Ранним утром в лифте...

Место действия: Зона 14, Украина; Тирасполь, Молдова; Окленд, Новая Зеландия. Время действия: 3 апреля 2018 года. — Странно, что долгое время в Украине вообще не было аномальных проишествий, не считая той банки пива, которую я выпил в феврале, и чуть было не отправился в крематорий. Вот бы перевестись куда-нибудь, или хотя бы получить твою должность, Адриан — сказал мне в столовой Макс Журавлёв, мой напарник и по совместительству полевой агент украинской Зоны 14 — Я тоже об этом подумываю. Но не забывай, что дату и место перевода выбрать нельзя. Мне бы хотелось перевестись в Швецию, или хотя бы в Румынию — я хорошо знаю языки этих стран и интересуюсь Швецией, но увы, мне это не грозит — в последние полтора месяца меня отправили на курсы для будущих оперативников Отдела внешних связей — рассказал я. Для тех, кто не знаком с рассказами о моей работе, напоминаю: Моё имя — Адриан Гуцу, мне без нескольких месяцев 22 года и я полевой агент Фонда SCP с третьим уровнем допуска, работаю с октября 2016. Так же я специалист по межвременным аномалиям и один из немногих выходцев из Молдовы в Фонде. — Адриан! Макс! Быстро в мой кабинет! — сказал Дмитрий Варанкин, директор нашей Зоны. Обычно вызов без объяснений означал одно из двух — или произошло что-то аномальное и очень серьёзное, или мы натворили что-то ужасное — Что случилось? И почему на этот раз не по громкой связи? — спросил я. — Громкоговоритель сломался. Перейдём к делу. К нам поступило странное сообщение из Новой Зеландии от нашего коллеги Ле Лоя. Из лифта одного из торговых центров Окленда выбежала странно выглядевшая девушка лет шестнадцати, которая закричала на русском, что не понимает, где она, и что с ней произошло. Более того, она вообще не говорит по английски. — рассказал директор. — И что здесь аномального. Может, она просто сумасшедшая? — спросил я. — Ты не дослушал. Ле Лой сказал, что она утверждает, что живёт в Тирасполе. Более того, в полицию Тирасполя поступило заявление о пропаже девушки, которая выглядит в точь-точь, как та странная девушка из Окленда. А Тирасполь, равно как и всё непризанное Приднестровье вместе с остальной Молдовой — территория ответственности нашей Зоны 14. — пояснил Варанкин. Адриан, можешь сравнить фото и убедится в вероятной аномальности произошедшего — добавил он. Я подошёл к монитору. Действительно, между лицами, изображёнными на фотографии из сводки полиции моего родного города, и фотографии, которую прислал Ле Лой не было практически никаких различий. — В общем, так. Так как это с большой вероятностью — аномальщина, вы вдвоем выезжаете в Тирасполь, для проведения всех необходимых проверок и экспериментов. Ехать туда около 10 часов, а дорогу тебе объяснит Адриан. — сказал Дмитрий. — И где мы ночевать будем? В Молдове вообще нет учреждений Фонда, если я не ошибаюсь — с подозрением спросил Макс. — В Тирасполе находится один из 256 серверов базы данных Фонда SCP. Так же эти сервера, по совместительству — станции слежения. В доме, где находится сервер, живут четверо наших агентов. Они всего лишь техники, с аномалиями, существующими за пределами Интернета обращаться не обучены. Перед ними вы и будете отчитываться, там же вы и будете ночевать. Адреса дома, где находится сервер и дома, где жила пропавшая девушка указаны в протоколе — объяснил Дмитрий. — В общем, Макс, поехали. Так как ты уже научился водить, садись за руль, а я расположусь сзади. Хоть посплю кошачьим сном в дороге — предложил я. — Я именно так и хотел. Я люблю водить, а ты у нас как котик — согласился Макс. В 13.00 мы выехали из Лозовой, городка в Харьковской