Чёрное Сердце: Хэллскрим.

Диана Принц, она же Чудо-Женщина.

Разговор «по душам» вышел очень нервным, болезненным и стыдным со стороны тех, кто принимал в нем участие. Особенно сильно переживала сама Диана. Она больше всех чувствовала вину за то, что произошло такое. Особенно перед Донной и Кэсси, что были рядом с ней все это время. Если Чудо-Девочка была в растерянности и с надеждой смотрела на своего кумира, жаждущая услышать, что все что сказал Дэмиан ложь, то вот Донна, очень хорошо и давно знавшая Диану и её мимику, понимала что все сказанное о ней правда. И именно поэтому она на неё смотрела, как говорит Джессика — «врага народа». — Несмотря на все, что вы видите, несмотря на дождь и боль, сохраняйте чувствo юмора. Вы должны быть в состоянии улыбнуться, несмотря на все дерьмо. — вдруг заговорил Хэлл Джордан оборвав Супермена, что хотел заговорить после долгой паузы. — Это слова Тупака Шакура, жаль умер мужик, он порой такие классные слова говорил. — Хэлл, мне кажется, не время цитировать умерших реперов. — заговорил марсианин. — Не время для шуток. Эта ситуация, словно одна большая насмешка над всеми нами со стороны Бэтмена. — обвинительно тыкнула Чёрная Канарейка. — И чем тебе только рэпер не угодил. У него поклонников прибавляется даже после его смерти. Мне бы так. — посетовал фонарь — Мы сейчас о Бэтмене говорим. — продолжала она. — Не только Бэтмен в этом участвовал. — заговорила уже Диана. — Я также по собственному желанию вступила в этот союз. — Сговор. — поправил её Кларк. –То что вы сделали называется предательством и умышленным сговором, против всех остальных. Не коверкай факты. — Факт в том, что выбора не было. — заговорил теперь Бэтмен. — Вернее он был, но состоял из двух вариантов. Первый — оставить всё как есть, и отдать мир Свету и подобным им. Второй — ужесточить самих себя и стать менее щепетильными, в плане нашей деятельности для общего блага. — Ты бы себя со стороны слышал. — не унималась Дина Ленс. — Общего блага? А с каких пор ты понимаешь что такое «общее благо»? И с каких пор ты решил, что имеешь право проворачивать подобное за спиной у других? — Не только я в этом участвую. У меня бы не получилось, если бы меня не поддержали. — За тебя вышли в основном члены Бэт-семьи, а ещё Диана, которая после душевных терзаний и предательств последовала за тобой. Олливер не в счет. У него всегда было маловато мозгов для самостоятельных, взрослых и взвешенных решений, не смотря ни на что. — Эй, Дина! — обиженно подал голос Стрела. — Давай не переходить на личности. Я, между прочим, отец твоего ребенка. — Вот именно, ты отец моего ребенка, но ты ему перестал быть отцом. Хорошо, что он хоть взял больше от меня, чем от тебя. — Давайте вы свои семейные склоки оставите на потом. — примирительно заговорила Кэтрин Коберт. — Я понимаю вашу ситуацию, но мы отклонились от темы. Я сейчас как официальный представитель Лиги в мире и ваш Голос просто не знаю, что мне делать и что говорить в будущем. Так что быть может, вы решитесь уже что-то предпринять против Хэллскрима или же начнете обсуждать ситуацию с двойной игрой в ваших рядах? — Я уже сообщил Правительству и ООН о том, что Хэллскрим пойман. — заговорил Бэтмен. — Как всегда все сделал сам, даже не посоветовавшись с остальными. — Это нормальная практика для нас, Супермен. Если ты забыл, но мы всех преступников сдаем властям. И не отчитывались друг другу перед этим делом, лишь сообщали после. Не усугубляй ситуацию по пустякам. — Но осадок остался. — подошел ближе Джефферсон. — Вы нас предали! — Быть может, не будем распыляться, и сразу будем говорить о конкретных вещах? — вскипела уже Блэкхарт-младшая. — Мой брат сообщил всем нам, что часть Лиги действовала втемную. Это факт и это правда. Нам самим это не сильно нравилось, не нравилось все делать в тихую скрывая суть нашей работы от вас. Но выбирая между эффективностью и псевдо-законностью, которую нам навязал Свет, мы выбрали эффективность. — Видна черта Блэкхартов. — фыркнул Бистбой. — Вы ради этой эффективности готовы родную кровь предать. Я даже слегка начал понимать злость