Папа

Брок гонял Страйк особенно жестко, а сам всматривался в годовые оценки Шона, и именно из-за них Страйк сейчас страдал. Похоже, зря он положился на ответственность Шона, или это потеря матери так на нем сказалась, но оценки были просто ужасными. И Броку многого стоило, чтобы Шона не отчислили, а этот поганец даже словом не обмолвился, что так плохо закончил. Брок понял, что пускать на самотек учебу Шона нельзя. Он хотел, чтобы парень учился самостоятельности, но теперь ничего подобного. Хотя он все еще собирался отпустить Шона в Шривпорт к Майклу, ребята продолжали общаться, хотя их разделяли мили. — Командир, кто тебя укусил? — спросила Эммс, первая преодолев полосу препятствий уже в который раз, в затылок ей дышал Роллинз, остальная группа отставала на пару метров, но в целом, нормативы были не просто выполнены, ребята их стабильно превышали на пять-десять секунд. Молодцы. — Шон меня укусил, — признался Брок и вздохнул, показывая аттестат за год. Ничего хорошего там не было, по всем важным, как считал Брок, предметам. — И что мне теперь делать? — Командир, прекрати ныть, — улыбнулась Эммс, хлопнув его по плечу. — Парень мать потерял, а ты, небось, в его тетрадки не заглядывал и с директором не общался ни разу? — Ну… почти, — скривился Брок. Он отлынивал от походов к директору, и вот результат: завтра нужно было сходить. — Эх, командир, — невысокая Эммс приобняла Брока за талию, притеревшись головой к плечу, — третья неделя пошла, как Шон у тебя, а ты в вопросах подростков вообще ничего не смыслишь. Давай мы с племянниками как-нибудь в гости зайдем, барбекю устроим? — Позовем весь Страйк? — усмехнулся Брок. — Нет, только тех, кто с детьми, — вполне серьезно сказала Эммс. — А это я, Серб, у которого, как ты помнишь, родился пятый сын, и Клён, у него двое. — Не ты, а твоя сестра, — поправил Брок Эммс. — Но звать надо всех. — Да, — согласилась Эммс, — звать надо всех. А то мы до сих пор не знаем твоего сына. А это непорядок, командир. — Да, непорядок, — согласился Брок, думая, что ему сказать директору школы, старому хрычу Адельберту Вискони. — Вот разберусь с директором и призову вас всех. Ладно, кончили, соколы дивные! — рявкнул он своей группе. — Всем до завтра. Эммс отлепилась от Брока и пошла полоскаться и переодеваться домой. На сегодня у них не было никаких боевых вылетов, по крайней мере, запланированных. А внепланово их могли дернуть в любой момент. Брок же поплелся в свой кабинет. Как же ему не хотелось ехать в школу и разбираться с директором, тем более, что тот был носат, скрипуч и противен до невозможности. Жаль, нельзя было заслать Стива, тот быстро бы порешал все вопросы. По дороге домой Брок думал о том, что надо переодеться в костюм, чтобы выглядеть представительнее, и, действительно, может, взять с собой Стива, потому что Баки брать бесполезно, этот сорванец обязательно нахамит этому гребаному директору, а Шону нужно устроить домашний арест, хотя он и так особо никуда не ходит. Или Брок просто не знает, ходит Шон куда-то или нет. Они не ссорились в эти почти три недели, которые Шон жил у них, но и тепла в отношениях с сыном у Брока не было. Шон с удовольствием играл с Баки в видеоигры, нашел общий язык со Стивом, с удовольствием поглядывая, как тот рисует, даже помогал Стиву с готовкой, но Баки и Брок в один голос кричали, что готовят они оба отвратительно. Но этот тандем невозможно было разбить. Обидно было только то, что с Броком Шон держался холодно-отстраненно, был вежлив, но не более. И Брок не представлял себе, как стать ближе, хоть чуточку ближе. Конечно, Баки и Стив были больше друзьями, они не пытались его воспитывать, с