Сплин

~•~

      Самойлов находился в недюженном недоумении, однако решил не побуждать заводную Леру к излишней тревоге, пока не разберётся окончательно и тщательно в основной причине, по которой такой бардак в голове настал. Совком и метелкой убрал россыпь еды с пола, протёр влажной тряпкой, а партнёрша отказалась, избавилась со своей тарелки от лапши, потому что поверила, что там что-то опасное может быть. В итоге съели другое — бутерброды с сыром. К счастью, они ни во что не превращались, имели именно тот вид, который должны по стандарту. Хотя музыкант был готов к тому, что могли трансформироваться в любой момент в абсолютно любого хищника... Предположительно. Не стоит исключать такой вероятности.       Закончив потчевать, затем отправились в спальню. Глеб разлегся, а Валерия решила освежиться. Поначалу ничего страшного это не предвещало. Обычное действие из обыденной жизни. Только через какой-то промежуток до мужчины дошло, что слишком уж долго находится там. Недюженно обеспокоился, что не возвращается, поэтому пошёл проверить. Постучав, позвал, однако не получил никакого ответа. Тишина. Пришлось зайти внутрь. В обстановке изменений не заметил. Только отдернув шторку, обнаружил то, чего вовсе не хотелось бы. Увиденное поразило, несомненно... Лежала в воде, не дыша, не шевелясь, как утопленная Офелия из произведения Шекспира. Локоны потемнели, некоторые прилипли к плоти, другие — плавали. Застыла в этом безмолвном положении с чуть приоткрытым ртом. Необычайная красота наполнила сердце и разум смотрящего, притягательная грань между недавней жизнью и наступившей смертью, но какая-то моральная сторона не позволяла любоваться сей ипостасью в полной мере, напоминая, что у декадентства долговечность не в почёте...       Он заметил, что из-под обнаженного тела вылезла крупная змея, лаская чешуйками женскую промежность, продвигалась вверх, к пупку, далее к груди, к плечу... Опоясала, начав справа, выглянула с левого края шеи. Потянулась, приподнимаясь выше, ближе к лицу музыканта, высовывая свой раздвоенный язык, сверкая глазами. Почему-то теперь он был уверен, что не получит укус, что у пресмыкающегося иная цель. Был готов. Только кульминации не наступило. Свет погас внезапно. Охватила тьма на несколько секунд. Когда подача электричества восстановилась, в ванной уже никого и ничего не было. Ни воды, ни пены, ни Леры, ни змеи.       Мужчина проморгался, но это не помогло — не вернуло прежней сцены. Решил, что надо уйти обратно в комнату тогда. На самом деле, это полезное решение. Потому что Германика там оказалась, живая, сидела возле зеркала, расчёсывая мокрые волосы.       — Ты уже здесь, я не заметил как-то... — ошарашенно проговорил Глеб.       — Да, я вышла из ванной, а ты зачем-то зашёл туда вскоре, но воду не включил. И электробритву не слышно было. Сигареты здесь. Не знаю, чем ты занимался там. Сижу минут двадцать уже в комнате одна. Жду.       — Я устал, давай ложиться, — предложил он. — Утро вечера мудрее.       Пожелали друг другу спокойной ночи. Только Самойлов уснуть не смог сразу. Долго лежал и думал, перематывал, словно плёнку кассеты. Пытался разгадать произошедшее.       Поэт задумался о символизме. Змея имела несколько значений, исходя из тех источников, которые давно прочитал. Среди них нашлось место и для светлых: плодородие, водная и земляная стихии, мужская сила для продолжения рода; и для тёмных тоже: коварство, искушение, отравление. В христианской мифологии — если обвивал Древо Познания, то грехопадение; если обвивал Древо Жизни, то мудрость. Если сложился кольцами полоз, то это круговорот, повтор чего-либо. Все эти интерпретации заполонили измученную голову, трудно было выбрать какую-то одну из множества, конечно.       Электронные часы показывали уже час ночи, а сон не собирался приходить. Никак. Неспящий человек старался не дергать одеяло лишний раз, не шуметь, чтобы не разбудить чуткую девушку. Решил пойти на кухню, покурить, отвлечься, коль делать нечего. ___