Начало POV.
Все происходящее мне напоминает ужасно поставленный спектакль в театре. Эйлин исчезла. Не знаю, если бы не Долохов, который силой впихнул какой-то порошок, помогший прийти в чувство, я бы себе психику истерикой сорвала. Хороший он человек, когда хочет. Но что именно заставило ее так быстро сбежать? Я знаю Эйлин, есть всего пара пунктов, которые так кардинально могут повлиять на эту девчонку. Честь. Уважение к семье, собственная гордость, сохранение чести рода. Вот три правила, которые она постоянно ставила выше остальных. И, кажется, я догадываюсь, что произошло. Сколько лет она была влюблена в моего тупоголового дядюшку? Больше семи. А тут получилось так некрасиво, что ей пришлось признаться. А я Оггюста знаю — он на нее часто поглядывал, но следовал каким-то своим принципам, о которых Принц вскользь упомянула. Но что, если это дало трещину на балу? Под влиянием алкоголя, который он глотал, вполне могло произойти кое-что, точнее не кое-что, но от этого не менее ужасное в сложившейся ситуации. Это из-за Оггюста она исчезла. В этом виноват только он. Какое бы не было на ней платье, как бы она не вела себя, он не имел права к ней прикасаться. На что он рассчитывал? Сможет вновь уйти, ничего не объяснив и делая вид, что все в порядке? Он совсем идиот? Сколько злобы и гнева сейчас разрывали на части, не помогал даже тот порошок, призрачная дымка которого заглушала эмоции. Мой дядюшка — подонок, который обязан понести наказание, хотя бы переживая о ней. С самоконтролем у меня всегда было очень плохо. Неуравновешенная истеричка, как сказал когда-то Майкнер. — Оггюст, ты ублюдок, — резко сбросив себя руку Антонина, я сделала несколько стремительных шагов к подскочившему дядюшке. — Хоть осознаешь, кто в этом виноват? — Не смей повышать на меня голос, — зло рыкнул он, сверкнув глазами. Вместе со странным для меня отчаянием там плескалась ярость. Ярость на самого себя. — Ты виноват! Признай это, скажи всем! — голос сорвался от подступающих к горлу слез. Я слишком сильно привязалась к Эйлин, чтобы позволять ей так просто исчезать и портить собственную жизнь. Потому что, кажется, сейчас разворачиваются действия канона. — Адель, — Розали попыталась приблизиться и разнять нас, будто двух упрямых баранов, но Реддл, появившийся как раз вовремя, схватил ее за руку, не дав это сделать. — Ты думал, что сумеешь строить из себя невинную овечку? Мол, я не при делах? — внутренний гнев обжигал легкие, сбивая дыхание, ластился верным псом, желая поскорее выбраться наружу и спалить здесь все к чертям собачьим. — Считаешь меня трусом? — кажется, Оггюст совсем слетел с катушек, начиная кричать во весь голос. — Я просто хотел, чтобы она была рядом! — Таким зверским способом? — я со всей силы залепила ему оглушительную пощечину. На щеке остался кроваво-красный след от ладони, начинающий понемногу бледнеть. Это вернуло его к реальности, что заметила в глазах. Их больше не застилала та пелена. — Заслужил, — слабо усмехнулся он, сдерживаясь, чтобы не приложить руку к месту удара. — Адель, я признаю свою вину. — Да ладно, — фыркнув, осмотрелась. Совсем рядом на столике стояла хрустальная ваза. То что надо. — Ругаясь сейчас, мы теряем время. — Скажи, что ты сделал. И скажи, чего добивался, — не в силах выбраться из пучины злости, которая стала поглощать с головой, забиваться в ноздри и уши, оглушать, я схватила ту самую вазу. — Я был пьян и совершенно не соображал, — невольно делая шаг назад, но все так же смотря в глаза, ответил он. — Не соображал значит? — понятия не имею, что тогда мной двигало, но я со всей силы замахнулась и обрушила хрусталь на его голову, поздно замечая, как папочка взмахнул палочкой, ставя щит, задрожавший, но забравший большую силу удара, а потом отбросивший вазу на пол. По всей комнате разлетелись прозрачные осколки с когда-то завораживающим узором. Эту вазу мама принесла в дом буквально за месяц до смерти. Помню, как я совсем еще маленькая водила пальчиком по стеклу, останавливаясь каждый раз, когда из ее комнаты доносился кашель. Перед глазами так и возник этот образ. Высокий доктор с седыми волосами спускается по лестнице вместе с отцом, протирает стекла круглых очков, вздыхает и говорит, что она не выживет. Что лучше будет ввести ей тот самый препарат для неизлечимо больных, дабы облегчить мучения. Они тогда не видели меня в гостиной. Детям папа не хотел рассказывать такие вещи. А я услышала, услышала мамин приговор. Той смеющейся девушки, расчесывавшей мои волосы, игравшей с нами во дворе, а потом обещающей, что будет рядом всегда-всегда. Тогда я увидела и