ними было весело и легко, а вот Брок постоянно чего-то от Шона хотел. Хотя сам Брок не считал, что он хочет чего-то запредельного. Да, обязанностью Шона было убирать со стола и запускать посудомойку. Больше обязанностей по дому у него не было, кроме как убираться исключительно в своей комнате. Но и тут Шон умудрялся косячить, от чего в Броке просто вскипала злость, и Баки или Стив ловили Брока на подходах к комнате Шона, чтобы тот чего не учудил непоправимого. Приехав домой, Брок загнал машину в гараж и вошел из него в дом. Он хотел объявить, что послезавтра у них будут гости, когда услышал голос Шона в гостиной, похоже, тот разговаривал по телефону. — Майк, он меня задрал, — экспрессивно говорил Шон. — Ему на меня класть. Он даже в школу не пришел, и на оценки мои ему плевать. На все плевать. Я специально завалил год, но он мне по этому поводу тоже ничего не сказал. Он мне не отец! Ладно, до завтра. — Шон, — прошел на кухню, минуя гостиную, — мне надо с тобой поговорить. — Говори, — пожал плечами Шон, придя на кухню. — Твои оценки за год, — объявил тему Брок. — Я сказал, что учишься ты для себя и за оценки я тебя ругать не буду. Но никто мне не запретит тебя ругать за халатное отношение к учебе. Намеренно халатное, я видел твои оценки с первого класса. И не надо говорить мне, что ты пропустил и не успел выучить. Что происходит, Шон? — Тебе на меня плевать и на оценки на мои плевать! — крикнул Шон. — Ты даже к директору не пришел, когда тебя вызвали, и ты еще хочешь называться моим отцом? — Я схожу к директору, — спокойно сказал Брок, понимая, что он действительно накосячил, а вина Шона тут… не было тут его вины, ведь это Брок вел себя наплевательски. — Вот и поговорили, — заключил Шон и пошел к себе в комнату, которую они уже успели обставить, как Шону того хотелось, повесили все его модели, а к той, что он еще клеил, подарили три новых. От Брока, Баки и Стива. Шон тогда очень обрадовался, но сказал, что клеит одну модель за раз, так что этим трем придется подождать. На том и порешили. Брок был готов для Шона на многое, и не только распахивать кошелек. Он даже хотел проводить с ним больше времени, но больше не получилось. Страйк отбирал все время и силы, и, приходя домой, Броку было немного не до сына. Как теперь он понял, очень зря. Вот и результат. Нужно было брать воспитание в свои руки, а не надеяться на удачу. Брок позвонил в секретариат школы, справился о том, примет ли его директор Вискони, и, получив положительный ответ, пошел одеваться попредставительнее, но ничего, кроме парадной формы, надеть не придумал. Это была самая представительная одежда, с планками наград и за войну в пустынях Ирака, и за служение родине уже в ЩИТе, жаль, только, звание не дотягивало до офицерского, но кто из этих гражданских разберет, что там у него за лычки такие. — Я уехал к твоему директору, — крикнул Брок, чтобы Шон его услышал. — Баки приедет через час, приготовьте ужин. Не услышав ответа, Брок выгнал машину из гаража и поехал в школу Шона, благо ехать было всего минут двадцать. На саму территорию школы въезд машинам был запрещен, и Брок, оставив своего железного коня на стоянке, которая по случаю летних каникул пустовала, зашел за ворота и пошел по живописной дороге. Деревья там клонились вниз своими ветвями, образуя изумительный живой коридор, по которому Брок шел и удивлялся, чего он раньше не замечал этой красоты. Лето уже полностью вступило в свои права, хоть было только начало июня, и деревья цвели пышным цветом, наполняя воздух сладкими ароматами. Дойдя до главного корпуса, выполненного в викторианском стиле, Брок поднялся на крыльцо и вошел в