Lean On Me

Lean on me, when you're not strong And I'll be your friend I'll help you carry on For it won't be long 'Til I'm gonna need Somebody to lean on (Bill Withers - Lean On Me ) «Совершенная дружба, о которой я говорю, неделима: каждый с такой полнотой отдает себя другому, что ему больше нечего уделить кому-нибудь еще…в обычных дружеских связях можно свое чувство делить: можно в одном любить его красоту, в другом – простоту нравов, в третьем – щедрость ; в том – отеческие чувства, в этом – братские и так далее. Но что касается дружбы, которая подчиняет себе душу всецело и неограниченно властвует над нею, тут никакое раздвоение невозможно». Монтень М. Опыты: О дружбе. – Книга 1. – М.: Голос, 1992. – 384 с. Функции дружбы по Р. Селману 1) усваивание социальных понятий, 2) овладение социальными навыками; 3) развитие самоуважения; 4) появление общих (групповых) норм и ценностей. Отец всегда говорил Джимми, что дружба – это подарок, который надо заслужить. Вообще вся сложность родительских наставлений заключается в том, что родители всегда говорят, что надо сделать, но никогда не говорят как. А это самое трудное. Вот допустим, Джимми понял, что дружбу надо заслужить. Он также понимал, что дружба с ним мало что может дать его потенциальному лучшему другу. Он вроде как и был достаточно популярен, благодаря тому, что все знали: Джеймс Пейдж хорошо играет на гитаре, недавно вообще обзавелся чешской Футурамой (а плохому игроку новую гитару не купят, свободных денег в то время ни у кого не было). В общем, играет настолько хорошо, что его зовут старшие мальчишки сыграть с ним в группах разок-другой в месяц. Но из-за тихого характера и спокойного нрава, а также ввиду присутствия изрядной доли нелюдимости и отстраненности Джимми популярным среди сверстников так и не стал. В основном, его держались стороной: девчонки, правда, иногда заинтересованно поглядывали, а мальчишки спрашивали про последние виниловые пластинки от случая к случаю. Но настоящей и подлинной дружбы, о которых пишут в приключенческих книжках, которыми он зачитывался, к неполным четырнадцати годам у Джимми так и не случилось. Нет, был Джефф, конечно. Но Джефф вечно его подкалывал и общался с ним по большей части только тогда, когда с ними был кто-то еще, ну, то есть, у них вроде как была компания с Барри и Мэтью, и с ними было неплохо проводить время, но все это было как-то не то. А с Джеффом наедине они только и делали, что гитары обсуждали, что здорово, конечно, но говорить же нужно не только о гитарах, особенно настоящим друзьям, ведь так? И несмотря на свою любовь к уединению, общаться Пейджу-младшему иногда хотелось и именно так, чтобы вдвоем, что были секреты, тайный язык, понимание с полуслова и все такое, хотелось послушать новые трюки на гитаре в исполнении Скотти Мура (ладно, для этого сгодится Джефф), подурачиться под новую пластинку Лонни Донегана, сходить в сотый раз на вышедший еще четыре года назад (но от того не ставший менее любимым) «20 000 лье под водой», украдкой от родителей попить пива и возможно даже выкурить первую сигарету. Все мальчишки в его классе уже пробовали, а он нет. Обсудить девчонок, например, Оливию и Аву из старшего класса, Джимми нравились красивые вьющиеся рыжие волосы Оливии и веснушки у Авы, хотя мальчишки обсуждали, в основном, грудь и попу. В принципе, Джимми и это был не против обсудить, если уж того требует дружба. В общем, хотелось делать то, что делают обычные подростки. Потому что несмотря на свои специфические увлечения (игра на инструменте и увлеченность астрологией), Джимми желалось всего того, что было у окружающих его мальчишек, потому что, ну а чем он хуже, в конце концов? По идее, у Джимми были же знакомые, с ними и можно было попробовать выстраивать более тесные отношения (отец постоянно как заведенный повторял: «Ты приглядись к Джеффу Беку, Джим, вы оба играете на гитаре и любите музыку», на что Джимми только кривил губы: «Отец, гитары – это еще не все. И я сам решу. Мне уже давно не десять лет»), но мальчика к ним не тянуло, его тянуло к тому же Джорджу Уилсону и его