твоего брата на тебя. Хотя и не должен ему сочувствовать. — Гар. — осадила его Марси. — Не стоит так резко, пусть и в такой ситуации. — Я младшая сестра Дэмиана Блэкхарта, это такая же правда, как и то, что я сказала до этого. — спокойно ответила Блэкхарт. — Ничего страшного, Меган. Пусть говорит. Меня мало что может ранить. — Мне кажется, что тебя вообще не может ничего ранить, особенно твои чувства. Ты стала черствой и неживой, словно… — Я была живой, пока у меня была семья, пока у меня был племянник, которого «невинные» жители Готэма не забили и не заклеймили, как многих других. — перебила его она. — Сейчас у меня есть только Бабс, но посмотри на неё и её состояние! Это произошло из-за того, что мы все слишком «правильные». Мы уже не в состоянии противопоставить теневой системе мира что-то стоящее. Нас даже перестали бояться мелкие сошки. Они прекрасно знают, что мы просто изобьём их и отправим в тюрьму. А они выйдут оттуда и продолжат свои дела. Мы выбьем им зубы, они вставят протезы, выйдут на свободу и будут выбивать в десять раз больше зубов у обычных людей, чтобы согнать злость. Мы закроем наркопритон, через пару лет или ещё быстрее выйдет делец и организует ещё более широкое предприятие и более губительное для жизни и здоровья людей, чтобы восполнить свои потери. Мы не вмешиваемся во внутренние дела стран, где правят жестокие диктаторы и нарушаются права человека и этот пример становится заразительным для других стран-соседей или же бандитов и фриков из нашей страны. Клин клином вышибают! — Логическая цепочка есть в твоих словах, Джессика. — признал Марсианский Охотник её правоту. — Но есть ситуации, в которых следует сидеть и наблюдать, даже если это немыслимо или же жестоко по отношению к себе или другим. Порой своей «помощью» мы лишь усугубим проблему. Что не говори, но слова твоего брата основаны на жизненном опыте, размышлении и боли пережитой им. Он далеко не святой, а монстр в человеческом понимании, но тем не менее, я его временами понимаю. — Почему все всегда сводится либо к чувству справедливости, либо же к ёбанному Хэллскриму? — вспылил Ястреб. — Он убил моего брата. Вы забыли? Он не только моего брата убил, но и ваших детей из будущего, ряд невинных людей, супергероев, даже фриков, будь они не ладны. Но у нас философская дискуссия насчет него. Прав он или нет?! — Не только ты терял близких. — заговорила Мия Смоук-Квинн. — Я потеряла братьев, друзей, возлюбленного, даже свою мать в будущем, да и отца. Не только ты теряешь кого-то, но и другие также. — Это так. — кивнул он сердито. — Ну, так давайте решим тогда два важных вопроса. Что делать с предателями? И как нам грохнуть этого уёбка? — Никто его убивать не будет. Мы не опустимся до его уровня. — заявил Супермен. — Почему? Потому что ты так решил, Бойскаут? — вновь вспылил Ястреб. — Суд. Нужен показательный суд, а потом предоставить способ закону лишить его жизни раз и навсегда. — высказался Хэлл Джордан. — Раз на то пошло, то давайте все сделаем по-человечески. Мы в любом случае сейчас должны передать его Правительству, чтобы закрыть его далеко и надолго, пока не придумаем, что с ним делать. Блэкхарт — заноза в заднице, и нам нужно его как-то оттуда достать. Но сегодня и прямо сейчас другой вопрос стоит, не менее остро, а возможно даже более остро, чем предыдущее. — Ты прав. — отступил Хенк, он же Ястреб и подошел к своей девушке, что была новым Голубем. — Но как только найдется способ его прикончить, это сделаю я! Никто ему не возражал. Никто не хотел, да и сил на него не было, все мысли утекали в другую сторону. — Раз решили временный вопрос, вернемся к Бэтмену и его сообщникам. — Ты говоришь таким тоном, будто мы сообщники Джокера, а не создали тайную организацию внутри другой организации. — Мне даже возможно было бы легче понять. В ином случае я бы думал, что вам промыли мозги, как нам когда-то Джокер это сделал с помощью своего газа, но в этот раз вы сами все сделали. Манипулировали нами, словно марионетками, проворачивали за нашими спинами свои дела и тому прочая. Я могу многое понять и простить, но это я могу