Орокинская Луна

- Оператор? – голос Ордиса звучал непривычно неуверенно, и Сэйши, меланхолично заплетающий волосы в косу, тут же вскинул голову. - Я долго размышлял над вашей… проблемой. – Деликатно начал издалека цефалон, очевидно не знающий, как подойти к разговору, который сам же и начал. Сэйши демонстративно выгнул бровь, намекая, что он как минимум заинтригован. – Это касается вашего… эм… голоса. Сэйши нахмурился. С одной стороны, он давно привык к тому, что вместо произнесения слов ему приходится использовать жесты или печатный текст. С другой – далеко не всегда это было удобно, да и язык жестов понимало от силы человек десять. И то потому, что сам Сэйши этому в некоторой мере поспособствовал. "Я слушаю". - Ордис пришел к выводу, что возможно вы могли бы использовать свои способности для исцеления. Хотя бы попытаться. Я имею ввиду вазарин, - поспешно уточнил Ордис. Его искусственный голос звучал действительно обеспокоенно, и Сэйши на миг ощутил укол вины за то, что заставляет свой славный цефалон переживать за него. "Спасибо, Ордис." – Сэйши улыбнулся, склоняя голову к плечу. – "Думаю мне действительно стоит попробовать". - Ордис так рад – СЧАСТЛИВ! Оператор, если это действительно сработает, почту за честь услышать вас! То есть, Ордис и так рад тому общению, что у нас есть, но это же будет совсем другое! Я услышу вас! "Ордис…" Сэйши хватает сил и опыта для того, чтобы действительно попробовать. К его разочарованию, никаких особых изменений он не ощутил, разве что устал достаточно, чтобы заснуть посреди зала на удобном прохладном полу. Сонно моргая, Сэйши вяло попросил Ордиса не огорчаться раньше времени. Спать в капсуле сегодня не было желания, так что он смело направился в личную комнату, планируя прикорнуть на мягком диване. Умбра сегодня весь день в Арсенале, занят какими-то своими делами, так что некому было настоять, чтобы Сэйши не валял дурака и шел спать нормально, пусть даже капсула Сэйши категорически не нравилась и больше всего на свете он мечтал о нормальном спальном месте. Уютно устроившись на все-таки узеньком диванчике, Сэйши прикрыл глаза, успевая самым краешком зрения уловить, как Ордис приглушивает корабельное освещение. ...Сэйши смотрит на себя в отражении огромного панорамного стекла, с видом на безграничный чернильно-черный космос, расцвеченный сомнами безмолвных звезд. Его коротенькие волосы забавно топорщатся, а строгий черный костюм с золотыми пуговицами делает его на пару лет старше. - Готов? - спрашивает его кто-то чистым и нежным голосом. Сэйши кивает, и отворачивается от стекла, чувствуя, как губы сами собой складываются в улыбку. Да, верно, он ждал её здесь, в холле, терпеливо дожидаясь, пока полноватому мужчине, живущему на два этажа выше их каюты, надоест говорить о погоде и о том, какие сегодня яркие звезды. - Да, мама. - Сэйши охотно берет протянутую руку в свою, ничуть не смущаясь окружающих. Они оба смотрят сквозь прочное чистое стекло, на холодное бесконечное ничто, в котором легко и уверенно скользит их корабль. Сэйши не может не смотреть на женщину, чью теплую руку он уверенно держит, чьи нежные прикосновения приносят ему успокоения, в момент тревоги. У его матери длинные серебристые волосы, тяжелыми прямыми волнами ложащиеся на плечи и спину. Сегодня их скользкий шелк придерживает небольшая изящная диадема, золотящаяся в свете искусственных ламп. Сэйши думает, что серебро пошло бы его матери гораздо больше, но таковы традиции. Его мать - Орокинская Луна̀. Её хрустально-прекрасное лицо светло, и почти по-орокински