Победитель по жизни(рабочее)

      Высокая трава мешает обзору, огромные стебли больно хлещут в лицо, а сухой мусор, стелющийся по земле, громко хрустит, демаскируя.       Преследователь прекрасно знает, где я, он буквально дышит мне в спину. Эта мысль придает мне сил: собравшись, я рванул что есть мощи, игнорируя боль от ударов стеблей. К сожалению, бегство продолжается недолго. Грязь под ногами скользит, не удержав равновесие, падаю вперед, больно ударяясь руками. Ветер колышет траву, где-то вдалеке гремит гром предстоящей грозы, шум оглушает. Но он не скрывает чужих шагов.       Все тело немеет, конечности сводит судорогой от страха, лишая возможности даже приподняться на локтях. Все, что мне остается: смотреть на мелко дрожащие руки и слушать, как булькает грязь под чужими ботинками. Мой палач здесь и ничто ему не помешает исполнить приговор: в этих зарослях он — король, и это место — его королевство. Страх сковывает получше всяких цепей и заклинаний. Страшно, очень страшно просто оглянуться, страшно увидеть то, чего видеть совсем не хочется. Но нужно. Нужно, чтобы этот кошмар закончился, чтобы грудь перестала так лихорадочно трястись от судорожных ударов сердца. Давай, Томас, всего лишь поверни голову.       Казалось, чтобы сделать это движение, понадобились все мои силы. Все произошло слишком быстро. Вот глаза улавливают очертания силуэта, резкое движение, и ракурс неожиданно меняется. Сначала все пронеслось как на дикой карусели, после чего все, что я мог видеть — мое обезглавленное тело, медленно падающее на землю.       А потом я открыл глаза. Весь мокрый от пота, лежащий в такой же мокрой кровати. Оцепенение сковало тело, лишая возможности хоть как-то пошевелиться. Внезапно полог отодвинули и показались обеспокоенные лица моих соседей по комнате. — Томас, все нормально? — спросил один из них, пока я дрожащей рукой вытирал пот со лба, — Ты не проснулся, когда был подъем, хотя на тебя это не похоже. — В-все нормально, — выдавил я, с трудом приподнимаясь с кровати, — видимо переутомился. Извините за беспокойство. — Ничего, — полог был откинут полностью и я увидел, что все уже стояли одетые, с сумками на плечах. Похоже я сильно проспал, раз уже все собрались на учебу, — мы скажем профессору, что ты опоздаешь. Думаю тебя в этот раз точно простят, учитывая, что раньше ты никогда не опаздывал. — Спасибо большое, — искренне поблагодарил я ребят, направляясь в ванную, — не знаю, что бы делал без вас. — Да не за что, — последнее, что я услышал, когда захлопнулась дверь в санузел.       Подойдя на негнущихся ногах к раковине, грубо отвинчиваю кран с холодной водой, опуская под ледяную струю свои руки. Они дрожат, вода, набранная в ладоши, разлетается во все стороны, в то время, как до лица доходят лишь ее жалкие крохи. Недолго думая опускаю голову в раковину, ледяная вода замораживает кожу, капли спадают с волос и ручейками текут к носу. Закончив с водными процедурами, завинчиваю кран и поднимаю голову, руками упираясь в бортики. В зеркале отражается нескладный подросток, мокрые каштановые волосы свисают сосульками, голубые глаза, обрамленные синяками, тухло блестят. — Так себе видок, — выдыхаю, глядя на это чучело, которое по какой-то случайности является моим отражением. Эхо пустой комнаты усиливает звук, заставляя мою фразу звучать громче, придавая ей особые интонации.       Так же отчетливо я услышал в своей голове уже знакомый голос: «Сегодня оставайся в комнате» , — голос Темного Лорда был сух, но чувствовалось в нем какое-то напряжение, словно натянута струна, готовая вот-вот лопнуть, сыграв свою последнюю ноту.       