друзьям. Потому что у Джорджа были последние выпуски английских комиксов, проигрыватель крутой модели, а у его старшего брата был новехонький Austin Westminster 57-го года, и Джордж часто хвалился, что сам умеет водить. Джимми, конечно, тоже хотелось. Не водить или читать комиксы, а именно быть частью такой компании. Но как-то не задалось. Пейдж подумал о том, что оставить гитару на сцене клуба перед походом в туалет было чертовски верным решением. Жаль свой рюкзак он не оставил там же. А еще жаль, что туалет в клубе находился внутри здания, а не снаружи, как в его школе на Данетри Роуд. Если кто-то зайдет и увидит его, это будет унижением на всю оставшуюся жизнь. Но Эрни крепко держал ручку покрашенной дешевой белой краской двери, так что хоть об этом не стоило беспокоиться. Беспокоиться надо было о том, чтобы собрать все «выпотрошенные» из его рыжего кожаного рюкзака вещи, чем Джимми и занимался, сидя на корточках перед возвышающимися над ним двумя мальчишками. Джордж и еще двое парней из его класса решили «подшутить» над стеснительным подростком, они со злым смехом сорвали с его плеча рюкзак и опорожнили его содержимое – по уныло-серой плитке пола со звоном покатились ручки и карандаши, вылетели, махая листами-крыльями тетради, затрещали поломанными корешками учебники, а из раскрывшейся в падении нотной тетради вылетела фотокарточка. Вдох замер у Джимми в горле. Он забыл, что оставил ее там. – Ну, посмотрим, чью фотографию прячет наш скромняга Джеймс? – Джордж театрально поднял руку с карточкой вверх и задиристо посмотрел на своих товарищей. – Спорим, это Элисон Паркер или ее подруга, эта рыжая, как ее там?.. – Оливия Бэкон, – пришел на помощь Эрни и кончики ушей у него при этом предательски покраснели. Но друзья на это не обратили ровным счетом никакого внимания, их целиком и полностью занимал Пейдж. Джордж и стоящий по правый бок от него парень, имени которого Джимми хоть убей вспомнить не мог, заговорщически переглянулись. Знать чужие тайны всегда было полезно. К тому же, было что-то восхитительное в самом факте обладания чужим секретом. Ведь это же не просто секрет, если это тайна, то человек ее скрывает не просто так, всегда есть причины. Человек хочет что-то оставить для себя: постыдный факт или романтический, интересный или скучный, но он хочет, чтобы знание это принадлежало только ему. Джордж решил, что Пейджу пришло время делиться. И потом можно будет вдоволь обсуждать, почему у этого бренчащего на гитарке хиляка есть вырезанная из общего школьного альбома фотокарточка, например, той же Паркер, а еще – что куда лучше и интереснее – это можно будет обсудить с самой Паркер. Джордж отчетливо слышал звонкий смех красавицы Элисон, когда они будут вместе смеяться над незадачливым Ромео, и все закончится тем, что он позовет ее на прогулку к озеру. Уилсону определенно нравился такой расклад. – Оливия-Оливия! Видел, как он на нее пялился на истории! – ликующе воскликнул тот самый парень, имя которого Пейдж запамятовал. Театрально-медленно Джордж опустил карточку на уровень глаз, стоящий рядом паренек любопытно заглядывал ему через плечо, забыв про Джимми, который пытался достать закатившуюся под батарею точилку. – Это че? Эй, Гарольд, это же просто… – свел белесые брови к переносице Джордж. Точно, Гарольд, Зубастый Гарольд. То-то Джимми смотрел на его выпирающие вперед два верхних зуба и думал, что должен был точно знать его имя. – … просто гитара, – разочарование в голосе Гарольда было таким явным и непосредственно детским, словно мальчишка получил на Рождество вместо заветного набора «юного химика» или пластинки Элвиса пару красно-зеленых носков. И правда. На очень простом снимке была очень простая классическая гитара, своим простым грифом подпирающая беленую стену. И окно рядом, тоже простое, без занавесок и с потрескавшейся краской на раме. Джимми сделал это фото, когда они только въехали в их дом в Эпсоме на Майлс Роуд. В его будущей комнате стояла гитара, которую либо намеренно оставили, либо в спешке забыли предыдущие владельцы дома. Мальчик посчитал это знаком. Родители не стали