идеально. У неё большие туманные серые глаза, густо обрамленные белыми ресницами, такими же, как и у Сэйши. Светлые летящие одежды, привычно торжественные, придавали её облику ощущение нереальности. Говорят, что что-то такое чувствуешь, когда встречаешь Орокин - словно смотришь на что-то бесконечно прекрасное и идеальное, что-то… божественное. Но его мать не Орокин, и её нежная серебристая красота теряется среди белоснежных стен и золота. Она осторожно тянет его за руку, намекая, что им пора идти, и Сэйши послушно идет рядом. Главным даром его матери на деле была вовсе не внешность. Главным её сокровищем, её истинным даром, был Голос. И сегодня Лу̀на, впервые за несколько недель, будет петь. Она оставила его в темной лоджии, пообещав, что присоединится к нему, как только закончится её партия. Сэйши, привычный в общем-то к подобным мероприятиям, чинно сидел в своем кресле, обитым красным бархатом, сложив руки на коленях. Стоило правда ему остаться одному, как он откинулся на спинку кресла, и бесцеремонно устроился в нем с ногами, скинув правда с ног неудобные парадные ботинки. Жаль он не взял с собой планшет - можно было бы посмотреть что-нибудь или дочитать историю, потому что по опыту он знал: до выхода Лу̀ны могло пройти сколько угодно много времени. Сэйши не раз был за кулисами и понимал, что за неразбериха там могла твориться, но менее скучно ему от понимания не становилось. Сэйши не мог точно сказать, сколько времени он провел в лоджии, вполглаза следя за сценой. Не то чтобы ему было совсем уж не интересно или номера были исполнены не на уровне, просто… Сэйши видел все это много раз, в том числе и на репетициях, так что такие мероприятия для него были чем-то вроде обыденной рутины. Хотя стоит признать, что сегодня оркестр собрался в полном сборе, и музыка звучала как-то иначе. Как-то громче, но и глуше одновременно. Девушки в парных черных пачках синхронно поклонились и упорхнули за занавес. По аплодисментам Сэйши мог сказать, что публике понравилось, но в полном восторге все же она не была. Когда свет в зале начал тускнеть, Сэйши сел нормально, спешно запихивая ноги в ботинки. Сэйши успел вскочить на ноги и прижаться к самому бортику лоджии, прежде чем мягко опустилась полная темнота, наполненная лишь тихими шорохами. Затаив дыхание, Сэйши поднялся на цыпочки, стараясь не упустить ни единого мига. Вот в тишину осторожно вплелась арфа, почти неслышимая в самом начале, пока в зале не наступала полнейшая тишина. Тяжелый орган, невидимый и неслышимый до сих пор, тяжело и внушительно подал свой голос, к нему подключились скрипки, альты, а затем… Протяжная сильная нота повисла в воздухе, пропетая сильным и чистым голосом. Единственный луч света упал в центр сцены, больно ударяя по привыкшим к темноте глазам, и в его свете Лу̀на сияла так же ярко, как и звезды за бортом. Притихший оркестр осторожно начал игру вновь, и Голос Лу̀ны присоединился к нему, заставляя каждого, чьих ушей он касался, восторженно замирать и таить дыхание, поддавшись необъяснимой магии. Когда Луна̀ пела, весь мир замирал. Дар Орокинской Луны̀ - Голос, способный исцелять мечущиеся души, приносить покой и успокоение. Даже Сэйши не мог противиться колыбельным, изо всех сил борясь с подкрадывающемся сном, чувствуя, как тяжелеют веки с каждой нотой и тело становится вялым, тяжелым… Голос Лу̀ны, ликующе поднявшись к самому потолку, стих. Улыбаясь, она поклонилась своим зрителям, и зал взорвался овациями… ...