Glass

      Черный меха коротко поцеловал Скайфаера и соскользнул с более крупного джета. — Мне пора, Император вызвал. Он обворожительно улыбнулся ученому, что расслабленно урчал на платформе, и вышел из лаборатории, направляясь в тронный зал, куда его вызвал Прайм.       Джет тихо напевал незамысловатую мелодию, спокойно идя по коридору, и ловя на себя жадные взгляды солдат. Но он был спокоен, потому что знал, что если они посмеют его хотя бы коснуться, то сразу же отправятся в плавильни. Оптроникс ненавидел, когда нарушают его приказы, и уж тем более трогают его вещи. Да, бывший учёный был вещью, но его это как-то не волновало, тем более он никогда не думал об этом. У меха был доступ ко всем помещениям дворца императора, а также он имел неограниченный список действий. Иными словами — ему можно было абсолютно все. Но. У него не было свободного доступа к базам данных, что немного расстраивало. Хотя Прайм говорил, что это нужно, чтобы его любимая гаечка не видела всех ужасов войны. Отогнав неприятные мысли, автобот осмотрел себя в отражение одной из колб с трофеем Оптроникса и усмехнулся, подходя к дверям тронного зала. Охрана открыла перед ним двери, пропуская. Джет прошёл к трону и улыбнулся, Прайму: — Вызывали, повелитель? — он почтительно поклонился, продолжая улыбаться. — Ты прекрасен, Мирс, — автобот довольно осмотрел свою собственность и утянул джета к себе на колени, обнимая за талию. — Я подумал, что тебе будет интересно посмотреть на лидера повстанцев. В голубых линзах вспыхнул интерес, и он прильнул к темному корпусу, осыпая его шею поцелуями, под довольное гудение. — Мы ещё поиграем позже, а теперь приведите сюда Мегатрона. Прайм сверкнул линзами в сторону охраны, и та ретировалась за математиком, дабы тот предстал перед их повелителем.

***

      Слишком темно. Все цвета вокруг сливаются в сплошную темноту, с редкими пятнами глубоких ярких. Оптика привыкает быстро, адаптируется, но ее владелец не может смириться с тьмой, что окутывает его, подползает со всех сторон. Даже собственный белый корпус при таком скудном освещении кажется иным. Обитель мрака и бесчестия — символ всей фракции автоботов, а на деле лишь олицетворение жадности и безумия Оптроникса. Его ведут по длинным коридорам чужой базы, даже не отключив оптику насильственным путем — для этого автоботы слишком самоуверенны. Они верят в скорую смерть повстанца всей своей искрой, желают этого. Пожалуй, их верность своему делу, своей идеологии могла бы восхищать, если бы так резко не расходилась с нравственностью. Мало того, что с потрохами вырвали пушку, причинив вред нейросети, так и все ракетные установки сняли, черти. Обезоружили. Это первый признак страха. Теперь у лидера повстанцев остается лишь собственный укрепленный корпус, которому не повредить обычными физическими ударами. А они пытались, все они пытались. Когда ещё появится шанс пнуть своего врага? Следы тупой ненависти остались на белом корпусе незначительными вмятинами. Его руки ограничены фиксаторами и он постоянно молчит, сколько бы автоботы не пытались его разговорить. Конечно, им нужно местонахождение базы десептиконов. Это спокойствие даётся нелегко. Постоянные мысли о том, что сейчас может быть с растерянными товарищами и что будет с ним… Но его воля не поддается панике. Математик на то и математик, чтобы не полагаться на возможный случай. Он высчитывает проценты, погрешности, моделирует и воспроизводит в своем процессоре варианты побега, планирует предотвращение страшной эры автоботов. — Быстрее! — ревет какой-то автобот, что толкает повстанца вперед, надеясь, что тот упадет на колени перед его лидером. — Мегатрон в Вашем распоряжении.       Но Мегатрон не падает, верно рассчитав силу толчка и свой вес. Лишь вылетев вперёд и покачнувшись, встает перед врагом прямо, не теряя достоинства и не поджимая крыльев. — Аудиенция, достойная тебя, Оптроникс, — не без немой насмешки. Взор невольно притягивает объект автоботской похоти. Не то чтобы Мегатрону были интересны интеры Оптроникса, но… Нет, это интересно. Корпус не опознан, но фейсплейт джета кажется знакомым. Где же он мог… Повстанец резко отворачивается, отводя и взгляд ярко голубой оптики. Единственно яркие пятна во всем помещении наравне с алыми линзами Оптроникса. Пусть тот думает, что Мегатрона смутил облик его любимца. Потому что обвинить лидера автоботов в похищении и краже было бы ошибкой. Никто не должен знать, что он узнал джета даже после стольких изменений в облике. Невинные жертвы всегда видны по оптике. Эта оптика такая же. Замутненная ложью, но с незаметным просветом, стоит ей увидеть хоть что-то правдивое. — Он этого не заслужил… — цедит слова сквозь денты десептикон так тихо, что разобрать их удается только самому Мегатрону, потому что он заведомо знает сказанное.