Сил спорить с магом не было никаких. Поэтому я просто кивнул и, не отрывая взгляда от отражения, протянул руку к зеркалу. Кончики пальцев нащупали холодную поверхность там, где должна была находиться щека двойника. Картинки разом потускнели, я смотрел на себя и не узнавал. Кто этот человек? Почему я ношу его лицо? И где собственно, мое настоящее отражение?       «…Томас!» — резкий оклик Реддла вывел меня из этого странного состояния. Поспешно отдернув руку, стараясь не смотреть в зеркало, вслушиваюсь в слова мага, — « Ты меня вообще слушаешь? Кончай любоваться собой и возвращайся в комнату. Нам надо серьезно поговорить». — Хорошо, — устало протягиваю, наконец отцепляясь от раковины, и направляюсь к двери. Уже на выходе поворачиваю голову назад, задерживая взгляд на шее. «Целая», — облегченно проносится где-то в мыслях.       Уже в комнате, когда мокрая постель была приведена в относительный порядок — увы, но магией он скорее бы сжег все к чертям, поэтому пришлось делать все по старинке, а моя внутренняя буря немного поутихла, сидя за столом, держа в руках ту самую пресловутую тетрадку шпиона, мы с Реддлом пытались осмыслить произошедшее.       «Тварь в твоей голове намного разумнее, чем я предполагал», — сказал Реддл после непродолжительного молчания, — «она не только нейтрализовала мое Империо, но и умудрилась каким-то непонятным образом проникнуть в твои сны, обойдя мою защиту».       В этот момент я очень сильно пожалел, что не могу разговаривать с Томом лицом к лицу. Потому что сейчас я мог только догадываться, о чем тот думает: голос никак не выдавал своего хозяина, оставаясь ровным и спокойным. Тяжело вздохнув, устало массирую переносицу, пытаясь выдавить из себя хоть какие-то мысли или идеи о том, как нам разрешать эту проблему. Но в голове было пусто, кошмар высосал из меня все соки и лишил нормального сна, из-за чего разум отказывался соображать. Если это существо теперь может блокировать защиту Реддла, поправочка, крестража Реддла, которая людям в каноне чуть ли не мозги сжигала… то это херово. Получается, что вместо ночных занятий под руководством Темного мага, у меня будут сплошные ночные кошмары. — И что же нам тогда делать? — устало выдыхаю, прикрыв глаза. В ответ только тишина.       «Томас», — сказал Реддл, затем снова замолчав. Складывалось ощущение, что мужчине по какой-то причине было трудно говорить. Собравшись с мыслями, он продолжил, —«мы потеряли свое преимущество перед этим существом, в то время как оно с каждым днем становится все сильнее. Даже взрослый человек не может нормально существовать без здорового сна, что тогда говорить об организме ребенка». — То есть, — нервно выдохнул я, пытаясь совладать с резко севшим голосом, — что у меня не так уж много времени?       «Счет теперь идет на дни», — маг подтвердил мои самые худшие опасения, — «кошмары измотают твое тело и разум до такой степени, что тебе уже будет не важно, что происходит вокруг. Испустишь дух, сам об этом не подозревая, оставив тело этому существу». — А дальше? — спрашиваю я, удивляясь: откуда в голосе столько злого веселья? «А нас не волнует это дальше, где ты будешь мертв, нас волнует сейчас!» — в чужом голосе слышится усталость и нескрываемое беспокойство, что само по себе очень удивительно. Чтобы Темный Лорд, да о ком-то пекся — ни в жизнь! — « Завтра попросишь у своего Поттера ящик зелий сна без сновидений, а сегодня возьмешь одну порцию в лазарете». — Ну, во-первых Поттер не мой, а во-вторых: откуда у вас столько уверенности, что он не откажет… — осознав, какую глупость только что сказал, в спешке замолкаю. Уверенность Реддла в Джеймсе вполне обоснована: тот мне мантию невидимку одалживал в свое время, а это, между прочим, — семейный артефакт! И он явно ценнее ящика с простыми зельями. Поэтому прекращаю пререкаться, спрашивая Темного Лорда о дальнейшем плане действий. — У нас теперь в разы меньше времени, — говорю с намеком, акцентируя внимание мага на том факте, что в сутках времени для учебы стало меньше. «Готовь свои актерские навыки, Томас, ближайший месяц ты будешь изображать из себя человека, слабого здоровьем».       