возражать и сделали вид, что поверили в знамение свыше. Джордж тупо пялился на фотокарточку, бестолково повертел ее в руках, задняя сторона пустовала: ни тебе памятной даты или какой-нибудь жутко компрометирующей подписи. Хотя к такой скучной фотографии пойди придумай позорную подпись. – Ну и чудило ты, Пейдж, – с неожиданной веселостью в голосе проговорил Уилсон. Изначально он хотел порвать карточку или же раструбить всей параллели, чье на ней изображение, но очевидно, что теперь это утратило смысл. – Фигура у нее так себе, да и ростом не вышла. Поднявшийся на ноги Пейдж сначала даже не понял. – Ты про кого? – Про твою деревянную девчонку со струнами, – хохотнул блондин и бросив в грудь Джимми фотокарточку гитары, знаком показал ребятам уходить. Эрни разочарованно отпустил ручку двери, что тут же отворилась настежь, скрипя несмазанными петлями. Джордж, судя по всему, решил не устраивать взбучку, а жаль. Ведь было бы проще некуда – этого тощего соплю в два счета размазать можно, оценивающе прикинул подросток, стоящий на шухере. Джимми так и не понял, что в этой фотокарточке было такого странного. Что он понял, так это то, что пытаться завести дружбу с Джорджем и его прихлебателями он больше не будет. Джефф застыл на пороге туалета музыкального клуба, увидев стоящего на четвереньках Джимми, что-то ищущего под потрескавшимся замызганным умывальником. – Джим? – неуверенно позвал его младший паренек. Джимми резко вскинул голову и случайно ударился головой о низ раковины. – Ай, – пискнул Пейдж, приседая на пятую точку. Джефф ругнулся и кинулся к другу. – Джефф, блин, ты меня напугал! – возмущенно пробубнил он, потирая ушибленное место. – Ну извини, не ожидал тебя застать ползающим по полу в мужском туалете, – закатил глаза Джефф, протягивая ему руку. Джимми хотел ему уже сказать все, что он думает об этой ситуации, но проглотил свои слова и со вздохом схватился за руку друга, поставившую его на ноги. – Так чего ты тут ползаешь? – продолжал любопытствовать Джефф. – Да я... – Джимми пожевал губу и заозирался по сторонам. Говорить о случившемся было стыдно. Джефф всегда видел в Джимми классного свойского парня, а над классными парнями не издеваются в клубных туалетах. – Уронил тут ключ от дома, он выпал из внутреннего кармана, найти не могу. Мне родители оставили на всякий случай, отец отругает, если потеряю, –зеленые глаза продолжали взглядом обыскивать помещение в поисках пропажи. Джефф закатил глаза и отодвинув друга в сторону, сам опустился на корточки. Джимми слушал, как снизу, отражаясь от эмали раковины, доносится бухтение Бека. – Ну ты и растяпа, Пейдж! Вечно у тебя то медиаторы, то ноты теряются. Но ключи Пейдж! Это взрослая штука, их терять нельзя. – Ноты тоже взрослая штука! – запротестовал Джимми. – Ой, помолчи там, а, – махнул на него рукой Джефф, обшаривая пальцами поверхность за раковиной – и точно! Рука наткнулась на холодный металл ключа. И через секунду запыхавшийся, но довольный Джефф протягивал другу находку. – Спасибо, Джеффи! – Джимми улыбался совершенно очаровательно, демонстрируя ямочки на пухлых щеках. Бек не смог бы не улыбнуться в ответ, даже если бы попытался. – Пойдем уже, капуша. Только давай руки сначала помоем. Они у меня в чем-то склизком, – и Бек сморщил нос. Пока мальчик ополаскивал руки, он украдкой кинул взгляд на друга: съехавший галстук и торчащая незаправленным треугольным краем из-за пояса штанов рубашка, свисающий с плеча подростка рюкзак с порванной лямкой (и когда только успел?), сам рюкзак в странного вида разводах. – Ты что, в футбол им играл? – кивнул на рюкзак Джефф. Джимми почувствовал, как жар приливает к шее горячей волной. – Н-нет, я... Я же говорил, что уронил его. И ключ вот выпал, – запнулся Пейдж. Бек покачал головой и тихо переговариваясь, ребята вышли в пустующий узкий коридор перед уборными и направились в сторону главного зала. Людей в будний день было немного, только в дамскую комнату прошли две смеющиеся девушки. И почему девчонки вечно ходят в туалет парами, в очередной раз задумался Бек. Джимми же думал о том, как он жутко