папины слезы — единственный раз, когда он показал их нам. Эта ваза всегда являлась каким-то олицетворением живой мамы… воспоминанием ее улыбок и задорных фраз, поцелуев в щеки и игр в домике на дереве. Только что я лично разбила ее о голову собственного дядюшки. Это сделала я. Рыдания, сковывавшие горло, вырвались горьким стоном, когда я рухнула на колени, дрожащими руками хватаясь за осколки. Нет-нет-нет, я должна ее собрать, нельзя было дотрагиваться до маминой вещи. Я должна… должна… Кто-то рывком поднял меня с пола, а потом, встряхнув и поймав сфокусировавшийся взгляд, Антонин заставил выпить зелье. Вновь влил силой, а потом усадил на диван рядом с собой, все так же придерживая за плечи. В комнате замерла тяжелая тишина. Элеонора судорожно вздохнула, вновь кашляя. Тягучий сладкий дым, вздымавшийся из ее трубки, заполнил все вокруг, щекоча ноздри, забиваясь в легкие и кружащий там безумный танец с грустью. О, как же я скучала по маме! Портрет никогда не сможет заменить живого человека для тех, кто всегда дорожил и будет светлыми воспоминаниями. А я лично прикончила одно из них. Это была гоблинская ваза, ее нельзя восстановить. Она рассыпалась осколками по нашему полу. Из-за меня. — Думаю, я знаю, как мы найдем Эйлин, — голос папочки прозвучал как-то сдавленно. — Учитывая состояние, в котором она находилась, можно с уверенностью сказать, что сбежать помог какой-то из домовиков Блэков. Сейчас мы с лордом Принцем и Элеонорой отправимся поговорить с эльфами, а вы… успокойтесь. Все будет хорошо, — он вновь улыбнулся и пошел к выходу, но проходя мимо, на пару секунд положил руку на мое плечо, сжав его горячими пальцами. — Плохие концы, это не для нас.***
Вернулись они где-то через час. За это время Долохов вновь напоил чем-то, а домовики убрали все осколки. Почти все, один я все же сохранила. Пусть будет хоть что-то, напоминающее о моей глупости. Все это время мы молчали, а Элла (слава Мерлину) не появлялась. Что-то мне подсказывает, она бы только испортила все. Оггюст ходил по комнате, трепля собственные волосы, Фрэнк держал за руку Диану, а Розали и Реддл молча стояли у окна, не проявляя никаких эмоций, а лишь смотря на природу за окном. Там ветер трепал листья деревьев, кружила мошкара, за которой охотились проворные птицы с разноцветным оперением. — Как только мы ее найдем, сразу же потащу венчаться, — резко замерев, оповестил дядюшка, который, кажется, не столь и тупоголовый. — Куда ж ты денешься? — не смогла я все же сдержаться от язвительного комментария, сильнее сжав руку на осколке, но почувствовав прожигающий взгляд Долохова, расслабилась. Не хватало еще и пораниться. — Просто предупреждаю, — сквозь зубы процедил он, глянув на портрет мамы, беспечно за всем наблюдающей. — Приятно видеть, как в твою голову приходят разумные решения, — с улыбкой поддержала она мой тон, откинув назад переливающиеся волосы, как только ее брат фыркнул. — Последствия необдуманного мы можем наблюдать сейчас. — Я сожалею! — зло воскликнул он, сжимая кулаки и опуская голову. — Что еще нужно сделать, дабы вы поверили? — Жениться и создать счастливую семью, — Долохов, чье настроение я понятия не имею как испортить, тоже подарил тому ухмылку, заставив братишку нервно усмехнуться. — Чтобы вы без меня делали, детишки, — папочка, что совершенно приемлемо, просто светился, говоря, какой же он умный и продвинутый. А потом еще спрашивает, в кого мы трое пошли. — Один эльф все же раскололся. — Где она? — Диана, наверняка, случайно оттолкнула от себя Фрэнка, выжидающе глядя на них. — Маггловский городок Коукворт, — будто себе кивнула Элеонора, набивая трубку порохом. — Помнишь, мы были там пару раз? Не слушая продолжения, она рванула на выход, но Оггюст, походу реально собравшийся на ней жениться, выскочил первым. Я глянула на Розали, которая задорно подмигнула, намекая на предстоящее шоу. — Жаль, что у меня попкорн закончился, — туже затянув волосы, собранные в хвост, я тоже бросилась к барьеру, откуда можно трансгрессировать. Городок, в котором предстоит вырасти Лили Эванс, был и правда живописным и спокойным местечком. Мы появились на пыльной дороге, что напомнило мне старые фильмы, в которых люди ездили верхом или в каретах. Честное слово, я даже оглянулась, пытаясь отыскать взглядом что-то в этом роде. — Эйлин! — без стеснения пробасил Оггюст, и остальные, то есть все, кроме Реддла, Долохова, папочки и Эллы, принялись идти и выкрикивать ее имя. Тех, кого я выделила, просто не было здесь. Ну да, это ведь совершенно не их дело. Трансгрессировавшие через пару секунд Антонин и Том стерли усмешку