Связанные одной кровью

Рассвет бледный, молочный и нежный, собранный из тёплого янтаря на шерсти и тающих на западе звёзд, выцветающих в светлой дымке. Хозяева уже выпустили поиграть котят в саду, решив, чтобы те побегали и повеселились. Их мать — Айва, как всегда, пропадает где-то в городе, возвращаясь к вечеру, но Рыжик не против, ведь чувствует её любовь и ласку. Играть в прятки очень интересно, если тебя не отшвыривают постоянно в сторону. Рыжик не может сказать, что с ним плохо обращаются — мать заботится, а братья и сёстры дарят заботу — но его очень волнует пренебрежение Чулка и Рубинки к Крошке. И что такого в том, что его брат такой маленький? Разве из-за этого надо не пускать его в игры и смеяться? Рыжику до противного обидно, он не раз пробовал говорить об этом с Айвой, та кивала, проводила строгий разговор с Чулком и Рубинкой, но результатов не было. Совсем недавно Двуногие забрали Принцессу и увезли в неизвестном направлении — Рыжику осталось лишь надеяться, что сестру ждёт хороший дом и любящие хозяева. — Кто не спрятался, я не виновата! — весело кричит Рубинка, а Рыжик вжимается в стенку шкафа, надеясь, что его не найдут. Коротко мазнув взглядом по комнате, он видит кончик чёрного хвоста под диваном и чуть ли не мурлычет. Крошка такой маленький, что единственный из всех может пролезать в очень узкие щели, откуда его не достать, пока тот сам не захочет. Рубинка тем временем заканчивает считать и поворачивается, цепким взглядом окидывая комнату, словно пытаясь понять, кто где находится. Чулок и Крошка нашли идеальное место для пряток, только Рыжик в последний миг догадался скрыться в углу между шкафом и стеной. Мысли крутятся бешеным гулом, жужжат в сознании, и в кровь вливается детское, такое яркое и концентрированное до невозможности предвкушение, заставляющее улыбаться, глядя, как сестра задорно потягивает носом воздух и чувствует тонкие ниточки запахов. Сначала она подходит к спрятавшемуся Чулку и отворачивается, чтобы в следующее мгновение игриво наброситься с криком «нашла!» и повалить на землю. Её мурчаще-раскатистый смех приятно ложится на слух, но Рыжик только сжимается в комок, зная, впрочем, что бесполезно — запахи выдают местоположение. Он перебрасывается взглядом с Крошкой, прежде чем снова приняться наблюдать. — Как думаешь, где они? — говорит Чулок, хитро улыбаясь. — Не представляю. Пошли проверим возле шкафа? — спрашивает Рубинка, а по её самодовольному голосу-то сразу становится понятно: тебя рассекретили, Рыжик. Рубинка, однако, вместо того, чтобы подойти к шкафу, направляется прямо к окну, а Чулок — следом за ней. Не доходя и пары метров, она резко разворачивается и быстрой чередой шагов подходит к дивану, замирая на мгновение — чтобы в следующий миг цапнуть Крошку за хвостик и вытащить на свет земной. «Это не по правилам!» — хочется крикнуть Рыжику, когда брат шипит и прижимает к лапам хвост. — Ай! Больно же! — обиженно говорит Крошка, но Рубинка сильно пихает его в бок, заставляя упасть. — С тобой неинтересно играть! — словно не замечая взгляда Крошки, произносит сестра. Рыжик уже не может терпеть, он чувствует, как внутри него пламенеет обида на равнодушных к Крошке брата и сестру, на их вечные подколки и нежелание общаться с младшим, на несправедливость и бездействие матери, поэтому подрывается с места и подбегает к ним. — Это же ваш брат! Рубинка, Чулок, разве так можно? — обвиняет Рыжик, — вам ещё самим не надоело? Нашлись тут, старшие. Специально тянет гласные, вплетая в них накопившееся за неделю раздражение и