Аллен Уолкер думает, что хочет Канду

      Аллен Уолкер думает, что хочет Канду. Канда горяч — и вместе с тем холоден. Канда высок, строен и губительно красив. То, как он движется — не просто ряд действий. Скорее, это единственное текуче-плавное движение, и при виде его у Аллена перехватывает дыхание. Канда ненавидит Аллена и желает его смерти. Он называет Уолкера гороховым стручком — однако это по-своему мило, пусть и дразняще-издевательски.       Возможно, Канда тоже хочет его. Аллен, кажется, единственный, кто способен взбесить его одним лишь фактом своего существования. Другие люди просто раздражают его — Аллен же способен подтолкнуть его к краю пропасти.       Аллену это нравится. Он чувствует себя особенным. Когда ясные синие глаза ярко вспыхивают гневом, когда Канда вынимает из ножен Муген и угрожает ему — это определённо возбуждает. Уолкера возбуждает, когда внимание Канды сосредоточено исключительно на нём.       Поэтому Аллен думает, что, возможно, только дайте время — и Канда осозна́ет, что он тоже хочет Аллена. Тогда, быть может, им удастся обсудить происходящее. Аллен был бы не против. Они могли бы стать друзьями, и любовниками, и — о! — он мог бы стать для Канды особенным человеком.       А затем Аллен встречает Лави — и от Лави у него захватывает дух. В буквальном смысле. Лави жизнерадостный, Лави неугомонный. Лави говорит, говорит и говорит без умолку, и порой Аллен задаётся вопросом: откуда у него столько энергии? Лави напоминает скоростной поезд, не собирающийся останавливаться — в ближайшее время уж точно. Лави ошеломляет, Лави подавляет — Аллену нужно остановиться, отступить на шаг и перевести дыхание, когда тот рядом. Лави заставляет его чувствовать себя желанным, чувствовать себя необходимым, чувствовать себя особенным. Возможно, без Аллена Лави бы столько не болтал. И Уолкер ощущает собственную значимость.       Лави знаком с Кандой. Он называет его Юу. Лави говорит, что это настоящее имя Канды и, когда Аллен спрашивает об этом, Лави поясняет, что он — единственный, кто может так его называть. Юу — особое имя Канды, имя для Лави, и Аллен решает, что, возможно, он сам не является для Лави таким уж особенным.       Возможно, Лави тоже хочет Канду. Но будь это так, у него имелось более чем достаточно времени на то, чтобы заполучить его — так что, возможно, они просто друзья. В конце-то концов. Кроме того, когда они встречаются, невооружённым глазом видно ледяное отношение Канды к Лави — быть может, они даже и не друзья. Аллен надеется, что они друзья. Потому что если бы это было иначе, он не смог бы объяснить, почему Канда позволяет Лави называть себя Юу и почему Лави хочет называть Канду Юу. Аллен предпочёл бы, чтобы причина крылась в этом. Это делает ситуацию куда более ясной.       Однако Аллен начинает чувствовать, что его надежда тает с каждым днём. Каждый раз, когда чужая рука оказывается перекинута через плечо Канды, каждый раз, когда Канда бросает убийственный взгляд синих глаз на Лави, у Аллена внутри словно что-то обрывается. Но он не сдастся. Он хочет Канду. Он не уверен, хочет ли тот Лави, но уверен, что не желает видеть их вместе.       Поэтому каждый раз, замечая их в обществе друг друга, Аллен старается вмешаться. Лави приветствует его — счастливо и искренне. Канда игнорирует его. Кажется, он больше заинтересован в том, чтобы прикончить Лави, нежели в признании существования Аллена — а Уолкер не привык к подобному. Тот Канда, которого он встретил, тот Канда, которого он знал, рычал, шипел и пытался вцепиться в него каждый раз, как только Аллен оказывался рядом. Этот Канда ему не нравится. Этот Канда смотрит лишь на Лави.       Лави знает об этом. Аллен может наблюдать радость в его взгляде каждый раз, когда Канда ругается на него. Самодовольство каждый раз, когда Канда отталкивает его от себя. Уверенность каждый раз, когда Канда обнажает свой меч, намереваясь разрубить его на куски. Лави знает, что Канда хочет его — и знает, что Канде известно, что он тоже его желает.       Теперь Аллен это понимает. Он научился — и до сих пор учится, потому что он всё ещё думает, что этот Канда — не тот Канда, которого он знал. Но Уолкер ошибается, потому что он никогда не знал Канду по-настоящему. Он может быть единственным, кто способен разозлить Канду, но Лави подталкивает его к краю пропасти с той же лёгкостью, с какой приобнимает за талию, и Лави — единственный, кого Канда подпускает так близко.       Канда явно не хочет Аллена — никогда не хотел Аллена. Однако Аллен всё ещё хочет Канду. Он думает, что, может быть, любит его — но улыбка Лави говорит ему о том, что Лави любит Канду больше. И с такой любовью Уолкер соперничать не в силах. Он может желать Канду сколь угодно сильно, но Канда никогда не захочет его. Тот, кого желает Канда — Лави, точно так же, как тот, кого желает Лави — Канда, и Канда — тот, кто есть у Лави. Аллен лишь хочет Канду — но Лави нуждается в нём.