Кажется, убили

Я впервые дал себе волю. Показал свои чувства, глупо, как пацан. Но рядом со мной был только Джон, так что не страшно. Потому что сегодня умерла миссис Хадсон, и, наверное, только он знал, что я был к ней привязан. Но спасти мы её так и не смогли. «Миссис Хадсон оставит Бейкер-стрит — Англия падёт». Вот только Англия уже пала, так же, как и весь остальной мир. Многие делали ставку на ядерное оружие, метеорит и даже восстание машин, а концом света стали вирусы. Не компьютерные, конечно же; обычные, но развившиеся и эволюционировавшие в лабораториях наподобие Баскервиля до такой степени, что человечество не смогло их удержать. Болезнь поражает не всех, по крайней мере, не сразу. Учёные, к своему ужасу, так и не смогли определить, какими критериями руководствуются болезнь, что решает: именно этот человек подходит, а другой нет. Миссис Хадсон подошла. Так же, как вот уже третья часть всего населения мира, а в скором времени, может быть, ещё больше. Джон ухаживал за нею из последних сил. – Оно может передаваться через прикосновения или воздушно-капельным. – И что ты предлагаешь? Бросить её? Если бы оно могло, Шерлок, я уже давно был мертв. Я перелечил много заражённых... ну, пытался. И до сих пор жив. – Тебе не может везти вечно. – Ты прав, не может. Но миссис Хадсон больна, и я не собираюсь бросать её на произвол судьбы. – Думаешь, мне наплевать на неё? Ты лучше других знаешь, что нет. Просто, если заболеешь ещё и ты... С Джоном было всё в порядке, а наша бывшая домовладелица умерла в течение трёх дней. Я помогал ему ухаживать за ней, когда она утратила способность передвигаться. Она постоянно трогала то мой рукав, то щёку Джона, приговаривая, какие мы у неё славные. Мой сосед поглядывал на меня с неодобрением. Он, мол, выполняет свой врачебный долг, а мне совсем не обязательно рисковать подхватить вирус. Одного моего насмешливого взгляда обычно хватало, чтобы усмирить его. Похоронить её мы не смогли. Облава обезумевших, отчаявшихся людей, чуявших свой скорый конец. Они начинали убивать и грабить, желая забрать как можно больше с собой, на тот свет. Никогда не был особо хорошего мнения по поводу всего остального человечества. Впрочем, мародёрство стало обычной вещью накануне конца света. Другим явлением стало фанатичное движение «чистильщиков», считавших себя избранными, обладающими иммунитетом, и они в буквальном смысле вычищали заболевших людей, уничтожая их различными изощрёнными способами. Вот так убийства происходят везде, только консультирующий детектив, чтобы найти убийцу, уже не нужен. Врачи тоже стали бесполезны, они возвращаются домой, к семьям, чтобы болеть и умирать, как и все остальные. Мы с Джоном смогли выбраться из города неведомым, чудесным образом, всё так же спеша вдоль заброшенных узких улочек бок о бок. У него был пистолет, и ему пришлось воспользоваться им не раз и не два, пока мы бежали, с тяжёлым сердцем покидая Бейкер-стрит. По нам тоже стреляли, вот только нам везло больше, чем им. Только вечером, сделав привал, мы всё-таки смогли передохнуть и обдумать судьбу нашу и всего мира в целом. Джон молчал, сидя рядом. Я знаю, что он горевал, при этом почти постоянно находился в какой-то прострации, в которую он впал после гибели своей сестры. Я знаю, что умер Лестрейд, и Молли, бедная Молли... – Только посмей, – сказал я Джону, но тот не шелохнулся. – Только посмей заболеть, и я... – Что, убьёшь меня? – печально хмыкнул он, ковыряя носком гравий. – Нет, – спокойно ответил я. – Но ты подумаешь, что так было бы лучше. – Как ты думаешь, они смогут придумать лекарство? – спросил Джон, разглядывая небо. Оно было на редкость чистым. Не то что небо над Лондоном, который теперь постоянно то тут, то там охвачен пламенем. Интересно, они успели уже сжечь Бейкер-стрит? – Наверняка. Трудятся, не покладая рук, – уверил его я. – И мой брат сейчас с ними. Ведь именно этим правительство занимается, да? Следит, чтобы всё было как надо. – У тебя, наверное, было ужасное детство, – снова перескочил с темы на тему Джон. – Наверное, – не стал спорить я. – Я обещаю тебе, что не заболею, – сказал Джон, и я усмехнулся. – Ты не можешь этого обещать. – Но тебе от этого станет легче. – Кто сказал, что мне плохо. – Твоё лицо сказало. Шерлок, перестань хранить в себе всё, что накопилось, ты так взорвешься. – Это ты мне как доктор говоришь? - хмыкнул я. – Это я тебе как друг говорю, – раздражённо ответил он. Джон положил руку мне на плечо, и вот тогда, вспомнив всех, кого потерял, я не смог сдержаться. Мы