с побледневших губ. Будто специально, этот еще и чуть склонил голову в поклоне. Несколько местных на нас странно покосились, но, как говорится, у богатых свои причуды. Что-то мне подсказало вновь обернуться, как раз в тот момент, когда Долохов, тихо сказав что-то другу, достал из кармана часы, а потом они приблизились. Сложно сказать, что расстояние в три их шага большое, но все же. Это заняло равно семь секунд. Я считала. — Помнишь, ты хотела посмотреть на Аннабель? — Она в курсе? — немного удивившись и даже подняв брови, спросил Реддл, вновь поднимая взгляд на Розали. — Догадалась, — вернув тому усмешку, ответил Антонин. — Ваш демон сможет найти Эйлин? — вновь посмотрела на часы, которые он вертел в пальцах. Солнце блеснуло на поверхности, а пыль дороги заставила это свечение затуманиться, но оттого стать более загадочным в моих глазах. — Демонесса, — исправилась под его пронзительным взглядом, но ни капельки раскаяния за ошибку в голосе не прозвучало. — Уже ищет. — Что? Вы не покажете ни ее, ни убежище? — да ладно, я уж думала будет шоу. Вот умеет же Долохов все испортить. — Очаровательное место, — резко перевел тему он, дав понять, что я вновь осталась с пустыми руками. — До моих ушей все еще доносятся возгласы остальных, — непроизвольно опустив глаза на часы, тихо проговорила. — Должны же и они участвовать, — криво усмехнулся Реддл. Вот два сапога пара, черт их побери. — Почему вы помогаете? — еще сильнее прищурив глаза, только теперь не от яркого света, а подозрений, я запрокинула голову, чтобы смотреть на них. Несколько секунд они молчали, а потом ветер пронесся с огромной скоростью мимо, пощекотав оголенную кожу. — Я знаю, где мисс Принц, — заявил Долохов и пошел вперед. Том последовал за ним, а я, раздраженно выдохнув, присоединилась к этим двоим. Все же придет время, когда я вытрясу из вас правду. Мы быстро шли по этой пыльной дороге. Точнее они шли, а мне приходилось бежать, чтобы сильно не отставать. Ну, почему у них такие длинные ноги? Несколько раз споткнувшись о малюсенькие камушки, вот честно, не знаю, что заставляло это делать, наверно, моя природная неуклюжесть, я остановилась, буркнув что-то нечленораздельное. — Поворот направо и два дома вперед. Мерлин, трасгрессируй, — огрызнулся Долохов, хитро усмехаясь. Чтобы это ни было, а я так и сделала, оказавшись рядом со своими, орущими на всю улицу. Какие же у них голоса, оказывается, громкие. Дверь одного из домов распахнулась, оттуда показалось белое лицо Эйлин, обрамляемое черными волосами. Она была одета в мужскую одежду, которая очень и очень ей велика, а сидит как мешок. За ней вышел, похоже, обладатель этих изысканных костюмов, в ком мы с Розали узнали Тобиаса Снейпа. — Как вы меня нашли? — вцепившись пальцами в дверь, всхлипнула она. — Очарование милых родителей выбьет правду из каждого. Особенно когда они злы, — довольная положением вещей, в частности потому, что Оггюст держал в пальцах кольцо, ответила я. — Ты их знаешь? — Снейп, стоящий сзади, с готовностью выпятил грудь, но Принц не отреагировала. — Эйлин, пойдем обратно, — всеми немыслимыми силами сдерживая себя, прошептала Диана. — Ты нас очень напугала. Но та не посмотрела на сестру, прожигая безразличным взглядом Оггюста. Тот смотрел в ответ, готова поклясться, с невероятным отчаянием в глазах. Это было немым подтверждением того, что именно из-за него она сбежала. — Я не могу, — просто проговорила она, наконец, опуская голову. — Я не достойна ни магии, ни возвращения семьи. — Что за бред, ты себя накрутила. Хоть представляешь, как плохо твоим родителям? — вспыхнула Розали, делая несколько шагов вперед. — Они с ног сбились, все Министерство подняли, а вы, — глянув на дядюшку продолжила она, — точнее, по большей части он, играете в кошки-мышки. То я есть, то меня нет. Эти слова то ли разожгли в Оггюсте запал, то ли мозги на место встали, но, взмахнув палочкой, используя банальный Петрификус Тоталус на Снейпа, он взбежал по лестнице, схватил руку растерявшейся Эйлин и надел обручальное кольцо. Та, как только холодный металл прикоснулся к коже, начала сопротивляться, вспоминая обиды, нанесенные им и прилагая огромную силу, чтобы выдернуть руку. Но поздно, кольцо село как влитое. Теперь ей не удалось бы его снять даже маггловским способом. Перестав мяться, как девчонка, он в два счета закинул Эйлин на плечо, и под мои громкие аплодисменты, а потом и Розали, понес вниз по лестнице к пустому месту, чтобы трансгрессировать. — Диана, Фрэнк, нам нужно два свидетеля. — Что? — взвизгнула Принц-младшая, начав бить его руками по спине, что не придало