Спаси и сохрани

      Поначалу это было непривычно — не лукавить, не пытаться что-то вызнать или отвлечь внимание Гая от Робина и ребят. И даже не стараться перетянуть его "на свою" сторону, а просто разговаривать — о самых простых вещах: о погоде; соберется ли в этом году большая осенняя ярмарка; что сейчас происходит в городе, ближних деревнях, и как живут люди в иных землях, по другую сторону Ла-Манша… И лицо Гая — непривычно открытое, без извечной угрюмой настороженности…       Закончив сворачивать выстиранные бинты, Мэриан аккуратно сложила их в корзинку, вместе с лечебными снадобьями. Гай уже начал вставать, и сегодня вознамерился лично проверить караулы, каких бы усилий ему это ни стоило. А затем его задержал шериф. Мэриан вновь вспомнился недавний разговор с Робином. С того дня он больше не появлялся в замке и не давал о себе знать. Смирился с ее выбором или просто решил выждать, в надежде, что она изменит решение? Подойдя к окну, девушка прижалась щекой к прохладному камню проема. Поначалу ее единственной заботой было помочь Гаю выздороветь, и думать о чем-то другом просто не оставалось сил. Но теперь, когда на ней больше не лежал груз ежедневной изматывающей ответственности или же необходимости находиться между двух огней, ее спутанные и разрозненные мысли постепенно приходили в порядок. Ее решение… Когда-то они с Робином строили планы на будущее, у них было общее дело. И в этом безумном водовороте под названием "долг перед Англией", Мэриан в какой-то миг перестала понимать, чего хочет она сама. И насколько нужна она Робину? Она, Мэриан, а не ее помощь. Если даже в тот день, укоряя ее за поспешный брак с Гисборном, Робин твердил не о своих чувствах к ней, а о долге. Тогда как Гай действительно нуждался в ней. Просто хотел быть рядом. И пусть он не разделял ее идей, но признавал же за ней право думать иначе? Если так, то стоит ли требовать большего? Ведь и она постоянно отстаивает свою свободу и независимость. И что, все-таки, важно для нее самой? Она часто твердила себе о "долге", а события последних недель показали, что ей хочется тепла и спокойствия. Чтобы ее любили, и любить самой. И она не готова — больше не хочет жертвовать, как Робин, всем, что у нее есть ради высокой цели. Достаточно того, что она уже потеряла отца, которого ни один король ей не заменит. Конечно, помощь бедным людям по-прежнему значима для нее. Но чтобы сражаться со злом и несправедливостью, вовсе необязательно быть приверженцем того или иного монарха. И малое доброе дело порой ничуть не хуже великой цели… Позади тихо скрипнула дверь. **       Казалось, визгливый голос Вейзи разносился по всему замку. Он прорезал воздух, отражался от стен, вызывая неодолимое желание заткнуть уши. А еще лучше — рот шерифа, — хорошим кляпом. Очевидно, эта злая мысль так явно проступила на лице Гая, что Вейзи неожиданно притих и, тявкнув напоследок о "некомпетентности", отпустил помощника. Гай неторопливо шел по коридору, направляясь к покоям в северной башне. "Хорошо бы забрать Мэриан и уехать отсюда" — он вздохнул. — "Куда угодно, лишь бы никогда больше не слышать ни о Вейзи, ни о Гуде, чтоб им провалиться обоим…" Только сбежать вряд ли удастся — шериф не из тех, кто легко отпускает свою добычу. И пока тот жив, они с Мэриан не смогут жить и чувствовать себя спокойно. Гай уже подходил к комнате, когда его охватил страх. "Что, если Мэриан передумала быть с ним? А если ее уже нет в замке? Ведь он почти здоров, и ей больше нет нужды часами сидеть возле его кровати. Она была такой сдержанной в последние дни. Что, если…"       Мгновение он медлит, словно собираясь ступить в ледяную воду. Делает глубокий вдох и толкает тяжелую дверь. Лучи вечернего солнца заливают комнату золотистым светом. Мэриан оборачивается на шум, и настороженность в ее глазах сменяется теплотой. Осталось только шагнуть навстречу.       Гай притягивает жену к себе, перебирает пушистые каштановые пряди волос. — До сих пор не могу поверить, что это не сон, — еле слышно выдыхает он. Мэриан улыбается и на миг замирает, уткнувшись ему в грудь. Решение, еще неделю назад казавшееся таким сложным, теперь виделось простым и правильным. Усталость, опустошение и тягостное чувство безысходности последних месяцев понемногу отпускали ее. — Я здесь, — тихо отвечает она. — Я здесь и никуда не уйду. "А с Вейзи мы справимся…"