Очень горячие желания

       Волнение приходит к тем, кто способен продумывать, просчитывать, предполагать и догадываться, ведь оно является под руку с шансом, что всё пойдёт не по плану. Именно поэтому Гало в списке тех, кому волнение обязывалось нанести визит, стоял где-то на последнем месте, был записан мелким неразборчивым почерком, да и то, приличия ради. День, когда волнение всё-таки соизволит вспомнить про безумного спасителя, казалось, не наступит никогда, или этому дню настать было суждено через много-много лет. А вот вечер, когда нечто странное, отдалённо напоминающее смесь тревоги и радости, возбуждения и растерянности, подкралось к Гало через окно вместе с тенями, настал неожиданно резко, и оказался вполне реальным.        Сидя на кровати, Гало вдруг осознал, что всё это время — причём, неизвестно, какое именно время — просто сидел. А когда он сел на край постели? Кажется, недавно. Да, совсем недавно. Сразу после разговора, самого странного из всех, что когда-либо происходил, и при том самого лучшего, сулящего нечто невероятное. И всё-таки волнительное. Человеку, предпочитающему сначала действовать, а потом уже думать, неописуемое ощущение казалось болезнью, коварным недугом, странностью, от какой необходимо было избавиться. Гало вскочил на ноги и решительно посмотрел на солнце, скрывающееся за горизонтом огромным огненным шаром. Оно горело почти так же ярко, как сердце. Внутри буйствовал настоящий тайфун, одновременно заряжающий энергией и смелостью, но в то же время вселяющий беспомощность, пугающий, выводящий из равновесия. Вдруг в этот раз не удастся справиться? Вдруг всё пойдёт не так, как должно?        Гало тряхнул головой и усмехнулся. Нет. Без плана ничего не сумеет пойти не по плану. А что важнее, Гало Тимос способен усмирить любой пожар: и в своём сердце, и в своём теле, и тот, что обещал разбушеваться совсем скоро. Битва с этим пламенем станет самой важной и самой сложной, ведь породит её единственный, кто никогда не переставал пылать, и кто заставил самого Гало гореть по-новому, так, как раньше он не умел. Что именно делать, Гало не знал, но в этом и не было необходимости. Импровизация, искренность и шестое чувство никогда не подводили, обещали, что и сегодня всё пройдёт идеально просто потому что. В решительности Гало сжал пальцы и вскинул голову. Да, он готов! Он сделает это! И не важно, что именно подразумевается под этим!        Будто пытаясь убедить в обратном, дверь негромко отворилась, заставив Гало обернуться и обомлеть. Выглядел Лио как всегда безукоризненно, спокойно, величественно, но иногда, будто свеча или костёр, выплёвывал язычки тревоги, выраженные чуть дрожащими пальцами, неожиданно размыкающими в кратком выдохе губами или на миг отведёнными глазами. Сегодня он пришёл не за парой поцелуев и не затем, чтобы вместе заснуть. Лио не сказал напрямую, но фраза «Мы должны соединить наше пламя» не могла подразумевать под собой ничто иное, кроме как, непосредственно, соединение огня Гало и его, Лио. В это Гало верил, верил всей душой. Огонь внутри него, тот человеческий, что порождала душа, яркий, тёплый, оживляющий, стремился к разрушительному холоду Лио, и он рвался навстречу, чтобы переплестись в неконтролируемом урагане, равному которому не было и никогда не будет.        Лио поднял смелый взгляд, однако не успел проронить ни слова — если вообще собирался — ведь его губы Гало захватил поцелуем, внезапно, без предупреждения. На несколько секунд Лио лишь распахнул глаза, но затем постепенно закрыл и прикоснулся к щеке Гало, расслабляясь от его прикосновений. Спустя мгновение Лио обхватил его крепкую шею худыми руками и притянул к себе, принимая более активное участие в поцелуе. Жадно Лио нырнул кистью в синие волосы, сильно сжал, заставляя Гало наклонить голову, как было удобнее. Язык настойчиво тыкался в его губы, намекая самым прямым