устал, тяжесть дня и перенесенных событий упала на его плечи неприятным грузом. Единственное, чего он хотел, это оказаться дома, в своей кровати и уснуть мертвым сном. – Эй, Пейдж, как там твоя струнная подружка? – смех ударил им в спины. Джимми резко остановился, словно налетев на невидимое препятствие, а Джефф недоуменно развернулся, встречаясь взглядом с Джорджем. Тот стоял в конце коридора, небрежно оперевшись плечом о стену. – Что? Какая подружка? – нахмурился Джефф и бросил быстрый взгляд на друга. Тот продолжал стоять к Уилсону спиной и смотрел вперед большими испуганными глазами. – Пойдем, Джефф, – тихо сказал Джимми, мягко потянув его за рукав свитера. Джефф хотел уже последовать словам друга, но следующая фраза этого парня из параллели внесла коррективы в его план. – О, ты, его лучший друг, и не знаешь, что Джеймс хранит в своей нотной тетради? Фотокарточку своей подружки. Спорим ты не знал, Бек, – самодовольно улыбался Уилсон, отрываясь от стены и подходя к ним. Эрни и Гарольд уже ушли в зал, а Джорджа почему-то так и подмывало поиздеваться над Пейджем. Даже понимая, что соотношение сил теперь явно не в его пользу, он спокойно подошел к ним на относительно безопасное, по его разумению, расстояние. Джимми хотелось сказать, что Джефф вовсе не его лучший друг, но Бек почему-то ничего не возразил на это, поэтому Пейдж тоже решил смолчать. Возможно, так и обретаются лучшие друзья, кто их знает? Хотя Джефф в роли лучшего друга был по-прежнему крайне сомнительным вариантом, уж слишком они были разными по темпераменту: вечный балагур и душа компании Джефф, заражающий своей нескончаемой энергией всех вокруг, и Джимми, вечно отстраненный и молчаливый, всей энергии которого хватает на то, чтобы приползти из школы обратно домой. Обидно, что Бек сейчас обо всем узнает. И какие уж тут лучшие друзья! После такого он с ним вообще общаться прекратит, благо, недостатка в этом самом общении у него никогда не было. Понимание этого заставило Джимми заметно помрачнеть. – Джим, что он несет? – непонимающе посмотрел на друга Джефф. Джимми сжал уцелевшую лямку рюкзака до побелевших костяшек пальцев и не проронил ни слова. И Джефф не то чтобы сразу все понял, он просто почувствовал: исходившую от мальчика растерянность, неловкость, унижение и стыд, что жгучей краской выступил на бледных щеках. Конечно, Джимми не боялся, что Джордж расскажет другу о снимке. Это ерунда, Джефф знает о нем. Пейдж боялся, что Уилсон расскажет о… – Когда мы с ребятами смотрели, что Джеймс носит в рюкзаке, выяснилось, что он таскает с собой карточку с гитарой. Этот чудик, наверное, только на гитары и дрочит, – Джордж противно растягивал гласные и продолжал самодовольно улыбаться. Джимми склонил голову вниз. Джефф увидел, как мальчик украдкой бросает на него взгляд, полный обидных слез. Бек сразу почувствовал неладное, когда только услышал этот мерзкий тонкий голосок из-за спины. Наверное, чего-то подобного он подсознательно и ожидал, но когда его болтающуюся на краю сознания мысль облекли в слова, Джефф сам не ожидал той злости, которая обуяла его целиком и разом. Изнутри рвалась потребность оградить Джимми от гадких слов и еще более гадких мальчишек. Он бы так поступил, даже если бы Джимми был ему не знаком, но зная его… Это придало дополнительный запал выстрелу. Бек не понимал, как можно было издеваться над этим тихим и спокойным парнем, самом адекватном в его довольно разношерстном окружении. И самом талантливом, чем Бек отдельно восхищался. С самого первого дня восхищался, когда только Анетта познакомила их у сцены в этом самом клубе. Бек сжал зубы и резко впихнув в руки обескураженного Пейджа свой ранец, подлетел к Уилсону и с размаху ударил его в глаз. Джефф прежде никогда не дрался и не знал, как надо правильно бить, никто не учил его бойцовским приемам, и он сам удивился, когда его кулак влетел аккурат туда, куда он и метил. В ответ ему в считанные секунды прилетело в челюсть, и это было необычно: Бек впервые почувствовал во рту вкус крови и впервые ощутил горение на собственной коже следа удара. Родители говорили, что драться – это удел неуравновешенных людей, не умеющих решить спор словами. И вообще это последнее дело, не достойное джентльмена. И у Джеффа всегда получалось разрешать спор словами, правда, получалось. Но тут другое. Этот белобрысый козёл довел Джима до слез, а Джеффу что, стоять и слушать его? В жопу джентльменство, решил Джефф и еще раз ударил оскорбителя на этот раз по носу, но промахнулся, а в следующее мгновение его уже за плечи оттягивал в сторону мистер Симмонс, который здесь наблюдал за порядком. И только тут находившемуся в запале драке Беку открылось то, что происходило вокруг: две девушки стояли у стены, с испугом и любопытством поглядывая на дерущихся, какой-то парень только повернул в коридор и так и остановился перед комком летящих друг в друга кулаков и ног, и, конечно, Джимми, который большими оленьими глазами наблюдал за ними, приоткрыв рот и прижав джеффов рюкзак к животу. – Что это вы тут устроили, молодые люди?! – рявкнул мистер Симмонс, держа ребят двумя руками за шкирки и сверкая на них сердитым взглядом из-за прозрачных стёкол очков. – Бек на меня накинулся, сэр! Я даже понятия не имею, с чего он… – начал жалобно скулить Уилсон. – Заткнись, все ты знаешь, за что! – огрызнулся Бек, даже не удостоив своего визави взглядом. – Оба замолчали сейчас же! – прервал их уже словесную пикировку мистер Симмонс. – Это приличное заведение, и я не позволю, чтобы подобное здесь происходило. К тому же вы в ваши годы должны другим заниматься, а не драться у туалетов. От вас, мистер Бек, я подобного не ожидал. Бек, равно как и Пейдж, были завсегдатаями «Стрима», и частенько болтали и с владельцем клуба, и с самим Симмонсом, которые всячески старались поощрять ребят в их музыкальных начинаниях, предоставляя им площадку для репетиций и выступлений. Портить с ними отношения точно не хотелось. – Мистер Симмонс, это я виноват! – раздался взволнованный голос Джимми. Мужчина только покачал головой на это и повел двух малолетних нарушителей порядка к выходу. – Послушайте, мистер Симмонс… – Мальчик, ступай в зал, твои увещевания тут не помогут, – обернулся в его сторону менеджер и снова обратился к двум мальчикам, которых он держал за воротники их рубашек. – Я немедленно доложу вашим родителям о произошедшем. – Джефф вступился за меня! – не выдержал Джимми и ловко обогнув шагающую впереди него троицу, встал перед ними, отважно раскинув руки с двумя рюкзаками по разные стороны. Более смешного и несуразного зрелища Бек в своей жизни не видел. И вид стоящего перед ним во всей красоте своей нелепости друга пролил в сердце Джеффа жидкое тепло, которое быстро растеклось по венам, согревая внутренности и посылая по коже паренька мурашки. Мистер Симмонс остановился и устало выдохнул. Его смена с самого утра не задалась, а драка подростков сразу после полудня намекала на то, что вечер может выдастся совсем паршивым. – Мое терпение на исходе, мистер Пейдж. Немедленно… – Накажите меня, а не Джеффа. Ну хотите, я тоже Уилсона ударю? – выпалил Джимми прежде, чем понял, что он только что ляпнул. Брови менеджера взлетели вверх и спрятались за челкой русых с проседью волос. Джефф расхохотался, а Уилсон что-то брякнул про то, что Пейдж только задним умом храбр. – Piladea amicitia, да? – на губах Симмонса мелькнула тень улыбки, он выпустил руку, которой держал Джорджа и поправил очки. – Отлично, тогда вы тоже будете наказаны, мистер Пейдж, и я… – Спасибо огромное! – выпалил Джимми, в одно мгновение оказываясь рядом с ним и пожимая его освободившуюся руку. Очки Симмонса сползли обратно на кончик носа. – Мой лучший друг – идиот, – тихо сказал Джефф, покачав головой, но Пейдж услышал и улыбнулся ему своей самой широкой улыбкой. Это было впервые, когда Джефф назвал Джимми своим лучшим другом. Надо сказать, что вылетело это словосочетание из его рта совершенно случайно. Он больше хотел сказать, что Джимми – идиот, но акцент сместился и на словах «лучший друг» в голосе прозвучала откровенная и ничем не стесненная гордость. Бек вообще никогда никого прежде не называл лучшим другом, потому что считал, что все эти навешенные