никакого эффекта. Братишка с будущей леди Лестрейндж с готовностью переглянулись и поспешили следом. Чтобы я не предпринимала, а стереть счастливую улыбку с лица не выходило. Только не выходило у меня, а дым сигарет сделал это с готовностью. Оглянувшись, увидела, что курят Том и Долохов. Тьфу на них. — Как бы это было романтично, если не так грустно, — выражая мои мысли, проговорила сестренка, забавно хмурясь, а потом оглядываясь по сторонам. Дом Снейпа здесь был единственным не пустующим. — Надо подправить ему память, — возвестила она и бодро зашагала в дом. Не сговариваясь, мы втроем последовали следом. Реддл, если читаешь мысли, посмотри еще раз на нее и подумай, где ты еще такую женщину найдешь. Тобиас так и лежал там, где оставили, только зрачки бегло осматривали лицо каждого, выражая испуг от магии, которая его настигла с легкой подачи Оггюста. — Вам лучше забыть все, что произошло, мистер Снейп, — проговорила Розали, склоняясь к нему и внимательно оглядывая. Мы с Долоховым протиснулись внутрь. Понятия не имею зачем он, а мне нужно проверить, не оставила ли Эйлин каких-то следов. Миновав маленькую гостиную заглянула в кухню. На плите кипело кофе, готовое вот-вот вылиться, а рядом стояли две чашки. Понимая, что у него возникнут вопросы, почему две, я схватила одну и поставила в мойку, где тоже была грязная посуда после обеда, а затем руками выключила огонь. — Вас что-то смущает? — поймав заинтересованный взгляд Долохова, состроила секундную гримасу, а потом, заметив лестницу, пошла в ее сторону, намеренно толкнув его плечом. Ступеньки неприятно скрипели под ногами, похоже пытаясь напугать тем, что готовы провалиться. Наверху был малюсенький коридор и три двери из темного дерева. Заглянув в первую, поняла, что это малюсенькая ванная. В ней-то и лежала мантия Эйлин. Я приблизилась и присела, почувствовав, как сложился подол платья. Пальцы скользнули по мягкой ткани, а потом обхватили ее. Вместе с мантией я поднялась, но послышался тихий грохот. Закинув одежду на плечо, я увидела два кусочка разломанной волшебной палочки. Ее палочки. Эйлин сломала собственную палочку в наказание самой же себе. Это… невероятный поступок. За то время, которое нахожусь здесь, так сроднилась со своей, что таская с собой почти постоянно. А она сломала. Просто преломила ее. — Я проверил остальные комнаты. Ничего, — Антонин зашел внутрь и остановился рядом, выдохнув, а потом присев и взяв кусочки. — У них же все будет хорошо? — прошептала, будто маленький ребенок, с надеждой глянув на него. — Обязательно, — чуть прищурив один глаз, будто кот, ответил он. — Твой отец ведь сказал, что плохие концы не суждены. Особенно этим двоим. — Умеете же вы обнадежить, — фыркнув, я прошла мимо и сбежала по лестнице, еще там услышав, что Розали спорит с Томом. Вот только посмотрите, как из боящейся хоть слово перед ним проронить девушки, она превратилась в фурию, отстаивающую свое мнение. Очаровательно. — Ты снова сомневаешься в моих навыках? Считаешь, что я не смогу использовать это простое заклинание? — воу, воу, воу, ребята, я вас поженить хочу, а не поссорить. — Уверен, у меня оно выйдет в разы лучше, — ответил Реддл, не замечая, как за ними стала наблюдать я, а потом и Долохов. Бедный Снейп наверно в пятый раз готовился сознание потерять, что у него не выходило. — В разы лучше оно выйдет у того, кто имел опыт, — хитро прищурилась сестренка. И так, наши вышли на финишную прямую, что ответит команда соперника? — Не думаю, что у тебя он был, — съязвил Реддл. Пропустить ли этот пас Розали? Если нет, что послужит ответом? — Мы весь дом уже проверили, пока вы спорили, — оттолкнув их от бедняги, Антонин выставил вперед палочку и произнес заклинание. Сработавшее заклинание. — Все, пойдем обратно, я чертовски хочу выпить. Том раздраженно одернул пиджак, а Розали поджала губы. Не смотря друг на друга, они трансгрессировали прямо с порога. — Прекрасная парочка, — не смогла сдержаться и рассмеялась, тоже крутанувшись на месте.***