острое, как лезвие, пренебрежение. — Крошка слишком тихий и только мешается под лапами! — восклицает Чулок, — это он мне надоел! — Да! Лезет, просится играть и постоянно мяукает! — поддакивает Рубинка, — и не изображай тут маму, зануда. Рыжик проглатывает обиженное детское «сама такая!», сдерживает желание показать язык и отвечает миролюбиво: — Неужели так сложно хотя бы раз не трогать Крошку и просто оставить его в покое? — слова кажутся на взгляд Рыжика слишком жалобными, поэтому он добавляет, — хватит уже. Пойдёмте в саду поиграем? Он улыбается, надеясь, что всё кончилось, но утыкается на остро-колкие взгляды брата и сестры и запуганные глаза младшего. Он перехватывает его взгляд, щурится весело, словно поддерживая — не бойся. я с тобой. Жаль, что не навсегда. Айва говорила, что со дня на день должны приехать какие-то Двуногие, которые заберут их к себе. Поэтому они должны хорошо себя вести. — Ещё бы! Я с Крошкой не играю! В этот раз ты обещал, что с ним будет интересно, но это оказалось не так! — вскидывается Рубинка, — мы с Чулком останемся здесь. — Ну и ладно! Сидите дома, если хотите, — выдыхает Рыжик и касается кончиком хвоста плеча брата, аккуратно ступая в сторону выхода, — ну что, Крошка? Кто быстрее до берёзы? Вместо ответа — робкая улыбка на морде, лазурь чистых небес и зелень лесной чащи, быстрые шажки к дверце, ведущей во двор. Рыжик довольно кивает сам себе и срывается с места. Уже возле берёзы он останавливается, ожидая Крошку. — На этот раз ты практически меня догнал, — шутя и смеясь, он бодает головой плечо Крошки. — Ага, как же, — обречённо выдыхает младший, — ты, как всегда, быстрее. — А вдруг ты вырастешь огромным чёрным котищем с огромными-огромными лапами и длинным-предлинным хвостом? — хихикает Рыжик и улыбается. Ему не нравится, когда у Крошки плохое настроение, поэтому он и старается всячески оберегать и помогать, находясь рядом. — Разве что в своих мечтах, — фыркает Крошка, — я всегда буду мелким и щуплым, поэтому меня не возьмут даже Двуногие. Я не хочу притворяться тем, кем не являюсь, Рыжик. — И не надо. Вот увидишь, кому-нибудь ты обязательно понравишься, — отвечает Рыжик и добавляет с энтузиазмом, — а вдруг однажды сюда придёт старая-престарая Двуногая, которая назовёт тебя очаровательным, возьмёт к себе, и вы будете сидеть по вечерам на диване и смотреть на цветные картинки в теле-ящике? — Упаси от такого, ну уж нет, — Крошка наверняка представляет себе это, потому и качает головой, но тень улыбки уже подрагивает на губах, — я просто сбегу обратно. — Ха, ты ещё найди этот дом, — хмыкает Рыжик и закатывает глаза, — или по запаху меня обнаружишь? — Могу и по запаху! — со стальной уверенностью произносит Крошка, так твёрдо и ясно, что становится понятно: он действительно сделает что угодно, будет искать тонкие ниточки следов в воздухе, но найдёт его, Рыжика. В этих разговорах — что-то поистине лёгкое и воздушное, до невозможности невесомое, мягкое, как тополиный пух, и приятное, как самое сладкое молоко. Рыжику нравится говорить с Крошкой обо всём и ни о чём одновременно, проводить время вдвоём, задорно гоняясь друг за другом по лужайке, придумывать всякие невозможные задания — «заберись на дерево за три секунды», «перепрыгни через забор» или, что более осуществимое — «цапни Рубинку за нос». Но Рыжик и представить себе не может, что однажды они сойдутся друг с другом в смертельной битве, где исход будет один, и отнюдь не в пользу Крошки. Что они забудут проведённые вместе дни, которые надёжно потеряются в ворохе воспоминаний.

