Перерождение или новая жизнь Уильяма Истона

— Умри! — Вложивший в короткое слово всю свою ненависть Брент отчётливо представлял, что сейчас произойдёт: он опустит рычаг, длинные иглы вопьются в стоявшего напротив Истона и накачают его тело кислотой. Но за секунду до того, как Брент осуществил задуманное, Истон выскочил из помещения. И хотя кровавая фантазия не стала явью, жертвы избежать не удалось. Неудачно стоявшая сестра Истона попала под россыпь смертоносных брызг. Шипение выжигающей плоть кислоты утонуло в истошном крике. Корчась от невообразимой боли, девушка упала на пол, а через несколько минут всё было кончено. ... Отряд полицейского спецназа осматривал место очередной игры маньяка, известного как Пила. Помимо множества убитых зверскими способами жертв, полицейским удалось найти двоих выживших и освободить их. Остальные четверо, которых, как и выживших, Пила приковал к подобию детской карусели, были мертвы. Полицейские — крепкие парни, вооружённые пушками и защищённые бронежилетами, вздрагивали и мысленно крестились, глядя на последствия очередной игры. Позже нашли ещё двоих — молодого парня и женщину, которая оказалась его матерью. Они были заперты в клетке по левую сторону слабоосвещённого помещения. В соседней же клетке находилось очередное тело, изувеченное столь зверским образом, что полицейские предпочитали не смотреть туда. Но что привлекло их внимание — пацан не выглядел напуганным. Он злился и твердил, что кому-то удалось выжить. Отправив их с матерью, а так же двоих из «карусели» на улицу — к машинам, спецназ занялся поиском того самого выжившего. Полицейские принялись заново прочёсывать здание, не заметив, как из-за сваленных в кучу досок и бочек вышел потрёпанный мужчина. ... Истон не хотел никому показываться. Он устал от людей, устал от их криков. Казалось, что если его кто-то увидит, то вновь придётся решать — выжить этому человеку или нет, а играть чужими судьбами Истон больше не мог. Оказалось, что трудно быть Богом. В ушах до сих пор стоит жуткий крик сестры, которую Истон не смог спасти. Которая умерла вместо него. Истон опустил голову на окровавленные руки и тихонько заплакал... — Ну и где этот выживший страховщик? Спецназовцы обшаривали помещение в поисках уцелевшей жертвы. — Слушай, а может ну его? Этот жлоб мне в прошлом году отказался подписать страховое заявление. Видите ли, я с датами напутал напутал. Жаль, нельзя его в карусельку засунуть. Болтая, полицейские возвращались туда, где нашли выжившего парня и его мать. Услышавший их «позитивный» разговор Истон затаил дыхание. Искали его ещё долго: жертву и звали, и заглядывали куда только можно, и клялись что шоколадку дадут. Даже с печеньками и чаем. Наконец, кто-то из отряда заметил торчавший из-за бочек кусок галстук. Минут пять команда спорила, нормально ли это, или же там спрятана очередная ловушка. От греха подальше решили пройти мимо, однако, вовремя вспомнили, что обронили на том месте запасной магазин к винтовке. Полицейские вернулись и догадались заглянуть за доски.... ...Когда его вытаскивали, Истон уже не сопротивлялся. Ему было всё равно. Он устал физически, но куда сильнее — морально. Его куда-то вели, что-то говорили — Истон не слышал. Сегодня разрушили его жизни, и остальное не имело значения. Истона посадили в машину. За окном, в свете фонарей, мелькали улицы. Увиденное сливалось в сознании в череду тёмных и светлых пятен, скачущих в хаотичном порядке. От их хаотичной пляски закружилась голова. Наконец, приехали. Истона провели на конспиративную квартиру — опасаясь попыток со стороны Пилы или Брента добраться до выжившего, полицейские приняли решение спрятать выжившего и официально объявить о его гибели. Зайдя в тесную квартиру, Истон сразу же снял туфли и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Перегруженный мозг нуждался в немедленном отдыхе. Истон заснул. Позже из «Новостей» он узнал имя Пилы. Истон не мог понять одного: он не сделал этому полицейскому, детективу Хоффману, ничего плохого. За что же тот так с ним поступил? Мстил за Джона Крамера? Тогда почему сам Крамер, видя неправоту страховой компании, не подал заявление в суд? У него были шансы выиграть дело, да ещё какие. Зачем лить кровь? Истон горестно вздохнул, вспоминая коллег и их мучения. Эти люди не заслужили той ужасной участи, тем более — его сестра. Пила — безумный убийца, обрекающий на гибель множество людей. «А ведь Хоффман ещё на свободе...» — при мысли об этом Истон вздрогнул. Стакан горячего чая выскользнул из его рук и упал на пол. Раздался звон бьющегося стекла. Словно зачарованный, Истон наблюдал, как на линолеуме растекалось тёмное пятно. Закончит ли Хоффман начатое? Убьёт ли его? Неизвестность терзала хуже тисков, которые сжимались в пережитом испытании при каждом вздохе. Истон больше не мог сидеть и ждать, пока Хоффман найдёт его. Неизвестно, знает ли он про эту квартиру. Размышления прервал громкий стук в дверь. Вздрогнув, Истон схватил со стола испачканный в масле нож и замер. Не опуская его, осторожно приблизился к двери, глянул в глазок и расслабленно выдохнул: за дверью стоял офицер полиции, один из тех, кто его спасал. Истон отнёс нож на место и открыл дверь. Полицейский пришёл, чтобы убедиться, что с выжившим всё в порядке. Рассказал, что Хоффмана ищут и непременно найдут, заверил, что бояться нечего, а так же настоятельно велел показаться хирургу, тем более, в тело Уильяма по-прежнему был вшит ключ. — Я могу подвезти вас, — предложил полицейский, и Истон согласился. Возле больницы они попрощались — офицер отправился работать дальше по делу Пилы, а Истон отправился на приём. Ему повезло — очередь оказалась небольшой. Зайдя в кабинет, Истон увидел врача — тот с крайне занятым видом что-то писал. К столу была прислонена трость. Через несколько минут врач поднял голову и несколько секунд смотрел на пациента, ничего не говоря. Затем он как будто встрепенулся. — На что жалуетесь? Истон описал травмы. Врач, которого, как вспомнил Истон, звали Лоуренс Гордон, велел снять рубашку и подойти ближе. Осмотрев верхнюю часть туловища, он вынес вердикт, что полученные ранения не опасны для жизни. — Что касается ключа, — доктор бросил выразительный взгляд на свою трость, — я больше не провожу операций: максимум провожу осмотры и даю консультации. Но я выпишу вам направление к другому хирургу, который удалит ключ. Это несложная операция, и вам нечего бояться. Мистер Истон? Доктор Гордон протянул направление. — Вот, пройдёте без очереди. — Спасибо вам, доктор! — Истон искренне поблагодарил врача, который вызвал у него некоторую симпатию. Почему-то доктор Гордон казался более внимательным к пациентам, нежели его коллеги. — Не за что, — кивнул тот, — удачи вам. И берегите...цените свою жизнь. Истон вздрогнул. Где-то он это уже слышал, но не мог вспомнить где. Операция действительно прошла довольно быстро и относительно безболезненно. Истон сидел в буфете, пил горячий шоколад и сжимал в руке ключ, который решил оставить на память как ключ к новой жизни. Жизни, в которой он не станет решать судьбы людей, лишать кого-то помощи даже за неплохие деньги. Теперь всё будет по-другому. Истон улыбнулся своему отражению в окне и чуть приподнял стакан. «За новую жизнь!» Прежде всего он перестал скрываться. И хотя страх до сих пор оставался в душе, Истон понимал, что если будет днями торчать в квартире и ничего не делать, то рано или поздно сойдёт с ума. Через какое-то время он направился на работу, чтобы подать заявление об уходе. Впрочем, подписывать его президент компании отказывался наотрез. — Уильям, послушай, я всё понимаю. Страшно подумать, через какой ад ты прошёл, но пойми: ты нужен компании. Лучшие сотрудники погибли. Без тебя пропадёт всё. — Я догадываюсь, сэр, — кивнул Истон, — но знаете...мне всё равно. Я ухожу. На удивление теперь уже бывший руководитель не стал спорить. — Ну что ж. Печально, но я не могу насильно держать тебя здесь, хоть мне и обидно смотреть на то, как толковый человек отказывается от престижной работы. Истон молчал. Всё, что хотел, он уже произнёс, и теперь ждал подписи. Наконец, бывший начальник её поставил. — Послушай, Вил...у тебя ведь была какая-то формула...может хоть ею поделишься на прощание? — Нет. — Голос Истона прозвучал непривычно холодно. — Формула умерла вместе с моей сестрой. С этими словами бывший страховой агент резко повернулся и покинул кабинет. «Ну почему найти работу оказывается так сложно?» — Истон был в отчаянии. Перед ним лежали несколько газет, в том числе и тематических, но ничего путного не попадалось. Найти оказалось куда сложнее, нежели потерять. Как выяснилось, это правило относится и к работе. Деньги кончались, а устроиться куда-либо не представлялось возможным. Безнадёжность и страх за будущее начали потихоньку закрадываться в мозг. Сейчас, в условиях кризиса, многих выгоняют на улицу, он же покинул прибыльное место добровольно. «Придумать поступок глупее ещё надо суметь» — Истон всё больше сомневался в правильности принятого решения. Он вытащил из-под футболки висевшую на шее цепочку и задумчиво посмотрел на ключ. Новая жизнь...