ярлыки откровенно глупы и смысла в них не больше, чем в булавочной головке. Но сказанное между делом словосочетание словно обозначило четко то, что всегда было в мыслях и в поступках Джеффа в отношении Джимми. И раз сказав эти два слова, захотелось повторить их еще тысячу раз. Хотелось дать понять всем, что Джимми его лучший друг, потому что невозможно было хотеть чего-либо еще, когда Пейдж сейчас стоял перед ним весь взбудораженный, с двумя рюкзаками, закинутыми на одно плечо и улыбался ему светло и открыто. Он редко видел Джимми таким возбужденным и откровенно-радостным. А для счастья, как оказалось, нужно было немного: всего-то получить совместное с Беком наказание. Хотя возможно, дело не совсем в наказании. Точнее, не только в нем. Но то, что совместное наказание что-то значило, двум ребятам стало понятно сразу же. Это наказание стало одновременно и испытанием, и тем, что связало их на долгие годы вперед. И этому было очень сложно дать однозначное определение, как и всем самым простым ощущениям в этом мире. Но Бек на долгие годы вперед запомнил, как под щекой пульсировала боль от удара, как Джимми шел с ним в ногу, приноравливаясь к его шагу, когда они все вчетвером шли в ту часть клуба, где располагались кабинеты персонала, как Пейдж осторожно, словно боясь, что он делает самую большую глупость, указательным пальцем схватился за мизинец Джеффа и коротко посмотрел на него: «Ты в порядке?» «Да, но ты все еще придурок» и Джимми в ответ шкодливо показал ему язык. Это был их первый молчаливый диалог. Они даже не поняли, как это толком произошло. Потом таких диалогов будет много, они дойдут до такой стадии взаимного понимания, когда смогут вообще часами молчать и при этом что-то обсуждать. Но пока был только такой вот обмен взглядами и жестами. И когда Джимми понял, что ему не-сказал вслух своим красноречивым взглядом младший паренек, он почувствовал, что произошло что-то необычное. Что-то очень хорошее. И что самое важное – это что-то всегда было рядом, а Джимми, словно слепой котенок, тыкался в разные стороны, не видя это хорошее прямо перед своим носом. Отец всегда говорил Джимми, что дружба – это подарок, который надо заслужить. Но Джимми так и не понял, чем он заслужил Джеффа, ведь Джимми ничего особо не делал, а Джефф просто был рядом. Весь год, что они знали друг друга, младший парнишка был рядом с ним просто так. И просто так вступился за него перед Уилсоном. Это потом Джимми вспомнилось, что этих «просто так» было много для мальчишки, с которым они вроде как просто обсуждали гитары и пластинки. Джефф просто так позвал его в кино именно на джиммин любимый фильм (да, тот самый «20 000 лье»), а не на дурацкого «Зорро», на которого ходили все ребята из его класса. Он просто так давал ему свое голубое саше с солью, когда они хрустели своими пачками смитовских чипсов Salt'n'Shake, и на вопросительный взгляд Джимми Джефф только безразлично пожимал плечами, приговаривая, что не любит соленое (а Джимми знал, что любит). Джефф просто так всегда восторгался джиммиными зарисовками, для которых просто так, совершенно без повода подарил ему большой красивый альбом с рисовальными принадлежностями… Джимми впредь всегда про себя соглашался с Джеффом, когда тот его называл дураком или идиотом, потому что Джефф действительно был прав. Пейдж мог быть иногда большим дураком, и только у друга всегда хватало открытости и смелости говорить ему это в лицо (в шутку или всерьез). Исключительное право называть его дураком Джимми предоставил Джеффу, от остальных критику он сносил куда хуже и уже не ограничивался смешком или молчаливым согласием, а запальчиво опротестовывал мнение любого, усомнившегося в его правоте. Но Джеффу было можно. По многим причинам. *** – Это же надо быть таким дурнем! Теперь нам обоим закрыт ход на единственную нормальную площадку в этой дыре! А что я скажу миссис Пейдж? Она меня считала ответственным, а я… Ну и чего ты ржешь? – сурово покосился на него Джефф, когда они сидели в гостиной Беков в ожидании прихода родителей Джимми. – Какой же ты болтун, Джефф, у меня от тебя голова