он встречал её с репетиции. Для Сэйши это тоже было чем-то привычным, хотя он признаться думал, что на корабле для Лу̀ны будет меньше работы. По корабельному времени было ещё утро, и Сэйши раздумывал, не удастся ли им заглянуть на этаж с гидропоникой. Там все было так приятно зелено, к тому же, вот-вот должны были распуститься милые маленькие желтые цветочки, бутоны которых он видел буквально пару дней назад. - Сэйши! - мать окликнула его как раз посреди размышлений, где можно было бы подключиться к ботанической базе данных, которая - Сэйши был уверен! - должна была быть. Не могли же работники зоны работать с бумажными носителями, или вообще по памяти! - Случилось что-то хорошее? - Лу̀на была чем-то взволнована, её глаза впервые за долгое время оживленно сияли. Сэйши не видел мать такой с того дня, когда им пришло назначение на Зариман. - Верно! - Улыбнулась Лу̀на, смахивая несуществующие пылинки с плеча. Сегодня она собрала волосы в сложную аккуратную прическу на затылке, оставив открытыми плечи. Одежда тоже была не такой ярко-белоснежной как вчера, и Сэйши подумал, что даже если они не попадут в гидропонику, то можно будет сходить на этаж с маленьким садом. - Представляешь, со мной согласилась встретиться сама Октавия! Конечно, это будет не скоро, возможно придется подождать, пока можно будет прыгнуть через монорельс, но... - Здорово! - Восхищенно отозвался Сэйши, чувствуя гордость за свою мать. Музыка Октавии гремела на всю Империю и за её пределы, а взять интервью мечтал едва ли не каждый. И если Октавия согласилась на встречу… Возможно, им не придется долго жить в колонии, только первое время, пока все не пойдет на лад. - Как думаешь, может быть я смогу получить её автограф? - Лу̀на засмеялась, словно над хорошей шуткой, и жестом пригласила сына следовать за ней. ...они о чем-то болтали и шутили, когда свет на корабле потух. Всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы замолчать, настороженно ожидая объявления по общей голосовой связи. - Сбой в питании? - неуверенно предположил Сэйши. У него не было большого опыта в полетах, но почему-то ему казалось, что что-то идет не так. - Наверное? - так же неуверенно отозвалась Луна̀, хмурясь. Свет погас снова. Спустя несколько секунд включились аварийные источники питания, залив коридоры тусклым алым светом. Было тихо, не было воя сирены или каких-либо сообщений, которые должны были дать инструкции к действию, и от этого Сэйши становилось все больше и больше не по себе. - Сэйши, держись рядом со мной. - Велела Лу̀на, озираясь в поисках указателей, которые обычно должны были светиться в темноте. Обычно так и происходило, Сэйши сам бывало выходил из каюты в ночное время, посмотреть на ночной корабль, но сейчас почему-то не работало ничего, кроме тусклых алых ламп. Корабль ощутимо встряхнуло, по полу прокатилась мелкая дрожь, словно они шли через пояс астероидов, хотя насколько он помнил, сейчас они были в открытом чистом космосе, и… ...казалось, что по стенам прокатилась светящаяся призрачным светом волна, оставляя за собой тонкие хрупкие нити, тающие в воздухе. Сэйши моргнул, борясь с желанием потереть глаза. Он обернулся к матери, желая привлечь её внимание - но застыл, когда по всем поверхностям прокатилась ещё одна волна, такая же как предыдущая - но куда более яркая и сильная. Сэйши ощутил её прикосновение на коже, обжигающе ледяное. Горло почему-то перехватило, и стало трудно дышать, словно кто-то окунул его в ледяную воду с головой. Ощущение быстро спало, и он наконец мог вздохнуть нормально, хотя почему-то получалось только панически хватать воздух губами. - Сэй! -...