***
Ричи погулял еще минут сорок по Дерри и понял, что ранним вечером тут довольно красиво. И можно подумать. Неудачники часто гуляли по Дерри, но Тозиер никогда не рассматривал архитектуру, дома, людей так внимательно. С неудачниками он всегда веселился, думать и анализировать все, не было необходимости и он просто хорошо проводил время, бесясь и веселясь. Вспоминается то, как они с бабушкой гуляли здесь, когда Ричарду было девять. Как он это запомнил — не знает никто, но он помнит эти белые фонарики в центральном парке, это точно. Помнит, как он расспрашивал у нее обо всем на свете. О законах физики, политике, мире, природе, человеческой психологии. Ричи был умным малым и Сьюзан это понимала, поэтому рассказывала все подробно и увлекательно. Она никогда не относилась к нему, как к ребенку и искренне поддерживала эту упертость, целеустремленность и любопытство. Ричи до сих пор думает, что она мудрейший человек во всем мире. Парень даже думал, что она знает ответы на все вопросы мира. Но это было не так.— Бабуль? — Да, милый? — Что делать, если мне кто-то понравился? Старшая Тозиер тепло рассмеялась и взглянула на мальчика, который так и сиял своим искренним любопытством. — Никто не знает ответ на этот вопрос, Ричи. Некоторые люди признаются сразу, некоторые оттягивают, чтобы остаться друзьями, некоторые так и плачут в подушку по ночам. Все эти варианты по-своему хороши. В эти моменты детской влюбленности все теряет смысл. Ты перестаешь здраво мыслить и вся голова забита одним человеком и это так странно. Но так захватывающе и интересно. Сразу попадаешь в своеобразные приключения. — Как в фильмах? — Не совсем. Другие приключения. Когда у тебя падают оценки, ты избегаешь свой объект обожания, потом дружишь, вы знаете все друг о друге, в один день просто приглашаешь ее… — Его. — тихо поправил малыш-Ричи, не видя в этом ничего странного или нелегального, все так же мило улыбаясь. На секунду Сьюзан остановилась и тревожно покосилась на мальчика, который так невинно сжимает ее руку и осматривает местность. — Его зовут Эдди. Я называю его «Эдди-спагетти» и он начинает хмурить нос и злиться. У него очень красивые глаза и очень длинные ресницы. А еще, я терпеть не могу, когда он плачет, этим ресницам просто не суждено быть мокрыми! А еще, от него несет ванилью и зубной пастой, мне кажется, что это самое лучшее сочетание запахов во вселенной. Эдди часто плачет и, когда плачет, всегда приходит по мне. Я не знаю даже, почему. А еще, он говорит, что я придурок. Это забавно, но он однажды сказал, что это все в шутку. Иногда он ругается, но это только из-за его отца. Эдди очень милый. Он мне нравится, я думаю, — на одном дыхании проговорил Тозиер, глядя в небо и представляя этого маленького мальчишку в шортиках. На удивление, Сьюзан лишь тепло, очень приятно и уютно рассмеялась и взлохматила волосы мальчика, возобновляя движение по парку. — Судя по всему, он приятный. — Самый лучший.