***

День долгий-долгий, вобравший в себя неторопливо блуждающее солнце и запутавшиеся в шерсти лучи, собранный из удушливой жары и сахарной сладости, разбавляющих густой воздух, из чужих вдохов и выдохов, из еле слышных разговоров и хруста листьев под лапами — множество голосов сливаются в шуме ветра и шелесте кустарников. Впереди — разномастные шкуры лесных котов, залитая янтарём поляна, атмосфера тревоги и опаски, чужие пытливые взгляды, прикованные к его союзнику — Звездоцапу. Костяк шагает в густой массе бродяг, плечами расталкивает себе дорогу к предводителю Теней — Бич едва заметно кивает с одобрением. Он чувствует предвкушение — наконец он сможет отомстить. Столько лун прошло с того момента, когда маленького Крошку чуть не убил Когтелап. Столько мёртвых котов, крепчающего в сердце льда и безраздельной власти над целым городом. Никто и подумать не мог, что какой-то жалкий домашний котишка станет править бродягами. А сейчас, когда месть уже должна осуществиться с минуты на минуту, Бич усмехался. Удивлён, Звездоцап? Кутаясь в приятный полумрак, словно в роскошный плащ, он выскальзывает из толпы на открытую местность, ощущая на себе пристальные взгляды, но только гордо расправляет плечи и приближается к Звездоцапу, останавливаясь сбоку от него. — Я жду объяснений, Звездоцап, — спокойно произносит Бич, — ты не хочешь познакомить меня со своими новыми друзьями? Представление началось. Бич не особо вслушивается в разговор Огнезвёзда и Звездоцапа, но выхватывает нужные слова из предложений, ловит отклики чужих эмоций и, когда наступает тот самый момент — приказ Кровавому племени вступить в бой — делает шаг вперёд и обводит взглядом поляну и присутствующих на ней лесных, прежде чем обратиться к предводителю Грозы: — Я — Бич, вожак Кровавого племени, – холодно звучит в наступившей тишине его голос. — Звездоцап, мои воины тебе не подчиняются. Они пойдут в бой только тогда, когда я им прикажу, не раньше. Он поворачивается к Звездоцапу и довольно смотрит на ненависть в янтарных глазах, понимая, что только что подбросил хворосту ненасытному пламени, которое теперь сожжёт того, кто посмел по неосторожности подойти слишком близко. Всё присутствующие невольно затаили дыхание — Бич знал о репутации Звездоцапа среди всех лесных племён. Все его обидчики падут. Когда-то жалкий котёнок Крошка теперь вселяет страх и ужас в каждое живое существо. Бич не зря зовётся вожаком Кровавого племени — он много раз и далеко не в последний проливал кровь. У него за спиной — армия своих котов, которым он может отдавать приказ, не боясь. Поэтому сейчас, когда искрящийся от напряжения воздух пронзает остро брошенная фраза «предатель!», а Звездоцап кидается прямо на него, Бич ускользает в сторону дыханием ветра, подскакивает по-змеиному быстро вперёд, рассекая когтями плоть от горла до самого хвоста. Всего один удар его когтей — и всё, рана сделана, за которой последует чудовищная боль для жертвы. Кровь взмётывается в воздух алым фонтаном. Именно она багровой лентой обрамляет тело Звездоцапа, путается в шерсти, скапливаясь меж её прядей и падая рубиновыми каплями на землю. На землю, устланную пышным покровом травы, теперь уже покрасневшую от столь огромного количества крови. Кровь — так много и мало одновременно значит это слово. Кровь — это яд, скапливающийся, но в конце концов вырывающийся наружу чёрной отравой. Кровь — то, что течёт в жилах всех живых существ и заставляет почувствовать сполна в себе ту неукротимую, могучую силу, способную свернуть горы. Кровь — то, что соединяет родственников, крепко обвивает шеи близких алой нитью, скрепляя безмолвно и нерушимо их связь. Бич живёт ради крови, он дышит ею: на его когтях уже давно застыла кровь, а клыкам знакомо ощущение склеивающей зубы алой жидкости. Он видел множество раз предсмертные судороги котов, их глаза со смутной тенью мольбы — помоги. Но Бич не тот, кто помогает. Он — не