области, недалеко от которой находится Зона 14, замаскированная под хранилище чернобыльских атомных отходов. В самой Чернобыльской зоне никаких учреждений Фонда нет и в помине — вредно для здоровья сотрудников. Я объяснил Максу дорогу, а сам включил служебный коммуникатор, и зашёл в SCP Net — защищённую компьютерную сеть Фонда — нужно было поговорить с Ле Лоем, по поводу происшествия, которое мы с Максом должны расследовать. Я набрал в поиске SCP Net имя, номер и место дислокации Ле Лоя. Он был на связи и я начал с ним текстовый чат. — Привет. Почему ты уверен, что это аномальщина? — спросил я в чате — Думаю, Диметр тебе уже объяснил. Она была более чем ошарашенной и совсем не походила на сумасшедшую — ответил Ле Лой — Как ты всё узнал?. Ведь тираспольские сотрудники об этом даже не в курсе. — снова спросил я. — В 15.00 3 апреля я дежурил в том торговом центре и ровно в это время она появилась из лифта. Она попросила о помощи, но понял её только я. Она показала мне свой смартфон, я его проверил, и понял, что это аномальщина. Смартфон был подключён к тираспольскому мобильному провайдеру, а судя по истории звонков, она была дома в 23.00 2 апреля — за это время она никак не могла добраться до Окленда. Я её доставил в Зону 47, я там работаю, пробил по базе её адрес и объяснил, что она в Новой Зеландии и я ищу способ вернуть её домой. Тебе хоть сообщили адрес? — ответил и спросил Ле Лой. — Так точно. Спасибо за информацию. Сразу напишу тебе, как разберусь. — написал я. Я показал диалог Максу. Он так удивился, что чуть не съехал с дороги. — Ну ничего себе. Находчивый попался сотрудник. Кстати, я и не знал, что у Фонда вообще есть сервера, и что один из них находится в твоём городе. Ты разве там не работал? — спросил Макс. — Вообще то, работал. Меня завербовали в Фонд в октябре 2016, и я попал на станцию с этим сервером. Но через полгода мне осточертело заниматься информационной безопасностью, и я попросился в Зону 14. К удивлению, запрос одобрили. Переехал, выучился на спеца по межвременным аномалиям и стал полевым агентом. Рассказывать о своей прежней работе не буду — скукотища сплошная, да и сам узнаешь, когда приедем. — рассказал я В 22.30 мы пересекли границу Украины, а к 23.10 уже подъехали к мрачному, серому, двухэтажному, окружённому забором с высоковольтной колючей проволокой, в котором размещались станция слежения и сервер Фонда SCP. — Кой-чёрт тут трезвонит на ночь глядя? — спросил по аудиосвязи охранник, когда я позвонил в звонок на воротах. — Ион, это Адриан Гуцу, полевой агент Фонда SCP — ответил я, приложив соответствующие удостоверение к сканеру. То же самое сделал и Макс. Минуты через две мне открыл Михай — мой прежний напарник, тоже инфобезник. — Адриан! В кои-то веки вернулся в родное учреждение! Надеюсь, снова на прежнее место работы? — радостно спросил Михай. — Нет, я прибыл по делу — сказал я. Макс представился, и рассказал о поводе, по которому мы приехали. — Ну неужели. За четыре с лишним года это первый аномальный случай в Молдове. — ещё с более сильным удивлением сказал Михай. — Михай, объясни Максу, что где тут находится, и расскажи про нашу работу. А я наверх, спать — попросил я. — В общем, внизу кухня с гостиной и ванной, наверху спальня с кладовой, а в подвале — святая святых Фонда — сервера. Пойдём, покажу чем мы занимаемся — предложил Михай. В подвале, помимо серверов находится оперативный центр. Он используется для наблюдения за веб-камерами, мониторинга за интернет-трафиком и слежкой за перепиской сотрудников Фонда (и не только), как служебной, так, иногда и личной. Это необходимо, что бы никто из