идентифицировать только как предательство нашей дружбы и доверия. — Суровые времена требуют суровых решений, Кларк. — сказала свое Диана. — Хочешь злиться злись, мы по-своему заслужили это. Но если бы Флэш отмотал время назад, и у меня осталась моя память, то я бы сделала все точно также. Нравится вам это или нет. Но даже так, сделанного не воротишь. — Мне кажется, что проблема даже не в том, что вы сделали то, что сделали, а в том, как нам всем теперь жить, общаться и взаимодействовать, Диана. — заговорил уже Марсианский Охотник. — Все очень запутано и очень сложно. — Я настаиваю на том, чтобы исключить окончательно и бесповоротно всех, кто в этом участвовал. Как из Лиги Справедливости, так и из Юной Справедливости. — высказался уже и Хоукмэн. — Законов писанных людьми они не нарушили, но нарушили мораль человеческую и мораль нашей расы. Я не могу биться бок о бок с теми, кто плетет интриги у меня за спиной. — Эй, ковбой крылатый, постой! — вступил вдруг за всех Флэш. — Может не стоит рубить с плеча? Чтобы не случилось, следует помнить, что мы все ошибаемся и даже, проще говоря, лажаем. Специально или нет, но это происходит. Порой из лучших побуждений мы все чудили такое, что на голову не налезет. Вспомните каждый свой эпичный фейл! Почему тогда мы их распинаем словно Иуд. Да, они скрыли, но не продали нас и они действовали в рамках своего кодекса, которому следовали долгие годы вместе с нами, но он слегка деформировался из-за сложностей жизни и ситуации в мире. Быть может если бы они этим не занимались, то ситуация сейчас была бы ещё хуже. — Я соглашусь с Флэшем. — поддержал его Кайл Райнер. — Что не говори, но все они были нам поддержкой в бою, а порой и в мирной жизни. У нас хреновое разделение мнений, это факт, но они никогда не шли против той цели, к которой идем все мы. Методы их мне также не понравились, но что сделано, то не вернуть. Нужно с этим примириться. — Я не могу! — заявила сразу Дина Ленс. — Возможно они не преступники, но предатели это точно. Пусть даже они и делали все во благо, но я принять это не могу, во всяком случае не сейчас, быть может когда-то придет то самое время и я смогу смотреть на них. — посмотрела на Квинна и поджала губы. — К сыну моему не подходи. Теперь у него точно нет отца. Понял? Молчаливый Оливер сделал каменное лицо и просто ушел. — Если мы не можем повлиять на вас и больше не можем быть с вами по одну сторону в бою, то так и быть. — с горечью произнес Аквамэн. — Я складываю с себя обязанности и должность главы Лиги Справедливости. И я выхожу из неё. Я продолжу заниматься тем, чем посчитаю нужным, без ущерба своей чести. При этом я прошу искреннего прощения у вас за обман. Я признаю свою вину. Он также пошел. — Калдур. — прошептала Диана с горечью. — Диана. — говорила уже Донна когда подошла к ней ближе. — Просто скажи мне, что Бэтмен тебя одурачил. Дай мне хоть какую-то причину не возненавидеть тебя за то, что ты сделала. За то, в чем ты участвовала. — Мне… я… я не знаю… — Диана. — Кэсси была сейчас похожа на милого котёнка, что выпрашивал что-то вкусненькое у своей хозяйки. — Прошу, скажи, что-нибудь. — Прости Кэсси, но чтобы я не сказала, вашего мнения это уже не изменит. Это не исправит допущенной ошибки, не сделает вас счастливей и после этого не станет легче мне самой. Что сделано, то сделано. Я все сказала. Вам я не говорила ни слова, потому что вы единственная семья, которая была у меня. Я уже многое потеряла и не хочу терять вас. Но думаю, некоторое время, а быть может даже очень большое время нам следует пожить отдельно. Квартира в Бостоне за вами, я же удалюсь от мира, мне надо разобраться в себе и своих поступках. И я надеюсь, что вы меня все же простите. Кассандра Сэндмарк почти расплакалась и убежала. Донна отвела взгляд и ушла к Коберт. Сама Диана, еле сдерживая слёзы, пошла прочь, в тот момент, когда Супермен и Бэтмен о чем-то спорили. «Споры уже бессмысленные!» — твердила она себе. Она телепортировалась домой, лишь забрать необходимые вещи, телефон и одну из кредиток, после чего отправилась полетом в Грецию. Один из самых маленьких