«Энн и Гилберт так мило обнимались возле его дома. Наверняка, мы смело можем звать их парой.»
— Так вот почему Руби убежала, — прошептала Энн и посмотрела на Джози, — Твоих рук дело? — Моих? Ха, — закатила глаза та, — Я бы на месте Руби… — Пошла бы ты её утешила, а? — перебила Диана и взяв за руку Энн, оттащила её от одноклассников, — Руби очень расстроилась, Энн. — Я не могла бросить Гилберта в трудную минуту. Ему было совсем плохо, понимаешь? Я не думала, что за нами кто-то наблюдает, — Энн покосилась на Джози, — К тому же, он всего лишь мой друг. — Ты это Руби скажи, — засмеялась Диана и вздохнув, открыла перед подругой дверь. Они автоматически подошли к своим крючкам и повесили свои пальто и сели на свои места. Хоть и Энн чувствовала на себе злые взгляды, старалась держать себя в руках. Так некрасиво перекрутив всё с ног на голову, да ещё и не разобравшись в ситуации, поссорить подруг между собой. На такое могла быть способна только Джози, но Энн не собиралась сейчас срываться на неё и портить и так не очень-то подвышенное настроение. Всё, что её беспокоило — это то, что до сих пор не пришёл Гилберт Блайт. — Гилберт наверняка будет сегодня с Башем, — пояснила Диана, — Сама же понимаешь… — Понимаю, — перебила Энн и со вздохом поставила дощечку для письма на стол. Но к удивлению всех, Гилберт пришёл. На лице у него, как всегда, привычная ухмылка, ничего не значащая. Он спокойно сел на своё место и поприветствовал кивком Энн и Диану. По классу тут же пошли тихие «Ты видел (а) это» и «О Боже». Мисс Стейси зашла последней, начав урок с фразы: «Сегодня у нас первым уроком литература». Энн говорила себе, что нельзя оборачиваться и смотреть на Гилберта так долго, иначе он просто-напросто сочтёт её ненормальной. Но перебороть себя оказалось выше её сил. Она так сильно хотела обнять его вновь, видя, как он пытается показать себя сильным. До Гилберта сумел дойти слух о «доске сплетен», от чего он загадочно улыбнулся, застав взгляд Энн врасплох. Девушка тут же отвернулась, понимая, что смотрит на друга уже больше десяти минут. Сказать, что ей было неловко — ничего не сказать. Только как все уроки подошли к концу, Энн решилась подойти к Блайту, невзначай произнося простое: «Привет, как дела?» Хоть и понимала, что будет выглядеть глупо, но ничего другого ей на ум не пришло. — Могло быть и лучше, — вздохнул Гилберт; Энн усмехнулась. — Что там с доской? — Кто-то написал там… В общем, это полнейшая чушь, — девушка опустила глаза. — Про что именно? — Гилберт немного повысил тон, привлекая внимание Энн и нежно улыбнулся, — Про объятие или про то, что нас теперь парой считают? Энн почувствовала, как начала сильно краснеть. Сердце в ту же секунду сжалось с огромной силой, и не выдержав его напористого проникновенного взгляда, она быстро выбежала из школы, остановившись только возле старого дуба, прислонившись к нему спиной.***
Перелистывая страницы книги, Энн внимательно вчитывалась в каждое слово, но резко поняла, что упустила суть где-то ещё на предыдущей странице. Гилберт, сидящий рядом с ней у окна, что-то бурно рассказывал Муди. Его смешное выражение лица вызывало улыбку у девушки, и она с трудом могла делать домашнее задание как обычно. — Я отойду на секунду, — усмехаясь, произнёс Муди и вышел из комнаты. Повисла неловкая тишина. Гилберт и Энн покосились на друг друга, в их глазах что-то промелькнуло. Что-то искрящееся, глубокое, чувственное. Этот взгляд затянулся на минуту, и они сами не заметили, как их пальцы переплелись. Не избегая зрительного контакта, Гилберт медленно наклонился к Энн, накрывая её губы своими. Энн резко подскочила с кровати, приоткрывая рот. — Ну нет, это всего лишь… — «сон, но такой прекрасный». В растерянности, девушка начала бегать по комнате в поисках ленточки для волос. Нашлась, к сожалению, только одна. «День с самого утра не задался» — подумала Энн и схватив по пути книги и дощечку, перевязанные ремнём, поплелась вниз по ступеням. К её огромному счастью, возле дома ждала Диана, с усмешкой наблюдая, как Энн пытается сделать вид, будто ничего не произошло. Снова. — И тебе доброе