***

      Мирс довольно уркнул, слегка укусив проводку, и уложил шлем на грудную броню своего хозяина, позволяя Оптрониксу оглаживать свои бедра. Джет знал, что Император любит, когда он кусается, поэтому, иногда пользовался этим, чтобы успокоить меха. Но сейчас, ученый и сам не знал, зачем использовал этот запретный прием. Шумно провентилировав, он перевел взгляд на вход, ожидая их гостя. Прайму было плевать, что сейчас войдет его злейший враг, сейчас хотелось вновь насладиться результатами давнего приказа. Он не жалел, что позволил Скайфаеру забрать своего коллегу из руин, хоть тот и отказался от предложения императора. Свой отказ меха сполна отработал ещё тогда, когда помнил, кто он. Когда кричал и просил прекратить, когда угрожал расправой. Ха! Рэтчет хорошо поработал с его корпусом и памятью, особенно с последним. Теперь Старскрим полностью в его власти, доверчиво жмется к темной броне и урчит на каждое касание. Превосходно. Из раздумий Оптимуса вытащил легкий тычок, он так задумался, что даже не заметил, что охрана уже привела лидера повстанцев. Мельком глянув на джета, меха расслабился. Тот не узнавал старого знакомого, хотя Скайфаер говорил, что ученый и математик были знакомы лично. Если на чистоту, то Прайм позвал его, чтобы посмотреть на реакцию и качество работы своего медика. Пока что все шло гладко. Голос Мегатрона не дрожал, как у многих десептиконов, которые попадали к нему на ковер. Он стоял перед ними уверенно и спокойно, гордо выпрямив спину. Упрямец. Но это даже забавно, Прайм оскалился за маской, слегка царапая броню джета. — Ты меня не разочаровал, Мегатрон. Я ожидал кого-то подобного тебе: гордого, уверенного в себе и спокойного… Прайм хотел что-то ещё добавить, но его сбила реакция меха. Мегатрон отвернулся от него?! Да как этот повстанец только посмел?! Он уже готов был встать, чтобы вырвать сначала голубую оптику, а потом и искру. Но остановился, ведь на его коленях сидел джет и мерно урчал движком. Вот в чем дело. Видимо, среди десептиконов одни моралисты и нулевки, и такое откровенное зрелище их смущает. Погладив ученого по лицу, автобот наклонился к аудио своего меха: — Предлагаю тебе подойти к нашему гостю и покрасоваться, а то ему издалека невидно. Старскрим, теперь уже Мирс, не задавал лишних вопросов, ведь слово императора — закон. Ученый соскользнул с колен Прайма и направился к Мегатрону, чисто рефлекторно покачивая бедрами, замечая, как повелитель довольно сверкнул оптикой. Это обещало прекрасный вечер, как и любой другой, которому предшествовал довольный блеск алых окуляров. Но сейчас нужно было сосредоточить свое внимание на их «госте». Он подошел к нему совсем близко, останавливаясь и кладя руки себе на бедра. Обворожительно улыбнувшись, и перенеся вес на одну ногу, немного прогнулся в спине. — Посмотри на моё сокровище, Мегатрон. Как он тебе?       Мегатрон не смотрит на «сокровище», он смотрит поверх. На самого дракона. Отчасти потому, что нужно сделать вид, а в остальном из-за того, что это сложно. Сложно смотреть на результат, который не сумел предотвратить, смотреть на того, кого не сумел спасти. И ведь сам факт, что ученый оказался здесь — странный. Не мог же он просто… сам. Он сделал это не сам. И в этой догадке повстанец был праведно уверен. — Ты притащил меня сюда, чтобы хвастаться своим любовником, Оптроникс? Ты ещё более мелочен, чем я думал. Держи искру горячей, а процессор в холоде. Не знаешь, как реагировать — не проявляй реакцию вообще. Мегатрон оборачивается через плечо. Пара простовых. Ещё пара по бокам. Оптроникс. Не лучший момент для действий. К тому же… Он не может понять, что случилось с джетом. Не может оставить его здесь как и любого, кто был втянут в безумные авантюры автоботов. Это дело нужно разложить по полочкам, а значит игры автоботов ещё придется потерпеть. Потянуть для себя время. Возможно, это даст время и десептиконам, чтобы… — Опрометчиво ставить его так близко к своему врагу, — на этот раз десептикон игнорирует Оптроникса и смотрит ясным взором прямо в оптику джета, делая пару больших и тяжелых шагов по направлению к нему. Открытая провокация для обоих. — Ведь он тебе так верит. — останавливается повстанец прямо перед любимцем автобота, смотря на того сверху вниз. За секунды до.