жизнь в которой у него нет ничего, кроме чистой совести. Но не слишком ли это дорогая цена? Рука напряглась. Цепочка натянулась на шее, готовая в любой момент порваться. Истон замер. Одно движение — и ключ будет сорван и брошен вглубь стола. Либо, если убрать руку — останется болтаться на шее. Истон бросил взгляд на стоявший сверху книжной полки диплом об окончании факультета экономики и страхования. Диплом, радовавший глаз заслуженными «отлично» и тремя «хорошо». Ещё в университете Истон сделал свой выбор и старательно следовал ему все годы обучения. Но теперь, когда цель достигнута, он вынужден от неё отказаться. Или нет? Истон вновь посмотрел на газету и медленно убрал руку с цепочки. Едва заметное объявление в уголке страницы привлекло его внимание. «Собрание кружка жертв Пилы переносится с 17:00 на 18:00. Состоится, как обычно, в...» Истон записал адрес и дату собрания. Кое-какие планы на завтра у него уже появились. Ниссан Истона остановился возле входа в указанное здание за пять минут до начала собрания. С интересом оглядываясь, Истон прошёл в широкий зал и устроился на одном из расставленных в круг стульев. Рядом села чернокожая девушка с протезом вместо руки — Истон с содроганием вспомнил капканы-взрыватели на своих запястьях. Кому-то определённо повезло меньше, чем ему, но люди нашли в себе силы объединиться и вместе переживать общую беду. Он внимательно слушал каждого. Говорили много и оживлённо — все, кроме одного. Мужчина, занявший кресло в самом тёмном углу предпочитал молча наблюдать за собравшимися. Истон понял, что, как и тот молчун, он не хочет делиться воспоминаниями. Слишком уж те свежи — рана в сознании ещё не успела затянуться. Для начала Истон решил познакомиться с молчаливым мужчиной, в котором, подойдя ближе, узнал хирурга, выписавшего ему направление. Мужчины обменялись рукопожатием. — Я не знал, что Вы тоже... — Это было давно. — Доктор Гордон слегка поморщился. Истон глубоко вдохнул, выдохнул и задал вопрос, не дававший ему покоя уже который день. — Скажите, стоит ли менять себя, пройдя через всё это? Начинать новую жизнь? Старый-новый знакомый задумчиво молчал. — Доктор Гордон? — Можно просто Лоуренс. Произошедшее сделало всех нас другими. Собравшиеся здесь люди никогда не станут прежними, так же как я или ты. Пережитые боль и страдания в корне меняют психику, взгляд на мир, на те или иные действия и поступки. Стоит ли тебе менять себя? Уильям, ты уже изменился. Остаётся только осознать это. Истон кивнул. — Спасибо докт...Лоуренс. Только я... Неожиданно для самого себя Истон рассказал незнакомому человеку всё — о том, каким он был в прошлой жизни; как во время Игры делал мучительный выбор, наблюдая за гибелью тех, кого пришлось обречь на смерть ради спасения других; как едва не лишился жизни, но вместо этого потерял сестру; как неподвижно лежал днями на кровати, прислушиваясь к каждому шороху и боясь, что Пила вернётся за ним; как безработица вновь заставила сомневаться... Гордон усмехнулся, глядя на просвечивающий сквозь белую рубашку ключ. — Ты уже решил для себя, возвращаться к старой жизни или идти дальше? Истон помотал головой. — Может, Вы мне поможете? — Здесь я не могу тебе помочь. Никто не может, потому что выбор ты должен сделать сам. — Но работа... Лоуренс откинулся на спинку кресла, давая понять, что разговор окончен. — Подумай как следует. Побеседуем в следующий раз... если захочешь сюда вернуться, конечно. Истон кивнул. В том, что вернётся сюда, он не сомневался. Ведь никто кроме этих людей теперь не сможет его понять... — Ну и как успехи с работой? Истон исподлобья глянул на Гордона. Успехов не было ровно никаких, не считая предложение разносить каталоги «Avon». Лоуренс посмотрел на грудь бывшего агента. Увидев, что ключ на месте, он хмыкнул. — В нашу больницу нужен охранник, и я мог бы порекомендовать тебя. — И где только было ваше предложение