нашли заброшенную лачугу, и радости нашей не было границ. После недели тягостных скитаний, неоднократной опасности, от которой и за милю не пахло той чарующей ноткой адреналина, как бывало раньше, этот маленький домик был спасением, и мы чуть не плакали от счастья. Появилась возможность перевести дух, подлатать дорожные раны и, наконец-то попробовать вызвать Большого Брата на связь. Мы не рисковали долго занимать сеть, потому что её легко могли перехватить «Чистильщики», среди которых оказалось много «сильных мира сего». – Как бы ты хотел умереть, если бы мог выбрать? – спросил ночью Джон, когда мы вышли посидеть перед реденьким леском. Рядом, примерно в километре отсюда, нашлась маленькая авиастанция. Только здесь уже давно никто не летает. – А ты? – вернул я вопрос, обдумывая свой ответ. – Ну, точно не от болезни. Может, от старости, но в каком-то смысле это одно и то же. – Я бы в полёте. Взял бы парашют, полетел над морем, а потом не открыл бы. – Больновато получится. Да к тому же попадут под ответственность те, кто тебя с этим парашютом отпустил. – А это уже будет не моя печаль. – Хах, ну да. Можно было понять, что ты это скажешь. Непродолжительное молчание. – А я бы... хотел просто заснуть. – Самое ужасное, что можно придумать. – Почему? – немного обижено спросил Джон. – Скучно же. – Ну, тогда как-нибудь по-геройски. Да. Я бы хотел умереть, спасая кому-нибудь жизнь. – Типичный Джон. – Ай, заткнись. Зачем я тебе вообще что-то рассказываю? – Не знаю. Ты начал этот разговор. Утром Джон немного закашлялся, и у меня внутри всё оборвалось. – Обычная простуда, – отмахнулся Джон. – Не стоит беспокоиться. У нас тут не курорт, чтобы совсем не болеть. – Мы должны отсюда уйти. – Куда это ещё? – Поближе к цивилизации. Не знаю. Куда-нибудь, где мы сможем поймать сигнал, и Майкрофт заберёт нас. – Я думал, ты вообще не хочешь с ним связываться. Всеми возможными способами отнекивался от общения с ним. – Ты болен, мои предпочтения пока постоят в сторонке. – Оу... ну, что ж, я тронут. Тогда начнём собираться. – Не льсти себе. Почему-то мне ужасно не везёт. Почему-то это вечно начинает касаться тех, кто мне не безразличен. Может, поэтому их уже и не осталось? Когда мы вышли с Джоном на большую дорогу в часе ходьбы от нашего недолговременного жилища, нас поймали «чистильщики». Большой джип военного образца, за рулём которого сидел здоровенный детина, раскуривавший дешёвую папиросу; девушка с бегающими глазами, такая тощая, что сложно поверить; видимо, их главарём был явно бывший чиновник с бородкой и хитрыми глазами. Я затаил дыхание, когда они остановились возле нас. Поборол желание схватить Джона за руку и предупредить, что пока не случится ничего, что показалось бы им похожим на болезнь, они нас не тронут. – Куда направляемся, голубки? – спросил чиновник. Девушка начала часто моргать. Невроз, явный. – В город, желательно. – Все города мертвы. Может, вам подсказать чего? – главарь продолжал внимательно рассматривать нас, и Джону под его взглядом явно становилось неловко. – Мы же вполне можем подвезти, а? – спросил детина, сплёвывая окурок. – Отчего бы и нет, – поддержала девушка очень высоким, пронзительным, как воробьиный писк, голоском. – Вот только, – усмехнулся чинуша. – У нас тут проверка на вшивость. Сами понимаете, время такое. – Мы чисты, в отличие от многих, – Джон не сказал «некоторых», хотя я чувствовал, он очень хотел. – И вполне справимся сами, спасибо. Вы можете уезжать. – Мы много чего можем, а, Эрл? – гоготнул крепыш за рулём. Я мог бы сейчас сказать им такое, что они сами бы умчались от нас скорее молнии. Этой минуты неловкого разговора хватило мне набрать на них компромата больше, чем нужно на любом суде, но... Но Джон закашлялся. Удушающие и сухо. Признак номер раз. Все на мгновение замерли. Этого мгновения мне хватило, чтобы схватить Джона и потащить его туда, откуда мы пришли. За спиной раздавались крики, кажется, даже через несколько секунд где-то справа раздалась трель из очереди, но я уже не смотрел и не слушал, только бежал. – Они придут за нами, они найдут нас! – Тихо, Джон, успокойся. – И это моя вина, это всё моя вина! Шерлок, прости меня. – Заткнись и успокойся. Тебе нельзя сейчас тратить силы. – Тебе лучше уйти. Лучше убежать, пока не пришли. Ты не был заражён, за тобой они гнаться не станут. – Я тебя не брошу. Не тупи. На вот, выпей. – Что же ты собираешься делать? – Свяжусь с Майкрофтом... найду способ. Он заберёт нас, и потом я заставлю его найти лекарство для тебя. Если надо будет, запугаю