Константин: Судный день.

Когда они разместились на нулевом этаже посольства Франциск почувствовал себя словно в подводной лодке. В помещении не было окон и ни один звук снаружи не долетал до них. — Рад вас видеть. Надеюсь вам здесь достаточно уютно? — Какого чёрта? — вскипел Хаим, — я нахожу конспиративную квартиру, используя свои связи, а вместо этого мы собираемся здесь, в этом бетонном сейфе! — Видите ли, дорогой господин Беркович, хотя MOSSAD и является дружественной нам организацией, я бы предпочел обойтись без лишних ушей. — Ха! — всплеснул руками Беркович, — мы пока не ваши сотрудники. Фицрой рассмеялся. — Думаю, никогда не будете ими. А затем, внезапно посерьёзнев, добавил. — Давайте сразу расставим все точки над «i». Без технической помощи, агентурных данных, и, в конечном счёте, моего непосредственного руководства вы ничего не добьётесь. Таковы правила игры. Либо вы их принимаете, либо можете сейчас же покинуть это помещение и действовать на свой страх и риск. Минута на размышление. Время пошло, — жестко сказал Фицрой и лицо его закаменело. Хаим поджал сухие губы. — Я все понимаю, — начал он. — В таком случае, полковник, больше не пререкайтесь со мной. А ваше мнение, ваше преосвященство? — обратился он к камерарию. — Вы ставите меня перед фактом, но я прошел хорошую школу подчинения и согласен с вами. — Все правильно, дорогой Франциск, для того, чтобы приказывать, надо сначала научиться подчиняться приказам. Франциск кивнул. — Прежде чем мы перейдем к делу, хочу вас заверить, что не буду злоупотреблять властными полномочиями и предлагаю больше не возвращаться к этой теме. Хотите что-нибудь выпить? Кофе, сок, спиртное? — Дайте мне минеральной воды, если есть, — сказал Хаим. Франциск поднял руку. — Если можно, кофе. — Все для моих друзей, — улыбнулся Алестер, — итак, кто будет первым? Беркович отхлебнул минералки и поморщившись, сказал. — Я, но должен сразу же предупредить, что особых результатов у меня нет. — То-то я и думаю, почему вы явились сюда без чемодана с Ковчегом, — гоготнул Алестер. Хаим прикрыл глаза. " Этот гой просто держит за горло, бесцеремонный янки! Ну ничего, однажды я поставлю его на место. Я умею ждать и ничего не забываю. А вслух продолжил. — Мне удалось выяснить следующее. После разрушения храма Соломона Ковчег исчез. Он не упомянут ни в числе " сокровищ вывезенных из дома Господня» при царе Иехоши, ни в подробном списке священной утвари, захваченной вавилонянами при падении Иерусалима. В последующем, версия о его местонахождении считается предметом споров. Упоминают и Эфиопию, как я уже говорил, Аравийский полуостров и Армению. — Иными словами говоря, Беркович, — перебил Алестер, — ковчег к иудеям так и не вернулся. — Увы, да. — Тогда где же он, по вашему мнению? — Есть две равновероятные возможности. Либо им завладела коптская церковь в Эфиопии, либо он находится у арабов на Аравийском полуострове. Ни там, ни там искать, как вы понимаете, я не могу. Алестер задумался, затем тряхнул головой. — Хорошо. Теперь вы, Франциск. — Я могу утверждать с очень большой долей вероятности тамплиеры не привозили Ковчег в Европу, а соответственно, не переправили его тайно в Шотландию. — Соответственно, — продолжил Алестер, — Мальта отпадает тоже. Наступила гнетущая тишина. Франциск поставил на столик блюдечко с пустой чашкой. Словно очнувшись, Алестер снова тряхнул головой и произнёс. — Подвожу итог. За три дня вы ничего не нашли и местонахождение ковчега по прежнему неизвестно. Собственно говоря, другого я и не ожидал. Было бы крайне самонадеянным считать, что мы на раз отгадаем загадку тысячелетий. Хаим немигающе уставился на Алестера. — Вы ничего не рассказали о русском следе. — Глухо и безперспективно. У русских ковчега тоже нет. Вновь возникла неловкая пауза. Алестер встал и налил себе кофе. — Я навел кое-какие справки и у меня возникло предположение, что в этом безнадежном деле нам может помочь один хорошо