План был… сырым он был, но ничего лучше не предвиделось, особенно в моей ситуации. Всего было три пункта, выполнение которых, гарантировало нам успех. Первый: надо было выпросить зелья у Джеймса, чтобы иметь возможность высыпаться и нормально бодрствовать. От здорового сна зависела моя продуктивность, моральное здоровье, и сколько нужных знаний успеет в меня впихнуть Реддл. Минус был в том, что зелье сна без сновидений при длительном употреблении вызывает привыкание и как следствие ослабление эффективности. Грубо говоря, в какой-то момент оно перестанет работать, а я снова словлю кошмар.       Второе: освобождение расписания. Враг лишил нас возможности заниматься по ночам, из-за чего Реддл столкнулся с острой нехваткой времени для моего обучения. Мужчина принял решение «скосить» меня с уроков. То есть несколько раз в неделю, используя магические штучки и свое актерское мастерство, я буду вынужден притворяться больным и уходить пораньше, чтобы потом заниматься уже с Томом. Но, эй, существует же такая штука, как бодроперцовое зелье, которое вмиг вылечивает простуду. Однако тут есть небольшая загвоздка: зелье лечит раннюю стадию заболевания, насморк небольшую температуру и кашель. С чем-то посерьезней оно не в состоянии справиться. А, как мне пояснил Темный Лорд, колдомедицина не слишком развивалась в этом направлении. Колдомедики лечили серьезные проклятья, выращивали оторванные конечности, имели свой аналог пластической хирургии, но вылечить ту же хроническую астму, увы, были не в состоянии, только могли убрать симптомы, пока человек продолжал умирать изнутри.       Ну и финальный пункт: прибить тварюшку. Как мало слов и как много за ними кроется. Ведь о противнике и, следовательно, о его способностях ничего неизвестно, то есть в случае чего ориентироваться придется уже на месте. А отсюда вытекает то, что хрен знает в каком направлении надо развиваться и придется тыкаться во все стороны подобно слепому котенку. Прибавляем сюда еще и ограничение по времени… и кастуем на себя Аваду. Потому что складывается такое ощущение, словно бой уже проигран даже не начавшись. Потерев переносицу, я устало уставился на тетрадку в своих руках. — Как же все это проблематично. Темные тускло освещенные коридоры замка остались позади, а впереди уже виднелись лучи холодного осеннего солнца, сигнализирующие, что до улицы оставалось совсем немного. Подул холодный ветер, заставив сильнее укутаться в шарф цвета факультета воронов. Во внутреннем дворе никого не было: школьники предпочитали в такую погоду лишний раз не высовывать носы на улицу, отсиживаясь в теплых помещениях. Что было мне только на руку, так как все же не хотелось привлекать лишний раз чужое внимание. Побродив по округе некоторое время, притворяясь, что наслаждаюсь пейзажами, на очередной развилке сворачиваю в тупик.       Аккуратно отодвигаю ветки кустарника, пробираясь в глубь растительности, и, когда на пути заканчиваются ветки с порядком уже пожелтевшими листьями, оказываюсь в уединенном месте, которое идеально подошло бы для тайных свиданий. Слишком уж хорошо запрятано это место. Впереди стоит старая, видавшая виды скамейка: металл заржавел, а доски, некогда блестевшие от лакового покрытия, иссохли.       