полумрак. Где тут кабинет директора, Брок не представлял, и просто пошел по первому этажу, надеясь, что кого-нибудь встретит. Так и случилось, он встретил уборщика, который любезно отвел его к кабинету, перед которым сидела молодая секретарша. — Вы записаны? — поинтересовалась она. — Брок Рамлоу. Отец Шона Манса, — представился Брок. — Я звонил минут сорок назад, мне сказали, что директор Вискони примет меня. — Да, конечно, мистер Рамлоу, он вас уже ждет, — прощебетала секретарша. Брок вошел в просторный светлый кабинет, стены в котором были заставлены стеллажами с книгами. Директор Вискони, немолодой мужчина с блестящей лысиной и пышными усами жестом предложил присаживаться. — Мистер Рамлоу, — проскрипел он, — или.. — он подслеповато прищурился на лычки Брока, но тот опередил его мысль. — Сержант-майор, — ответил Брок на невысказанный вопрос, — но мы не на войне, так что можно мистер. — Что ж, мистер Рамлоу, — заскрипел директор снова, — можно долго рассуждать о ваших обязанностях, как отца, о неуспеваемости Шона, и как одно связано с другим, но я не буду долго рассуждать. Мы школа элитная, и я не могу допустить, чтобы наши ученики не успевали в учебе, это бросает тень на наше учебное заведение. И я был бы должен отчислить вашего сына без разговоров, особенно потому, что вы долго не откликались на мое предложение, но я вижу, вы — человек военный, а значит знаете толк в дисциплине, поэтому скажу вам так: я даю Шону еще один шанс, но этот шанс будет последним. Я надеюсь, к осени вы выработаете правильную стратегию взаимодействия с сыном, чтобы мы больше с вами не виделись. Вас устраивает мое решение? — Безусловно, — четко ответил Брок. — Могу идти? — Да, мистер Рамлоу, — кивнул директор, — можете идти. И смотрите, не попадайтесь мне больше на глаза. Уже закрывая за собой дверь, Брок увидел хитрую улыбку на губах скрипучего старика и сам улыбнулся. Все прошло как нельзя лучше. Только нужно было придумать наказание для Шона, но такое… Брок не знал, какое. Домашние дела не подходили, как и ругань, и чтение нотаций, и отбирания гаджетов, и домашний арест. К первому Шон уже привык, имея свой кусочек домашних дел, а на время делегировать ему чьи-нибудь обязанности Брок считал неэффективным. Ругаться и читать нотации можно, когда тебя слушают, а Брок был уверен, что Шон его слушал вполуха и срать хотел на бедового папашу. Отбирать гаджеты… Можно было бы, конечно, если бы на них не было завязано полжизни, а домашний арест… Не на две же недели? А потом он уезжает к Майклу, миссис Руиз слезно просила отпустить Шона, не быть козлом, и Брок согласился. Вот и не осталось у Брока воздействий на Шона, кроме как запретить Баки с ним общаться. Это было жестоко и по отношению к самому Баки, но других воздействий на Шона у него пока не было. Вернувшись домой, Брок прислушался, с кухни доносились приглушенные голоса и веселый смех. Баки и Шон что-то кашеварили и по дому разливался приятный аромат еды. Брок, прежде чем идти к ним на кухню, поднялся и переоделся в домашнее. Он определился с решением, теперь осталось его озвучить, только если Шона Брок разозлить или обидеть не боялся, то вот Баки такого не заслужил, ему нравилось играть с пацаном, а не только кашеварить. Баки даже повесил кольцо для баскетбола, чтобы играть с Шоном вдвоем. Им было весело, но Брок собирался лишить Шона этого “весело” как минимум на неделю. А там поглядим. — Бак, можно тебя? — позвал Брок, заходя на кухню. — Да? — повернулся к нему Баки, весь заляпанный мукой. Мукой было заляпано все вокруг и даже пол, и Шон тоже был заляпан. Баки посмотрел на Брока, чутко чувствуя его настроение, и отряхнул