он успел услышать только отголосок своего имени, когда их накрыло ещё раз. На этот раз словно всё вокруг затопило этим призрачным светом, будто их корабль с размаху погрузился в это… нечто. Сэйши не мог не смотреть сквозь заливающие глаза слезы на хаотичные колебания белых линий, рисующих дрожащий контур всего: стен, потолка, пола, технических труб, расклеенных объявлений, людей… ...волосы его матери сияли белоснежным в такт этим белым линиям, её лицо исказила гримаса, и она отчаянно горбясь, сжимала изо всех сил голову руками. Сэйши хотел броситься к ней, но он никак не мог заставить свои ноги сдвинуться хотя бы на миллиметр. Ещё одна волна затопила всё ярким светом, лишая возможности видеть хоть что-нибудь. Сэйши казалась, что кто-то кричал - или кричали все разом, в голове все смешалось в один неразделимый шум, звоном закладывающем уши. В себя он пришел уже на полу, в полной тишине. Горло раздирал болезненный кашель, дышать было больно, словно его легкие кто-то заботливо наполнил мелко колотой стекловатой. Всё тело болело, кожу сильно жгло, словно он пролил на себя полное ведро кипятка. Кое-как разлепив слезящиеся глаза, Сэйши с трудом сел, пытаясь взглядом найти свою мать. После вспышки света глаза отказывались так быстро привыкать к красному полумраку. Раздался запоздалый вой сирен, набатом отдавшись в голове. Сэйши застонал, и сжал виски руками, пытаясь утихомирить боль. Отчетливо потянуло гарью и он все же закашлялся, чувствуя, как адски жжет горло. Кое-как придя в себя, он сумел различить силует Лу̀ны. Сгорбившись, она сидела на коленях, зажав голову в руках, и Сэйши никак не мог увидеть её лица. Он шатко поднялся на ноги, чувствуя себя мягко говоря не хорошо. - Лу̀… на? - позвал он мать, испугавшись того, как звучал его голос. Хрипло, обрывисто, словно он часами кричал на пределе голосовых связок. Говорить было больно, но Сэйши думал только о том, что это поправимо, если с ними будет всё в порядке. Нужно… Нужно было покинуть это место, кажется, было что-то не так с проводкой… или чем-то ещё, раз запах гари и дыма не становился слабее. Лу̀на вздрогнула всем телом, выпрямилась, медленно опустила руки. Было что-то такое в её движениях, от чего Сэйши продрал холодок по спине, но вместо этого, ведомый беспокойством, он шагнул к ней. Рядом начали приходить в себя другие люди, которых Сэйши до этого не замечал. Не замечал ни тихих стонов, ни хриплых, пока ещё негромких смешков, неестественных, неуместных. - Сэйши? - мелодично спросила Лу̀на странным тоном, поднимаясь на ноги. Её глаза были широко распахнуты, на щеках сохли мокрые дорожки, а аккуратная прическа растрепалась, щетинясь выбивающимися прядями. Сэйши все равно, Сэйши просто рад, что она жива, и что с ней всё… - Сэйши! - её улыбка становится чем-то гротескным, и прежде чем он понимает - прежде чем УСПЕВАЕТ понять - он снова оказывается на полу, придавленный тяжелым телом. - Лу?.. - хрипит он, прежде чем нежные мягкие руки впиваются в его горло, перекрывая доступ кислорода. Сэйши отчаянно пытается вырваться, оторвать отжать хотя бы несколько пальцев, но те, словно вылепленные из стали, не поддаются ни на каплю. В глазах снова начало темнеть, когда тяжесть с груди внезапно пропала, а сам он смог поймать губами воздух. Отчаянно кашляя, он лихорадочно отполз назад, отказываясь верить в то, что видел. Его мать - его любимая милая мать - сцепилась с каким-то мужчиной в один злой клубок, где каждый стремился убить другого. Сэйши всхлипнул, наткнувшись спиной на стену, и на него запоздало обрушилась какофония звуков. Кто-то кричал на