Сьюзан так и не успела познакомиться с Каспбраком. Когда она была на выступлении в театральном, Эдди заболел, ну, или думал так. Но все мы знаем точно, что он еще три недели извинился перед Тозиером на свое невежество. Ричард вспомнил все это. И ему пришла чудесная идея. Их надо познакомить, обязательно.***
Зайдя в дом, на Ричи сразу набросилась Индиана со своим вездесущим языком и начала прыгать, резвиться и беситься у него под ногами, пока тот отчаянно пытался вынырнуть из объятий. Во дворе стояла машина Меган Тозиер, обычный красный форд, который достался ей от отца и Ричи частенько на нем катался. Вместе с Эдди, естественно. Как только дверь на улицу закрылась, к Ричарду подбежала Сьюзан Тозиер, мать отца Ричарда, то есть, его бабушка, и аккуратно обняла, что-то бормоча про то, как он вырос. Сьюзан Тозиер — милая дама, такая же, как и Вентворт. Очень много болтает и очень гостеприимная, Ричи видел ее в последний раз, он думает, в девять лет, когда она приезжала к ним на летние каникулы. Тогда она сказала, что он гений, потому что побывала на спектакле в театральном и увидела, как он играет. С друзьями Ричи (всеми, кроме Эдди) она знакома. Более того, она часто передавали им конфеты по почте, или через Тозиера. Каспбрак всегда отнекивался, говорил, что словит кариес, и Сьюзан сказала, что он милый ребенок, хоть и странный. Но в то время Ричи видел только первую часть, потому что уже был поголовно влюблен. Сьюзан не была похожа на ту, которая выгонит из дома при любом намеке на гомосексуализм. В этом плане она больше смахивает на Вентворта, которому важно состояние и счастье ребенка, нежели какие-то мелочи. Ричи не знает, сказали ли родители про Эдди или нет, но точно знает, что познакомить его с бабушкой нужно и очень срочно, пока она не уехала. — Я тоже рад тебя видеть, бабуль, — хрипло сказал Тозиер-младший, пытаясь вырваться из старых рук этой женщины, которая, несмотря на свой возраст, была довольно в форме. — Боже, помню, как ты маленький, бегал повсюду, у тебя было столько вопросов к миру. А вот! Я и глазом моргнуть не успела, как ты крепкий семнадцатилетний парень и собираешься в институт! Как ты? Как школа? Как твои друзья? — Насчет них, кстати, — неожиданно в разговор встряла Меган, — Можешь забрать бабушку покататься по городу. И не только бабушку, — она подмигнула и бросила парню ключи, на что тот искренне улыбнулся. — Скажи, у тебя крутая мама? — не переставала улыбаться Сьюзан, уже выходя из дома. — Даже не знаю, в кого она такая, — хмыкнул Ричи, открывая бабушке дверь на заднее сиденье. Она сама настаивала там сесть. Все произошло довольно быстро. Ричард просто завел красный автомобиль и поехал по абсолютно рандомному направлению, попутно объясняя бабушке, что где находится и вспоминая, когда там заканчивается у Эдди геометрия. Ричард катался на этой машине с пяти лет. Когда-то в сидении, где сейчас старшая Тозиер, он сидел сам и предвкушал первый день в школе. В этой же машине в первый раз поцеловались его родители и частенько целовался кое с кем он сам. Каждое пятно, каждая пылинка и даже капельки пролитого кофе там, где не успели достать с тряпкой, имели свою историю. Тозиер надеялся, что эта машина достанется ему и начнется новая. Новая история двух, совершенно не похожих друг на друга людей, которых будут оскорблять, не будут принимать и будут ненавидеть. Но это все неважно, потому что они есть друг у друга. Ричи улыбнулся этой мысли. Приятный вечерний ветер развивал волосы и парень спокойно езжал по городу, показывая пальцем на свои любимые места и места, которые много для него значат. — В этой многоэтажке живет Беверли. Наша очень хорошая подруга. — Я помню ее. — Это Мост Поцелуев. Тут обычно подростки вырезают всякие слащавости, слава богу, я такой хер. ерундой не занимаюсь. — Это романтично, я думаю. — В том лесу находится наш штаб. Мы там не были пару месяцев, но его построил один из нашего клуба. Я думаю, Бен станет архитектором или строителем. — Бен — милый мальчик. — Это дом Денбро. В том водостоке живет сумасшедший клоун и он убил младшего брата Билли — Джоржи. — Информативно… Наконец, доехав до самого нелюбимого Ричи места в этом городе, Тозиер остановился у двора и начал выискивать кого-то глазами. Кого — Сьюзан пока не знает. — Это твоя школа? — улыбаясь, оглядела большое здание старшая Тозиер. Ей-то школа нравилась, Сьюзан всегда говорила, что в школе самые интересные и безбашенные года. — Ага, — тихо