на прошлой встрече, — проворчал Истон. Лоуренс не ответил. Истону вдруг показалось, что тот смотрит на него, хитро прищурившись. -Так ты согласен? Истон кивнул. «И всё-таки, почему он не мог вспомнить об этом раньше?» Размышления прервал сдавленный вздох за спиной. Резко обернувшись, Истон увидел, что на него в упор смотрела вдова Гарольда — человека, которого он погубил. Совсем недавно эта женщина хотела убить самого Истона. Рядом стоял её сын, который дёрнул смертоносный рычаг. Сейчас его глаза сверкали ненавистью. Истон отвернулся. Смотреть на этих людей он не мог и, не дожидаясь окончания встречи, направился в сторону двери. — Ты ещё придёшь сюда? Истон замер, словно налетел на невидимую стену. Он не ожидал сейчас чьей-либо реплики в свой адрес. Но Лоуренс смотрел на него, ожидая ответа. Помедлив, Истон кивнул и рванул прочь из зала. Уже через два дня он примерял чёрную охранную кепку и с интересом разглядывал в зеркале собственное отражение. До этого дня Истон никогда не носил форму, не считая деловой одежды. Широкие чёрные брюки, куртка с шевроном, широкий пояс с кобурой смотрелись на нём в высшей степени странно. К тому же, полученная форма оказалась широковата для тощего Истона, но он был доволен: вопрос с работой наконец улажен, да и то, что рядом работал Лоуренс, успокаивало. Пусть они и были знакомы чуть более двух недель, Уильям, который не доверял людям в принципе, ощущал странное спокойствие, находясь рядом с этим человеком. И хотя Лоуренс был примерно одного с Истоном возраста, он казался намного рассудительнее и мудрее. «Интересно, за что Пила покарал его? И каким был этот человек до прохождения испытания? Таким же как и я?» Истон пытался расспросить Лоуренса о его прошлой жизни, но тот всё время уходил от ответов и менял тему. Это несколько озадачивало бывшего страховщика, привыкшего докапываться до сути и раскрывать чужие секреты, однако Лоуренс был неприступен. В конце концов он напрямую сказал, что не хочет говорить о своём испытании, и Истон оставил его в покое. Понял, ибо сам прошёл подобное. Впрочем, теперь жизнь Истона наладилась. Работа радовала спокойствием, кошмарные воспоминания постепенно уходили в прошлое. Он потихоньку влился в коллектив жертв Пилы, благо с того самого вечера семья погибшего Гарольда там больше не появлялась. Кошмар остался позади. Стоило Истону об этом подумать, как в коридоре больницы погас свет. «Что за...» — Схватившись за кобуру, Истон осторожно двинулся вдоль стены. Стараясь ступать бесшумно, он добрался до распределительного щитка и рискнул включить фонарик на телефоне. «Тьфу ты, пробки,» — Истон глубоко вдохнул и, сняв кепку, вытер пот со лба. Посмотрел на часы — до конца рабочего дня оставалось 10 минут. Закончив со щитком, Истон вернулся на место, где честно просидел положенное время, разгадывая сканворд. На улице же его ждал неприятный сюрприз — кто-то проколол все 4 колеса автомобиля. Оставив эту проблему на завтра, Истон направился в сторону автобусной остановки, не замечая, как из-за угла осторожно вышел человек в чёрной куртке с накинутым капюшоном... Транспорта всё не было. Уставший после трудового для Истон почти уснул на остановке, когда в лицо ему ударил яркий свет — нужный автобус наконец подъехал. Вместе с Истоном в салон вошёл парень в чёрной куртке и сел позади него, но истон не замечал попутчика — обычно по окончании рабочего дня его не тянуло разглядывать окружающих. Уставшего человека куда больше интересует тепло дома и горячий ужин. Чтобы быстрее добраться до желанного, Истон даже решил пренебречь правилами безопасности — рискнул не обходить территорию стройки, которая отделяла его от дома, а идти непосредственно через неё. Он пролез в широкую дыру, проделанную в заборе такими же противниками долгой ходьбы. Сторожей здесь никто не боялся — после восьми вечера их интересовали исключительно портвейн, игра в карты и ток-шоу, от которых тупеют быстрее, чем от игры в карты и портвейна вместе взятых. Впрочем, Истона уровень развития местной охраны так же не интересовал. До дома оставалось совсем чуть-чуть... ... Лезвие перочинного ножа тихонько звякнуло, выскакивая из рукоятки. «Не услышал...» Брент ускорил шаг. Его сердце колотилось с неимоверной силой, руки вспотели — нож едва не выскользнул из ладони. Брент не думал, что убивать — это так