разные голоса, где-то ниже обрывистый визг перешел в рыдания, перемежаемые проклятьями, где-то совсем рядом мужчина смеялся, смеялся, смеялся… Судорожно вздохнув, Сэйши панически пытался придумать, что делать, но как назло, в голове царила пустота, болезненно вздрагивающая на каждый голос, на каждый звук. Взгляд наконец зацепился за вентиляционный люк - если бы ему удалось снять крышку… Ход совсем маленький, для робота или ребенка его размера... Клубок распался, и Лу̀на, скалясь, словно дикий зверь, начала кружить вокруг своего противника. Взрослые явно дрались не на жизнь, и Сэйши, стараясь не шуметь, пополз к люку. Откуда-то он знал, что у него мало времени, и кто бы не победил в схватке, ему лучше спрятаться, пока не придёт охрана и не приведёт их в чувство. Решетка вентиляционного люка оказалось погнутой, и казалась хрупкой. Сэйши отчаянно дернул, но кто-бы не привинтил её на свое место, сделал это на совесть. Дрожа, он попытался выломать кусок решетки, и тот внезапно поддался, словно металл стал хрупким от того странного света. Стараясь не думать и не отвлекаться на шум за своей спиной, он методично ломал кусок за куском, пока не получился приличных размеров лаз. - Сэйши~ - раздался голос Лу̀ны, наполненный чем-то, несвойственным его матери. Сэйши панически ломанулся в лаз, обдираясь об острые края, и едва он успел забиться в угол, как следом за ним хищно сунулась рука. Скрюченные пальцы, испачканные в чем-то красном и пахнущем металлом, бесплодно схватили воздух, и Сэйши, не раздумывая, поспешил заползти за угол поворачивающего туннеля. Его сердце грохотало в груди так громко, что он почти ничего не слышал, и в то же время, он дышал через раз, боясь издать лишний звук. - Милый? - он слышал, как Лу̀на пытается втиснутся следом, но очевидно не пролезает. Где-то снаружи послышались шаркающие шаги, и она с шипением отступила. Сэйши страшно, его колотит мелкая дрожь, он кусает пальцы, пытаясь унять стук зубов. Всё его существо кричит о том, как неправильно то, что происходит, что взрослые сошли с ума, потому что никак иначе это нельзя объяснить. А затем, Лу̀на вновь начинает петь. Сэйши не знает эту песню, она пугает его сильнее, чем все то, что успело произойти. От самых первых нот ему плохо, словно его душу выворачивают наизнанку и тащат прочь из тела. Он сворачивается в клубочек и отчаянно зажимает руками уши, чтобы не слышать. Из глаз непрерывно текут горячие слёзы и он начинает считать вдохи, стараясь сконцентрироваться хоть на чем-нибудь простом, понятном и неизменном. Звук кажется удаляется, и когда до него перестают доноситься даже отзвуки, Сэйши решается убрать руки. Снаружи его маленького убежища тихо, так тихо, словно все куда-то ушли. Сэйши не хочет думать о том, что произошло, но разум словно заведенный каждый раз возвращается к тому, каким безумным выглядело лицо матери, когда она сжимала свои руки. Она… улыбалась. Сэйши снова всхлипнул, спохватился, провел ладонями по лицу, размазывая слезы по щекам. Горло болело сильно, ещё сильнее - голова, но он боялся шевельнуться лишний раз, не говоря уже о том, чтобы вылезти и бежать искать помощь. Когда в коридоре раздались легкие шаги, он затих, невидящим взглядом уставившись в темноту. Лу̀на вернулась, Лу̀на звала его нежным хрустальным голосом, Лу̀на бормотала и смеялась, её шаги звучали то тут, то там. Когда Луна начала петь песню, от которой тоскливо сжалось сердце, Сэйши снова крепко закрыл уши руками. Сэйши решается сделать что-то только после того, как все несколько часов как стихло. Первым делом