руки. — Подожди меня в кабинете, — попросил он. Поднявшись, Брок пошел в кабинет, радуясь, что Баки его понял даже без слов. Кабинет был больше стивов, но им пользовались и Баки, и Брок, если нужны были тишина и покой. Хотя Баки больше пропадал в подвале с оружием, предпочитая тишине теплых стен и удобному креслу кабинета холодные бетонные стены и такие же холодные черные стволы. — Случилось чего? — Баки вошел в кабинет к Броку минут через пять, уже без фартука и с чистыми руками, то, что мука лежала сединой на его волосах, Брок решил не уточнять, и так нормально. — Бак, я разговаривал с директором…— начал Брок. — Ну, уже хорошо, что он тебе сказал? — Баки уселся во второе кресло. — Короче, у Шона в следующем году шанс вылететь очень большой, если он не возьмется за учебу, — начал Брок. — И я хочу его как-нибудь наказать за паршиво законченный год. Как ты смотришь на то, если я на неделю тебя отлучу от Шона? Ни игр, ни разговоров, никакой совместной деятельности. — Странная у тебя какая-то идея, — Баки задумался. — Ты пароль на роутере поменяй и не отпускай никуда, а я… Нет, Брок, что это за наказание: не общаться с членом семьи? Ты сам себе это как представляешь? — С этой стороны я вопрос как-то не рассматривал, — признался Брок. А поначалу идея казалась ему очень хорошей. — Значит, домашний арест и без интернета. — Да, без интернета, — усмехнулся Баки. — А еще я слышал, как Шон собирался встретиться с девочкой завтра. Так что облом его свиданию. Баки усмехнулся и потер руки. — А ты, я смотрю, соображаешь, что к чему, — вернул усмешку Брок. — А что еще ты слышал? — Много чего, — пожал плечами Баки, — но я, как его друг, не буду тебе об этом рассказывать. — Ладно, многоходовщик, — хмыкнул Брок, — не рассказывай. И джойстики от приставки я в сейф кину. — Э, а я-то в чем провинился? — недоумевал Баки. — Я тоже хочу играть, а по твоей милости буду целую неделю сидеть… — Я тебя жду на тренировку в Страйк. Каждый день этой длинной недели, — предложил Брок. — Это чтобы тебе скучно не было. — Ладно-ладно… — рассмеялся Баки. — Я тебя понял. Вот уже третью неделю Баки появлялся в ЩИТе только на одиночные миссии, и то, которые длились не больше двух суток. Баки был сиделкой для Шона, чтобы тот не напортачил и не решил махнуть автостопом до Шривпорта, посидеть на могиле матери. Сиделкой Баки был ненавязчивой, то сидел в подвале, то кашеварил, но никак не пытался вывести Шона на какие-нибудь откровенные разговоры, хотя, Брок был уверен, что мог бы. Почему-то так сложилось, что даже Стив больше общался с Шоном, чем сам Брок, и с этим нужно было что-то делать. Конечно, Стив мог бы выбить ему длительный отпуск, на месяц, к примеру. Брок бы повел Шона в поход, свозил бы в жаркую Флориду, искупаться в теплом море, вытащил бы на Кони-Айленд, да много куда можно было сходить с сыном, которого не видел всю его жизнь. А получалось, что Шон веселился с Баки, учился готовить, Брок был уверен, что Баки даже к оружию его допускает, хотя и был разговор о том, что он пока слишком мал для боевого оружия. С Баки же играет в видеоигры. Общался со Стивом, который приходил посмотреть, как Шон клеит свои модели. А Брок только справлялся об уроках и звал есть. Обставил комнату, как хотел Шон, хотя он не высказывал каких-то запредельных требований. Брок понимал, что этого мало, что нужно налаживать контакт, ведь Шон звал его только по имени, даже не пытаясь сказать “папа”. Нет, Брок бы тоже не спешил называть этим теплым словом мужика, которого видел всего месяц, две недели из которого он пропадал на какой-то неведомой работе. — Ладно, идем, а то Шон там сейчас наворотит дел, — сказал