Смертельный тест

      Зимний вечер. Потрескивает мороз. По просеке неспешно двигается гусеничный вездеход. Вообще-то, там где он двигался, пролегала полу заброшенная проселочная дорога, две колеи, но зимой дорога не использовалась.       Вездеход съехал с середины просеки, как автомобиль наполовину выехавший на обочину и остановился. Из кабины вылез одетый в тёплую куртку и шапку человек. Он прошёл по гусеницам (чтобы не проваливаться в снег) к корме вездехода и распахнул заднюю дверь.       — Зелёная, на выход, — распорядился он.       Пушистые пассажирки — их осталось четверо — подвинулись, выпуская к выходу очередную жертву, лисичку с мехом ярко-зелёного цвета, одетую, как и все остальные лисы, в жёлтый топик и жёлтую же юбку. На правых передних лапах у каждой — жёлтый браслет, все босиком. Ростом метр семьдесят, с почти человеческой фигурой и пышным хвостом. Глаза у всех сестер были одинаковые, тёмно-карие, точнее, цвета «тестовый карий», а мех был всех цветов радуги. Собственно, именно по цвету меха им и дали имена, и сейчас модели должны выйти на смертельный тест, тест «на отказ», на старт выходила зелёная лисичка.       Человек нацепил снегоступы, прошёл к ближайшему дереву и поднёс к стволу предмет похожий на дрель. Короткий — словно выстрел — удар и к стволу приколочен золотистый шнурок с шариком на конце, небольшая и устойчивая к холоду видеокамера, которая будет фиксировать процесс испытаний.       — Зелёная, приказ: сторожи этот золотой шарик, — указал на свежеприколоченный шарик. — Лапами не прикасайся.       — Принято, — ответила лиса, спускаясь с порога и сразу провалившись в снег по пояс.       Человек вернулся в кабину и снегоход двинулся дальше.       В пассажирском салоне оставалось три лисички...       Лисичка с голубой шерстью по логике должна стать следующей, и сидела как на иголках. Она знала что последует совсем скоро: приказ на выход для Голубой (вытаскивал их Господин Главный Испытатель в том же порядке в каком цвета шли в радуге) и одиночество в лесу, на трескучем морозе... Смертельное испытание на устойчивость к холоду. Не навыки выживания, а просто засечка времени, когда лисы, оставшиеся на морозе, погибнут...       Поворот, крен. Остановка... Несколько мгновений ожидания и команда: «Голубая на выход». Сопротивляться приказам Старшего Администратора модель не может. Лисичка поднялась и вышла из прохладного, но ставшего таким родным салона. Ступила лапой на снег... Человек точно так же, привычным движением, прибил к стволу очередную камеру-ретранслятор и отдал тот же приказ, что и четырём предыдущим моделям:       — Голубая, приказ: сторожи этот золотой шарик. Лапами не прикасайся.       — Принято, — лиса кивнула, зная что должна будет умереть, но выполнить приказ. Затем человек развернулся и ушёл. Вездеход рыкнул двигателем и тронулся с места, и вскоре красные огоньки задних фонарей скрылись за деревьями. Лисичка взглянула на золотой шарик, который ей велели охранять.       Мороз уже добрался до кожи сквозь шерсть, шерсть-то летняя! По каким-то там прикидкам, с зимней шерстью модели протянут ровно в три раза дольше, но тогда испытание может не закончиться за одну ночь, а сидеть два дня испытатели не хотели. Так что... лисичка поёжилась и снова попыталась распушить шерсть. Помимо того, что шерсть уже распушена насколько возможно, она ещё и одета в короткий топик, скрывающий грудь, и не дающий распушить шерсть там и короткую же юбку...       «Объект охраны прикручен к неподвижному объекту, окружающая среда с неблагоприятными параметрами, значит нужно готовить убежище» лисичка огляделась, шалаш собрать было не из чего, ветки слишком высоко, а далеко уходить нельзя: она должна охранять эту золотистую штуковину...       Может быть, удастся построить убежище из снега? Лиса потопталась рядом с деревом на котором подвешена камера и стала накидывать снег с окрестностей, надеясь сделать пусть и не ѝглу, но что-нибудь вроде снежных стенок, которые защитят от ветра, а потом, может быть, достроить укрытие до нормального убежища, добавив крышу... Но мороз держался уже долго, снег был рыхлый, снежная крупа, и не желал держаться в виде стенки...       