и зашантажирую всех этих тщедушных фармацевтов, но они тебя вылечат. – Не успеют. И ты не успеешь, если будешь... – Замолчи. Я тебя не бросаю, раз. Ты не умираешь, и сейчас делаешь это изо всех сил, два. – Прости... –... за что? – Не смог сдержать обещание. – Я знал, что не сможешь, помнишь?.. Это не твоя вина. Твоей виной будет, если ты не продержишься столько, сколько мне будет нужно. – Даже если нужно будет целую вечность? – Особенно в этом случае. Ночью у него случился приступ паники, и мне пришлось держать его в руках, чтобы он смог хоть чуть-чуть успокоиться. Ему снова снился Афганистан, и начали болеть нога и плечо. Скоро с ужасающей скоростью начнут разрушаться нервные клетки. Стиснув зубы, я ждал, пока уляжется его дрожь, и чувствовал прерывистое дыхание на шее. – Если бы я мог выбирать, я бы умер, защищая тебя. – Я знаю. Я прижал губы к его виску и он начал что-то смущенно ворчать. -А какая теперь разница, Джон?- спросил тихонько я и после недолгой паузы он прижался поближе. Успокоив его и заставив лечь спать, я выбрался наружу с рацией в руке и направился в сторону станции. Связи не было долго, мучительно долго. Я рисковал, но не знал, что ещё можно было сделать. – Да, – усталый голос, приглушённый слабой связью. Чертовски усталый голос. – Майкрофт... – мой собственный голос — шелест, но он меня услышал. – Шерлок? Чёрт, наконец-то! – брат неравнодушен, совсем неравнодушен. Куда делась вся его хвалёная выдержка? – Я уже думал, что вы там... – Нет. Но кровь может пролиться, если ты нас не заберёшь в кратчайшие сроки. Джону нужна медицинская помощь. – Эм... та самая медицинская помощь? – Как будто сейчас ничего другого не может случиться, но... да, ему нужна ТА САМАЯ помощь. И я не потерплю отговорок. – Возможно, и не понадобится. Шанс пока небольшой, но... – Отлично. Посылай вертолёт на заброшенную станцию у... – я вспомнил номера машины «чистильщиков», небольшой отрывок карты Англии и, сориентировавщись, назвал город. Назад я возвращался окрылённым. Оставалось только забрать Джона, донести его до станции и мы спасены. Всё будет хорошо. Трудно, но хорошо. Будет, обязательно. Влетев в дом, распахнув дверь настежь, я чуть ли не сразу же влетел в бледного Джона, который, содрогнувшись, упал мне на руки; я прижал его к себе. Я был настолько рад, что не услышал... – Всё хорошо, Джон. Я позвонил Майкрофту, он пришлёт вертолёт, и тебя вылечат. – Хорошо...– пробормотал он, уткнувшись лицом мне в грудь. Я прислушался. – Хорошо... что не навылет... Бредит. Это не хорошо. Я затряс его, пытаясь привести в чувства, и он застонал. – Давай, очнись Джон. Включи свои пять процентов мозга! Мы улетаем. Тебе осталось только дойти до станции. Хорошо? Ты можешь идти? Он улыбался мне, глядя прямо в глаза. Осмысленно, чётко. С ужасающей грустью во взгляде. – Ну же,- сказал я. – Если ты сейчас постараешься, я обещаю, что брошу курить. Совсем. И пластыри тоже брошу. Мы найдём себе новое развлечение. Даже лучше прежнего. Да? – Да... да, Шерлок. Он начал потихоньку оседать на пол, но я поддержал его под руки, опускаясь рядом. – Прости... – голос его хрипел, а мне не хотелось знать, почему из краешка его рта стекает тонкая кровавая струйка, и почему спина его так быстро намокает. Окна в доме давно не было. За квадратной дырой в стене была густая растительность. Теперь там уже никого не было, но ветки были смяты. Стреляли с глушителем. Пуля прошла не насквозь. Меня не задело. Спас, как и хотел. – Прости, Шерлок, но... меня, кажется, убили. Я похоронил его у леска. Там, где мы сидели и разговаривали. Я не сказал ему на прощанье, но он и так знал. В его взгляде было что-то такое... А потом я улетел от него. Навсегда. В том месте я больше никогда не появлялся. – Да, мне очень жаль Джона, – задумчиво пробормотал Майкрофт, сжимая стакан с дешёвым виски. Сейчас всё было дешёвое, если вообще было. – Вы же с ним были... Я зыркнул на него, и он притих. Он стал очень часто выпивать. А есть меньше. Явно сбросил пять кило. – Но ты выжил, и это хорошо. Нам сейчас нужны... – Нет. Я не собираюсь помогать тебе в чём бы то ни было. Такие, как я, миру сейчас не нужны. Ему нужны строители, фермеры, те, кто будет восстанавливать популяцию, а я не принадлежу ни к кому из этой категории. – Что же ты будешь делать? – спросил он, глядя на меня с укором, но мне сейчас было наплевать на его мнение. – Найду «чистильщиков». Успокоюсь, когда этой погани больше не будет, – я поднялся, и уже на выходе, обернувшись, сказал: – И может, с парашютом прыгну.