островов в Эгейском море стал её новым пристанищем. Она воин, который может о себе позаботится, о Лиге есть, кому заботится, о мире, о Бостоне и даже о Темискире, какой бы правительницей все же не была её мать. «Если смотреть на все трезво, то я нигде толком нужна и не была. Все всегда справлялись своими силами, пусть что-то и теряя взамен. Я лишь упрощала им жизнь, или же порой усложняла» — призналась себе под конец первой ночёвки на том микро-острове. Она даже не строила себе домик или какое-то убежище. Даже когда начался шторм и дождь, она не укрывалась, ей это было не нужно. С ней ничего не станется, а другие не спохватятся. От неё отвернулись все, а те, кто пока ещё не отвернулся, не смогут заглушить её боль. У неё в глазах были ручьи слез, раньше у нее глазах были лучи, что светились, да так ярко — хоть кричи. Она смеялась вместе со всеми, а теперь плачет и грустит. Грусть, страх, тревога и незнание что делать поглощали её. Над её головой образовывалась вместо голубого неба темная масса, что била раскатами грома на всю округу. Казалось, остров поглотит море, если шторм хоть немного разыграется сильнее, чем необходимо. Но ей было плевать! Время её оптимизма и далеко идущих планов утекло, и цветок надежд завял ещё на стадии бутона. Шторм продолжался, её обливала соленая вода, не менее соленная чем её слезы, а холод окружающей среды она даже не чувствовала, так как сердце ушло в пятки, а душа выдавала болезненные импульсы ещё холоднее и колючие, чем что либо ещё. Почти два дня шторм не утихал, но Диана даже не задумалась об этом. Под вечер она все же уже не затоплялась прибрежными водами, дождь шел, но шторма как такового не было. Не было солнца, не было видно луны или звезд. Лишь кромешная тьма на небе, что давила на потухший взор некогда несгибаемой воительницы. Она вся промокла, апатия накатила после своих размышлений и анализа жизни, который привел к неутешительным выводам и отсутствию плана к дальнейшим действиям. Она попросту не знала, что ей делать и одиночество не помогало с идеями. Диана не сразу заметила, как с ней рядом появилась фигура, что присела возле неё и уставилась молча в море. Ей было уже по боку, враг это или друг, она не смотрела и не слушала бы, если он говорил. В какой-то момент он действительно заговорил, но она не реагировала, а находилась в прострации. К ней прикасались и тормошили, но эффекта это не дало. На некоторое время её оставили в покое, а затем резко развернули лицо к себе и поцеловали, но этот поцелуй был настолько болезненный, что она очнулась от своего былого состояния и отстранилась. На её губах проходили искры молний, а рядом она увидела мужчину, которого ну никак не ожидала увидеть здесь. Он разминал свои губы и челюсть, ведь похоже то, что он сделал задело и его. — Возможно это самый неопрятный поцелуй с приятной особой из всех, что у меня был. — пробормотал он и улыбнулся в своей привычной манере. — Чего хлопаешь глазками, ты сама виновата, не реагировала на меня. А я не люблю, когда меня игнорят. Это чревато для других. — Дэмиан. — обреченно выдохнула она видя вполне целого, невредимого и главное свободного Хэллскрима рядом с собой в обычной одежде, в которой он прибыл под арестом на Башню Справедливости, а ещё огонек в его глазах. — Ты сбежал? — Сбежал? Нет, я ведь говорил, что сбегать не буду, меня выпустили. Вы догнать никак не могли, что у меня очень много последователей и те, кто за мной прибыл, были моими людьми, и они выпустили меня сразу, как только Супермен и его шайка «понифилов» помогли меня «доставить» в сверхсекретную тюрьму Аргуса. — Ты знал, что долго не просидишь. — Разумеется, я ведь не вы, у меня есть планы отхода. Хотя они мне и не сильно нужны. Люблю импровизировать. Как с поцелуем сейчас. — ухмыльнулся он. — Ты меня убьёшь? — Ты это с обреченностью или надеждой спросила, Дианочка? — поинтересовался он и приблизился ещё ближе. — Зачем ты пришел ко мне? — К тебе? Разве это твой остров? — с насмешкой спросил он. — Этот остров принадлежит Греческой республике, правда он слишком маленький, вот его порой и сдают в аренду