герой и не спаситель, скорее — монстр, скрывающийся в хороводе теней и прячущийся во мраке. Выжидающий момента для одного-единственного, меткого удара. Который поразит в самое сердце. У Бича на когтях — кровь огромного количества жертв, а в глазах — жестокий танец вьюги вперемешку со свирепым северным ветром. Мороз пробрался звенящим льдом в жилы, проник холодной изморозью в глубину души, запечатав в самом дальнем уголке подсознания — куда не добраться уже никому — некогда маленького и слабого Крошку, который не был способен ни на что. И если раньше при упоминании Джейка — отца — огонёк вспыхивал меж рёбер, даруя тепло, то теперь уже хрусталь равнодушия ничем не получалось разрушить. И всё-таки что-то болезненно ёкало при виде брата, так похожего на его их отца. Джейк исчез из жизни также внезапно, как и оборвавшаяся в конце мелодия. Но у Рыжика было то же звёздное пламя в глазах, что и у Джейка, то же бесстрашие, граничащее с сумасбродством, та же рыжая шерсть, которая давала трещину в воспоминаниях, щель в до того скрытых мыслях — холод уже не жжёг так сильно. Но если его брат — свет, то Бич, определённо, является тьмой. Чёрным вороном, всепоглощающим мраком, глухой бездной, вестником смерти — от него не уйти, не сбежать, раз увидев, уже не отведёшь взгляд. И пусть в груди отчаянно ревёт раскалённая магма, тянет вверх жгучие языки, но за ледяной каркас рёбер она выйти не может — ведь холод сильнее огня. Адское пламя так и остаётся всего лишь опасным всполохом в глазах — отблеском истинной преисподней, демонического огня, кошмарного, клятого ужаса, от которого перехватывает дыхание. Каждое его движение, точно взмах птичьих крыльев — легкое до невесомости, неуловимо стремительное. Бич останавливается посреди поляны, а позади него безмолвно стоят бродяги. Он чувствует их взгляды на себе. Закрытые ряды. Готовность вступить в схватку, едва только грянет приказ. Как выдрессированные псы, — мелькает в голове сравнение, и Бич довольно усмехается. — Я забираю ваши земли, — змеиная усмешка подрагивает на губах, и Бич усмехается, обнажая алебастр клыков. Молчит несколько секунд, прежде чем добавить, — я буду править лесом также, как правил городом. Но я понимаю, что вам потребуется время, чтобы осознать это. Даю вам три дня на размышления. Сами решайте, что лучше — убраться отсюда или сойтись в битве с моим племенем. На рассвете четвертого дня я буду ждать здесь вашего ответа. Он сегодня милосерден. Пусть племена живут в иллюзорной атмосфере свободного выбора. В конце всё равно итог будет один: либо присоединение, либо смерть. Бич скользит взглядом по каждому племенному, задерживаясь чуть дольше положенного только на одном огненно-рыжем коте, чья шерсть похожа на адское пламя. Только вместо золотистых всполохов пожара в его глазах горит изумрудный свет.

***

Ночь опускается на мир бархатно-чёрной вуалью и растекается сажевыми красками по всему небосводу. Луна пронзает звёздным светом верхушки деревьев и бесшумно ступает по окутанному жидким серебром небосводу. Безмолвная тишина куполом укрывает целый лес, и лишь едва уловимый, хрустальный звон да тихая песнь ветра разбавляют неподвижный воздух. Они стоят за кустарниками, в отдалении от лагеря Кровавого племени. До битвы остаётся всего день, и каждый чувствует это стремительно утекающее время, которое ни остановить, ни замедлить хоть на миг. Огнезвёзд — оказывается так зовут вожака Грозового племени по словам покойного Звездоцапа — хотел рассказать ему кое-что важное. Бич терпеливо ждёт, глядя с поистине ледяным спокойствием на кота. Не понимая возникшей заминки, он не отрывает жёсткого взгляда, в глубине которого серебрится блестящий иней. — Ну? — испытующе спрашивает Бич своего союзника. — Ты мой брат, — чётко, с расстановкой, отвечает Огнезвёзд, смотрит пристально, немигающе, безмолвно вгрызаясь взглядом, но глаза упорно не отводит. Бичу на мгновение кажется, что