Все настроение испортила одна рыжеволосая ведьмочка, кинувшаяся по нашему возвращению Антонину на шею и принявшаяся бормотать, что она жутко испугалась, когда не нашла его в доме. Снова начались эти идиотские розовые сопли. Уверена, все заметили, как улыбка сползла с лица, но я постаралась быстрее скрыться на чердаке. Настроение почему-то испортилось окончательно. Абстрагироваться от мыслей об этих двоих не помогла книга, страницу которой я пытаюсь прочесть уже неделю. Так что лихорадочно начала придумывать, чем бы заняться. И что вы думали? Я догадалась, а потом велела домовикам притащить все пустые альбомы и несколько коробок с колдографиями. Вставлять их по времени и людям столь интересное дело, которым сразу увлекаешься. Не знаю, сколько я делала это, но за окном точно стемнело, когда тихо поднялась Розали и уселась на пол, принявшись перебирать складки на юбке. — Скажи, что мне делать? Я оторвала взгляд от мальчишки, смеющимся рядом с высоким мужчиной, коим был папочка, держащий руку на загривке Фрэнка. — А что случилось? — Нет, но как можно быть таким упрямым? — не слушая меня, продолжила рассуждать сестренка. У меня складывается ощущение, что она специально приходит ко мне поговорить с собой. — С чего ты взяла? — Он постоянно лезет со своими советами! А мне они не нужны, особенно в тот момент, когда под вопрос ставятся мои собственные навыки. — Ты не думала, что это может быть проявлением каких-то чувств? После этой фразы Розали замолчала и повернула голову ко мне, сравнив взглядом с землей. Все, понял, молчу. Мне хватило пары минут, чтобы уяснить, о чем она собирается рассуждать — Реддл ставит под сомнение ее навыки. Под ее монотонный, но эмоциональный монолог, я невольно стала вспоминать Эллу, из-за чего становилось плохо. Понятия не имею, что именно так повлияло, но следующие два дня я с этого чердака не высовывалась. Точнее не так, маршрут был прост: спальня-ванная-кухня-библиотека-чердак. Ни с кем кроме домовых или Розали не пересекалась и плевать, что там думает папочка. На третий день приперся Фрэнк (кто ему сдал наше тайное местечко?), прошелся своими ногами по моему деревянному полу и велел собираться в Косой переулок. Оггюст приглашает всех на прогулку, да и чтобы поздравить Эйлин с приобретением волшебной палочки, а мне письмо из Хогвартса пришло. Этот человек, почему-то именующийся моим братом, не хотел слушать ничего, а когда я начала сопротивляться, отдал в распоряжение домовикам. А тем я походу основательно надоела, так что они засунули в рот кляп и стали суетиться и бегать вокруг. Предатели. И ведь даже если захотеть, можно их понять. Но с кляпом во рту это было проблематично. — Выглядишь ужасно, — поделилась Розали, зашедшая в комнату. Эльфы как раз занимались прической, повязав мне руки. Промямлив в ответ что-то нечленораздельное, я отвернулась, за что домовичка дернула волосы, да так, что искры из глаз посыпались. Не поверю, если кто-то скажет, что они хозяев обожают. Как у меня волосы на месте остались, понятия не имею. — Зато посмотри, наконец, из дома выйдешь. Кстати, может объяснишь, что именно заставило сидеть эти несколько дней почти не вылезая на чердаке? И правда, что? Мне было плохо, но отчего? Я сама себя не понимаю. Какого черта я сидела не высовываясь на чердаке, когда жизнь блещет здесь, внизу. Я… совершенно не понимаю. А еще, кажется, запуталась в себе. Черт. Докатилась, называется, до прекрасной жизни. Но вновь разговаривать я не торопился, так что вопрос сестренки повис в воздухе, щекоча нервы кончиком гусиного перышка. — Оггюст на Эйлин ведь и правда женился. Жаль, ты не слышала, как она при родителях распиналась, говоря, что так нельзя и это вообще незаконное похищение. А потом лорд Принц важно поднялся, оглядел всех собравшихся и заявил, что на этот брак добро дает. Элеонора, как ты знаешь, с ним в таких ситуациях не спорит, вот и тут промолчала. Не женщина, а пример для подражания. Я подняла брови, ожидая продолжения, но сестренка лишь хитро улыбнулась, вытянув перед собой руки и будто увлекшись тем, как по ним плясали лучи солнца. — О тебе Антонин, кстати, спрашивал. Я резко дернула головой, получив от эльфийки, но Розали злым взглядом прожигать не перестала. Терпеть не могу разговоры о нем, пусть даже и не поднимает эту тему! Больше она ничего не сказала. Не понимаю, зачем тогда приходила? Если молчать, то могла вообще не говорить, а если нет, то порядок ее действий я совершенно не понимаю. Хоть домовичка больше не дергала, спасибо Мерлину, а то на третий раз я могла и расплакаться. Неуравновешенная стерва, помним ведь слова Майкнера. — Только держи себя в руках, — напоследок прошептала она, человек, которого так же ошибочно называют моей ближайшей родственницей, перед тем как я увидела улыбающуюся Эйлин. Она улыбалась, а глаза так и светились. Значит ли это, что они с дядюшкой смогли найти общий язык? Если да, то я невероятна счастлива и рада за них. Не сдержавшись, я кинулась и крепко обняла ее. Уже-не-Принц расхохоталась, невольно делая шаг назад лакированной туфелькой. — Если бы не ты, я убила Оггюста в первую брачную ночь, — с улыбкой шепнула она. — Помнишь вазу? Синяк на всю шею растекся. Было