Зря не пропадает

— Сыны мои, — Хорус обращался ко всему легиону разом, но каждому из воинов, стоящих на плацу ровными рядами, казалось, что примарх говорит именно с ним. — Нас ожидает очередная смена диспозиции: с завтрашнего дня к нам присоединяется Девятый легион. По рядам прокатилось волнение. Репутация Девятого была известна всем, и ничего хорошего о них не говорили. — Эти упыри? — присвистнул кто-то рядом с Локеном. — Да они же еб... на всю голову отбитые! Локен толкнул товарища в бок — не мешай, тут примарх не договорил еще. — Да, я понимаю ваше замешательство, — продолжал Хорус. — Но Кровавые Ангелы — уже не те, что прежде. Теперь они обрели своего примарха. Мой брат Сангвиний со всем рвением приступил к перестройке легиона и обещал, что они откажутся от наиболее диких своих обычаев. А поскольку Сангвиний — благороднейший и честнейших из всех моих братьев, то у меня нет оснований не доверять его словам. Вообще, конечно, Сангвиния нашли всего-то с месяц назад, но Хорус говорил очень убежденно. Вероятно, это была знаменитая интуиция примарха. — Как говорят у нас на Хтонии, «пацан сказал — пацан сделал». И к Сангвинию это применимо в полной мере. Поэтому Ангелы будут очень стараться. А мы, как лучший из легионов Империума, поможем им выработать новую стратегию и тактику. Мы же лучшие? Возражения, если таковые и были, потонули в дружном реве «Так точно» и «Луперкаль!» * ...Упыри оказались, в общем, не такими уж и упырями. Видно было, что они не очень еще освоились с новыми понятиями тактики и стратегии (до обретения примарха основная их стратегия выглядела как «оставить за собой кровавое месиво»), но они старались. Честно старались. Хотя, конечно, их методы ведения боя иногда шокировали даже легионеров Шестнадцатого, выросших в уличных бандах Хтонии и повидавших за годы Крестового похода всякое. * На пиру по случаю победы Лунных Волков и Ангелов продуманно рассадили вперемешку — продолжить, надо полагать, установление дружеских связей. Доставшийся Локену в соседи сын Сангвиния по имени Ириарх оказался юным, не старше него самого, и весьма общительным. — Не, мы уже трупы не жрем. И вообще прилично ведем себя. Было дело, да, традиции, но примарх говорит, что так делать нехорошо, ну и... Ты его видел? — Ириарх развел руками. — Вот. Мы же не хотим его расстраивать. Поэтому мы так, кровушкой, да и то нечасто... Локен вспомнил прошедший бой и Кровавых Ангелов, поистине соответствовавших своему имени. После них от врагов оставались очень мелкие кусочки. Особенно ярко запомнилось, как один из воинов разорвал горло противнику и жадно глотал хлынувшую фонтаном кровь. Алые потеки на алой броне были почти незаметны, только позже темнели, высыхая. — Нечасто. Ага. А как кто-то из вас чужую печень вырвал и тут же от нее откусил, мне показалось? — Так на поле боя не считается! Опять же, никого не едим, так — укусил и дальше побежал драться. Ну, хлебнуть чуточку можно, сил придает, — Кровавый Ангел в очередной раз улыбнулся, демонстрируя очень белые и очень острые клыки. — Или вот еще бывает, когда глаза выдавливаешь противнику, и если перестараться — там мозг на пальцах остается, нельзя же не облизать это вот всё... — Ладно, — Локен отхлебнул из ближайшего кубка и глубоко вдохнул. — А вот это, сразу после боя... вы, кажется, кого-то расчленяли и, гм, поедали? — Не поедали, а отдавали последние почести! Тоже, ну, традиция. Таким образом погибший даже после смерти остается частью легиона и мы не забываем его. Но, правда, примарх опять очень печально на это смотрел, так что мы, наверное, скоро перестанем, только кровь оставим... Ну, не пропадать же добру! — Я опасаюсь даже спрашивать, что еще у вас не пропадает, — проворчал Локен. Ириарх, кажется, принял вопрос за чистую монету. — Имена вот у нас не пропадают! — с энтузиазмом принялся пояснять он. — Ибо память об особо отличившихся братьях вечно с нами, и герои бессмертны. Я, например, уже четвертый с этим именем, и предшественника моего как раз... ритуально употребили. В смысле, не я один, с братьями разделили, конечно — он герой покруче меня был, там только основное сердце ого-го какое... Локен сделал глоток побольше. Перевел взгляд на возвышение во главе пиршественного стола, где восседали примархи, — долго смотреть на них было невозможно, но и нескольких секунд было достаточно. Сангвиний улыбался, да так, что прямо сиял. Все-таки Девятому тоже с примархом повезло, подумал Локен. Конечно, он не настолько совершенен и вызывает безграничную преданность, как Луперкаль, но тоже великодушен и прекрасен, как... тут запас метафор заканчивался. В общем, отличный примарх, тут Хоруса интуиция явно не подвела. И надо же, чтобы у такого примарха — вот такие сыновья. Еб... специфические. Сангвиний продолжал благосклонно улыбаться. Приоткрывая клыки — точно такие же длинные, белые и острые, как и у его сыновей.