Ссадины

София - правильная девочка. Никогда не нарушает правил дорожного движения, не опаздывает в школу, не грубит. Ладно, грубит, но делает это только по делу и так, что и не придерёшься. Слишком правильная для настоящего человека, на первый взгляд, но Ричи знает - под строгой одеждой и хмурым взглядом прячется обычная девочка. Поэтому он почти не удивлён, когда София падает с предпоследней ступеньки прямо на асфальт, проехав пару сантиметров по земле неприкрытыми юбкой коленками. - Ауч! - шипит она, а Ричи пялится на неё, потому что, если честно, он всё-таки удивлён. София гневно зыркает на него и поднимается, отряхивает одежду и рюкзак, а Ричи всё ещё немного в шоке. Он поражённо шепчет: - Вау, - «ты умеешь падать?», - Чёрт! - «Мэгги меня убьёт!» - Пойдём быстрей, - торопит его София, будто бы и не разочарованная его ступором. - Мне нужно обработать ссадины, пока не началось воспаление. - У тебя ссадины? - Я упала на асфальт, Ричи. Он заторможенно кивает и по привычке берёт Софию за руку, но она вырывается. - Я сама, - говорит она, и он замечает в её голосе обиду, от которой хочется провалиться под землю. Не поймал. Не помог подняться. Отвратительный дядя. - Я зайду с тобой, ладно? Помогу с аптечкой. - Я не умру, если заберусь с царапинами на табуретку. Тебе ли не знать, как работают настоящие раны. Несмотря на свои слова, она передаёт ему ключ, и это значит, что Ричи встал на путь искупления. В квартире Мэгги просторно и пусто, как и всегда. Ричи не понимает, как можно тут жить. Его квартира маленькая и слегка захламлённая, но она хотя бы выглядит обжитой, а не как обитель помешанных перфекционистов. Впрочем, София и Мэгги и есть перфекционисты. Раньше Ричи казалось, что такие, как они, не живут, а существуют, но с некоторых пор он так думает только о себе. - Принеси, пожалуйста, перекись, вату и пластыри, - говорит София и уходит в свою комнату, оставив в прихожей рюкзак. Ричи смотрит ей вслед пару секунд и всё-таки идёт выполнять поручение. Хоть тут он не облажается. Аптечка находится там же, где и у всех - в ванной. Но не у всех эта ванная идеально чистая, и ни одного геля для душа не стоит вверх тормашками - они выстроены ровным рядком на полке, и странно, что не рассортированы по размеру и цвету. Дверца не скрипит, когда он её открывает. Ричи достаёт всё, о чём просили, хватает первую попавшуюся упаковку пластырей и закрывает шкафчик. Из зеркала на него смотрит безразличное неприятное лицо, но Ричи уходит из ванной прежде, чем появляется желание задержаться на нём взглядом. София лежит поперёк кровати прямо в форме, закрыв глаза, будто падение с лестницы измотало её больше, чем обычно изматывала гимнастика. - Сядь, - просит Ричи. Она садится на кровати, не меняя положения тела и вытягивая ноги, и на этом останавливается. Ричи мысленно вздыхает и садится рядом. И тут же вздрагивает едва заметно, оценив масштаб проблемы. - Вау, да тут целое боевое ранение. София закатывает глаза. - Прямо сейчас огромная куча микробов подбирается к моим ссадинам, и я уверена, что ты не хочешь знать, что произойдёт, когда... - Понял. Смоченная перекисью ватка осторожно касается коленки, и София втягивает воздух через нос, как перед прыжком в воду. Ссадина, широкая и длинная, шипит и пенится, а ватка постепенно темнеет от грязи и крови. Это так неправильно - что ранена она. Задумавшись об этом, Ричи надавливает сильнее, чем нужно, и София ойкает. - Прости, - он поднимает руки в защитном жесте. - Всё хорошо? - Ты обещал не уходить. Ричи непонимающе поднимает на неё взгляд и перестаёт чистить ранку. - Что? - Тогда, год назад, когда вернул меня домой, ты обещал не уходить. И смотрит упрямо и почти грозно из-под ресниц. У Ричи всё внутри куда-то падает. Он предал Софию и даже об этом забыл. Тот день и та ночь должны были поделить его жизнь на до и после, но, видимо, для него ничего так и не изменилось. - София, я... - он замолкает, не в состоянии подобрать слова к оправданию, которое всё равно ничего не стоит. София хмурится. - Я не знаю, как могу оправдаться перед тобой. Ты, наверное, не обязана это прощать, я не знаю... Как ты решишь, так и будет. София хмурится ещё больше, и на её лице почему-то вырисовывается недоумение. Ричи не может это выносить и опускает глаза. - Мне очень жаль, что так вышло, но у меня не было другого выбора. Я бы ни за что не оставил бы тебя одну в квартире, если бы мог, но я должен был, ладно? Я подвёл тебя, София, но прошу, дай твоему никчёмному дяде ещё один шанс. Я не хочу снова вас с мамой терять. Прости меня. - Глупый. Когда он снова смотрит на Софию, она едва заметно улыбается. Ричи забывает скорбеть по утерянному доверию девочки и тупо на неё смотрит. Он совсем ничего не понимает. - Я знаю, - произносит София. Она забирает из замершей руки Ричи ватку и сама заканчивает обрабатывать царапину, пока Ричи пытается сообразить, к чему относится это её «я знаю». К тому, что он самый худший дядя на свете? К тому, что ситуация в её руках? К тому, что он ничего не понимает? - Наклей, пожалуйста, - просит она, протягивая цветастый детский пластырь. Ричи послушно исполняет поручение, пока София отчего-то внимательно наблюдает, как скрывается подсохшая ранка под куском материи. Ричи заканчивает и смотрит на неё, взглядом требуя объяснений. - Я говорила не о том, чтобы ты не оставлял меня одну в квартире, - наконец говорит она. - Я просила тебя не делать больше вот это. София скрещивает ноги и аккуратно берёт запястье Ричи, иссечённое шрамами, и Ричи позволяет. Она осматривает каждый шрам, и в её взгляде больше нет того непонимания и страха, как в прошлом году, - только горечь. Как же быстро она растёт. - Я хочу попросить ещё раз, - тихо говорит она. - Обещай, что не бросишь меня и маму. Она достаёт из коробочки новый пластырь и аккуратно лепит его на самый большой шрам. Заглядывает в лицо Ричи, ожидая ответа. Ричи улыбается, разглядывая украшенный цветочками пластырь на своём запястье, поднимает голову на Софию и говорит: - Обещаю.