известный вам человек. Франциск приподнял бровь и иронически поинтересовался. — И кто же? — Константин. Джон Константин. Хаим, который в этот момент пил минералку поперхнулся и сильно закашлялся. — Но он мёртв, — сказал кардинал. — Я так не думаю, — медленно проговорил Фицрой. — Никогда! Никогда больше я не буду иметь с ним дела! Не могу себе простить, что однажды поверил хитрожопому гою! Он всех обвёл вокруг пальца! — Я в курсе, — улыбнулся Алестер, — сколько вы хотели заплатить ему за чашу Грааля. Или это маленькая коммерческая тайна? Беркович злобно посмотрел на Алестера. — У вас очень длинный нос. Позвольте вам порекомендовать не совать его в те дела, которые вас не касаются! — Хорошо, — покладисто отозвался Алестер, — это действительно не имеет отношения к нынешней проблеме. А вы что думаете, Франциск? — Во-первых, я не уверен, что он жив, а во-вторых, я бы тоже не хотел иметь с ним дела. — Ясно. Каковы ваши предложения по поводу наших дальнейших действий? Беркович и Франциск переглянулись, но промолчали. — Ладно, — хлопнул по колену Алестер, — вы пока подумайте и посовещайтесь без меня, а потом мы решим. Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Замок сухо щёлкнул. — Будем сидеть, пока не придумаем, — зашипел Беркович. — Или пока эта штука не отправит нас в тартарары, — подхватил Франциск, — а кстати, Хаим, может действительно привлечь Константина? У него какой-то сверхъестественный нюх на артефакты. Беркович вскочил, пинком отшвырнул стул на котором сидел. — Я не знаю условий твоего с ним соглашения, Франциск, но то, что ещё и с нацистами спутался это мне известно. Хотя…- и он ехидно посмотрел на камерария, — у нацистов старинные связи с католической церковью. Поэтому сотрудничество с ними вас абсолютно не шокирует. — Ну знаешь, Хаим! — возмущённо вкричал кардинал и тоже вскочил с места. — Знаю, знаю, — поднял руку Хаим и сделал жест, словно собирался оттолкнуть кармеленго, — это ведь католическая церковь обеспечила спасение тысяч нацистов после второй мировой. Это Ватикан выдавал им фальшивые паспорта, создал целую сеть " крысиных троп" и помог им с легализацией в Латинской Америке. Католики хорошо нагрели на этом руки, не так ли? И не делай вид, что ты этого не знаешь. — Я много что знаю, Хаим, — угрожающе проговорил Франциск, — знаю, например, что инструкторами боевых групп сопротивления сионистов были эсесовцы из элитных подразделений. Знаю и то, что Отто Скорцени был агентом MOSSAD. Так что лучше не ворошить прошлое. У всех было рыльце в пушку. И дело вовсе не в гешефтах, Хаим. Сионисты боролись за будущее государства Израиль, а католическая церковь хотела остановить орды красных варваров и не допустить захвата Европы коммунистами. К тому же, — примирительно добавил он, — нацисты тоже ничего не получили от Константина. — Ладно, ладно, — пробурчал Хаим, — успокойся, мой французский петушок. Хотя в твоих словах много справедливого, я зарёкся иметь дело с Константином. И это мое окончательное решение. А вы с Алестером можете поступать как посчитаете нужным. - Я тоже ему не доверяю, - сказал Франциск,- давай к этому больше не возвращаться. - Хорошо, - неожиданно сказал Хаим, - каков же наш план действий? Что мы скажем Алестеру? - Честно говоря не знаю,- произнес Франциск и развел руками. - Я тоже, - буркнул Хаим,- остаётся надеяться только на то, что Неназывемый не допустит нового холокоста, который уничтожит не только избранный народ, но и все народы на поверхности этого навозного шарика. Франциск тяжело вздохнул и, поймав прямой взгляд Берковича, потупился. - Все хотел тебя спросить, - вкрадчиво проговорил Хаим,- только не обижайся. Ты веришь в Бога? Франциск снова тяжело вздохнул. - Я стар и болен, и чувствую, дни мои сочтены. Я мог бы не отвечать тебе, но буду откровенен. Нет, Хаим, не верю. Ты удивлен? - Нисколько, - поговорил Хаим. - Видишь ли, я скорее верю в идею Бога, чем в ветхозаветного Бога. Всю