он решает двинуться дальше - и понимает, что лаз заканчивается другой решеткой, куда более прочной чем та, что обломилась под его пальцами. Выглянуть наружу было страшнее всего. Затаив дыхание, Сэйши осторожно высунул голову, напряженно прислушиваясь, и готовый в любой миг рвануть назад. Глазам вполне хватало тусклого света, и он сумел различить несколько тел, лежащих на полу черными небрежными островками. Его мать тоже была здесь - она спала, оперевшись спиной о стену, как раз напротив его убежища. Её лицо осунулось, а на одежде щедро чернели странные пятна и брызги. Он с трудом выпрямился - тело затекло за несколько часов, наполненных неподвижностью. Опираясь на стену, он медленно двинулся вперёд, стараясь не шуметь вообще. Сложнее было не смотреть на людей, лежащих в неправильных позах, на влажно поблескивающие черные лужи, от которых сильно пахло медью и железом. Он почти дошел до конца коридора, когда сзади раздался шорох. В ужасе, он обернулся и едва успел отскочить назад, уворачиваясь от чужой руки. Лу̀на, с разъяренным лицом втянула воздух сквозь зубы, а в её глазах не читалось ничего человеческого. - Пож-пожалуйста! Мама! - хрип обдирал его горло изнутри, а ужас делал ноги ватными и вялыми. Слезы вновь подкатили в глазам, а все что он мог делать - пытаться уворачиваться, пытаться бежать. Вслепую он рванул куда-то по темному широкому коридору, слыша шаги позади. Легкие горели от боли и нехватки воздуха, и задыхаясь, он споткнулся обо что-то, и кубарем покатился по полу. Он попытался вскочить на ноги, но чужие руки с силой швырнули его на пол. Сэйши больно ударяется обо что-то плечом, а затем его переворачивают на спину, и все что он может, это умолять: - Не надо!.. - Милый, тебе больно? - беспокойным тоном спрашивает Лу̀на, занося руку со скрюченными, словно когти, пальцами. Сэйши успевает закрыться руками до того, как острые ногти ударили бы в лицо. Рукав его рубашки с треском рвется, на коже набухают глубокие царапины, а Лу̀на хрустально смеется. Сэйши снова чувствует тяжесть на животе, и все что он может сделать, это попытаться оттолкнуть её. Луна впивается пальцами в его плечо, вжимая в землю, удерживая бьющееся в панике тело. Сэйши упирается ей в грудь, пытается оттолкнуть, но силы явно неравны. - Сэйши. - Укоризненно тянет Лу̀на, и снова заносит руку. Пальцы на этот раз сжаты в кулак. Удар разбивает ему нос и Сэйши перестает на краткий миг видеть, ослепленный жгучей алой болью. Когда зрение к нему возвращается, глаза выхватывают нежную улыбку, и вновь занесенный кулак, испачканный в чем-то черном. В крови. То что происходит дальше, он не в силах описать. Она снова бьет, и снова, а потом Сэйши чувствует жгучую боль в руках, которыми пытался оттолкнуть мать. Что-то… прошивает его насквозь, обжигающе ледяное, прямо как те нити света, что он видел раньше. Лу̀на падает на него, и Сэйши, ослепленный болью и тяжестью, только и может, что панически извиваться и сипеть. Когда ему удается вывернуться и отползти в сторону, он понимает, что что-то не так. - Ма... ма? - Луна лежит неподвижно, лицом вниз, словно кто-то взял и вынул из неё элемент питания. Сэйши осторожно возвращается и так же осторожно перекатывает её на спину. Глаза Лу̀ны широко и удивленно распахнуты, но сама она неподвижна, а там, где были ладони Сэйши тают тонкие белые нити. Сэйши не видит никаких ран, но также он не слышит и дыхания. - Мама! - сипит Сэйши, безотчетно тормоша её за плечи, словно пытаясь разбудить. Всё его тело болит и горит, а разум отчаянно отказывается понимать. - Мама! Дрожащими