текстом, но Лио не получил желаемой реакции. Обычно Гало горел куда сильнее, куда ярче даже от простых поцелуев, и легко поддавался на откровенные провокации, но сегодня… его будто окатили той гадкой жидкостью, убийственной для огня. Уперевшись ладонями в грудь Гало, Лио настойчиво отодвинулся и поднял на него подозревающий взгляд. Затем напрямую, обжигающе уточнил: — Что не так? — Ты о чём? — слегка замялся Гало, глупо улыбнувшись. Лио не поддался обманчивому образу, сложил руки на груди. — Не скажешь же ты, что боишься сделать мне больно, поэтому так ведёшь себя? Очень не похоже на тебя. — Нет, я! — начал было Гало, но тут замолчал. Почесал затылок, слегка опустив голову, то ли собираясь с мыслями, то ли пытаясь пустить их вперёд языка, а не наоборот. Скоро Гало глубоко вдохнул, будто растягивая время, пока наконец не указал на Лио ладонью, почти виновато. — Просто, понимаешь… это немного не то. — А? — Я про одежду, — признался Гало. — Ты в этом каждый день ходишь. Это совсем не вдохновляет. Нужно что-то особенное! Горячее! Для настроя, понимаешь? — пылко продолжал Гало, сжимая руки в кулаки, говоря громче, импульсивнее. — Ты же всё равно меня разденешь, — осадил Лио с лёгкой ухмылкой, заставив Гало в поражении склонить голову. — Да, но… В этой одежде совсем нет огня. — Огня, говоришь? — хитро переспросил Лио и поднял руку, однако яркое пламя в ней не вспыхнуло, хотя в груди обоих оно всё равно зажглось. Больше мановением руки Лио не мог создать новые или изменить уже существующие вещи силой космического огня, но в некоторых ситуациях этого и не требовалось. — Ладно.        Последнее слово Лио произнёс легко, свободно, оно осыпалось на Гало, словно искорки, прокладывающие дорожку от разгорающегося неподалёку пламени. Гало мечтал ощутить его тепло, прикоснуться к нему, и знал, это случится скоро, как только Лио вернётся. Вернётся в иной одежде, более возбуждающей и вдохновляющей на новые свершения, дикие, страстные. Ничего сверх необычного Гало не ждал, всё-таки, задерживаться сейчас, в такой важный момент нельзя, а найти что-то интригующее, какой-нибудь красивое бельё или вроде того за столь короткое время невозможно. Зато в следующий раз, когда будет достаточно времени, возможно, Лио отыщет нечто фантастическое, прикупит что-нибудь из лёгкого светлого материала или с какими-нибудь вырезами в интересных местах… это будет великолепно!        В мечтаниях Гало пришлось подождать томительные минуты, но ожидания стоили того. Когда дверь приоткрылась, Гало моментально переключил всё внимание на силуэт, появившийся в дверном проёме, а из головы вылетели все до последней мысли. Изящный, статный, неподражаемый Лио, которого не стискивали ремни, не украшала красная форма, а подчёркивала чуть просвечивающая рубашка с лежащим воротником и не застёгнутой верхней пуговицей, грациозно приближался. Через белую ткань виднелись соблазнительные пятнышки сосков, привлекших Гало на неприлично долгие секунды. Видимо посчитав, что на первое время любования достаточно или устав от тихого бездействия, Лио снова сложил руки на груди. Великолепный. Ему шло, чертовски шло. Он стал преступно горяч. — Совсем другое дело, — с уверенной улыбкой, явившейся против воли, как-то рефлекторно восхитился Гало на одном дыхании, от чего Лио высокомерно поднял голову. Долго оставаться в образе ему не позволили — Гало сделал шаг навстречу, взял Лио за тонкую талию и резким движением притянул к себе. Трепетно, с удовольствием оглядел непривычную одежду и контуры рельефного тела, которые виднелись через неё. — Думаю, это снимать я не буду. — Много болтаешь, — с игривой агрессией упрекнул Лио, схватил Гало за лицо и захватил его губы настойчивым поцелуем.        