кощунством что-то добавлять, так что... — Обращайся, дорогая, — я тоже подмигнула, впервые почувствовав себя хорошо. И если подумать, все и правда из-за Антонина. — Мы идем или нет? — противный голос Эллы резанул по уху, да так, что у меня на лице непроизвольно появилась гримаса отвращения. А ведь булавки мы с Фрэнком так и не купили. — Не волнуйся, дорогуша, ты хоть и стареешь, но пока незаметно, — не удержавшись едко произнесла, а потом махнула рукой в сторону дядюшки. Это было чем-то вроде приветствия. — Раз все в сборе, пора идти, — Фрэнк взял Диану под руку, выводя из дома. Оглянувшись назад, я заметила Антонина, на чьем плече повисла довольная Элла, Оггюст шел в сторону жены, а Розали и Том смотрели друг на друга так, будто убить хотели, но все равно пошли рядом, кажется, вновь пререкаясь. Будущему Темному Лорду это похоже доставляло непередаваемое удовольствие. Я все больше склоняюсь к мысли, что он влюбился. Папочки или старших Принцев не было, так что, громко сглотнув, я побыстрее выскочила на улицу. Не хочу даже смотреть на эту сладкую парочку из Долоховых. Трансгрессировали мы как обычно по очереди, прямо ко входу в банк. Не убиваемая традиция нашей семьи, которой следуют теперь и остальные. Как только Элла увидела Долохова, сразу кинулась к нему чуть ли не на шею. Мне кажется, или она его когда-нибудь сожрет целиком? Не желая даже смотреть на их мордашки, я беспомощно оглянулась, понимая, что сегодня у нас сбор парочек, а я тот самый одинокий человек. Только вот пить мне Фрэнк и Розали не позволят. Жаль. Пока мужчины и Элла (куда же, черт побери, без нее теперь?) ходили за деньгами, я приметила новую лавку, в которой продавалось мороженное. Подойдя ближе, услышала, как один пузатый мужчина презрительно говорит другому, что владелец сам продает и сам делает только потому, что сквиб из какого-то рода, и ему просто позволили этим заниматься, чтобы не мешал. Честно, за этого человека сразу стало обидно. — Адель, — окликнул меня братишка, привлекая к себе внимание нескольких прохожих и тех пузатых мужланов, кого я ни на одном празднике в высшем обществе не припомню. Братишка улыбнулся и швырнул мешочек с деньгами, а потом упал, не буквально конечно, к ногам Дианы. Поймав его, я, почти не задумываясь, зашла в лавку. Те граждане похоже узнали во мне Лестрейндж, потому что, перешептываясь, пошли следом. — Добро пожаловать! — на входе меня встретил старичок, примерно папиного возраста, может, немного старше. Он искренне и радостно улыбнулся, а в синих, будто море глазах, заплясала радость при виде новой посетительницы. — У вас очень милый магазинчик, — я осмотрелась, выразив восхищение, которое и правда было от уюта и света в комнате. — Не видела вас раньше, хотя, в последнее время, нужно уделить время приехавшим друзьям, — почему-то, я вдруг грустно усмехнулась, наконец, определив эмоции, бушевавшие в сердце — тоска и странное отчаяние, будто потеряла что-то важное. Повернувшись к огромному стеклу, поймала улыбку Долохова, обращенную Элле, в чем ни капельки не сомневалась. Но на секунду сердце ухнуло вниз, а в животе взлетели бабочки. Мерлин, что со мной происходит? — Кажется, я знаю, что вам нужно, — улыбнулся тот, шустро подбегая к прилавку и что-то там делая. — Вы дочка того самого лорда Лестрейнджа? — обратился ко мне один из мужчин сзади, облизывая пересохшие губы. — А еще жена того самого Антонина, который так рано стал главой огромнейшего рода? — Жена? — не сдержавшись, я рассмеялась, а перед глазами так и предстала Элла. Дверной колокольчик вновь звякнул, впускаю внутрь этого. Вот не поверю, что он оставил прекрасную племянницу и пришел сюда. Хотя, может для нее? — До чего вы дошли, Антонин, вытаскивая меня из неприятностей, — я цокнула языком, с вполне понятной, но не для меня, появившейся слишком резко и из неоткуда злостью, смотря на него. — Нас уже супругами считают. — Странно, — он пожал плечами, — Я как раз собирался делать тебе предложение. Если бы не усмешка, показывающая, что это шутка, весьма глупая, позволю себе заметить, я, может, и поверила. — Что вы, как можно променять нимфочку Эллу на меня? — Когда будешь уходить в следующий раз, предупреждай хотя бы. — Вы переживали? — наклонив голову, будто маленький ребенок, подарила ему едкую усмешку. — Лорд Лестрейндж, заметив, что старшие потеряли головы от любви или желания показать имеющиеся знания, попросил за тобой присматривать. А то будет как на помолвке. Я состроила ему доброжелательную улыбку, со стороны выглядевшую как оскал, а потом обернулась к продавцу, который протягивал мне рожок