сотрудников ничего не разгласил, и никто из обывателей ничего не узнал. Большинство сотрудников Фонда считает, что слухи о чтении их переписок — всего лишь слухи и домыслы. За время моей работы в этом центре, таких случаев было три. Все три раза мы успешно нашли узнавших и разгласивших, применили амнезиаки, и безвозвратно удалили все утекшие данные. Всё таки, три раза — это слишком много для Центральной Европы. *** В 7.30 утра 4 апреля 2018 я собрал Макса и остальных в подвале, для обсуждения плана дальнейших действий. — Личность пропавшей остановлена? — спросил Михай. — Так точно. Пропавшая — Амелия Милик, 2002 года рождения, ученица одной из тираспольских школ. Ушла в школу и не вернулась. Её родители уже допрошены полицией, так что идти к ним бесполезно. — доложил я. — И так. Можно предположить, что лифт является телепортом, возможно работающим в одну точку. По этому, мы с Максом сейчас выезжаем в тот дом, для экспериментов с лифтом. Андрей, и остальные инфобезники — провести усиленный мониторинг камер и прочего трафика, для выявления тех, кто знает о предполагаемом аномальном характере происшествия — сказал я. — Нам повезло, что в том доме есть камера, которая сняла, как пропавшая девушка зашла в лифт. Так же здесь есть фондовская программа по распознаванию лиц, с подключением к базам данных лиц — она куда лучше той, что вы используете в Зоне 14. Так что, предлагаю сравнить лица на записи из тираспольского подъезда и записи, присланной из Новой Зеландии. — предложил Михай. Мы с Максом согласились. Я просмотрел записи. На них было хорошо видно лицо пропавшей девушки. Я загрузил снимок лица в программу SCPFaceID 2.0 — её почему-то используют только в Участках, наблюдательных пунктах и станциях слежения, вроде этой. А зря. Через 4 минуты результат был готов. Программа не только подтвердила практически стопроцентную вероятность, что это одно и тоже лицо, но и выдала ФИО и адрес пропавшей девушки. Судя по данным, она жила как раз в том доме, где, возможно находится аномальный лифт. — Макс, похоже всё сходится. Бери амнезиаки, и поехали. — крикнул я ему. — Мы будем наблюдать за двумя камерами — той, что в подъезде, и той, что в том оклендском торговом центре, куда попала пострадавшая. Не исключено, что вы там появитесь. Обо всём подозрительном доложим в Зону 14 — сообщил Андрей В 8.00, 4 апреля 2018 года, мы с Максом приехали в тот дом. Сразу зашли в лифт — для эксперимента. Нажали все кнопки — но никуда не попали, судя по прикреплённому к моему запястью GPS- навигатору. — Эх, Адриан, похоже лифт или потерял аномальные свойства, или работает только в определённое время. Например — в шесть утра. — сказал мне Макс. Вроде опять облом. Но я на всякий случай повесил на лифт табличку «Лифт не работает» — не хватало ещё, чтоб кто-то из жильцов пропал во время предварительного расследования. Когда мы с Максом уже собирались уезжать, меня кликнул бандитского вида пацанёнок, лет 14-15. — Эй, чувак, тоже, небось пронюхал про лифт? — спросил он меня. — Ну да. — ответил я. — Учти, что это лифт-телепорт. Только работает он рано утром — с четырёх до семи утра. Если нажать на кнопку «1» — попадёшь в торговый центр, который вроде в Новой Зеландии находится. Я оттуда частенько вещи ворую и здесь продаю. Что бы обратно вернутся — тоже нажимай «1». — рассказал пацан. — Ух ты! А полиции тамошней не боишься? — спросил я. — С чего их боятся? Я всегда успею от них свалить сюда — они меня не найдут. А если и найдут, то пофиг. Буду жить в нормальной стране, а не в этом гадюшнике — ответил пацан. Кстати, а ты сам не из мусарни случаем? А то у нас в подъезде одна