частным компаниям или студиям, для съемок фильмов. — И ты снял его? — Нет, я снял со спутника, как ты тут сидишь вторые сутки, и сопли жуешь словно школьница. К слову шторм был искусственный, из-за твоих сил. Ты ведь у нас полу богиня. — Я лишь амазонка. — Очередное глупое заблуждение с твоей стороны. — фыркнул он. — Ты очень необычная. Как я и говорил, вы не умеете смотреть себе под ноги и под нос. У вас творится чёрт знает что, а вы смотрите за бугор в поисках врага и проблем. — Я не хочу уже ничего знать. Ты мне вряд ли что-то докажешь. — Я и не хочу. — Тогда зачем пробудил от… моего состояния? Я не перейду на твою сторону, как бывший Робин и не стану твоей слугой. — Мне не нужно, чтобы ты стала моей пешкой или служанкой. Хотя признаю костюм горничной тебе бы пошел. Я не прочь на тебя посмотреть в таком виде. — усмехался он и приобнял её. Она не возражала, ей было уже как-то все равно. А желания сражаться не было. — Иди к дьяволу. — Я у него во владениях был, в итоге спровоцировал их покинуть, а после освободился сам. Куда бы вы меня не послали или не заключили, я освобожусь и стану сильнее. — Зачем ты меня мучаешь своими словами? — Я просто как увидел со спутника твои заплаканные глазки, твое положение, то сразу понял, что могу воспользоваться ситуацией в свою пользу. — Так честно признаешься, что хочешь воспользоваться моей ситуацией и завербовать? — Я всегда был честным манипулятором и диктатором. Я вам всегда это говорил. Ну, а насчет завербовать… я всегда испытывал слабость к сломанным людям и ненужным особям, после чего делал их сильнее и верными мне. В твоем случае, кое-что другое. — И что же? — Я по-моему в тебя влюбился. — неожиданно признался он. — Хоть того сам не ожидал, когда затевал вам помывку совести устроить и распад Лиги Справедливости. Хотя если быть совсем честным я собирался сделать вброс информации и понаблюдать за вами. Было весело, а потом это… — Что? — не верила своим ушам. — Это шутка? — Нет, просто ощущения. Возможно, я тебя люблю. Я не уверен, никогда такого не чувствовал по отношению к тем, кто не моей крови или не мои дети. Ты что-то другое. Возможно, на это повлиял твой вид побитого мокрого котенка, которого топили, но не дотопили. — Хватит. — она вновь упала в слезы, не стесняясь своего врага. — Жалкое зрелище. — он скривился и покрыл её голову платком. — Вытрись, противно смотреть на тебя. — Так не смотри. — Не приказывай мне, женщина, ты мне не жена. Хотя можешь ею быть, если соберешь остатки своей воли и силы в кулак и переступишь через руины своей прошлой жизни. — Твоей женой? — без особого интереса спросила она. — Моей королевой если быть точным. Я Бог и Король этого мира и мне следует кого-то себе завести, чтобы было о чем поговорить и с кем вровень встать из числа женщин. Разумеется, я буду «ровнее», но у тебя четкое второе место в «царской иерархии», если так можно конечно сказать. Ну и, разумеется, если ты будешь достойной. — Иди к чёрту! — Я не слышу от тебя возмущения, лишь слова без эмоций. Ты сейчас действуешь на автомате условных рефлексов, которые в тебя вбивали. Но я предлагаю тебе единый раз, исправить свою жизнь, так как тебе бы не предложил никто другой. Либо ты королева и богиня рядом со мной, либо же никто. Просто баба-фрик, которая никому не нужна. Скрежет этих слов по её сердцу стал самым больным моментом с начала их беседы. Она смотрела на него и не видела насмешки, лишь странный почти научный интерес. — Либо мы короли, которых любят и ненавидят, либо посредственности и отбросы, которых только ненавидят. Я говорю лишь один раз: Идешь со мной? Тогда пошли сейчас через вот этот портал. — он создал его за считанные секунды. — И там тебя ждет перерождение. Но если не желаешь новой возможности и новой жизни. То сдохни здесь, в своих слезах, в одиночестве и ненависти к тебе со стороны других. Ты уже никому не нужная девочка моя. Пищи о любых идеалах и намерениях, но на тебя все положили. Выбирай! Либо идешь, либо остаешься! Он резко развернулся и вошел в портал, а Диана с бурлением в душе смотрела на эту воронку… Продолжение следует…