руками он приподнимает её так, чтобы голова Луны легла на его предплечье. Сэйши раскачивается взад вперед, едва ли осознавая это. Из его глаз вновь текут слезы, некрасиво стекая по щекам и сорвавшись с подбородка, капают на недвижимое тело. Осторожно свободной рукой он прикрывает потускневшие глаза своей матери, пытаясь представить, что она просто уснула. Сэйши смотрит в никуда, его губы едва заметно шевелятся, нашептывая что-то ведомое только ему одному. Он ослеп и оглох, поэтому не замечает, как на звуки стеклись гротескные безумные тени, бывшие когда-то взрослыми. А когда замечает, то прижимает прохладное тело к себе, словно пытаясь уберечь. Внутри него боль тесно переплелась с горем, и Сэйши более не может удержать всё это в себе. Сэйши кричит, и этот крик, напоенный болью, заставляет тени содрогнуться, отступить, корчиться в той же боли, что сейчас накрыла его с головой. Сэйши не знает, не мог знать, что его голос рожден той же силой, что и голос его матери. Сэйши кричит, и что-то внутри него выгорает вместе с этим криком. Когда он умолкает, кажется, что весь мир затих вместе с ним. Недвижимых тел на полу рядом с ним стало больше, но он не видит этого: весь его мир превратился в огромный ком боли, и все что он может ощущать, так это то, как остывает на его руках тело человека, которого он любил больше всего. Сэйши закрывает глаза, и прижимается щекой ко лбу Лу̀ны, медленно раскачиваясь, словно убаюкивая мать, которую он убил своими руками. Когда его находят другие дети, он сидит в той же позе, бездумно смотря в пустоту и слабо сжимая рукой чужую скрюченную ладонь. Когда они тянут его за собой, Сэйши покорно идет следом, ведомый чужими руками, тихий и пустой. Его Луна̀ ушла, а вместе с ней умерла и часть его самого. Сэйши не знает, не может видеть себя со стороны, как в его глазах впервые зажигается и тут же и гаснет Бездна. ...кто-то хватает его за плечо, и тело Сэйши реагирует быстрее, чем сонный разум успевает понять, что происходит. Рефлекторно, Сэйши выбрасывает вперед руку, в которой вспыхивает и искриться сила, и… - ОПЕРАТОР?! - Панический голос Ордиса врывается в сознание, и Сэйши, хмурясь, моргает, и просыпается окончательно. Умбра осторожно отодвигает ладонь от своей головы. Сэйши моргает ещё раз и гасит уже готовую сорваться в ударе Бездну. “Что случилось?” - отрывисто спрашивает Умбра и Сэйши, с удивлением понимает, что плакал во сне. - Я... - Голос хрипит и срывается, но Сэйши все же заставляет себя говорить. Умбра мелко вздрагивает и он понимает, что это от неожиданности. - Вспомнил… Зари… Зариман. Умбра молчит, и когда Сэйши собирается отстраниться и куда-нибудь уйти, неожиданно притягивает его к себе. Сэйши молчит и безвольно позволяет Умбре сесть на диван и усадить себя под боком. Умбра обнимает его, и осторожно гладит рукой по волосам, а Сэйши неожиданно понимает, что у него мелко дрожат плечи. “Всё в порядке”. - Жестами говорит Сэйши, не доверяя неверному голосу. Умбра только качает головой, и просит Ордиса включить какую-нибудь одну из своих дурацких тоник для медитации и сделать какао. Сидя с пледом на плечах и с какао в руках, под боком у беспокойного Умбры, Сэйши думал. Голова была ватная, а все тело тяжелое и уставшее, но рой растревоженных мыслей никак не хотел угомониться. Эта женщина... Он звал её Луна. Звал её своей матерью. И ничерта больше не помнил о ней. О том, что произошло в темных недрах корабля-колонии, под тусклым алым светом, Сэйши старался не думать вовсе. Как и о том, что спать в ближайшее время он вряд ли будет.