На скамейке сидел Северус. Ежась от каждого дуновения ветра, слизеринец грел руки дыханием, не обращая внимания на окружающий мир. Мое появление заставило его вздрогнуть. — Томас, — впрочем, испуг быстро прошел, Северус радостно улыбнулся и подвинулся, приглашая присесть рядом, — погода просто ужасная. — И не говори, — усаживаюсь на скамейку и колдую согревающие чары на нас двоих, холод ненадолго отступил, — как дела на Слизерине? От тебя наконец отстали эти аристократические личинки?       Снейп морщится так словно проглотил отвратительно кислый лимон. — Ну я больше не изгой, — начинает Северус, и по его выражению лица видно, что это не та тема, которую он бы хотел сейчас обсуждать, — но аристократам это никак не мешает периодически проходиться по моему происхождению и внешнему виду, — он тяжело вздыхает, показывая, как его все это достало.       Я вопросительно поднял бровь: сейчас Северус одет довольно прилично, если даже не лучше некоторых чистокровных. Все же летом мы оба проживали у Поттеров, которые снабдили нас всем необходимым для школы. — Мои волосы, — коротко поясняет слизеринец, — некоторые считают своим долгом сказать мне, что я похож на девочку с такими космами, — он явно кого-то передразнивал, слишком уж сильно кривлялся и тянул слова, пародируя аристократов.       Мда, сказали бы что-то подобное канонному Малфою — в лучшем случае словили бы проклятье, в худшем — блондинчик сровнял весь их род с грязью, да так, что они бы еще лет сто не могли показываться на людях. А тут осмелели придурки, ведь Северус всего лишь нищий полукровка и сделать им ничего не сможет. — Запиши имена этих умников, — сказал я и почувствовал, как злая ухмылка сама наползает на лицо. Северус, наблюдавший за этим, нервно дернулся, — а потом, когда разбогатеешь, и эти неудачники будут к тебе подлизываться, будешь публично их унижать, поднимая перед всеми на смех. Северус смеется: — Но ведь для этого нужно сначала разбогатеть, — говорит он, пряча улыбку в кулаке. Пожимаю плечами, философски говоря: — Так все еще впереди.       Мы долго болтали о школе, уроках и прочей фигне, наслаждаясь обществом друг друга, когда Северус неожиданно выдал: — Интересно, как дела у мистера и миссис Тейлор? — сказал он, задумчиво разглядывая свои ботинки, — смогли ли они найти работу или до сих пор сидят в поместье Поттеров? Я задумчиво сложил руки на груди, размышляя. — Скорее второе. В кризис не так уж и просто найти работу. Впрочем, можно попросить Джеймса, чтобы он отправил им письмо. — Джеймс, ну конечно же, — произнеся это, мальчик отвернулся, чтобы я не видел его лица, — только вот ему сейчас не до нас: Поттер занят вылизыванием одной Блэковской задницы. — Слушай, Сев, не мог бы ты не выражаться так про Джеймса, — меня сильно покоробило такое отношение к Поттеру, поэтому я решил об этом заговорить, — все-таки не очень приятно слушать что-то подобное. — Я сейчас не ослышался?! — в голосе слизеринца послышалась та самая язвительность. Снейп развернулся корпусом в мою сторону и, сурово сдвинув брови, смотрел мне в глаза, — с чего это ты так заботишься об этом очкарике?!       Я помассировал виски, это уже начинало раздражать, готов поспорить, что физически ощутил, как невидимая шкала гнева поползла вверх. — Джеймс мой друг, — проговариваю четко, так, что даже тупой бы понял, — Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь сказал подобное о тебе, а я бы промолчал?       Снейпу крыть было нечем, поэтому он молча отвернулся, делая вид, что разглядывает ветки деревьев. — Как знаешь, — сказал он, не поворачиваясь.       