в глазах этого рыжего кота — густая лесная чаща, пронизанная солнечным светом, в которой можно потеряться, на миг утратив бдительность. Эта мысль мимолётна, ускользает также внезапно, как и приходит, рассыпается скользким мороком сквозь пальцы, не позволяя даже ухватить за конец. И пусть Бич уже знает правду — ему легко сопоставить факты, принадлежность Огнезвёзда к домашнему и рассказы Звездоцапа — то, что брат уже знает об их родстве, сбивает с толку. Он не знает, как на это реагировать. Поэтому и злится, впервые теряя контроль по-настоящему. — Заткнись! — слова Огнезвёзда, произнесённые так искренне, вызывают неконтролируемый всплеск злости у Бича. Хочется вздёрнуть этого племенного выскочку, прижать когти к его шее, прочертить полоску крови, чтобы почувствовать на языке привычный железный привкус. Ощутить точку сосредоточения жизни, на которую стоит только надавить чуть сильнее, перерезать когтями, как острыми лезвиями, сонную артерию — и тогда эта отрава вытечет до последней капли на землю. — Моего отца зовут Джейк. Тебе ведь знакомо это имя? — Огнезвёзд докапывается, выворачивает наружу слабости, доставая из потаённых уголков сознания страхи, и в травянистых глазах мелькают блики искреннего непонимания. Бич про себя смеётся. Наверное, племенной котишка пытается понять, как в нём может быть столько жестокости? — Это имя мне ни о чём не говорит, — с равнодушием отвечает Бич, привычно вплетая в слова отзвуки зимней пурги и перезвон льдинок. Закутываясь в ледяную броню бесчувствия. — Ложь, — выдыхает Огнезвёзд, — ты лжёшь мне, но очень глупо обманывать себя. Мы братья. И ты хочешь уничтожить мой дом только ради своего желания править. Теперь в голосе рыжего проскальзывает змеиное шипение, а тихая угроза видна во взгляде. — Ты надеешься, что мои чувства к какой-то там родне окажутся сильнее амбиций? — тянет гласные Бич, практически шипя. В его жилах искрится ток, а оголённое электричество пронзает каждую частичку тела. Мягкой чередой шагов он сокращает расстояние между ним и Огнезвёздом, замирает напротив, вскидывая голову — Огнезвёзд намного его выше. — так вот, что хочу тебе сказать: мне плевать на тебя, на всех этих котов, которые погибнут. Если ты до сих пор не понял, я живу одной лишь кровью. И если мне придётся весь лес ею окропить, то так тому и быть. Бич словно дёргает за невидимый поводок, точно с силой натягивает, сдавливая шею, слова бьют резко и точно, а Огнезвёзд делает шаг назад. Ведь он сам согласился на сотрудничество: Кровавое племя не тронет Грозовых котов с условием, что те будут в полной их власти. Кровавое племя победит. И Бич не отступит от своего только из-за внезапно обретённого брата — неизвестно ещё, какой он. Может как Чулок или Рубинка? С самого детства они не обращали на Крошку внимания, презирали за слабость, втаптывая в грязь все его попытки наладить контакт, а слова пропускали мимо ушей, словно в пустоту улетающие звуки. Зато, стоило только ему стать сильнее, как они приползли обратно и внезапно вспомнили о родстве. Об общей крови, которая текла в жилах. Но — какая досада — их одобрение Бичу уже было не нужно. — Я никогда не знал своего отца, но мать мне рассказывала, что его звали Джейк. Он был очень храбрым и смелым котом, — неожиданно разрывает повисшую тишину Огнезвёзд. Произносит слова тихо, словно боясь потревожить хрупкий покой Бича. Бич же резко разворачивается, сжимает зубы, неслышно выдыхая — он не хочет об этом говорить. Едва ли, конечно, в этом признается — в то числе и себе — поэтому молчит, разве что смотрит выжидающе, мол, что ещё скажешь? Это уже всё? Но Огнезвёзд не обращает внимания на холод своего небрата. — А потом я отправился в лес. Там я нашёл настоящую семью, — говорит просто Огнезвёзд, – и я готов умереть за Грозовое племя. Словно намекает, что пусть Бич только попробует убить кого-нибудь из его соплеменников. Бродяга только фыркает, отмахиваясь от