Баки. — И не будь слишком строгим. Брок поймал Баки, прижал его к стене и впился в губы поцелуем, обшарил руками сильное тело, забравшись под футболку, горячо выдохнул в шею. — Как же я люблю тебя, — простонал Брок, не спеша отлипать от Баки. Они так давно не были вместе все втроем. Наличие Шона мешало Броку сосредоточиться на любовниках, ему казалось, что Шон услышит, придет невовремя или еще что-то такое. Вот и получилось, что вместо секса почти каждый день они были вместе раз-два в неделю, когда Брок точно знал, что Шона не будет дома и у них есть время. — Брок, Шон в кухне, — напомнил Баки, который и сам хотел Брока до дрожи в руках. — Все, все, Брок… — Пять минут, — и Брок опустился на колени… Им действительно хватило пяти минут, так оба хотели друг друга. Влажные салфетки нашлись в ящике стола, и еще через две минуты они оба пришли на кухню. Шон глянул на них, и Броку показалось, что он знает, чем они там занимались, и почему-то стало стыдно. Стыдно за то, что приходилось прятаться в своем же доме от пацана. — Шон, я хочу… — О да, — скривился Шон. — Ты побывал у директора и теперь будешь выносить мне этим мозг. Давай я сейчас догадаюсь: домашний арест, никаких игр с Баки или без, и без интернета. Сколько, две недели? Три? Всю жизнь?! Брок видел, что Шон заводится, уже не контролирует себя, что сейчас уйдет, хлопнув дверью. — Подожди, — спокойно сказал Брок, сев на стул. — Ты прав. Домашний арест и никаких игр и интернета. Неделю. Я хочу, чтобы ты понял, что учеба — твоя обязанность. Проверяю я твои уроки или нет, а я склонен не проверять, потому что ты взрослый парень, способный нести ответственность за свои действия. Ты меня понимаешь? — Понимаю, — сник Шон, но позиции невинно обиженного не сдавал. — Но тебе же плевать, как я учусь! — Нет, не плевать, — не согласился Брок. — Твою неуспеваемость я поначалу списывал на горе и привыкание к новой обстановке. Но сейчас убеждаюсь, что это было твоим наплевательским отношением. Вопросы есть? Шон мотнул головой и посмотрел на Баки. — Иди, я сам закончу, — чуть улыбнулся Баки, и Шон усвистал к себе в комнату, скинув с себя фартук. — И вот что я такого сделал? — не понял подобной реакции Брок. — Ничего, — сказал Баки. — Просто поступил как злобный гад, мешающий пацану жить. Как отец ты поступил. Но у Шона отца никогда не было, поэтому он не знает, как с тобой общаться. Ему со Стивом проще, чем с тобой. — Это ты меня сейчас так утешил? — горько усмехнулся Брок. — Нет, я ответил на твой вопрос, — улыбнулся Баки. — Иди ко мне, помоги закончить, раз ты отобрал у меня помощника. — Ладно, что вы тут делаете-то? — Брок надел скинутый Шоном фартук и присоединился к Баки. Они пекли булочки с корицей, шоколадом и пеканом. Всю неделю, на которую Шон был наказан, он принципиально не разговаривал с Броком, но вполне общался с Баки и Стивом. Наконец, Стиву это надоело. После ужина, когда Шон убрал со стола, как теперь было заведено, он сразу пошел наверх к себе в комнату. Баки уселся смотреть телевизор, утащив к себе на колени и Брока, который улегся на диван. — Тебе это не надоело? — спросил Стив Брока, когда услышал хлопок двери Шона. — Надоело, — кивнул Брок и прикрыл глаза, когда живая рука Баки забралась ему в волосы. — Ну а что прикажешь сделать? — Не знаю, — вздохнул Стив и встал с кресла. — Но пойду попробую хоть что-нибудь сделать. — Стив, только вот ты не начинай, что я плохой отец, мне и так уже от всего тошно, — Брок попытался подняться, но рука в волосах не дала ему это сделать. — Ты не плохой отец, — заверили в один голос Стив и Баки, — просто тебе нужна помощь. — Ну давай, валяй, помощник, — махнул