с разноцветными шариками. — Как раз для прекрасной и очаровательной мисс. Вам очень идет улыбка. Я аккуратно взяла рожок и положила на прилавок мешочек с деньгами. Ничего сегодня покупать не буду, все равно все уже есть, домовики позаботились. — Это вам на развитие. Уверена, на счет под процентами будет даже многовато, — я тоже улыбнулась, а потом прошла мимо Долохова, не поднимая на него взгляд. Гнев исчез, зато было обидно. Да, именно обида заставляла сидеть на чердаке. Только вот, обида на что? Этот вопрос занимал голову большую часть прогулки, я даже не смотрела на щебечущую Эллу, вновь дискутирующих Тома и Розали, как выразилась последняя, влюбленную парочку Фрэнка и Дианы, лишь дернув уголками губ, когда Эйлин хвасталась новой волшебной палочкой. Я ела невероятно вкусное мороженное и думала над тем, что со мной происходило в последнее время. Все это было невероятно странным и новым, неизведанным, оттого столь же манящим, сколь пугающим. Честное слово, я бы лучше вышла тогда замуж за Розье, чем сейчас разрывалась на эти эмоции, которых было слишком много. И мне совершенно не нравилось то, что Долохов или Элла часто всплывали в памяти. Это уже было ненормальным. Кажется, меня и правда заждалась палата в Святом Мунго. Слева что-то блеснуло, заставив оглянуться. Я увидела маленькую лавочку всяких безделиц и, повинуясь непонятному желанию, вошла внутрь, осматриваясь. Пахло пылью, перемешанной с каким-то невероятно сладким и тягучим дымом. Он был бесцветным, но я вдруг подумала, что именно так пахнет все розовое, то, что происходило между парочками сзади. Как только глаза привыкли к свету, различила прозрачную лавку. Чуть сбоку продавец разговаривал с мужчиной-покупателем. Приблизившись, смогла понять, что тот подбирает подарок для жены на их двадцатую годовщину. В самом углу стояли две статуэтки, сверкнувшие еще на улице, привлекая мое внимание. Аккуратная, будто хрустальная, балерина кружилась в пируэте, а рядом на одном колене стоял балерон в маске, через которую смотрели зеленые прожигающие глаза. Вот балерина остановилась и прикоснулась ладошкой к пепельным волосам, а потом протянула другую партнеру, с готовностью схватившую ее, закружив в танце. — А сколько… — не успела я договорить, как тот мужчина, тоже заметив фигурки, засиял глазами и кивнул продавцу на них. — Я вас слушаю, мисс, — улыбнулся продавец, собирая балерину и балерона в фольгу, а затем протягивая мужчине и забирая деньги. Точно, у меня же нет денег с собой. — Эти фигурки ведь не в единственном экземпляре? — К сожалению, — он нахмурился, — наш мастер не любит повторяться. Может быть, посмотрите что-то другое? У нас есть циркачи. Я повернула голову к окну, глубоко вздыхая и ловя прожигающий взгляд Долохова. На его руке все так же висела Элла. — Нет, спасибо, — перебив продавца, расхваливавшего товар, пошла на выход, не обращая внимания на яркий свет и оглушающий шум на улице. Мне определенно не нравится этот день. Скорее бы Долохов исчез из жизни, вернув все на свои места.***
Честное слово, я специально даже один день потратила на посещение Святого Мунго, за что потом получила по мозгам от папочки. О, он тогда был очень зол на то, что сбежала, никому ничего не объяснив. Сказал, что уже и Министерство на ноги поднял. Но меня больше смутили слова гадалки у дверей. Когда целитель вынес диагноз, что со мной все в порядке и нет ничего, чтобы паниковать, я в расстроенных чувствах спустилась вниз и вышла на улицу, где хлестал дождь. Заметила ее не сразу, дряхлую старушку в странной мантии и огромных стрекозиных бусах. В дрожащих руках пальцы перебирали облезлые красные бусины. Она схватила меня за руку, щуря и так узкие глаза. Повинуясь ее силе, тоже опустилась на колени, безжалостно намочив белое платье, выбранное домовиками. — Кто вы? — как только я смогла подчинить себе язык, отнявшийся от презрительного взгляда целителя, похоже, магглорожденного, хрипло прошептала ей. — Хочу предсказать тебе судьбу. — Но я не просила, — я попыталась вырвать руку, но ничего не вышло, лишь ее костлявые пальцы крепче сжались на моей кисти. — Ты жаждешь этого, ведь не можешь понять себя. — С каких это пор гадалки занимаются психологией? — Глупое дитя, — вытянув руку к разверзнувшемуся небу, она усмехнулась, — в тебе и твоей сестре всегда была спрятана магия, которая и приманила вас в свой дом, в мир волшебников. Вы удостоились чести изменить будущее, а сейчас, вместо того, чтобы заниматься этим, ты бегаешь к бездарным лекарям. Разве случай с твоей подругой не показал, на что можно пойти, дабы не погибли сотни? Не думаю, что