5XG

       — Что ж, мне, наверное, пора?       5XG стоит на пороге, за все еще закрытой дверью, чтобы не увидели ее соседи. Она, конечно, давно отключила все камеры, установленные в доме, но умолчала об этом.       Ляпис со вздохом осматривает квартиру, залитую оранжевым светом заката. Ей страшно от одной только мысли, что через час или два она останется наедине с самой собой и правдой. Какой бы эта правда не была, она пугает.       — Может… Останешься?       Она берет 5XG за руку. За ту, которая не покрыта костюмом, и этот жест заставляет сердце 5XG ёкнуть. Ей действительно все равно.       — У меня ведь еще уйма вопросов, и, плюс… Не хочу оставаться одна. Если тебе нужно на дежурство или еще куда-то, я пойму…       5XG мягко сжимает бионические пальцы. Остаться и услышать правду самой — она и просить о таком не могла, но судьба дает ей шанс узнать, чем она заслужила такую ненависть.       — Если поступит срочный вызов, я, конечно, сорвусь. Но пока все спокойно… Я останусь с тобой.       Ляпис благодарно улыбается и ведет ее за собой в комнату. 5XG уже была здесь, но никогда особо не разглядывала интерьер. Огромное окно, большая кровать прямо рядом с ней, мягкий ковер на полу. Аквариум с тропическими рыбами во всю стену. Шкаф, компьютерный стол с планшетом и ноутбуком. Зеркало. В ее комнате нет картин и рисунков на стенах, как это было, когда она только начинала рисовать. 5XG воспоминает, как Ляпис вешала каждый рисунок на стену и невероятно им гордилась, и грустная мысль закрадывается ей в голову, ведь почему-то она перестала.       Ляпис берет ноутбук со стола, и они садятся на кровать, на мягкое пуховое одеяло. Ноутбук стоит между ними, 5XG по ту сторону экрана, чтобы ее не было видно.       — Я не буду вмешиваться. Посижу тихо, как моральная поддержка. Хорошо?       — Хорошо… — тяжело говорит Ляпис. Значок видеочата горит зеленым, означая, что ее мать сейчас за компьютером. А когда она за ним, она, скорее всего, просто что-то смотрит, и отвлечь ее на разговор вполне себе можно. — Хорошо…       Скрепя сердце, она нажимает на «позвонить», и тихий женский голос нарушает тишину комнаты через несколько секунд.       — Ляпис? Привет, дорогая. Не часто ты звонишь сама, что-то произошло?       5XG узнает этот голос. Диана Лазули. Женщина, что всегда казалась ей достаточно холодной и отстраненной, но все же хорошей матерью. Ляпис никогда не жаловалась на своих родителей, напротив, хвасталась всем, что они поощряют любые ее хобби.       — Привет, мам… — выдавливает из себя Ляпис. — Ничего не… А, впрочем, случилось. Где папа?       — Ох, он в отъезде, — следует грустный ответ. — Ты же знаешь, как легко он может сорваться куда-то по работе. Еще вчера утром он и понятия не имел, что вечером придется лететь в Европу. Должен вернуться через пару дней! А что? Что случилось? Ляпис, ты же знаешь, как я не люблю, когда ты так говоришь…       — Со мной все в порядке, мам. Я звоню не потому, что что-то случилось со мной.       — А с кем тогда…       — Мам, — немного повышает голос Ляпис. — Дай мне договорить. У меня очень серьезный к тебе вопрос, пожалуйста, не перебивай меня, пока я его не задам. Семья Гринвуд. Вы дружили с момента рождения Перидот. Много лет. Что с ними случилось?       Воцаряется тишина, в которой слышно лишь шипение динамиков ноутбука. Женщина на экране будто замирает, и, кажется, что видео-чат завис.       — Ох… — наконец, слышит 5XG. — Я ведь говорила тебе еще тогда, Ляпис. Они уехали в Европу…       — Мам… — почти выплевывает Ляпис, сжимая в руках одеяло. Теперь, теперь она видит на лице матери неопределенность. Она не говорит так уверенно, как это было годы назад. — Я нашла правду, и теперь лишь хочу узнать, зачем вы врали мне все это время.       — Какую правду, Ляпис?..       — ПРО ЧЕРТОВУ АВАРИЮ! — рявкает Ляпис, хлопая рукой по кровати в сантиметре от ноутбука. 5XG уверена, что такой удар разбил бы клавиатуру к чертям. — Про то, что они не сбежали с НАШИМИ ДЕНЬГАМИ, а РАЗБИЛИСЬ по дороге к Эймпайр Сити! ЭТУ ПРАВДУ!       — Ох… Кто сказал тебе?.. — тихо говорит Диана Лазули. 5XG не видит ее, но почему-то представляет ее грустной. Она всегда выглядела, будто только что плакала.       Ляпис кидает быстрый взгляд на 5XG.       — Это не важно. Не важно, кто мне сказал. Я хочу услышать правду от тебя. Пожалуйста, мам. Я уже не ребенок.       Диана Лазули вздыхает и молчит еще какое-то время, но Ляпис настойчиво ждет, не оставляя ей шансов отступить.       — Хорошо. Ляпис, они правда разбились. Это была ужасная авария. Был репортаж по телевизору, но тебя не было дома, чтобы его увидеть. Там не говорили, кто был в машине, но через несколько часов нам позвонила девушка, и представилась как Пёрл Крэйн*. Ты должна помнить сестру Перидот… Она уехала жить самостоятельно, когда вам было по десять лет. Она позвонила и сообщила… Что Джеймс и Эмеральд погибли на месте, а Перидот госпитализировали, но шансы на то, что она выживет крайне малы. Она позвонила нам, потому что знала, что Джеймс и Эмеральд заняли у нас большую сумму денег, и уверила нас, что вернет все, до последнего цента, когда уладит проблемы со страховой компанией и прочим. Мы… Мы с твоим отцом заверили ее, что она может не возвращать ничего, а потратить эти деньги, чтобы достойно попрощаться с родителями, и, если получится, если будет хоть шанс на поправку у Перидот — на нее… Но судя по ее голосу, надежды не было совсем.       — Но почему вы рассказали мне совершенно другое… — шипит Ляпис сквозь зубы. — Почему соврали…       — Ляпис, дорогая… — 5XG слышит в голосе Дианы слезы. — Перидот была твоей лучшей подругой. Мы не знали, как ты отреагируешь на такие новости… Тебе было четырнадцать лет, дети в этом возрасте совершают безумные глупости из-за эмоций. Мы боялись, что ты… Можешь сделать что-то с собой. Мы подождали какое-то время, думали, что ты узнаешь информацию сама… Но, когда ты искренне спросила, почему Перидот не выходит на связь, мы просто не смогли сказать тебе правду. Смириться с утратой гораздо сложнее, чем с предательством. Мы запаниковали, и это была единственная идея, пришедшая на тот момент. Ты нам не поверила, помнишь? Но сама не нашла какой информации. Мы и сами не нашли. Ненависть с годами утихла, ты больше не вспоминала ее. Если бы мы сказали, что ее не стало, ты бы страдала больше. Мы просто хотели оградить тебя от чувства утраты. Ненависть заполняет твое сердце, переполняет чувствами. Плохими, но чувствами. Утрата же не сравнится ни с чем. Ее пустоту никогда ничем не заполнить. Мы просто…       — Мам… — Ляпис снова перебивает ее, и 5XG снова видит слезы. Да что там, она сама сидит тихо, готовая стукнуть саму себя током за малейший всхлип. Они просто не хотели, чтобы Ляпис страдала. Забавно, но она ведь ничего ей не сказала именно поэтому. Если Ляпис не связалась с ней сама, зная, что она жива — значит, она ей просто не нужна такой, она думала. Переломанной и жалкой. А, оказывается, все вышло совсем не так, как она думала. Ее родители думали, что она не выживет, поэтому внушили ей ненависть, чтобы она не испытывала боли утраты. И они знали, что это сработает. Если Ляпис кого-то или что-то ненавидела, то делала это всей душой. Поэтому она смотрела на нее такими злыми глазами при встрече. Все встало на места. Ну, почти все… — Мам. Перидот выжила. Она живее всех живых, и ходит со мной в университет, а я, думая, что она издевается со своим «привет», чуть не размазала ее по стенке.       5XG удивленно дергается. Это что-то новое.       — К-как?.. Это правда? Перидот жива?       «Ох, черт…» думает 5XG. К тому моменту, как она очнулась и смогла вымолвить хоть слово, прошло куда больше месяца. Пёрл уже стерла все данные. А потом, поняв, в какой ситуации оказалась, попросила Пёрл не звонить снова. У них был номер, они позвонят сами, чтобы спросить, какова ситуация.       Но они не позвонили. Они сразу решили, что она умрет. 5XG не винит их. Никто не верил в то, что она откроет глаза. Прогнозы кое-как обещали состояние овоща. Пёрл была единственной, кто верила в то, что она проснется и будет в порядке. Назвать это «в порядке» в итоге нельзя было, но она умудрилась превратить ее из инвалида, что не может встать с кровати, в полноценного человека, а потом в героя, которого любит весь город. На это ушло много лет, невероятное количество бессонных ночей, пролитых слез и сестринской любви. Ну, и денег. Часть тех денег, что семейство Лазули оставило на похороны, пошла на разработку протезов.       — Да, мам. Она жива. Она хотела, и до сих пор хочет, чтобы мы снова подружились, а я продолжала отказываться, пока не наорала на нее, и не довела до слез. Господи… — Ляпис вздыхает, и 5XG с облегчением видит на ее лице улыбку. Слабую, но счастливую. — Если бы я думала, что она умерла, меня бы хватил удар. Она всегда была сильной внутри, несмотря на то, какой плаксой была. Это помогло ей выжить, наверное.       — Но почему она не связалась с тобой?.. Не рассказала, что произошло?..       Ляпис вздыхает.       — Я задаюсь тем же вопросом. Осталось выяснить это, прежде чем я скажу ей, что очень рада, на деле, ее видеть. Черт, я ведь знала, знала, что Перидот просто не может так просто меня предать. Я чувствовала это. Она всегда была слишком добра ко мне, чтобы разбить мне сердце. Я поговорю с ней завтра, если она, конечно, захочет меня видеть после того, как я наорала на нее.       — Ох, дорогая… — шмыгает носом Диана. — Конечно, она захочет тебя видеть. Прости нас с отцом, мы должны были позвонить Пёрл через время… Мы ведь понятия не имели…       — Все хорошо, мам. Спасибо, что рассказала правду. Мне легче. Намного легче. Я пойду, хорошо? Нужно все это… Осознать. Я буду держать тебя в курсе, окей?       — Конечно, дорогая. Буду ждать звонка. Хороших снов.       Ляпис закрывает ноутбук и тяжело вздыхает, глядя в потолок. За окном уже сумерки. Слишком много слез и фактов за один день. Остался всего лишь один кусочек пазла. Последний. Который сложит картинку.       — Спасибо, что посидела со мной, — шепчет она, придвигаясь ближе к 5XG и утыкаясь лбом в ее плечо. — Не знаю, как теперь засну. Так много всего навалилось.       5XG гладит ее по спине, и, по нажатию кнопки убирая нижнюю часть шлема, целует в макушку.       — Я останусь тут, пока ты не почувствуешь себя лучше.       Ляпис отстраняется, удивленно смотря на 5XG.       — Ты же говорила, что повредила датчик изменения голоса и не можешь снимать часть шлема?..       Черт…       — Пока ты разговаривала, я занималась перенастройкой его. У меня тут целый компьютер, не забывай. Просто переписала код и стало нормально.       — Теперь ты звучишь так, будто плакала тут со мной… — Ляпис улыбается, придвигаясь вплотную.       — Может быть пустила слезу. Это было трогательно.       Она тянется, чтобы поцеловать ее, но понимает, насколько это будет неудобно делать в шлеме.       — Думаю, видеть мое лицо после всего сегодня пережитого ты не хочешь, — 5XG ухмыляется, ероша волосы Ляпис, и та устало вздыхает.       — Слишком много всего за день. Я буду рада увидеть твое лицо в любой другой раз. Никогда не думала, что скажу это.       — Вот и хорошо. Помирись с подругой, и я подумаю над твоими словами. А пока — можешь снова пообещать не открывать глаза? Мне очень хочется тебя поцеловать.       Ляпис закрывает глаза, кладя руки на плечи 5XG. Уютный вечер в объятиях любимого человека — именно то, что нужно, после такого-то дня.       — Обещаю.