утро, Энн, — засмеялась Барри, беря подмышку руку подруги. — Прости, Диана, сон странный приснился, — выдохнула девушка, завязывая одну косу на ходу. — Что за сон? Энн смутилась и опустила голову. — Судя по твоему виду, сон о Гилберте. — Тише, Диана, — шикнула Энн и закатила глаза, — Да, так и есть. — Ну и что? — с детским любопытством закусила губу Диана, игриво сверкая глазами. — Я даже не знаю, с чего начать, — Энн хмыкнула, — Мы сидели с Гилбертом и Муди в школе. Муди резко вышел, и мы остались одни. И вдруг… — Я так понимаю, — Диана улыбнулась во все тридцать два, — ты и Гилберт… — Диана, прошу тебя, — Энн покрылась вторым слоем мурашек, — Мне не удобно об этом говорить. К тому же, — она остановилась и осмотрелась, — это всего лишь сон. — Ты уверена? Помню, ты как-то раз говорила, что сны — это наши тайные желания, — Диана покачала головой и заговорщицки подмигнула, пойдя вперёд. Энн раздражённо замычала, сжав кулаки. — Я не хочу ссориться с Руби! — крикнула она в спину Барри. — Энн, — Диана положила ладонь на плечо Ширли-Катберт, — ты заботишься о людях. Ты помогаешь им, сочувствуешь, приходишь поддержать в трудную для них минуту. Но люди по своей структуре не умеют ценить таких мелочей, а некоторые, — она ухмыльнулась, — плетут сплетни. Поэтому «возродили» доску, потому что люди погибают без «косых взглядов и прочего». Руби не особо думала о тебе, о твоём счастье в целом. Как и ты. Ты заботишься обо мне, о Гилберте, о Марилле и Мэтью, и о Руби. Но не о себе, — Диана грустно улыбнулась, — Подумай о своём счастье сначала, а потом уже о других, хорошо? Энн неуверенно кивнула. Она не могла говорить наверняка, но «о себе думать» звучало для неё по-эгоистически. Понимала, что Диана права, но, однако, поддержать её слова не осмелилась. Всю оставшуюся дорогу они шли молча, каждый в своих мыслях.***
— Так, какой твой любимый завтрак? — начал Муди, поправляя край своей куртки. — Прости, Муди, но я не заинтересована в разговоре с тобой, — хмыкнула Руби и поплелась вперёд. Как всегда: красиво уложенные золотистые волосы, шляпка с розовой ленточкой в одной гамме с платьем, рюши по боках. Она плыла словно лебедь, такая невинная, маленькая, по-детски смешная. Гиллис была отстранена от реального мира, но по сравнению с Энн, не настолько сильно. Да и к тому же, своим странным характером поражала многих. Муди, кажется, потерял дар речи. Конечно, он знал особенности Руби и то, что она по уши была влюблена в Гилберта Блайта, но он и сам не понимал, кто ему нравится. Такой, на первый взгляд, дурацкий возраст — невозможно понять, чего ты хочешь на самом деле и к сожалению, очень часто желания не совпадают с реальностью. Мир кажется не таким уж и радужным, а люди вокруг — злыми и льстивыми. — А если бы я был Гилбертом, ты бы тут же заговорила со мной! — крикнул Муди и обогнал девушку, обиженно вскидывая голову. — Ты никогда не будешь Гилбертом, Муди. — В том-то и проблема, — вздохнул, — вы все так бегаете за Гилбертом, что совсем не обращаете внимания на других мальчиков. Хотя, чем я хуже? — Руби закатила глаза и толкнула кулачком его в плечо, — Я неплохо готовлю. — Правда? — Да, моя любимая еда — блины с медово-клубничным сиропом. — Ужасное сочетание, — поморщилась Руби. — Ты просто никогда не пробовала. Руби озадаченно посмотрела на него, улыбнувшись. Сколько бы она не отрицала, он был прав: она чересчур сильно озаботилась Гилбертом. И из-за этого перестала обращать внимание на других не менее интересных парней. — А я очень люблю рыбный суп буайбесс. — Впервые слышу. Наверное, что-то ужасное. — Ты просто никогда не пробовал, — ухмыльнулась Руби. — Тогда приходи ко мне вечером и расскажешь рецепт. Мы вместе приготовим, — Муди смутился и с усмешкой хмыкнул, — А я угощу тебя блинами с медово-клубничным сиропом. Руби ответила той же реакцией, что точно означало: «Да, и ещё раз да!»***
У доски снова собралось куча народу. Все в один голос гомонили о новой записи, шушукаясь между собой. Гилберт стоял ближе всего к надписи, хмуря брови.«У Энн был прекрасный сон о Гилберте Блайте. Берегись, Гил, она готовится к охоте!»