согласился Тозиер, наконец, найдя нужного человека. Смеющегося. С Салли, мать его, Мюллер. — Мило. Мы кого-то ждем? — Да, щас, заберу кое-кого. Салли и Эдди подходили все ближе и ближе и Ричард заметил, что Мюллер что-то ему нашептала и показала на машину. Не ответив, Каспбрак отдал ей учебник, обнял (!!!) и кинулся в сторону машины. — Ты совсем что-ли деб… Оу, здравствуйте. Мэм, — неуверенно промямлил астматик и выражение лица застыло в немом вопросе, который обращался, очевидно, к Ричи. — Спагетти, это Сьюзан, моя бабушка. Ба, это Эдди, мой парень, — без запинок представил Тозиер-младший их друг другу и принялся наблюдать за реакцией с некой усмешкой. Эдди вдруг напрягся, он знал, что приедет его бабушка, но он не думал, что она будет выглядеть так… Понимающе? Он будто оцепенел, пока Сьюзан молча переводила взгляд то на Ричи, то на Эдди. Неожиданно, старшая Тозиер будто включилась. Оторвалась от мысленного транса и подала парню руку, доверительно улыбаясь. В голове мелькнул разговор десятилетней давности. — Его зовут Эдди. Я называю его «Эдди-спагетти» и он начинает хмурить нос и злиться. У него очень красивые глаза и очень длинные ресницы. А еще, я терпеть не могу, когда он плачет, этим ресницам просто не суждено быть мокрыми! — и так далее, и так далее, и так далее. — Приятно познакомиться, Эдди, — тепло улыбнулась она и пожала ему руку. — Взаимно, мэм. Повернувшись к Тозиеру-младшему, Каспбрак застыл в красноречивом взгляде, как бы намекая: «и зачем я здесь существую, придурок?». — Садись уже. Мама сказала, что ждет тебя на ужин. Ты порог нашего дома месяц не переступал! А тут такая замечательная возможность. Удрученно вздохнув, Эдди таки открыл двери и сел в злощастную машину, на автомате пристегнув ремень и заглядывая в окно. Через пару минут Сьюзан начала разговор. — Так. Вы с Ричи с начальной школы знакомы? — неловко спросила она, будто боясь оступиться и — не дай бог — отпугнуть парня. Астматик еле заметно вздрогнул и повернул голову в сторону звука. — С садика, — тихо поправил Тозиер. — Да, вроде с садика. И пошло, поехало. Сьюзан все время рассказывала, как нянчила Ричарда в детстве, а Эдди (чисто из этикета) старался не рассмеяться на весь салон. Тем временем, Эдди рассказывал про свою жизнь. Про свою маму, отца, учебу, кружки, экзамены, поступление и так далее. Рассказывал он спокойно и старшая Тозиер его внимательно слушала, иногда комментировала и, в общем, восхищалась и уважала выбор своего внука. В один момент Тозиер сказала то, отчего оба парня залились красной краской. — Я, на самом деле, знаю тебя, Эдди. Когда Ричи было девять, он мне рассказывал про мальчика, который все время таскал в кармане странную вытянутую штуковину, которая помогала дышать. Он рассказывал, как в тебя влюбился, как у вас проходят дни, какой у него есть прогресс в общении с тобой, — мечтательно проговорила женщина, загадочно наблюдая за небом и не переставая улыбаться, — Я даже рада за вас. — Ага, — тихо кивнул Эдди, пытаясь переварить информацию, которую Сьюзан ему передала. — И сколько вы.? — Четыре года, — ответ полетел незамедлительно и Ричи даже удивился хрипоты собственного голоса, — И три месяца. — Ого, — неуверенно удивилась женщина, — Так долго. — Вот, живем как-то, — неизвестно, для кого, добавил Каспбрак. — Тебя домой довезти? — пытаясь сменить тему, спросил Тозиер, обращаясь явно к Эдди. Никто в этой машине не хотел, чтобы астматик уходил и все это знают. Сьюзан было приятно общаться с мальчиком, Ричи, как бы, просто его любит, а Эдди хотел произвести на бабушку своего парня хорошее впечатление, но почему-то нервно выдавил: — Я не напрашиваюсь. Отвози куда хочешь, только верни меня домой в девяти, завтра же в школу, в конце-то концов. — Поехали за мороженым? — улыбнулась старшая Тозиер. — Ты самая лучшая, бабуль, — Тозиер повернулся на бабушку и развернул машину в сторону молла, где находился наш любимый прилавок с мороженым. Ричи начал рассказывать, куда они едут, почему они едут именно туда, попутно продолжая вести увлекательный рассказ о своем городе. У Эдди это получалось лучше, очевидно, но он оценил попытки Тозиера и то и дело улыбался. Даже не из вежливости, просто вся эта ситуация была слишком красивой, чтобы перестать улыбаться хоть на секунду. Любимый человек, приятная мудрая женщина, вечерний Дерри и старая, крехтящая, вся в инфекциях и микробах, машина миссис Тозиер, в которой произошло так много всего.