И одна из них — ты.
Салли, милый, зачем ты сделал это с собой? Всё же было хорошо. Мы как всегда бегали по этажам, ища всякую паранормальную дичь, которой становилось больше. Твои глаза так искрились от счастья, когда смогли найти что-то действительно интересное и нужное. Я всегда этому радовался, видя в тебе такие изменения. Ты всегда рассказывал мне, что жизнь не задалась, что будто весь мир ополчился против тебя. Будто, на тебе проклятье. Я пытался переубедить тебя, но у меня как-то не совсем хорошо это получалось, поэтому решение было таково — просто ждать каких-то изменений.Время лечит. Но видимо наоборот.
Впервые, я стал испытывать странные чувства к тебе. Когда это произошло? Когда с тебя слетела маска. Ты смотрел на меня такими испуганными глазищами, что по мне прошла мелкая дрожь. Но спустя время наших гляделок, ты пустил слезы. Такие горестные, что сам чуть не зарыдал. Мои попытки узнать, почему с твоих прекрасных глаз потекли слезы кончались неудачей, но вскоре ты произнес: — Ты не отвернулся. Я лишь счастливо улыбнулся тебе, давая понять, что не сужу человека по его обложке, а то, что находится внутри — душа. И да… Ты поверил мне. Ты доверил мне все свои тайны, и я их скрыл. Скрыл от всех лишних глаз и ушей. Но сам тебя не уберег. Я тогда принял решение рассказать тебе о том, что меня волновало. Эти мысли меня постоянно мучили, закрадывались в сознание и жили там. Любовь — штука странная, но очень интересная. Глубже проникнешься — больше запутаешься. Это такое легкое чувство, будто ожил, но в тоже время больно, потому что понимаешь, что человек может не принять твои чувства. Горестно и больно становится. Но ты ответил. Взаимно. Я хотел прыгать на седьмом небе от счастья. С тобой. Теперь имел право обнимать тебя сколько захочешь, прижимать к себе, вдыхая будто родной запах.Ты был всем для меня, значил абсолютно всё.
Я никогда не мог подумать, что стану таким сентиментальным. Но ты изменил во мне всё буквально от А до Я. Мой взгляд на мир стал не мрачным, а ярким и красочным. Для меня всё казалось совершенно другим, будто мир действительно обрел те самые краски.Но сейчас все наоборот.
В последнюю неделю ты стал странно вести себя. Ты старался избегать меня, одевал мешковатую одежду и был каким-то отстраненным. Я пытался узнать у тебя причины поведения, но ты говорил: — Все нормально. Скорее всего, я просто устал от всей этой чертовщины, не беспокойся. Но я наоборот больше беспокоился. Меня волновало твое состояние, но ты никак не хотел выходить мне навстречу и рассказать всё, что скопилось у тебя на душе. Я уже думал, что ты окончательно потерял веру в то, что мы сможем спасти этот чертов мир. Но все оказалось хуже…Ты решил закончить всё. Абсолютно всё.
Ты не выходил на связь около пяти дней. Не появлялся у меня в подвале и не открывал двери. Твой отец с моей мамой уехали на заработки и они почти и не знали, что мы и как. Поэтому был ответственным за тебя. И всё я же решился пойти к тебе на квартиру. Я хотел только стукнуть, как дверь распахнулась. В моих глазах читался испуг. Пройдя дальше, стал ощущаться запах чего-то сгнившего… Нет… Прибежав к твоей комнате, я был в ужасе… Повсюду кровь, лезвия, разбросанные вещи. Руки полностью порезанные в мясо, ты будто с ненавистью кромсал себя. Протез был сломан.Спрашивается: зачем?
Я хотел плакать. Меня тошнило от всех нахлынувших чувств. В ушах пробка, а в глазах уже все размыто. Неужели так все именно и заканчивается? Грязно и ужасно… Я… Я не могу без тебя. Ты был необходим мне, как кислород. Ты значил все мне, абсолютно. Ты был частью моей ужасной жизни, но теперь тебя нет. Ты ушел, не оставив своей прощальной записки. Но были лишь напоминания. Твои вещи. Их было не так много, но мне этого хватало. Они хранились в сундуке на дереве. Нарисованные картины для тебя тоже повешены на стенку. Мне иногда кажется, что ты где-то рядом, что подойдешь, обнимешь со спины и скажешь:— Ну что, чел? Пройдемся ещё раз по этажам?