Раздражённо осматривая толпу, Гилберт сжал челюсти с невероятной силой и закатил глаза. — Вам заняться нечем?! Но никто его особо не слушал, только показывали пальцем и смеялись, из-за чего Гилберт только больше раздражался. К доске подошла Энн, и тут земля ушла из-под ног. Она выглядела старше сегодня: может всему виной не две привычных косички, а одна, или грустная улыбка на лице, а не искренняя чарующая и просто неповторимая, или то, что в её глазах больше не присутствовал тот огонь, который так нравился Гилберту Блайту. Он заметил, что её расстроила даже не надпись, а явно что-то другое. Диана вежливо поздоровалась с другом и быстро отошла от Энн, пряча свой заразный смешок за игривой усмешкой. Энн взглянула свысока на всех присутствующих, сглатывая ком в горле. Своим спокойствием будто гласила, насколько ей всё равно на сплетни и насмешки со стороны одноклассников. Даже Джози Пай, которую успокоить было труднее всего, опустила взгляд, закусывая внутреннюю часть щеки. После прихода Энн, им стало скучно стоять и смотреть, как она просто смотрит на них своим «мне плевать» взглядом и ничего не делает. Понятно, все надеялись на драку Джози и Энн, а вышло совсем не так, культурно. — Ты в порядке? — вдруг спросил Гилберт, заметив, что уже все разошлись. — Даже у деревьев есть уши, — со всей злостью вздохнула Энн и развернулась к Гилберту лицом, — Прости, что тебе приходится терпеть это. Я действительно не хотела, чтобы так получилось. На самом деле, — Энн начала тараторить, — во сне ничего такого не было. Ну, то есть, неприличного. О Боже, что это я… Я хотела сказать, что… Гилберт засмеялся, заставив Энн остановиться. — Это вообще не важно. Чего ты так переживаешь? — За Руби, ведь она… — Это дело Руби, разве не так? — выгнул бровь Блайт и положил руку на предплечье девушки. — Позаботься о себе вначале, ладно? — Второй раз за день мне это говорят, — она усмехнулась. — Значит, это правда. Тебе должно быть абсолютно всё равно на мнение других. — Заметив её смущённый взгляд, он вздохнул и издал короткий смешок, — Мне, например, всё равно. Ничто не изменит моего мнения о тебе, Энн Ширли-Катберт. Девушка почувствовала, как кровь прилила к её щекам. Она, наверное, должна была как-то ответить, но совсем не знала как именно. Дыхание участилось и сглотнув оскому в горле, у Энн сработал эффект самозащиты — нападение. — Это ты во всём виноват, Гилберт Блайт! — Я? — Да, ты, — разозлилась Энн, — всё началось с этого глупого объятия. А после ссора с Руби, и… Это всё. Она показала рукой на доску. — Может, для тебя объятие было глупым, — выдохнул Гилберт, — но меня оно спасло. Так что, Энн, не хотелось бы, чтобы ты уделяла так много внимания этой бесполезной доске. А с Руби, — он подошёл к ней ближе, — мы разберёмся. — Мы? — Мы, — ухмыльнулся он. Энн подняла глаза и нервно сглотнула. Краем глаза увидела, как его руки потянулись к её талии и потихоньку, Энн начала отходить назад. Но этим только развеселила Гилберта. Неожиданно, он сделал большой шаг навстречу Энн и мимолётно схватил её за руку, чтобы та не упала. Расстояние между их лицами немного напрягало девушку, она старалась смотреть куда угодно, но только не ему в глаза. Но не сдержалась, тут же пожалев об этом. Его глубокие глаза в ту же секунду поразили Энн в самое сердце. В душе девушка жаждала повторения сна, но в то же время жутко боялась. Её большие голубые глаза вывели из строя серьёзность Гилберта. Его рука коснулась огненных волос Энн и медленно прошлась от макушки до уха. В этот раз, двумя слоями мурашек не обошлось. Энн опустила глаза и поняла, как что-то тёплое, невесомое и нежное накрыло её губы. От страха закрыла глаза. Что-то мгновенно изменилось в ней. Теперь Энн почувствовала всё, что ей так не хватало, попыталась впитать в себя это. Как мощный заряд пронзил её с головы до пальцев ног, как в глазах проснулся прежний огонь, но по-новому засиял — с большей радостью, ярче, прожигал все внутренности одним касанием. Как в груди что-то защемило, но эта боль была такой слащавой, желанной. Страшно ей было, да — неведомое всегда было интересным, но, с другой стороны, устрашающим. Она резко оттолкнула Гилберта, глубоко вдыхая воздух и хватаясь за раскалённые щеки. Блайт засмеялся, проводя пальцами по её щеке. Энн запомнила это невероятное чувство теплоты, невесомости и нежности. Ей жутко хотелось ещё, и ещё, и ещё… Раз попробовав его губы на вкус, они в миг стали такими родными, страстными, как магнит. Не выдержав длинной паузы, накинулась на него с той же нежностью, невесомостью, теплотой, обнимая руками его шею. «Да, это то, что нужно мне сейчас, — чувствовать его губы на своих» — подумала Энн и улыбнулась. — Пусть теперь напишут о нашем поцелуе. Будет интересно почитать, — отстраняясь, с издёвкой сказал Гилберт.