Холод пронизывал до костей и тонкая летняя шерсть не спасала. Спасением, может быть, мог стать быстрый бег, когда работающие мышцы согреют весь остальной организм. И, получи она разрешение, Голубая бросилась бы догонять вездеход, благо по широкой колее, оставленной его гусеницами, можно бежать почти не проваливаясь. Но модель должна сторожить эту камеру...       Скрип снега, потрескивание и раскачивание деревьев, работа, хоть как-то отвлекавшая от мыслей о предстоящем... конце... от холода. «Вот ведь как: я работаю, стараюсь сделать себе защиту от холода, и у меня всё получится, я переживу эту ночь...»       Резкий порыв ветра, и словно близкий выстрел. Лисичка резко отскочила от дерева, опасаясь, что оно сейчас свалится и раздавит её... но кажется у лисьего бога были на Голубую другие планы: убедившись, что дерево не сломалось и не собирается падать, лиса посмотрела на охраняемую камеру... Вдоль ствола дерева шла длинная пробитая морозом трещина, и трещина эта проходила точно по гвоздю, удерживающему камеру!       Лиса мгновенно поняла, какой это подарок судьбы: ей приказали не трогать камеру лапами, но про пасть то не сказали! Значит можно аккуратно взять предмет в зубы и БЕЖАТЬ!!!!!!! Бежать пока не замерзла окончательно!       Лиса вскочила, подпрыгнула, схватила зубами блестящий шарик и гвоздь легко вырвался из деревянного плена, лиса упала на снег, и тут же вскочила, теперь бежать, куда бежать, домой, на базу, то есть против хода снегохода, или вперед, по ходу движения? Если он остановится на ночлег, ближе бежать вперёд, если же он сделает крюк и вернётся на базу, то стоит бежать назад, но лиса слышала как ещё там, на базе, перед тем как их посадили, Господин Администратор мечтал о нормальном путешествии, а не ночевке с последующем собиранием мёрзлых трупов! Значит, он собирается ночевать там! Тогда нужно бежать вперёд! И Голубая бросилась в погоню за снегоходом. Плевать, сколько ей понадобится времени, плевать на усталость, сейчас движение — жизнь! Оно хоть немного согревает! И значит надо двигаться!       Вездеход стоял на небольшой полянке, освободив проезд, если бы кому-то вдруг пришло в голову проехать этой дорогой. Ближе к деревьям горел костер, над ним висел котелок с чаем, рядом сидел человек не отрываясь смотрел на огонь. Внутри вездехода его ждало тепло, поставляемое вспомогательны двигателем (чтобы не гонять мощный основной движок, когда нужно всего-лишь отопление и связь) и сравнительная тишина.       Объекты тестирования расставлены и теперь бесплатный природный мороз сделает всю работу... кроме сбора закоченевших тушек, но это будет завтра, а пока...       Какое-то движение в лесу и человек мгновенно подобрался. В руках словно сам собой оказался пистолет: ружьё слишком неудобно, да и стрелять вдаль не нужно, а остановить хищника вблизи смогут и пули короткоствола.       Но вместо волка или медведя, которых не видно уже несколько лет, в круг света, отбрасываемый костром, вошла... лисичка с голубой шерстью.       Человек привстал от неожиданности, уж кого-кого, а свою подопечную он увидеть никак не ожидал: приказ администратора привязывал её к точке и сойти с неё она могла лишь по приказу администратора более высокого ранга... а начальство в такие дебри явно не полезет.       Впрочем, рассмотрев ЧТО она держала в пасти, человек усмехнулся: приказ «привязывал» лису к камере, а не к месту, и поскольку камера каким-то образом оказалась подвижной, лиса выполнила запрет не прикасаться лапами, и несла её в зубах.       — «Отлично» за смекалку, — усмехнулся человек и похлопал по бревну рядом с собой. — рассказывай, как отодрала камеру...       Лиса тяжело дышала после забега, дышала через нос, потому что в пасти зажата камера, и нерешительно топталась на снегу. «Это приглашение или приказ?» В любом случае, это совпадало с её желанием погреться, поэтому лисичка подошла к костру и села рядом с человеком. Протянула к огню лапы. Тепло костра успокаивало, хотя опасность все-таки оставалась: может ОН захочет продолжить эксперимент и сейчас прибьет камеру к новому дереву. Но верить в это не хотелось. «Да он самый страшный из тестировщиков, нередко проводит смертельные тесты, такие, выживание в которых не предусмотрено, но НЕ ХОЧУ ВЕРИТЬ, ЧТО ОН СВОЛОЧЬ!»       — Давай камеру, — человек протянул ладонь и лиса медленно с трудом разжала челюсти, выпуская маленький шарик на ладонь. — И рассказывай, как тебе это удалось.       — Морозобойная трещина, — тяжело сглотнув стала рассказывать лиса, с трудом шевеля замерзшими губами, — вызванная, вероятно, вашим гвоздем, освободила камеру и я...       — ... Решила догнать вездеход... Ладно, еще одна «отлично», — администратор усмехнулся, вспоминая что-то, — «за потрясающее везение»       — И вот теперь...       — ... Ты встретила одинокого путника, и решила попроситься к нему переночевать?       — Да, — лиса кивнула, хотя не очень понимала, причём тут путник, ведь у господина администратора здесь вполне конкретная цель и он не путешествует!       Человек достал откуда-то из машины металлический стакан с двойными стенками, чтобы не обжигались, налил лисе чаю, взял свой, в котором чай уже немного остыл. Голубая с благодарностью приняла посудину и прихлебывала чай, стараясь не обжечься.       Лиса согрелась, относительно, конечно, желание чтобы стало теплее не прошло, но лапы, уши и нос уже не мерзли мучительно, почти подавляя возможность связно мыслить.       «Что же он со мной сделает?» — размышляла лисичка, со страхом и надеждой поглядывая на человека. «Заставит продолжить эксперимент? Вряд ли, если бы хотел убить, не стал бы поить чаем, вкусным таким, горячим... Или возьмет себе... Неопределенная перспектива, лучше, чем подыхать в лесу, но САМЫЙ ЖЕСТОКИЙ из Администраторов»       Человек поднялся и сыпанул снегом на гаснущий костер. Лиса тоже поднялась: сейчас всё решится. Если прикажет продолжать эксперимент, значит сволочь, но сволочь, которой Голубая ОБЯЗАНА подчиняться. И БУДЕТ подчиняться, ведь она МОДЕЛЬ, а ОН — её АДМИНИСТРАТОР. Прикажет идти... пойдет, даже если пошлет куда подальше... Или «домой», туда, где создали и саму Голубую, и всех её сестёр. Туда идти не один десяток километров и Голубая ТУДА, разумеется, не дойдет, замерзнет по дороге, но если АДМИНИСТРАТОР прикажет, модель пойдёт. И замёрзнет где-нибудь по дороге, пытаясь выполнить убийственный приказ...       Человек открыл заднюю дверь вездехода. Задержался.       — Тебе нужно особое приглашение? — слова прозвучали как самая приятная музыка: её пригласили в тепло! Не оставили умирать на улице! В благодарность за это она готова сделать все что угодно! Голубая проскользнула в салон и дернула хвост, чтобы тот не прищемило захлопывающейся дверью.       Лиса нерешительно замерла у двери, и смотрела как человек снимает тёплую шапку и тяжелую шубу.       — А ты чего ждешь?       Голубая нервно сглотнула, уже поняв, ЧТО имел ввиду человек. И фраза «попросилась переночевать...» похоже не предполагала бесплатной ночёвки! А чем ещё может отработать ночлег практически голая лиса, у которой из одежды только топик и юбка, а из прочих предметов — браслет тестовой модели, не имеющий ценности за пределами фирмы? Только обслужить хозяина ночёвки... как самка. Может кто другой и побрезговал бы пушистой дыркой, типа это такой же грех, как скотоложество, но Господин Администратор явно не из брезгливых, ходили слухи, что у него дома живёт пушистая модель и он с ней...       Голубая решительно сдёрнула топик, задела пальцами низкий потолок вездехода. Не надо было срывать одним движением...       Лиса поймала удивлённый взгляд человека. «я что-то не так поняла?»       — Ну, тогда иди сюда! — подгрёб Голубую к себе, прижал.       Лисичка поняла, что человек от неё ожидал не совсем то, о чём она подумала, но теперь пути назад не было: соблазнила — будь добра отрабатывай!       