Соулмейт

В подростковом возрасте Ульман пытался найти своего соулмейта, но после ядерной войны найти свою родственную душу казалось просто невыполнимой задачей — из множества миллионов людей, проживавших в Москве, выжило только сорок тысяч, и шанс, что соулмейт скрылся от губительной радиации в стенах метро просто мизерный. Чуть ли не сразу после ядерной войны тринадцатилетний Ульман, прорываясь сквозь толпы напуганных людей, шатался по тоннелям и искал свою родственную душу, следуя за красной ниткой. Но после попадания в плен к бандитам желание искать свое счастье, мягко говоря, пропало. Можно было бы поискать его сейчас, в сознательном возрасте, но Ульман связан работой по рукам и ногам: его задача, как рейнджера Спарты — это защита жителей московского метрополитена от различных угроз, а не поиск своей второй половинки в разрушенной Москве. Зато можно помечтать о ее внешности. Неважно где — лежа в кровати или сидя в столовой, задумчиво размешивая ложкой жирную кашу. Красная нить была привязана к его мизинцу еще с рождения, а это значило, что его соулмейт старше. А на сколько? На год, два? А может вообще на несколько минут? А как он выглядит? Может это худощавая рыжая девушка с множеством веснушек на лице? Или наоборот, низкая и пухлая брюнетка? А вдруг она вообще старуха? Сейчас Ульман, стоя около стены, помотал головой, отгоняя эти мысли, и стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, что стояла рядом с ним на какой-то бочке. Он устало оглядел станцию и пошарился в карманах брюк в надежде найти парочку патронов — он собирался купить чего-нибудь съестного, ибо немного проголодался. Через пару минут довольный Ульман уже без сигареты во рту шел вглубь станции — на кружку грибного чая ему хватает. Это, конечно, не та несъедобная каша непонятного происхождения или какой-нибудь суп, но все же лучше чем ничего. Мужчина подбрасывал пару патронов у себя в руке, но внезапно его резко оттолкнули в сторону, отчего местная метровская валюта со звонким звуком упала на пол. Ульман поднял голову вверх и пригляделся: какой-то мужчина бежал через толпу людей, держа в руках нечто, похожее на автомат. Он его украл? Подозрения подтвердились: кто-то позади прокричал «остановите его!». Ульман забыл про упавшие на пол патроны и тут же бросился вслед за грабителем, стараясь сильно не задевать и так перепуганных жителей станции. Спустя всего пару мгновений рейнджер нагнал беглеца и, вцепившись в его руку, потянул на себя. Мужчина ахнул и свалился на пол, уронив рядом с собой оружие, а Ульман, в свою очередь, замахнулся для удара. — Господи, только не бейте, меня попросили! — заверещал грабитель и испуганно закрыл лицо руками. — Не понял… — нахмурился рейнджер. — Кто попросил? — Я. Ульман повернулся. Позади него стоял седой мужчина лет сорока-пятидесяти, в бандане и желтоватой куртке. Однако рейнджера заинтересовало кое-что другое, а именно — красная нить на мизинце. — Твою мать… — сказать, что Ульман был удивлен — ничего не сказать. Конечно, он подозревал, что его соулмейт может быть немолодым, но настолько… Нет, больше внешности этого мужчины его волновало то, что это, черт возьми мужчина! — З… зачем ты… вы… это сделал? Твою мать, как ты меня нашел?! — Довольно просто, Эдуард. Я шел через все метро сюда, в место, в которое меня привела эта нить, — пожал плечами незнакомец. — Я Хан, кстати. Ульман был не из нервных людей, но сейчас ему не помешало бы полопать ту самую расслабляющую пупырчатую пленку. Откуда этот Хан знает его имя?! — Заранее отвечу на твой вопрос, откуда я в курсе, какое у тебя имя: где-то здесь был, судя по всему, твой… м-м… коллега, у которого я узнал, как тебя зовут. И получше способа начать разговор с тобой я, увы, не смог придумать. Ульман всей пятерней зачесал свои жесткие растрепанные волосы назад, и, шумно вдохнув произнес: — Ну пиздец.