный взгляд у этого главы! Разве пленники имеют право так смотреть? — Линцзяо канючила, подталкивала на подвиги — и молодой господин не сопротивлялся. — Ты права, моя Цзяо-Цзяо. Вэнь Чжулю! «Я связываю вас жизнями и хочу, чтобы ты покинул Безночный город как можно быстрее. Не оглядывайся, Чжао Чжулю. И не возвращайся». Увидев взгляд своего охранника, молодой господин насторожился. Видимо, сейчас поведение Вэнь Чжулю сильно отличалось от привычного. Даже глупая девица замолчала — правда, пока ничего не поняла. — Вэнь Чжулю, ну же! Я хочу, чтобы ты выжег его ядро! Хорошо, что ветки перестали шевелиться — тогда их шорох услышали бы все. Вэнь Чжулю очень надеялся, что поступает достаточно странно, чтобы второй мальчишка Цзянов подождал окончания представления. Или что командиру Вэнь Цюнлиню хватило времени поговорить с ним раньше, у целителей за стенами Юньмэна. Темная ци, пробужденная огнем и воспоминаниями, заволакивала сознание, мягко стучась в виски. К ее присутствию сын клана Чжао привык давно. В медленно сгоравшем, некогда любимом клане Вэнь он заново научился пользоваться самым страшным своим проклятьем, создав из него оружие, пугающее до полусмерти любого заклинателя. После безумия главы клана, которое приходилось сдерживать всеми доступными силами, собственная тьма казалась не такой уж и страшной. Два глубоких вдоха — и на ладони сформировался переливающийся молниями сгусток. Но растечься по руке, как обычно, Вэнь Чжулю ему не позволяет. Сбоку слышен полный предвкушения писк Ван Линцзяо. Да, смотреть, как за тебя карают, действительно волнующе. А вот второго молодого господина он сам наказал бы — за неподобающий вид. Ну кто в такой ситуации стоит, восторженно выпучив глаза и открыв рот, как ребенок? Вэнь Чжулю даже мысленно рассмеялся, до того стало вдруг легко и весело… Нарождающуюся внутреннюю истерику прервал взгляд главы Цзян. Тревожный, поддерживающий. Вэнь Чжулю не ожидал, что давно зревшее решение отзовется такими чувствами. После церемонии он был уверен, что утерял возможность чувствовать. Разве имеет право на чувства орудие, убивающее по приказу хозяина? Но клан Цзян недаром так любил своего главу: Цзян Фэнмянь оказался человеком, достойным девиза своего клана. Он еле держался в сознании — но все равно старался помочь. Держал взглядом, не отпуская во Тьму, не давая усомниться в себе. И даже сейчас не сдавался, пугая своих мучителей выдержкой и терпением. Вэнь Чжулю медленно подошел ближе, стараясь не подносить руку с клубком Тьмы слишком близко к истерзанному ранами главе Цзян. Стряхнул ладонь наглой девки, больно сжавшую раненое плечо Цзян Фэнмяня. И — неожиданно для всех — поднял главу Цзян слитным движением, одной рукой ставя на ноги, а второй разрезая веревки. Послушная Тьма впиталась обратно в ладонь, не причинив вреда. — Второй молодой господин, я подчиняюсь приказам главы клана, а глава клана Вэнь отдал приказ о переговорах с кланом Цзян. Этот приказ Вэнь Чжулю советует выполнить, чтобы не быть сожженным гневом Верховного заклинателя. Ван Линцзяо вскинулась, гневно сдвинув брови и скривив яркие губы — но Вэнь Чао одернул её. Младший сын главы прекрасно знал, что Вэнь Чжулю прав. Отец строг — а прожитые годы сделали его непредсказуемым и очень жестоким. Пусть их! Приобняв Ван Линцзяо, он бросил Вэнь Чжулю указание относительно повозки и охраны. Хочет возиться с пленником и испытывать гнев Солнца на себе — пожалуйста! Пусть тогда еще забирает этого упрямца из Илина. Чтобы глаза не мозолил и не мешал наслаждаться замечательной Цзяо-Цзяо прямо на кровати хозяев Пристани. Жаль, не поймать Пурпурную Паучиху — было бы интересно заставить ее на это смотреть! * * * Темная дорога навевала непрошеные воспоминания, но Вэнь Чжулю был им даже рад. Изголодавшейся душе отчаянно не хватало компании, а воспоминания хоть немного приглушали этот голод. За неделю пути он передумал многое, окончательно уверившись в правильности своего решения. …Телегу с раненым главой Цзян остановили через несколько дней: Вэнь Чжулю первым заметил вышедшего на дорогу мальчишку в простой крестьянской шляпе и темной одежде. Кланового ханьфу на Вэй Усяне не было, за что Вэнь Чжулю мысленно похвалил парня. Тот запрыгнул на место возницы рядом с Вэнь Чжулю и твердым голосом скомандовал, куда править. Ехали недолго, за это время только Вэнь Цюнлинь тихо журил главу Цзян за расход сил, пока тот старался приподняться, чтобы нормально видеть дорогу. Вэнь Чжулю