Лиса приобняла человека, не сопротивлялась когда он потискал грудь. Сама лиса к этой части тела относилась нейтрально: у торчит какая-то выпуклость, пусть торчит, а то, что её надо топиком прикрывать, так это мода и приказ Создателей, а приказы Создателей не обсуждают. Однако человек похоже знал о каком-то тайном предназначении этой штуки! Прикосновения такие... такие... Лиса млела не отдавая себе отчета почему... а потом пальцы нашли сосок... Голубая чувствовала как где-то внутри неё разгорается пламя. Хотелось выть на луну и отдаться хозяину... администратору, человеку... лису! Самцу! Отдаться... как будто она не принадлежит... но... почему так жарко между лапами? И влажно... тело наверное само знает, что ему нужно, а раз знает человек... пусть делает... так приятно...       Оторвался, снимает штаны... Голубая с удивлением поняла, что знает, ЗАЧЕМ он это делает, и не потому что спать в штанах слишком жарко. Сейчас он... её...       Рука скользнула по шерсти, туда где бушевал влажный пожар, вторая подтянула лису как удобнее... и он поцеловал её в сосок! Впился губами, словно... младенец? Лисёнок? Но как же так... лиса разрывалась от желания... невыносимого желания чтобы он сделал... ну он же знает, что нужно делать! Он в конце концов проявляет инициативу, а лиса... которая должна сама обслуживать человека, просто стоит кайфует... и не знает что делать дальше!       Пальцы шевелились, всё сильнее распаляя желание лисички, и она уже догадывалась, что совсем скоро с человек сделает с ней... то, что делают лисы с лисицами во время гона! Эта информация была заложена но до настоящего момента не использовалась. Голубая понятия не имела зачем она вообще нужна. Нет, понятно, что лисам гон нужен для размножения, но она-то стерильная тестовая модель! Она не сможет размножаться...       А процесс то нравится! И независимо от результата, нравится обоим! Так почему бы и не сымитировать это самое размножение... просто чтобы почувствовать... Хвост ходил ходуном, задевая дверь, от которой голубая так и не отошла и последнее кресло в правом ряду. Хотелось задрать хвост, встать в позу, которую видела у потягивающихся кошек, и отдаться... собственно, задиранию хвоста ничто и не мешало, нет, мешала юбка! Юбка без дырки для хвоста, просто свободная юбка, сидящая на талии, и пока хвост просто опущен — он не чувствует ткани, но задрать его как следует невозможно, хвостом приходится поднимать всю юбку... только вот неподвижно хвост висеть отказывался, мотаясь из стороны в сторону.       А человек понял, что она готова. Наверное, то что выделения текут по внутренней стороне бедер это сигнал и для самца! Да, у людей же плохое обоняние, зато развито осязание! Вот он не смог унюхать запаховый сигнал «готова к спариванию», зато нащупал его!       Ловко и не обидно развернул лису к сиденьям, и сорвал юбку ниже бёдер. Собственно, обижаться на Администраторов тоже не заложено в программе, но Голубая не обиделась бы и не будь ОН администратором.       Хвост прилип к спине. Вот что мешало: собственная юбка! Догадалась наклониться и расставить задние лапы пошире. И через считанные мгновения поняла, что угадала. Снова пальцы, проникают... ТУДА... осторожно растягивают, а вторая рука надавила на плечи. «Присесть? Нет! «первая рука» подсказывает, что надо держать ноги выпрямленными, значит, наклониться. Руки опираются на спинки сидений, так даже удобнее... а сзади...       ДА!!!!! что-то большое раздвигает... как это называется? А не важно! Он во мне! И сейчас... волна за волной... блаженство? Кайф? Удовольствие? По отдельности ни одно из слов не дают полной картины, это всё вместе сразу и много... член двигался в лисичке, и та неосознанно повизгивала. Каждый толчок... но всему приходит конец, вот и человеку то ли надоело, то ли он устал, схватил лису за плечо и прижал к себе, заставив выпрямиться. Член вошел казалось до самого живота, кажется, сейчас натянет кожу и вылезет через пупок, но на это лисе было уже наплевать: резко заболел, словно его сейчас сломают задранный хвост! Человек от страсти, а лиса от незнания забыли что он задран вверх, и человек прижал лису к себе, входя поглубже, а хвост то между телами... лиса так и не поняла, что случилось, человек её отпустил и она согнулась, освобождая хвост.       «Наверное, я всё испортила!» хвост поджался, проскользнул между ног и плотно прижался к телу. А человек потянулся, бросил приготовленный спальник на кресла и улегся на него.       — Иди сюда.       Не посмела отказаться, улеглась рядом, человек только заставил развернуться мордочкой к нему, потом застегнул спальник. Стало тесно, а потом и тепло. Потянулся, выключил свет, обнял лисичку.       «Похоже, пронесло» — подумала про себя Голубая. — «Даже если я сделала что-то не так... Господин Администратор либо не заметил, ибо простил»       Утром Лисичка проснулась рано, по привычке, будили моделей в семь утра и выводили на утреннюю зарядку.       Мягкая постель, греющий её человек под боком... Воспоминание о вчерашнем... То ли было, то ли не было и легкая боль... где-то внизу живота, не голод, это чувство тоже знакомое, но голод обитал выше. Голубая осторожно подняла голову, но шевелиться не посмела: разбудит еще Господина Администратора на свою голову...       Разбудила... Человек пошевелился и схватив Голубую за шкирку, повернул её голову к себе.       — Простите... — начала лиса, но человек не стал её слушать, спихнув с себя на пол. Поднялся сам, недовольно щурясь на включенную им же лампу.       — Сейчас оденусь, и ты пойдёшь собирать хворост для костра, — распорядился человек. Лисичка все еще прижимая уши к голове, поискала свою одежду. Топик нашелся на спинке стула у левого борта, где когда-то сидела Жёлтая, а юбка — под её собственным сиденьем правого ряда.       Голубая оделась и подождала пока оденется человек. Затем он кивнул на заднюю дверь, а сам вышел из салона в переднюю, которая вела в кабину.       Очень не хотелось после теплой мягкой постельки и хоть и не слишком теплого, но и не ледяного салона выходить на мороз, но приказы Администратора не обсуждаются, и Голубая вышла на улицу. Мороз мгновенно ущипнул голый нос, пробрался под юбку... Но пока не мешал двигаться, и лиса проваливаясь в снег по колено, двинулась к деревьям, с которых ветер сбил несколько веток.       Через пять минут топливо для костра было заготовлено, и лиса постучала в дверцу кабины. Человек уже полностью одетый, вышел и облив ветки бензином (или что там было в жестяной банке с неприятным запахом нефтепродуктов), зажег костер. Лиса пристроилась рядом, и когда топливо прогорело, над костром повис на металлических креплениях знакомый котелок со снегом. Скоро будет утренний чай...       Человек забыл закрыть дверь в салон, и лиса справедливо опасаясь, что всё тепло оттуда сдует, встала чтобы закрыть, но человек приказал оставить открытым.       — Это естественный холодильник, чтобы тушки раньше времени не разморозились, — пояснил он.       — Моих... — лиса сглотнула, — сестер?       — Да, наши учёные выяснят какая система отказала первой и попытаются либо улучшить её, либо выдадут рекомендацию защищать в первую очередь её.       Чай закипел, заварился, а лиса все смотрела на огонь. «Как же это несправедливо! Они — разумные, мыслящие существа, а их изучают... таким способом... как амёб! Давайте поместим лису на мороз, не дадим двигаться и посмотрим, за сколько времени она умрет! Тут понятие «разумный» уже вряд ли применимо к...» ай!       Лиса словно почувствовала удар по ушам. Она не должна даже думать об этом!       Кружка с чаем греет лапы, костёр греет всё остальное тело, мороз пощипывает спину...       Наконец, костёр погашен, человек лезет в кабину и указывает лисе на её место, тоже в кабине, справа. Хорошо, что не придется сидеть в салоне, из которого за время чаепития выветрилось всё ночное тепло!       Загудел «большой» двигатель, от которого подрагивал весь вездеход, некоторое время прогревался, и выйдя на нормальный режим, сдвинул гусеничную громадину с места. Машина сделала разворот на месте и устремилась домой, по собственной колее, отлично видимой на снегу.       Человек то и дело сверяется с навигатором закрепленном на приборной панели, лиса понимала, что ищет он там не дорогу, и вскоре поняла что: отметка камеры-ретранслятора! Вскоре увидела и само место, мимо которого пробегала вчера вечером. В маленькой круглой недостроенной иглу сидела, застыв, сестра с фиолетовой шерстью, и неотрывно смотрела стеклянным взглядом на блестящий шарик камеры...       — Снимай камеру и неси её мне, потом затаскивай её, — человек поднял с пола ломик-гвоздодер и указал им на фиолетовую фигуру на снегу, — в салон.       Голубая выскочила из кабины, проваливаясь в снег, добралась до дерева, некоторое время примерялась, порадовалась, что гвоздь вбит не по самую шляпку, так что гвоздодеру есть за что зацепиться, выдрала гвоздь, унесла камеру и лом хозяину, положила ломик на пол и поспешила за сестрой. Та застыла как ледяная статуя, так что тащить пришлось прямо в таком виде, но Голубая больше не смела плохо думать о своих хозяевах. Это просто данность: Господин Администратор приказал модели сделать грязную работу по перетаскиванию трупа... И не важно КАК и ПОЧЕМУ погибла эта модель, «перетащи труп»...       Заскочила в кабину, человек уже успел снять тяжелую шубу: кабина прогревалась от двигателя «малым» кругом обогрева, который не проникал в салон.       — Можешь брать, — кивнул на шубу. — Когда пойдешь за следующей...       Лиса больше обрадовалась снегоступам, хоть они и не слишком удобны: лапа отличалась от человеческих ног, зато широкие снегоступы позволяли не проваливаться в снег...       Те же действия повторились ещё пять раз, были собраны все лисьи тушки, все мертвы и закоченели... все, кроме Голубой...       Снегоход довольно долго шёл вдоль трассы, не выезжая на дорогу, чтобы не попортить асфальт своими гусеницами. Наконец впереди показалась стена закрытого предприятия, фирмы «МЕЧта», давшей жизнь Голубой и её сёстрам. Вездеход объехал не маленькую территорию и въехал в большие ворота, опять таки «не вылезая» на дорогу, расчищенную до асфальта, по которой ездили автобусы и легковые автомобили персонала. Миновал большие ворота, видно что недавно откопанные, по собственному следу. Охранник даже не стал заглядывать в кабину: «своя» машина со «своим» водителем и документы в порядке, а торчать на морозе охраннику не хотелось, так что едва увидев карточку-пропуск, он махнул рукой «заезжай» и скрылся в караулке.       Вездеход задним ходом подъехал к широким, приветливо распахнувшимся воротам, въезжая в нечто среднее между гаражом и лабораторией, где стояли одетые в халаты поверх свитеров люди. Голубая видела их в зеркала, двоих узнала, это они подарили ей и её сёстрам жизнь, настоящий ученый среди них всего один, остальные — ассистенты и аспиранты, может быть, пара санитаров, типа подай-принеси, но в условиях стерильности, остальные просто студенты на практике.       — У меня шесть трупов, — Господин Администратор вышел из кабины, сделав знак выходить и лисичке, — и одна выжившая, — указал на Голубую, которая поспешно обежала машину и встала рядом с водителем.       — Выжившая!? КАК!? — к ней бросились все, кто был в гараже. — Убила медведя и завернулась в его шкуру? Смогла разжечь костер? Тупо чудо?       Возможность нарушения приказа даже не рассматривалась, в это поверить было ещё сложнее, чем в «тупо чудо»       — Чудо, — кивнул водитель, приобнимая «чудо» левой рукой. — Гвоздь выскочил. она взяла камеру в пасть и нашла меня.       — Всё ясно, — махнул рукой профессор. — Но ты портишь нам статистику!       — Она все честно отработала. Вышла бы на каких-нибудь туристов — получилось бы ровно то же самое. — Господин Администратор шлепнул Голубую по попе. — Будь Вы чуть постарше, на вас она впечатления не произвела бы, но более молодые туристы... остались бы довольны!       «Молодые» дружно заулыбались, понимая, чем могла соблазнить их лиса. А профессор сердито взглянул на шутника , потом на лису, и направился к задним дверям вездехода. Проходя мимо, тоже шлепнул Голубую по заднице       — «Немного старше»! Да я тебе еще фору дам!       Заднице Голубой досталось от ВСЕХ встречавших, зато её не заставили разгружать вездеход, этим занялись санитары и аспиранты. Лиса жалась поближе с своему спасителю. Его ранг равен рангу этого самого профессора, и шутки у них проходят просто потому что они друг друга давно знают, и не слишком обращают внимание на разницу в возрасте.       — Пошли, — убедившись, что вездеход разгружен и заперев двери, сказал человек. — сейчас я тебя легализую...