угрозы небрежно. Усмехается, — тогда в битве тебе придётся не раз умереть за своё племя. Сражение будет не из лёгких. Звездоцап говорил Бичу, что у предводителей по девять жизней, и убить их гораздо труднее — и если сначала бродяга не поверил, то после, когда видел бившееся конвульсиях тело союзника, которое замирало и дрожало снова, раз за разом обагряя землю, принял на свой счёт. С таким ему не приходилось встречаться, но в грядущей битве у Бича будет преимущество — Кровавых воинов гораздо больше, заодно к ним присоединилось Грозовое племя хорошо обученных бойцов. Бич мог сомневаться в их преданности и том, что в переходный момент те не рванутся на противоположную сторону, но стоило увидеть их верные взгляды, устремлённые на предводителя, как он понял: коты Огнезвёзда верят своему предводителю во что бы то ни стало. Непоколебимо, неизменно. И пойдут за ним до самой смерти. — Неужели у тебя нет никого, кого бы ты любил? А как же семья? Мать, братья и сёстры? Отец в конце концов? — не понимает Огнезвёзд и задаёт вопросы, которые обжигают гораздо больнее пламени. Но взгляд Бича — ледяная сталь, белое безмолвие неизведанных северных земель. Он — колючий белоснежный лёд, только прикоснись — и холод охватит ласково протянутую ладонь. В гордо вскинутом подбородке и по-змеиному мягких движениях сквозит это очевидное, но непонятное до невозможности — о т о й д и. А Огнезвёзд нарочно жжёт взглядом, бросает пылкие вопросы, оседающие карамельной сладостью в воздухе. Бичу кажется, что в его брате огня — выжечь целый мир. Иной раз приглядишься и заметишь, будто в рыжей шкуре вспыхивают языки пламени, охватывающие чужую шерсть. Даже взгляд жжёт сильнее солнца — резко, остро, выбивая почву из-под лап и перехватывая дыхание в железные тиски. Только Бичу не нужно волноваться о том, чтобы сгореть. Разве что растаять Плавить сердца у Огнезвёзда почему-то получается очень умело. — Пойдём в лагерь, — Огнезвёзд обречённо выдыхает, встряхиваясь, — холодно. Тебе. Хрустальная, но недосказанная фраза брата повисает между ними. — Пошли, — кивает Бич, не глядя на Огнезвёзда. Пора уже возвращаться.

***

Золотистая нежность рассвета сменяется чернично-сладкой темнотой ночи, а после светлая дымка вновь расстилается за облаками. Ночь выцветает, блекнет, и куски проглядывающего сквозь деревья небосвода окрашиваются рыже-пламенным заревом умирающего на западе солнца. До начала битвы остаётся ровно один день. Бич уже чувствует энергию, вскипающую в жилах. — Бич, — от завтрака его отвлекает Костяк. Собственный телохранитель приближается уверенным шагом, подходя ближе, но оставляя дистанцию, — бродяги уже отправлены на охоту. Одни достают еду из города, другие охотятся в лесу. К вечеру пищи должно быть достаточно. — Отлично, — кивает Бич, вставая, — Нам нужна большая куча с добычей, если мы хотим, чтобы все бродяги были дееспособны и готовы дать отпор племенным. Никто ещё не приходил? Может, Речное племя хочет к нам присоединиться? Или, скажем, Сумрачное? — Нет, никто не появлялся, — отрицательно качает головой Костяк. Единственный кот, верный только ему. Тот, который не побрезгует кровью ради выполнения его задания. Бич выделил его из толпы, приблизил к себе непозволительно близко — практически рядом с собой — но одновременно так далеко, какой далёкой бывает разве что пропасть. В ответ же Костяк заплатил собачьей преданностью. В мыслях незаметно прокрадывается идея найти Огнезвёзда. — Тогда пригляди за лагерем, пока я разомну лапы, — дьявольская усмешка искажает губы, но Костяк уже привык к жгучему холоду своего предводителя. — Как скажешь, — отвечает Костяк, провожая взглядом удаляющуюся фигурку чёрного кота. Они понимают друг друга с полуслова: Бичу нет нужды приказывать, что делать с провинившимися бродягами, Костяк же безупречно выполняет свою работу, стоя тенью за его плечом. Бич возможно когда-нибудь его и поблагодарил бы, если бы