улыбался на их шепот — впервые за много лет — и радовался, что этого никто не видит. Наследник Цзян выскочил внезапно, сразу бросившись отцу на шею, чем вызвал протестующий окрик Вэнь Цюнлиня. Между командиром отряда целителей Илина и молодым господином Цзян — кажется, Ваньинем — завязался спор. Остановил мальчишек кашляющий смех: Цзян Фэнмянь смотрел на всех с такой теплотой и облегчением, будто только что полностью поверил в то, что все живы. Прощание не затянулось. Вэнь Чжулю передал поводья Вэй Усяню, напомнив мальчишкам про осторожность. Вэнь Цюнлинь спрыгнул с телеги и почти силой вручил несколько снадобий. Целитель уже давно заметил, что их спаситель засыпает прямо на жесткой деревянной скамье, рискуя упасть под колеса. Постаравшись потеплее улыбнуться, Вэнь Чжулю успокоил Вэнь Цюнлиня, пообещав не давать его сестру в обиду и не допустить уничтожения Илина. Впрочем, Вэнь Жохань не станет преследовать племянницу только за то, что ее брат исчез. Тем более, дева Вэнь и сама способна преподнести Верховному заклинателю сюрприз. Цзян Ваньинь непонимающе хмурился, глядя, как Цзян Фэнмянь кланяется Вэнь Чжулю. Главе Цзян Вэнь Чжулю ответил полным поклоном. Этого человека он не сможет забыть, даже если захочет… Окрик воспитанника Цзянов догнал его в шаге от зарослей, через которые Вэнь Чжулю хотел выходить к дороге. А вот вопросы, который задал Вэй Усянь, мучили еще долго. — Что ты теперь будешь делать со своей свободой? Мальчик говорил с ним, как с бывшим слугой — и Вэнь Чжулю совсем не обиделся. Ведь слугой Верховного заклинателя он сделался добровольно, всей душой желая вырвать из Тьмы так внезапно обретенного друга. — Это же была Тьма, да? Тьма внутри дремала с самого Юньмэна. Сын клана Чжао шел вперед, заходя в деревни и городки, помогая жителям и заставляя жадную до крови и душ нечисть убираться в свои норы. Заклинателей на дорогах почти не осталось — по пятам за Вэнь Чжулю шла война. После сожжения Пристани лотоса Вэнь Чао объявил себя главой надзирательного пункта в Юньмэне. Как слышал Вэнь Чжулю в одном трактире на границе владений клана Вэнь, только сидение среди лотосов и спасло незадачливого второго молодого господина от гнева своего главы. Впрочем, скоро везение закончилось: поднявшееся восстание захватило и Юньмэн — и по дорогам пошли слухи, что Пурпурная Паучиха лично распотрошила развратную наложницу Чао. Сам второй господин бежал домой в Цишань, увешанный ее кишками, правда, никто не знал, добежал ли. Мысленно Вэнь Чжулю все еще называл сыновей Вэнь Жоханя молодыми господами, а его самого — главой. И был уверен, что все они живы — во всяком случае, на данный момент. Так же, как был уверен, что Вэнь Жохань не будет его искать. Но от воспоминаний не убежишь, и невозможно вычеркнуть кого-то из жизни, если ты сам не хочешь этого. В Илин он пришел спустя несколько месяцев после взятия кланом Вэнь Юньмэна. Мог и раньше — но сначала ему надо было увериться в безопасности своей затеи. Восстание набирало обороты, клан Солнца окончательно превратился в карающую длань. Вэнь Жохань собирал ополчение за ополчением — и малые кланы стонали, оплакивая своих детей. В Илин Вэнь Чжулю пустили далеко не сразу — здесь тоже готовились к обороне. Знаменитая целительница Вэнь Цин «Золотые руки» смело заявила Верховному заклинателю, что клялась защищать жизнь, а не нести смерть. Слушать же, что ответил ей глава, Вэнь Чжулю даже не стал, по старой памяти поставив перед девой Вэнь кувшин вина. Мир менялся, на глазах распадаясь и латая собственные дыры. Пылали владения кланов, создавались новые союзы. Молодые силы вели в бой встряхнувшихся вчерашних стариков, борьба за справедливость, честность и мир собирала все больше новых людей под свои знамена — но Вэнь Чжулю знал, что против темного Верховного заклинателя помочь может только абсолютный свет. Или другая тьма. К тому же, проблемы кланов начинались вовсе не с Верховного заклинателя. «Спасибо тебе, Вэнь Чжулю. Не сбейся с правильного пути!» На это он ничего не ответил смелому воспитаннику клана Цзян, кроме обычной вежливости. Тогда он и сам еще не был уверен, как назовется, если кто-то спросит его об имени. Дом Вэнь Чжулю горел несколько раз, он служил огню и много раз сам жег свою душу. И только теперь, ступив на мертвую землю проклятой горы, открываясь ринувшимся приветствовать его духам, он знал, как представляться бесплотным обитателям горы Луаньцзан. Я — Чжао Чжулю, бывший сын клана Вэнь.