Сильные руки увереннее обхватили стройную талию, одну ладонь Гало опустил немного ниже, задел ягодицы. Какое искушение, но придётся немного потерпеть. Совсем немного. Из уважения к Лио и лёгкого очарования Гало всеми силами контролировал себя, пока кровь кипела в венах, желая высвободить вулкан желаний, эмоций, похоти и страсти. Они овладевали разумом, оставляли пепелище вместо мыслей и возможности здраво рассуждать. Быстро сорвавшись под их натиском, Гало жадно сжал пальцы на худощавых ягодицах, от чего Лио замычал прямо в его рот, то ли от возмущения, то ли от возбуждения, и вцепился в предплечья Гало, но даже не попытался его остановить.        После долгого властного поцелуя, зажимая талию Лио между руками, Гало немного отстранился и ещё раз изучил новую одежду, а затем поднял глаза и немедленно потерял себя. В удивительных фиолетовых глазах сияли чувства, до сих пор неведомые. Нежность, обожание, желание, спокойствие, доверие — столько всего, что Гало прежде не видел в нём, в Лио, вечно закрытом и таинственном, но при том таком искреннем. Он лишил воли буквально за пару секунд, за единственный поцелуй и встречу взглядами. Сорвал оковы. Разрушил иллюзию контроля, хотя это никогда не составляло труда. Чуть напряжённый, Лио пытливо следил за лицом Гало в тщетной попытке прочесть эмоции на обескураженном лице. Не видел ничего, кроме кривой ухмылки, за которой могло скрываться что угодно. Действительно всё, что угодно.        На миг Лио позволил себе вообразить, к чему всё идёт, и за этот миг произошло слишком многое. Одно действие, но впечатлений оно принесло так много, что голова едва не закружилась. Одно мгновение, и Лио уже лежал на постели, уронив руки возле подушки, и вот уже широкая ладонь скользнула под рубашку, опаляя бледную кожу, прерывая дыхание. Лио опустил веки, прогнулся в пояснице, едва заметно поджал губы, когда пальцы вскользь задели соски. По телу пронеслась волна трепета, от которой мышцы завибрировали. В груди формировался горячий сгусток, но совершенно не такой, как раньше. В этот раз в груди светило уютное тепло, передающее новое ощущение, ласку, любовь, умиротворение, а не гнев, призывающий к разрушению.        Гало дотрагивался легко, без колебаний, будто привык ощущать бархатную кожу, прикасаться к ледяной крепости, особенно в таких местах, но не властно, его прикосновения передавали нежность, смелость, уважение. Плавно Гало проскользил ладонью от груди к худощавому животу, нащупывая каждое рёбрышко. Когда Гало коснулся немного ниже пояса, Лио шумно выдохнул и слегка вздрогнул, приподнялся, будто пытаясь сбежать, но скоро опустился обратно на постель. Безрассудство Гало поражало, впрочем, как и всегда. Он медленно стал отводить руку, но в последний миг ненадолго замер, будто не желая отрываться от гладкой кожи, затем поднял на Лио робкий, очаровавывающий взгляд, пошатнувший его привычный мир. — Ты очень милый.        Усмехнувшись на выдохе, Лио встретился с Гало взглядами. Вскинул руку и провёл по его скуле медленно, пленительно, будто дотрагивался до хрупкой и прекрасной вещицы, какие хранились в музеях. — Только ты мог сказать такую глупость.        Лио положил вторую ладонь на щёку Гало, плавно притянул его, набрал в лёгкие воздух и поцеловал, глубоко, смело, без тени сомнений. Слабый толчок повлёк за собой невообразимые последствия, расшатал почву, пробудил магму в вулкане чувств, что выжигал органы, оставляя на их месте лишь дым и пепел. Под немое изумление Лио, Гало крепко прижал его к себе, закутал в объятия, скрывая от всех, защищал сильными руками худое слабое тело с несгибаемой волей. Словно крохотный котёнок Лио умещался в тёплых объятиях, надёжных, изгоняющих опасения, но как тигр дарил смелость и безрассудство, беззвучно клянясь, что готов, что не боится, что хочет того же.        