болит, – притворно вздохнул Джимми и посмотрел на него скорбным взглядом. Бек едва не задохнулся от возмущения. – Это я болтун? Я просто умею говорить, Джимми, в отличие от некоторых! Хотя зачем говорить, если часами можно сидеть друг напротив друга и молчать, да? Это для тебя идеальная дружба? Так вот, это явно не для меня… Ну да, как же, не для него это. Поначалу так оно и было, но Джимми исподволь влюбил его в молчание и тишину, и обычно разговорчивый и громкий Бек сам стал обрывать себя, когда готовился выплеснуть на товарища очередной словесный поток информации. Слова на проверку оказались не так уж важны, а слова с Джимми иногда и вовсе были не нужны. Уже позже Джефф признается, что в дружбе с Джимми больше всего он любит их долгое молчание, когда они сидели и просто наслаждались обществом друг друга, читая книги и слушая любимую музыку. Джефф изредка показывал Джимми последние модели машин в автожурналах, и Джимми кивал, ничего в этом не понимая, но видя, как горят глаза Джеффа, сдерживал готовое сорваться с губ: «Джефф, ну сколько можно уже про эти тачки…». А Пейдж зачитывал Беку вслух его гороскоп, с которого младший парень откровенно смеялся, но покорно выслушивал свой прогноз на ближайшую неделю, потому что ну а куда тут денешься от этого астрологического энтузиазма Джимми? К тому же, друг так забавно выглядел, когда патетически-серьезно рассказывал о планетах и созвездиях, что Джефф даже не смел его прерывать. *** – Ты что, их околдовал? – подозрительно воззрился на Джимми Джефф, когда они сидели вдвоем в комнате последнего и пили заботливо приготовленный миссис Бек чай с пирожными и конфетами. – Не говори глупостей и дай мне еще одно банановое пирожное, – отмахнулся от вопроса Джимми, требовательно протягивая блюдце в сторону Джеффа. – У тебя там ничего не слипнется? – съязвил Джефф, наблюдая за тем, как друг уплетает уже третье пирожное. Джефф как от сердца оторвал последнюю банановую тарталетку и положил ее на блюдце Пейджа. – Ну я же не попой ем, в отличие от некоторых, – парировал Джимми, торжественно положив в рот большой кусок песочного лакомства. Сразу же после отповеди мистера Симмонса в дело вступил Пейдж и разыграл в гостиной Беков настоящий театр одного актера. Пестрый ворсистый ковер служил ему сценой, торшер и люстра – софитами, а родители Пейджа и Бека вместе с мистером Симмонсом – очарованными талантом актера зрителями. Джимми так жалостливо и эмоционально рассказал о произошедшем, что Бек сам чуть не расплакался, хотя в некоторых моментах Джимми откровенно переигрывал. «Джефф был в два раза меньше Джорджа и видели бы вы, как он ловко уворачивался от ударов Уилсона! А потом он точным махом сбил его с ног» (Так-то Джефф был крупнее Уилсона и драка длилась минуты две от силы: какое тут уворачивание от ударов и сваливание с ног?). Мистер Симмонс недоуменно вздернул бровь и перевел взгляд с одной встревоженной семейной пару на другую, которые хором ахнули от таких подробностей. «Джефф вступился за меня, потому что Уилсон оскорбил меня и мою гитару, он откровенно завидовал мне и Джеффу, что мы играем в клубе, а он курит в подворотнях. Кстати, мы с Джеффом не курим» (Бек-младший был уверен, что Уилсон откровенно плевать хотел на их музыкальные таланты. И Джефф курил вообще-то, но Джимми так уверенно утверждал обратное, что Бек и сам готов был в это поверить). Мистер Симмонс с прищуром следил за разворачивающейся театральной драмой и думал о том, что современные подростки на редкость увертливые прохиндеи. Как итог – на Джеффа вылился поток признательностей и благодарностей со стороны Пейджей и гордости со стороны собственных родителей. И только строгое наставление менеджера клуба напомнило ему о том, что подобные поступки все же не красят джентльмена, хотя и двигали им благородные мотивы. Джимми же скромно стоял в стороне, потупив взгляд. И когда охающая миссис Бек обняла его, пробормотав что-то вроде: «Бедный мальчик, натерпелся ты от этого хулигана!», Джефф увидел, как из-за плеча матери Джимми хитро ему улыбнулся. Засранец. Джефф, разумеется, улыбнулся в ответ.