рукой Брок. Он был уверен, что Стив хуже не сделает, ведь он сам потерял мать в довольно юном возрасте, может, действительно, давно стоило им поговорить. Стив поднялся и постучал в дверь Шона. — Что еще? — громко спросил Шон. — Это Стив, можно зайти поговорить? — спросил Стив. — Ну заходи, — разрешил Шон, и Стив вошел, аккуратно притворив за собой дверь и уселся на пол, подперев ее спиной. Шон клеил одну из моделей, которые ему купил Баки. Еще полдюжины коробок с разными моделями, аккуратно сложенные, лежали в углу. Стив в который раз посмотрел на свисающие с потолка модели и улыбнулся. Он о подобном даже не мечтал. Он любил рисовать, и сейчас у него скопилось очень много рисунков Шона и Брока, таких похожих и совершенно разных. — Знаешь, очень давно у меня тоже умерла мама, от болезни, — начал Стив, не пытаясь отвлечь Шона от модели. — Мне было семнадцать. И я остался совсем один. У меня был только Баки, но он не мог мне заменить мать, каким бы близким он ни был. А отца своего я вообще не знал, он погиб на войне, когда я еще не родился. И мне пришлось выживать самому. Тогда было очень сложное время, у многих не было работы, а я ничего не умел, кроме как рисовать. Пришлось искать работу, чтобы платить за жилье, что-то есть. Баки, конечно, помогал, но у него была своя семья, это потом мы стали жить вместе, а сначала… Сначала я очень скучал по маме… — Ты до сих пор скучаешь? — тихо спросил Шон, оторвавшись от модели, но не повернувшись к Стиву. — Очень, — признался Стив. — И всегда буду скучать. — А тебе мама рассказывала про твоего папу? — Шон все еще не спешил оборачиваться, сгорбился на стуле и говорил тихо-тихо. — Да, рассказывала, говорила, что он очень хороший человек был, — негромко говорил Стив. — Что был доблестным воином, защитником, очень хотел меня увидеть. — А моя мама про Брока ничего хорошего не говорила, если говорила вообще, — признался Шон. — И теперь ее нет, а я в его доме, с ним… — И не знаешь, как быть и кому верить? — продолжил за него Стив. — Да, — Шон еще сильнее опустил голову. — Брок, он… Он вроде и не требует от меня ничего, но я ему словно чужой. Иногда кажется, что ему на меня плевать. Понимаешь, я даже рад, что он меня наказал. Хоть заметил… — Знаешь, может быть тебе и будет сложно это признать, но Броку сложно. Ты появился в его жизни внезапно, незнакомый ребенок, которого он бы мог отдать на усыновление в другую семью, но он, узнав, что ты — его сын, в лице переменился. Он всю твою жизнь хотел знать, что у тебя все хорошо, посылал тебе открытки и подарки на каждый день рождения и Рождество. — Не посылал, — глухо отозвался Шон. — Ни одной открытки и ни одного подарка. — Твоя мама не получала их на почте, и они все возвращались, — объяснил Стив. — Все эти подарки лежат сейчас в гараже, а открытки Брок хранит там же в шкатулке. Он любил тебя всегда, даже не зная, какой ты. Рассказывал нам с Баки, как ждал тебя, хотел увидеть. А сейчас, когда ты появился в его жизни, он просто не знает, как перестроить свою жизнь под тебя. Как быть с тобой больше времени, уделять внимание не только твоим оценкам, но и тебе лично. Ты можешь, конечно, мне не верить, но дай Броку шанс. — Хорошо, — еще глуше ответил Шон, Стив слышал в его голосе непролитые слезы. — Я пойду, — Стив поднялся и открыл дверь, Шон не стал его останавливать. — О чем они там? — спросил Брок. — Уже договорили, — ответил Баки, — Стив сейчас спустится. И если он тебе не расскажет, то я тоже не расскажу. Баки усмехнулся, продолжая массировать голову Брока живой рукой. Стив пришел почти бесшумно, усаживаясь в свое любимое, чуть продавленное кресло, с альбомом и взял