Углубляя поцелуй, Лио крал дыхание Гало, не отрывался от его губ, передавал небывалую слабость и невероятную силу, но в этот раз без клубка живительного пламени. Вспомнив тот миг, когда едва не погиб, Лио деликатно прервал поцелуй, прикоснулся к губам Гало и ненавязчиво отодвинул, пленяя умиротворённой улыбкой, взглядом. В фиолетовых глазах пылал огонёк решительности, доверия, спокойствия, а вот губы прошептали совершенно иную фразу: — Сожги меня. — Не в моей привычке жечь, — на силу ухмыльнулся Гало, приподнявшись на руках. Пальцы Лио вдруг запустил в синие волосы, бегло провёл по ним, чтобы опустить ладонь к шее и резко притянуть Гало к себе. — Один раз ты уже сделал это. Сделай ещё раз.        Дыхание Лио обожгло лицо Гало, а голос — его душу. Что же, если этот пожар чувств можно потушить только так, придётся постараться и выложиться на все сто процентов. Впрочем, как и всегда. Довольно крепко Гало взял Лио за талию, но вовремя поймал контроль над собой, чтобы ослабить хватку. Гало преданно держал эмоции под контролем, хотя то и дело едва не срывался, что читалось в случайных движениях, взгляде, дрогнувших губах. С очаровательной улыбкой Лио дотронулся до лица Гало, заставив его замереть. Они смотрели друг другу в глаза, будто в первый раз, растеряно, с понимаем того, чего оба хотят, с ожиданием, которое сумел нарушить лишь один. — Не сдерживайся, Гало, — он едва заметно дрогнул, услышав собственное имя в столь непривычной интонации, ещё и принадлежащей не кому-нибудь, а Лио. — Хочу ощутить тебя. — Т-ты! Такие вещи нельзя говорить так легко! — в смущении выпалил Гало и отвернулся, и от этого прелестного выражения Лио легко засмеялся. — Как же их нужно говорить? — Не знаю, но точно не так!        Допрос о правильной интонации для столь простой и безумной фразы Лио не продолжил, нашёл более верное решение — приподнялся и одарил Гало поцелуем, кратким, игривым. Он послужил последним ключом к двери, освободившей неугасаемую сущность Гало, пылающую решительностью и непривычным стеснением. Его теплота манила. В ней Лио мечтал раствориться. Забыться. Потерять себя. И от воплощения дивной мечты отдаляли секунды.        Глупую тишину Лио прервал очередным поцелуем, но в этот раз более глубоким. Проводил по плечам и крепкой шее пальцами, изучал ими спину, лопатки, позвоночник, постепенно опускал ладонь ниже, ощущая, как Гало прогнулся в пояснице. Большего не потребовалось. Гало оказался достаточно возбуждён, чтобы забить на приличия и подготовку, перейти к действиям, пока нечто внутри не испепелило чувствами и страстью. От смелого прикосновения к животу, последовавшему без каких-либо намёков, Лио выдохнул и отпрянул, подцепил подушку. Даже для Гало это было слишком резко, а он всё равно не сомневался ни секунды и, кажется, не до конца понимал, что именно делает. Просто делал, просто чувствовал, как поступить.        Бледная как лёд кожа Лио плавилась от прикосновений, едва не дымилась. Впервые Гало прикасался в таких местах, легко касался боков, стройной талии, чувствительной кожи на груди, и порой бегло, будто разогревая, касался немного ниже поясницы. От осыпающихся искр-поцелуев, какими Гало стал покрывать восхитительное тело, Лио извивался, будто всполох. Его кололи краткие пылкие поцелуи, не давая сохранить власть над телом, заставляя изгибаться, прогибаться спиной в противоположную сторону. Выпуская эмоции, страсть, желания, Лио вцепился в подушку, сжимал её, впивался в неё ногтями. В таком состоянии, какое Гало видел впервые, Лио был непредсказуем. Его необходимо потушить. С головы до ног облить лаской, остудить любовью, залить страстью, унять хаос ощущений в его душе и в собственном теле.        Поцелуи спускались вниз, к худощавому животу, а затем ещё ниже. Секунда. Звякнула пряжка ремня, и отдалось эхом биение сердца. Оно ускорило бег, разнося по телу восторг, предвкушение, захватывающее каждую клеточку тела, превращающий его в неясную субстанцию чистых ощущений, а не чёткую физическую оболочку. Едва пальцы дотронулись ниже живота, Лио встрепенулся, закрыл глаза и кратко выдохнул.        