жизнь я пытался поверить, скорее даже пытался найти утешение в вере, но сделать этого не смог. Я надеюсь, что как верующий человек ты попробуешь меня понять, даже оправдать? Он с надеждой взглянул на Хаима. Хаим пожевал губами и сказал. - Что ж, откровенность за откровенность. Я тоже не верю в Бога из Торы. - Не могу поверить своим ушам! - воскликнул кардинал,- ты же раввин! - Я вынужден верить. Во-первых, я из рода Аарона, а значит священник по определению, а во-вторых, как не выспренно это звучит, я патриот, но не только Израиля, но и всего нашего народа. А вера в Бога, это единственное, что помогло ему выжить в течение шести тысячелетий. Он отвернулся. Щёлкнула дверь. - Ну, что решили, духовные пастыри? - У нас нет никаких предложений, - тусклым голосом отозвался Хаим, - возможно Франциск свяжется по своим каналам с патриархом коптской церкви. А я попробую задействовать все свои связи и узнать что- нибудь в арабском мире. - У коптов нет ковчега, - веско проговорил Франциск. - Почему вы так думаете?- заинтересованно спросил Алестер. - Если бы у них действительно хранился ковчег, они обязательно его использовали в борьбе с католической церковью. Это слишком весомый аргумент, чтобы утаивать его в течение двух тысяч лет. - Согласен, - сказал Алестер, - подвожу итог. К сожалению, участие во всем этом сильно ограничено вашими возможностями. Информация никоим образом не должна просочиться к третьим лицам. Я уже не говорю о прессе. Предполагаю, что папа что-то подозревает. Но настоятельно рекомендую вам, Франциск, не вводить его в курс дела. Тоже самое, Беркович, относится и к MOSSAD. Пока будем играть абсолютно втёмную. Если ситуация изменится, я поставлю вас в известность. А пока возвращайтесь к своим обязанностям и постарайтесь сделать вид, что ничего не произошло. Связь со мной вы можете держать через айфоны, которые я вам дал. Теперь я должен попрощаться, у меня ещё много дел. На улице Хаим чуть сжал локоть Франциска. - Вот так, мой друг. У этих агнцев, - и он широким жестом обвёл улицу,- теперь более могущественные пастыри, чем мы с тобой. - Да, - с горечью подтвердил Франциск. Хаим пошёл по улице не прощаясь и даже не оглянувшись. Франциск вынул свой айфон и обнаружил 10 пропущенных вызовов. Он понял, что это Джованни и с ним, скорее всего все в порядке. Директор Кертис внимательно выслушал доклад Алестера и раздражённо потушил окурок сигары в пепельнице. - Ситуация с каждым моментом становится все гаже и гаже! Я, конечно, питал слабую надежду на то, что эти святоши смогут нам хоть чем-то помочь. Но мало того, что они ничего не сделали, так они ещё и атеисты! Как бы бог не обиделся и не лишил нас своей благодати. Алестер поморщился. - Я например, не атеист. -Ой, - сказал директор и демонстративно закрыл рот ладонью, - я опять ляпнул какое- то кощунство. Большое не буду. Алестер закрыл глаза и покачал головой. " Джим не исправим. Подначивает меня как мальчишку." - Ну, а ты что собираешься делать, Ал? - Если ты помнишь, то с поисками обоих артефактов так или иначе был связан Джон Константин. Хочу попросить у тебя разрешение на его разработку и поиск. -Ты думаешь он жив? - Я почти уверен. В настоящий момент это наша единственная надежда. - Хорошо, займись этим безотлагательно. Алестер встал. - И да, ещё два момента, которые для тебя важны. Первое: в общих чертах я ввёл в курс дела президента. О своих действиях он, конечно, меня не уведомил, но думаю политические последствия этого не заставят себя ждать. И второе. Он протянул Алестеру белый пластиковый прямоугольник. - Я повышаю твой уровень доступа до первого сроком на 30 дней. Поскольку я, видимо, буду часто отсутствовать, ты сможешь принимать решения, так, как если бы ты был директором управления. Это избавит нас от бюрократической волокиты. Помни: кому многое дано, с того много и спрашивается. Все, за работу. Не забудь про письменный отчёт. Алестер кивнул и вышел из кабинета.