карандаш. — Не обещаю, что он придет к тебе извиняться, — с улыбкой сказал Стив, — но есть подозрение, что он пойдет разорять гараж. — Ты ему что, о подарках сказал? — негодующе спросил Брок. — Стив, мать твою, вот нахера, а? — Потому что Шону нужно доказательство, что ты его любишь и всегда помнил о нем, — спокойно отозвался Стив, водя карандашом по бумаге, Брок слышал каждый штришок очередного портрета, такая тишина повисла в комнате. Но отчего-то чувствовалось, что напрягался только он, а оба его супера были спокойны и расслаблены. — Брок, успокойся, он бы все равно узнал. Шон тихо ходить еще не научился, поэтому даже Брок услышал, как тот топает по лестнице и идет в гараж. Началось, подумал Брок, хотел было подняться, пойти следом, но Баки ему не дал. — Лежи, горе наше, — усмехнулся он, — дай мальчику самому принять решение о том, какой ты отец. — Ладно, — вздохнул Брок и остался лежать на своем месте. Стив, отложив альбом, тоже перебрался на широкий диван, подвинул Брока и лег рядом с ним, положив голову к Баки на колени, обнимая Брока. — Успокойся, — Стив погладил Брока по плечу, прижался к нему всем телом, горячим даже через одежду, — он просто найдет подарки и что-то для себя решит. Ему это нужно — знать, что ты о нем помнил, что ты хотел его появления на свет. И что сейчас ты не просто чужой мужик, а отец, пусть и такой бедовый. В гараже Шон принялся за поиски тех самых подарков, но нашел их не сразу, оказывается, они лежали на самой верхней полке. Шон подсчитал, должно было быть двадцать восемь коробок. Взяв прислоненную к стене стремянку, он забрался на нее и стал спускать вниз все коробки. Он не боялся, что его накажут за разведенный в гараже бардак, не в оружейной же. А в конце он нашел и шкатулку с открытками. Сев на верхушке стремянки, Шон открыл коробку и взял в руки стопку открыток. Их тоже должно было быть двадцать восемь. Так, сидя на стремянке, Шон перебирал открытки. Они были из разных мест, с разными панорамами городов, о которых он даже не знал. Но все начинались одинаково “Здравствуй, мой дорогой Шон, пишет тебе твой папа…” Поздравления с днем рождения и Рождеством, то всего пара строчек, то длинное послание. Где-то Брок даже рассказывал о себе что-то, чтобы Шон мог себе представить, какой Брок человек. Чем старше была открытка, тем больнее становилось Шону от того, что мама, любимая мама, которая говорила, что никогда ему не врала, особенно в мелочах, обманула его в самом главном — у него был любящий отец. Шон не заметил, как по щекам покатились слезы обиды и радости одновременно. Как эти слезы падали на открытки, такие яркие, с уверенным мелким почерком Брока. Шон слез со стремянки, посмотрел на подарки, которыми был завален весь пол, но открывать их не стал. Что-то подсказывало ему, что открытки дороже безликих игрушек, даже и выбранных с любовью и заботой о маленьком мальчике, про которого Брок ничего не знал, кроме имени. Взяв пару коробок, Шон положил сверху шкатулку с открытками и пошел в свою комнату. Он обязательно откроет каждый подарок, узнает, что дарил ему отец, но в свое время. У него теперь будет еще четырнадцать лет, чтобы открыть каждый подарок своевременно: в день рождения и на Рождество. Потому что так будет правильно, потому что он так хочет. Окопавшись на диване, Брок и суперы прислушивались, как Шон ходит туда-сюда, перетаскивая в свою комнату коробки, обернутые шуршащей упаковочной бумагой. — Тебе не кажется, что это прогресс? — спросил Стив у Брока. — Пока не знаю, — ответил Брок, но не мог сдержать улыбки. — Как думаешь, он их откроет? — Конечно, откроет, — заверил Баки. — Я бы точно открыл, но не сразу.