Он заставил себя поднять взгляд, посмотреть на Гало, и тогда на сердце стало спокойно — он выглядел серьёзным, полностью сфокусированным, уверенным и расслабленным. Слегка поджал губы. Чуть опустил веки. Рассчитывал каждое движение. Какой же милый. Бесстрашный. Невероятный. Лио оставалось лишь поддаться ему, полностью отдаться, откликаться на каждое прикосновение, пусть и не совсем по собственной воле, ведь в основном тело действовало само по себе. Не до конца привыкнув к происходящему, Лио сдерживался, цеплялся за подушку, стискивал зубы, пытаясь не выпустить на свободу необузданную любовь, свою истинную сущность, уже долгое время мечтающую о свободе. Сохранять власть удавалось с огромным трудом. Прикосновения Гало распаляли кожу, едва не снимали её, оголяя душу.        Когда Гало после некоторого забвения опустил руку, коснулся чувствительной кожи, Лио содрогнулся всем телом. Внутренности таяли, сливаясь с чувствами. Даже оставшись без промара Лио не перестал ощущать в сердце пламя, но не такое, как прежде. Не дикое. Это не желало уничтожить всё вокруг, не желало сжигать и разрушать, не желало гореть. Наоборот, оно прониклось светлой идеей, стремилось защитить, уберечь, согреть. Как Гало... Гало. Его имя едва не сорвалось с губ, но в тот момент Лио шумно выдохнул от его очередного прикосновения, теряя остатки контроля над собственным разумом.        Гало проскользил пальцами по внутренней части бедра, затем взял Лио под колено, будоража воображение. И тело. По нему пронеслись мурашки, ударившие в голову и в сердце. Как тяжело терпеть... Откуда в Гало столько самообладания? Слишком много для такого импульсивного парня, а Лио при всём своём хладнокровии едва не кричал поскорее перейти к самому важному, едва не молил взять его, резко, грубо, немедленно.        Стиснув зубы, Лио вцепился в запястье Гало. Едва удерживал вулкан внутри. Магма в нём рвалась наружу с невероятной силой, и терпеть, подавлять, контролировать её практически не удавалось. Ждать Лио больше не мог. Неожиданно для самого себя он грубо поймал Гало за подбородок и притянул, заставив оцепенеть от уверенного взгляда. Лио и раньше смотрел так, но сейчас будто испепелял саму суть Гало, поглощал его всего, вместе с теплом, душой и эмоциями, живущими в нём. И вновь Лио на выдохе повторил, сотрясая: — Сожги меня, Гало.        По его спине пронеслись мурашки. Точнее, казалось, что это мурашки. В следующую секунду ощущение заявило, это крохотные угольки, взявшиеся из ниоткуда, осыпают спину и украшают её ожогами. А затем пришло понимание — Лио проводил по спине ногтями, оставляя на широкой спине опалённые борозды. Немного больно, но в каком-то смысле даже приятно, особенно от понимания, что так он выпускает эмоции, так он выражает доверие. И желание.        Прелюдия Лио не сдалась, и эту позицию Гало всецело разделял. Зря он играл в героя и вёл себя максимально осторожно. Эта одежда, взгляд, движения, голос Лио, непривычный ритм его дыхания, всё очаровывало, пленяло, демонстрировало его намерения. Терпение Гало потухало, будто фитиль свечи. Она выпустила последние искорки, позволившие аккуратно притянуть Лио и подложить под себя, а затем потухла. Лио такой худой. Возбуждённый. Взволнованный. Его грудь заметно поднималась от частого дыхания. Живот Лио рефлекторно втянул, когда Гало дотронулся до него, затем провёл руками вниз, по бокам, по бёдрам и развёл колени Лио. Он раньше сидел так, высокомерно, нагло, но теперь лежал под Гало, и подтекст в раскрепощённой позе читался совершенно иной.        