только знал, что такое вообще благодарность. Он отвык говорить на обычные темы, разговаривать о погоде, спрашивать о чувствах, не умеет также и спрашивать как дела? без приступа страха у собеседника, без сузившихся зрачков и оскаленных клыков. Огнезвёзд же сбивает с толку одним своим появлением — о, он так похож на отца, что невольно и не заметишь разницы. От него страхом и угрозами ничего добьёшься, ведь брат прежде всего думает не о себе, а о других — о соплеменниках, о друзьях, о своей подруге. А если Бич хочет хоть как-то наладить с ним отношения — ну должна же быть у него родня? — то доступ к шантажу закрыт. Где-то в окрестностях, когда лиловые сумерки гибкими лентами расползаются по земле, изгоняя солнечные лучи, Бич находит Огнезвёзда. Мягкой чередой шагов он сокращает расстояние между ними, замирает ледяной статуей напротив — глаза в глаза, не отводя взгляд ни на секунду. Вдох — шаг вперёд. — Ещё не привык к такому? — спрашивает Бич, игнорируя острый, как лезвие, взгляд брата. Имеет в виду такое странное — для племенных конечно же — положение в группе, где власть принадлежит сильнейшему. Слабаки в Кровавом племени не выживают. На секунду Бич даже думает, а получится ли связать Огнезвёзда клятвой крови? Получится ли создать более прочные узы, которые не порвутся, не оборвутся от чьего-то нечаянного прикосновения? Узы крови. Бич едва заметно качает головой, отметая эту глупую идею, хотя на мгновение и правда в неё верит. Для него Огнезвёзд — неизведанный простор и отблески свободных звёзд. Бич попросту не знает, чего ожидать от новообретенного братца. Каков тот по характеру, как действует в трудных ситуациях? Насколько сильна его преданность? Бич не дожидается слов Огнезвёзда и небрежно бросает: — Неужели тебе действительно так дорога какая-то кучка диких котов? Для Бича непонятна верность кому-то, кто не родной тебе по крови. Для Огнезвёзда странно то, что Бич никого к себе не подпускает, обжигая лютым холодом при прикосновении. Каждый из них упорно держит свою точку зрения, не желая сдаваться, отступать, делать хоть один шаг назад — но кто же быстрее сломается? При контакте с огнём лёд тает, покрываясь трещинами, словно по твёрдой наледи звонко шипит, растекаясь в лужицу. Какая ирония, Бич — истинный лёд в кошачьем обличье — боится всепоглощающего жара его пламени. Опасается обжечься тем жаром, тем теплом, которое находится вокруг Огнезвёзда. Оба они не намерены идти на компромисс. Огнезвёзд рядом с Бичем только потому, что пытается судорожно сохранить племя, близких и друзей. Не представляя, что сам открывает Бичу дверцу, за которой скрыты все слабости и страхи. Бродяга даже знает, что у брата есть подружка — Песчаная Буря, вроде бы? Впрочем, её имя не интересует чёрного кота. Выдох — и Бич скользит мимо Огнезвёзда, аккуратно ступая по земле в сторону лагеря. Касается мимолётно кончиком хвоста плеча брата и тает в вечерних сумерках, привычно рассыпается шелковыми лентами, что совьются спустя мгновение в кромешную темноту. Вдох даётся тяжело, режет лёгкие и перемалывает стальной каркас рёбер в железное крошево. Огнезвёзд остаётся на месте и обжигает взглядом спину. Бич так и не оборачивается.

***

Звёздное племя предсказывало о герое, который спасёт все племена. Но уже не осталось героя, который бы их спас, только хранитель кровоточащего солнца с шерстью цвета пламени. Когда небо над головой падает, обагряясь златой кровью, Бич идёт рядом с Огнезвёздом вперёд. Перед ними — куча разномастных шкур, чужие пытливые взгляды, пристально следящие за каждым их шагом. И пусть Бич чувствует дрожь — признак неуверенности — в движениях брата, но уверен, что тот не предаст. Не ради него, нет. Ради племени. Для них ещё слишком рано. Вряд-ли Огнезвёзд его простит, но в конце концов должен понять. А этого Бичу и нужно от Огнезвёзда. Понимания. С пониманием придёт верность. А с ней можно будет подумать и о чувствах.