страшно. Но необходимо. Нужно исправить случайность: наказать убийцу отца. Человека, у которого нет души, а вместо чувств одни расчеты. Думая об этом, Брент подбирался всё ближе и ближе. «Главное, чтобы он не услышал». — Идти приходилось быстро, но крайне осторожно. До этого дня Брент никогда никого не выслеживал, и с каждым шагом делать это становилось всё страшнее. Брент не думал, что будет потом — найдут ли тело, посадят ли его. Жажда мести, помноженная на юношеский максимализм, затмила все остальные чувства и стала смыслом существования. Брент не отрывал взгляд от шеи Истона, представляя, как левой рукой схватит его за грудь и прижмёт к себе, а правой воткнёт острый нож ему в горло. Так в смесь чувств Брента добавился охотничий азарт. Его и жертву разделяло всего несколько шагов, Брент протянул руку... Сверху раздался хруст. Истон резко обернулся. Один из кирпичей, оставленный строителями в крайне неудачном положении, сорвался вниз... Иногда человеческую судьбу решает случайность. Иногда — считанные секунды. А иногда — выбор другого человека. Юный каратель даже подумать не мог, что его плану вообще что-то может помешать. Он был шокирован. Он стоял, не в силах пошевелиться... Услышав звук сверху, Истон стремительно обернулся. Меньше секунды ему хватило, чтобы увидеть всё — замершего парня с ножом в руках, в котором Истон узнал своего несостоявшегося убийцу, и летящий прямо на него кирпич. На то, чтобы принять решение, было не более секунды. Но прошедший испытание кровью Истон знал, какой выбор сделает. Одним прыжком он сбил Брента с ног, повалив его в грязную траву и рухнув сверху. Кирпич с глухим стуком ударился об асфальт. Брент моргнул. Он медленно осознавал, что опасность миновала. Брент только сейчас сообразил, что при падении так и не выпустил из руки нож, и если действовать быстро — он успеет вогнать лезвие в бок Истона, а затем добить раненого. Но вместо этого брент убрал лезвие. Истон поднялся на ноги. Отряхиваясь, он продолжал смотреть на Брента. Только сейчас тот понял, что крепко влип. «Если он позвонит в полицию, мама не выдержит второго потрясения. Меня посадят, и это будет конец!» Истон продолжал смотреть сверху вниз. До этого момента Брент никогда не видел его злым, теперь же светлые глаза были наполнены яростью. — За то, что совершил, я уже ответил сполна. Или тебе во что бы то ни стало нужно увидеть меня, истекающим кровью? И что потом? Станешь таким же как я, не сможешь себя простить, и в конце концов покончишь с собой? Брент молчал. До этого момента он думал исключительно о мести, даже не предполагая, что будет дальше с ним и с матерью. Сейчас же, когда чувство безудержной ярости отступало, он понял, в какую передрягу мог бы влипнуть, погубив вместе с этим человеком собственную жизнь. Взгляд упал на валявшийся в нескольких метрах кирпич, который едва не расколол Бренту голову. Сегодня его жертва оказалась его же спасителем. Брент поднялся на ноги. — Что ты собираешься делать дальше, после того, как прикончишь меня? Упиваться местью? Брент склонил голову. Глаза стали влажными от слёз. — Прости... — Едва слышно пробормотал он, понимая, что простым извинением тут вряд ли отделаешься. — Прощу я тебя, и что дальше? Завтра опять будешь меня караулить — с каким нибудь пистолетом, чтоб наверняка уже? Брент затряс головой. — Не буду, честно! Я больше не буду... никогда... — Он замолчал, не в силах больше сдерживать плач. — Что ты не будешь?! — Мстить...больше не буду...никогда. Никому. Истон вздохнул. Он верил парню. Верил, что тот усвоил урок так же, как когда-то усвоил он сам. А ещё Истон помнил о том, что наказание не должно превышать вину — иначе это не наказание, а расправа. Расправляться же над подростком, которому итак досталось, Истон не хотел. Он даже в полицию звонить не собирался, о чём известил парня. Тот вытер слёзы рукавом куртки и заметно воодушевился, а через секунду крепко обнимал того, кого хотел жестоко убить, и горячо благодарил его. — Ну всё, хватит. Советую поторопиться на автобус. Полагаю, до дома тебе добираться долго? Брент кивнул. — Я правда того...пойду. Прощайте, мистер Истон. Не оборачиваясь, Брент чуть ли не бегом рванул прочь. Проводив подростка задумчивым взглядом, Истон развернулся и пошёл домой. Сегодня он усвоил ещё один урок. Ходить по стройке — дело весьма рисковое.