девчёнка вроде поехала на этом лифте и пропала — спросил он. — Неа, сам их не люблю. — соврал я. Давно знаешь про телепорт? — спросил я. — Где-то месяц назад. Кроме меня и вас никто не знает. — ответил пацан Учитывая давность возникновения знаний об аномалии, Макс вколол пацану амнезиак класса D — один из самых сильных. Настолько сильных — что на его применение потребовалось разрешение двух сотрудников с третьим уровнем допуска — меня и Ле Лоя. Пацан мигом уснул — часа через два он проснётся, и ничего не будет помнить. А мы уехали на станцию слежения — отчёт сдавать. На всякий случай я конфисковал смартфон, найденный в кармане пацана. Не исключено, что он или врёт, или утаивает от нас кое-что ещё более ужасное. По прибытию я сдал смартфон на проверку Михаю — самому мне не полагается это делать. — Короче. Телефон первооткрывателя аномалии защищён паролем — но это для нас не проблема. Судя по перепискам, про аномалию знает ещё один парень, его одноклассник. В их переписке есть видео, в котором они заходят в аномальный лифт, перемещаются в Окленд, и незаметно воруют из тамошнего торгового центра. В общем, всё сходится — сказал Андрей после проверки. — Не думал, что всё будет легко. Что нам делать дальше? — спросил Макс — Андрей — вычислить адрес парня, обработать его амнезиаками и провести дезинформационную камапанию, при необходимости. Мы с Михаем удалим с серверов переписку парней, обнаруживших аномалию, затем я свяжусь с Ле Лоем по поводу возвращения жертвы аномального лифта. Завтра, в четыре утра, мы с Максом едем в дом, где находится аномальный лифт, для эксперимента и отправки его в Зону 14. В 4.30 служба логистики заберёт лифт. Он не связан с домом, так что расселять дом не потребуется — сказал я. — Эх, и снова рано вставать — пробормотал Макс. — Ты ещё скажи спасибо, что спать будешь. У меня ночь и вовсе бессонная будет. — ответил я. Вечером, после удаления переписок парней, мы с Михаем съездили к напарнику того парня, который рассказал нам про аномалию и без происшествий стёрли ему память. Ночью я написал Ле Лою: — Как мы вернём девушку? — спросил я. — Так же, как она попала к нам. Обработаем амнезиаком, и на том лифте домой. Родителям скажем, что она загуляла с друзьями, Амелия будет думать то же самое. Я приеду с ней в тот момент, когда вы будете работать с лифтом. — ответил Ле Лой. В четыре утра, 5 апреля 2018 года, возле дома с пресловутым лифтом припарковались грузовик службы логистики, и служебный автомобиль меня и Макса. Из лифта вышли Ле Лой с пропавшей Амелией. Ей вкололи амнезиак и выпроводили домой. После этого, рабочие из Службы логистики и Инженерно-технической службы Фонда погрузили аномальный лифт на грузовик и заменили его на новый. Ле Лой заглянул в свой ноутбук и удивился: — Судя по установленной в том торговом центре Окленда веб-камере, лифт, из которого Амелия там вышла, исчез в тот самый момент, когда техники вытащили кабину из этого подъезда. Видимо, в Новой Зеландии придётся провести такую же операцию. И видимо, домой мне придётся добираться обычным транспортом. — сказал Ле Лой. — Ничего страшного, Фонд оплатит вам билеты — ответил я. Когда аномальный лифт доставили в Зону 14, он восстановил аномальные свойства в тот момент, когда его поместили в камеру содержания. Выяснилось, что с его помощью можно добраться не только до Окленда, но и до ещё восьми мест по всему миру. Так же выяснилось, что лифт, из которого пропавшая девушка вышла в Окленде, вернулся на своё место, когда поставленный на содержание лифт поместили в специально приготовленную для него лифтовую шахту. Ибо эти два лифта — один и тот же лифт.