Creep.

2016 год; Дом Бэна и Беверли; Сквозь окна пробивается мягкий солнечный свет, бликами падая на лицо Беверли, протирающую пыль с мебели; Она улыбается, как в самые яркие дни своей юности, напевая под нос ту самую песню New Kids on the block. У Хэнскома огромный дом, и в нём нет места одиночеству и пустоте. Всё здесь вплоть до пылинок, танцующих в воздухе, пропитано нежностью и теплом. Бев чувствует — она заслужила это место; место, которое можно считать своим домом. Её взгляд мельком падает на фотографии неудачников, висящих вдоль стены в каком-то смешном и хаотичном порядке. Она едва качает головой и ухмыляется, вспоминая то, как познакомилась с ребятами. Все они были особенными для неё; каждый был дорог и значим. Это — ее семья, где она каждому кровная сестра, а каждый ей — кровный брат. Незатейливо тянется время в их апартаментах. Марш с нетерпением ждёт, когда Хэнском вернётся домой. Сегодня они должны были вместе посмотреть фильм ужасов: за двумя бутылками пива, чипсами и сырным соусом. Бэн слишком пристрастился к дорогим ресторанам, жизни на широкую руку, и хоть это впечатляло девушку, она все же чувствовала периодическую необходимость устраивать такие вот вечерние посиделки, когда оба вспоминают детство и позволяют себе быть обычными людьми. Вот так, по-домашнему. Вот так просто. Их пёс навострил уши и встрепенулся, его хвост начал ходить ходуном — хороший знак. Беверли подбежала к двери, открыла ее и оперлась на косяк, скрестив руки на груди. На встречу к ней шел Бэн. Они очень ласково улыбнулись друг другу. А собака, от нетерпеливого желания бросится в объятия хозяина, поскуливала, прыгая вокруг них от радости. — Привет. — Привет, ты дашь мне пройти или надо пароль сказать? — Бэн, кажется, улыбнулся ещё шире. Для них повторение этих слов — священный ритуал каждого вечера, утра и вообще любой подходящей ситуации. Для них все началось с этой фразы. Они искренне любили обращаться к тому дню, когда впервые заговорили друг с другом. — Извини, — с язвительными, но все ещё очень любящими нотками в голосе отвечает Марш. — Это не ответ, — Бэн приблизился к девушке и аккуратно притянул ее за талию к себе, — Но я кажется, знаю.пароль. Они поцеловались так ласково и трепетно — будто впервые. Их дом — настоящий рай на земле.

***

Беверли открывает пиво зубами, чего почти не ждёшь от элегантной и утонченной женщины, которой она стала. Почти, потому что те кто знает ее с детства — скорее удивились бы тому, что она открыла его не глазом. — Знаешь, я хотела пригласить Ричи на эти выходные к нам. Пыталась дозвониться — но он не особо выходит на связь. Бэн, упал на диван с большой вазой чипсов, его лицо осталось по прежнему невозмутимо улыбчивым. — Ты же знаешь Тозиера. Хрен его выманишь. Постоянно занят своими выступлениями, съемками. Бев протянула вторую бутылку Хэнскому и забралась на диван с ногами, кладя голову на плечо мужчине. Фильм оказался на удивление скучным, но парочке удавалось не спать; они прерывали затянутые монологи главных героев шутками, смеялись над дешевыми спец.эффектами и передразнивали глупые рожи монстров. Свои страхи они давно победили, так что какой-то дешевый-хоррор никак не мог их впечатлить. Дверной звонок раскатистым звуком пронёсся по дому. Беверли обернулась, посмотрев на входную дверь, видневшуюся в конце коридора. Прядь ее рыжих волос упала на лицо, она ее сдула. — Ты кого-то ждал сегодня? — Нет. Освободил этот вечер только для нас. — Я тоже, — она проговорила фразу медленно, смакуя плохое предчувствие в каждой букве, — Сиди. Я открою. Девушка оказалась перед дверью довольно быстро. Перед тем как открыть, она вытерла руки о домашние пижамные штаны. «Каспбраку это бы не понравилось.Он бы умер от брезгливости.» На долю секунды её посетило чувство сильного беспокойства. Звонок раздался ещё раз, поторапливая её нажать на дверную ручку. Она поспешила открыть. Перед ней стоял человек, впускающий в их светлое гнездышко — тьму. Он будто отбрасывал огромную тень, проникающую в каждый уголок дома, забирающую краски, наводящую тоску. Незнакомец заговорил первым: — Беверли Марш, я полагаю? — Верно. да, это я. — она с недоверием нахмурила брови, — что вы хотели? — Я пришёл сообщить плохую новость, — он заглянул через её плечо, и попытался протиснуться внутрь, — Можно мне войти? Беверли перегородила ему путь.  — Нет, простите, у нас жуткий беспорядок, правда, не стоит, — ей казалось, что если этот человек войдёт, то у них уже никогда не получится выветрить из дома запах беды и тревоги. Человек с пониманием согласно кивнул. — Извините, что не представился сразу я Сол Бэдмэн, — Беверли улыбнулась краешком губ и он это заметил, ответно улыбнувшись, но вымученно, будто нехотя, -Знаю о чем Вы подумали, впрочем, Ричи постоянно отпускал шутки по поводу моей фамилии. Не сказать, что мы были особо близки, но я постоянно вытягивал его из передряг. Я… Можно сказать был его правой рукой в юридической сфере, — девушку что-то сильно настораживало в том, как говорит мужчина, что-то, заставляло чувствовать её себя загнанной в угол, она приготовилась к нападению, к атаке какой-нибудь шокирующей новостью. Сол это почувствовал и решил больше не медлить, — Мне очень жаль Вам это сообщать, но Ричи мертв. Бэдмэн разочарованно выдохнул, в его глазах читалась неуверенность и облегчение; он наконец смог снять эту тяжелую ношу со своих плеч. Сол буквально выпрямился от радости. Избавиться от ответственности — всегда приятно. Марш лишь легонько вздрогнула. Не было ни звона в ушах, как в кино, ни оглушающей тишины. Она слышала отчетливо и ясно: Ричи покончил с собой. Перед ней его душеприказчик. Пока они обсуждали оставшиеся детали, связанные со смертью Ричи Тозиера (это даже звучит нелепо, все эти — мертв, покончил с собой, скончался — Бев просто не могла связать эти слова с Ричи!) Серость, огибая открытый дверной проём, кралась внутрь, тревожно на цыпочках, как шпион, переживающий, что его обнаружат. Она смогла просочиться в каждый угол дома, и место от которого недавно исходило столько света, стало молчаливо-холодным, скорбящим. Хэндском буквально видел, как меняется все вокруг. Ему было достаточно заметить, как обмякает прямая осанка Бев, чтобы понять что случилось что-то ужасное и не поправимое. — Мы не могли ему помочь… Бев, ты же сама это понимаешь, — Хэнском пытался подбодрить, но получалось плохо. Мягкий тон его голоса абсолютно не вязался с тем, что произошло. Беверли раздраженно выдернула руку из его ладони. Бэн смотрел на неё с удивлением — так быстро она побледнела, стала прозрачно-мраморной, похожей на привидение — он думал, в её чистых голубых глазах когда-то давно отражалось провидение сегодняшнего дня. Она знала, что Ричи тоже умрет. Знала, но молчала. Верила до последнего в счастливый конец. Им ничего не оставалось, кроме как включить телевизор, вставить диск, приложенный к прощальному письму, сесть на диван, прижавшись друг к другу как будто они последние люди на земле, и слушать. Что может сказать Тозиер в своё оправдание?