Лио вздрогнул, сразу же замер. Его словно сковало, пронзило пожаром, обуявшим каждую мышцу, когда Гало задел член, бегло, как случайно. Секундой спустя Лио осознал, это всё-таки не случайно, ведь Гало вновь прикоснулся, но уже увереннее, смелее и даже пару раз провёл по члену пальцами, разнося по коже мелкий трепет. Через секунду терпение предсмертно вспыхнуло, и тогда вести себя бережно Гало уже не сумел. Последние силы он потратил на то, чтобы как можно нежнее проникнуть в податливое хрупкое тело, по которому пронеслась вспышка краткой боли, смешанной с наслаждением. Странное ощущение. От него одновременно хотелось болезненно прокричать и при этом, будучи полностью расслабленным, прижаться к груди и ощутить безграничную чистую любовь.        На несколько мгновений Гало замер, опустив веки, прислушиваясь к новому ощущению, странному, непривычному и невероятно опьяняющему, которое охватывало каждую мысль, каждую мышцу, каждую клеточку. Внутри Лио оказался таким же горячим, как и снаружи, а Гало плавился от этого жара. Все силы приходилось тратить на то, чтобы не сорваться и не причинить Лио боль, что в такой ситуации было вполне вероятно. Овладеть им — вот всё, что осталось в голове. Захватить его, сделать своим, не отдавать никому.        Пересиливая себя, Гало открыл глаза, посмотрел на Лио и тогда все сомнения, все метания и споры испарились. Закрытые глаза, дрожащие ресницы, разомкнутые губы, сквозь которые Лио шумно тяжело выдыхал, тонкие пальцы, стиснувшие покрывало, вспотевшая кожа, растрепавшиеся волосы — всё доказывало, что Лио испытывал исключительно приятные эмоции и всецело доверял. Спустя секунду Лио будто очнулся, обхватил спину Гало, провёл по ней, ощущая полотна напряжённых мышц, словно проверял, происходит ли всё на самом деле, в этой самой реальности. Получив ответ, Лио вцепился ногтями в Гало, заставив его шумно выдохнуть и кратко прорычать, войти немного глубже, немного быстрее. Раздавшийся сладкий выдох окончательно сокрушил Гало. В нём не осталось ни единой мысли.        В какой-то момент Лио крепко обхватил Гало за плечи, прижался вплотную, направлял едва уловимыми намёками, заставляя проникать глубже. Он словно пытался слиться с Гало, прямо как промар. Такой же горячий, открытый, зависимый, желающий стать единым целом с другим существом, с человеком, выразить через него кипящие эмоции, тайные желания, потребности. Лио приглушённо стонал, старался держать эмоции под контролем, однако то и дело подчинялся импульсам, задевающим каждую клеточку тела, ударяющим в сердце и мозг. Довольно быстро темп из девственного перерос в резкий, приносящий неконтролируемое необъятное наслаждение, сводящее с ума. Повинуясь ему, Лио прижимался всё ближе, будто пытался соединиться с Гало на физическом, ощущал вспотевшую его кожу и колотящееся в груди сердце.        От восторга Лио изнемогал. Фантастическое блаженство обрушилось на него, утопило. Любые мысли, понимание, способность к самосознанию, всё это превратилось в ничто. Только нега. Только сильное крепкое тело, вбивающееся хаотично, но всё ещё осторожно. В какой-то момент Лио ощутил, что Гало уже вплотную прижался к нему, обнял, окутал, полностью накрыл собой, и совершал частые неглубокие движения, сбивая дыхание. Лио ответил на зов, прильнул, обхватив Гало так крепко, как мог, и рвано постанывал ему на ухо. Дышал сбивчиво и не желал, чтобы Гало останавливался.        Отдышавшись, слегка восстановив дыхание и уняв трепет в мышцах, Гало опустился на постель, пристроился со спины к Лио, и прижал к груди, из-за чего услышал шумный выдох. Отсутствие дальнейшей реакции несколько напрягло Гало, едва не встревожило, но затем Лио мягко положил пальцы на его руку, слабо сжал тонкими пальцами и тихонько усмехнулся. Просто устал. Удовлетворённый, Гало смело положил ладонь на худую грудь, в которой стучало горячее живое сердце. Казалось, там, в груди Лио, за рёбрами пряталось не сердце, а яркий костёр, возле которого хотелось греться, который не требовалось второпях тушить. Поддерживать это пламя, усиливать, сохранять в нём жизнь, защищать — это желание стало новым смыслом жизни Гало, и дикое пламя Лио дарило в ответ тепло, ощущение безопасности и любовь.