Прекрасно, просто прекрасно, вместо того чтобы весело проводить время, которое у нас кстати ограничено, играем в обидки. — Хорошо, — говорю и неспешно поднимаюсь со скамейки, намереваясь покинуть тайный уголок, — было приятно поболтать. Пока, — машу рукой в прощальном жесте и иду на выход. Неожиданно в спину прилетает тихое «подожди». Разворачиваюсь, выжидательно глядя на Северуса, тот, впрочем, не торопится что-то говорить, а лишь молча кусает губы. Наконец мальчик набирается решимости и краснея произносит: — Извини, ты же знаешь, что я с Поттером не в лучших отношениях, — Снейп виновато опускает взгляд, шмыгая носом из-за холода, — и я иногда забываюсь. Я устало вздыхаю: — Ладно, проехали, — возвращаюсь обратно на скамейку под облегченный выдох друга, — Не могу же я заставить тебя полюбить его, да и мы сами не лучше: вспомни наши издевки над Блэком. — Ну эта жертва инцеста на самом деле это заслужила, — Северус смеется, вспоминая то, как мы периодически подобно бабкам мусолим косточки Сириуса, — всяко больше Поттера. Ну что там с Бельц? — неожиданно переключился он, и весь шутливый настрой исчез без следа. Я помрачнел. — Не знаю, — честно ответил я, угрюмо разглядывая камешки под ногами, — ее мотивы и цели остаются для меня загадкой и по сей день. Ну вот что может быть нужно слизеринке от такого как я? — А ты не думал…что…ну может быть… — Снейп явно пытался что-то сказать, но по неизвестной мне причине постоянно запинался и краснел. Наконец, немного успокоившись, он, не переставая сверкать красными щеками, выдал, не смотря мне в глаза, — может быть ты ей просто нравишься как… как мальчик!       Я моргнул, потом еще раз и еще. При этом, глядя в глаза донельзя серьезному мальчику, мысленно спрашивал его: «Ты серьезно?». И только убедившись, что это не шутка или какой-нибудь прикол, рассмеялся да так, что у меня свело мышцы лица. — Ну ты даешь, Северус, — отдышавшись, не прекращая хихикать, я вытер выступившие слезы, — нам по двенадцать лет, какие в таком возрасте амуры-лемуры?       Под моим снисходительным взглядом, слизеринец покраснел еще сильнее, только теперь не от смущения, а от стыда: он тут видите-ли такой важной информацией делится, в то время как его поднимают на смех. — Чтоб ты знал, умник, — Северус сделал акцент на последнем слове, добавляя в голос немного яда. Сложив руки на груди, он с видом человека, который знает все на свете, продолжил, — Она — старшекурсница, следовательно, старше, а еще прими к сведенью тот факт, что девочки взрослеют раньше мальчиков, — закончив, Снейп посмотрел на меня взглядом победителя. — Ладно-ладно, — желания продолжать перепалку не было от слова совсем, поэтому лучшая тактика — отступление. Пускай самооценка Северуса поднимется хоть немного, ему не помешает, в то время как я не обеднею от одного проигрыша, — ты меня уделал, о великий волшебник Северус, кланяюсь тебе в ноги. Северус одарил меня скептическим взглядом: — Ты хотя бы немного искренности в свои слова бы добавил, а не говорил все монотонно, — мальчик вздыхает, стараясь сдержать улыбку, но уголки его губ то и дело подрагивали, выдавая состояние Северуса. Внезапно он вздохнул, поправляя выбившиеся длинные пряди, резко прогоняя все веселье, — я поищу еще информацию про эту Бельц, только не жди от меня многого, — резко осаждает он, — на меня и так уже странно посматривали: не хочу привлекать еще больше внимания. — Спасибо, братик! — я подлетел к опешившему от такого обращения мальчику, заключая того в объятья, отчего Северус смиренно с видом вселенского мученика стоически терпел вторжение в личное пространство. — Всегда пожалуйста, — как-то меланхолично отозвался слизеринец в моих руках, подняв взгляд в небо.