та старушка была сумасшедшей. Во всяком случае, она сказала правду. Только потом прибежали кто-то вроде охранников и оттащили меня от нее, доставив злому папочке, велевшем сидеть в собственной комнате вплоть до свадьбы Абраксаса. Те несколько дней ко мне и правда допускали только молчащих домовиков, а окружали стены. Ванная и спальня — два места, куда я могла ходить. К концу этого наказания настолько истосковалась по обществу, ошалела от многочисленных мыслей в голове, часть которых справедливо была отдана целующимся Долохову и Элле, что вызывало шквал невероятных эмоций, что даже постаралась разбить окно, которое, невероятно, но поддалось, только вот потом в небо взвилась синяя дымка — Аннабель. Уже тогда почувствовала ведь, что кое-что тут не так. Демоны подчиняются Долоховым, но паранормальное стремление почувствовать свободу, понять, что меня больше не держат насильно, что я могу делать то, что пожелаю, взяло верх, так что, не долго думая, разорвала подол платья, чтобы не мешало, и взобралась на подоконник. Ветер трепал распущенные волосы, а сверкающие безумством глаза с восторгом оглядывали парк, серебрящиеся в свете полной луны верхушки деревьев, трепещущих под дуновением теплого ветерка. В замочной скважине послышалось скрежетание, и кто-то стал поворачивать ключ. Схватившись за подоконник руками, я резко сиганула вниз, повиснув. До балкона, на который мы обычно выходим из гостиной, оставалось совсем немного, но впервые за эти минуты в глубине души блеснул страх. Что будет, если папочка узнает о побеге? Да какая разница! Я совершеннолетняя, и он не имеет права держать меня где-то насильно. Крепко сжав челюсти и приготовившись к удару, я разжала пальцы. На пару секунд захватило чувство полета, разбившееся вдребезги при ударе голых ног о мрамор. Тихо ойкнув, отползла в сторону, туда, где была тень, в которой меня будет трудно разглядеть. Из окна моей спальни выглянула спокойная Розали. Задержав взгляд на одном из деревьев, она тихо рассмеялась, а потом скрылась внутри. Иногда этот человек бывает очень хорошим. Подождав еще несколько минут на всякий случай, вылезла и осмотрелась. Правая нога жутко горела, будто я ее сломала. — Прекрасно. Конечно, как могло быть иначе, — слезы не заставили себя долго ждать, застелив глаза, но, стараясь быть сильной личностью, я пыталась сдержаться. В том-то и было дело, что с самоконтролем у меня непорядок. Зато на воздухе сижу и не в своей комнате. Кажется, именно этого я и добивалась. Вокруг стояла сильнейшая тишина, плясавшая на струнах души, так что в начале я даже порадовалась открывшейся двери, но резко пришло осознание, заставив крепко-крепко зажмуриться, готовясь выслушать гневную тираду папочки. Но ничего не происходило. Я вообще ничего не слышала, кроме чьего-то мерного дыхания. — Адель, скажи, ты специально находишь себе неприятности на голову на каждом шагу? — тихий смешок Долохова быстро вернул в реальность, заставив попятиться, что не получилось из-за горящей ноги. — Хотя, меня удивляет, что с твоим везением и неуклюжестью это произошло только сейчас. Он опустился рядом и стянул с рук перчатки, глядя прямо в глаза. Интересно, он хороший легилемент? Взгляд все-таки гипнотизирующий. — Как вы узнали, что я здесь? — Слышал, как что-то рухнуло. В догадках было две вещи, ты и мешок картошки. — Да что вы, — язвительно отозвалась, отворачиваясь к парку. Несколько секунд мы оба молчали, а я, в дополнение ко всему, кусала губу, чтобы вообще никак не показать, что мне больно. Не вышло. Настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как он взмахнул палочкой, что-то прошептав. Очнулась, только когда ногу окутала приятная прохлада, исчезнувшая вместе с болью через пару мгновений. Подняв взгляд на Долохова, увидела, что он садится рядом, тоже о чем-то думая. — Спасибо. — Знаешь, мне начинает казаться, что я должен быть здесь, дабы выполнять обязанности Фрэнка. — У него одна любовь на уме, — я усмехнулась, заламывая руки и отворачиваясь. Отчего-то было неловко. — Такая розовая-розовая, — серьезно ответил он, — хотя, как будущий глава, он должен вас оберегать. Странно, что забывает об этом. — Братишка считает, что мы достаточно сильны и продвинуты для самозащиты. Может, надеется, что таким способом найдем себе достойные партии. — Это глупо, — кивнул Долохов, — но что-то мне подсказывает, у Розали получилось. — Сплюньте. — Ты необычная девчушка, — резко изменившимся голосом, еще тише заговорил он, — и ты, и сестра — вы будто не из этого мира. — Если все странное считать инородным, будет много споров в общественности, — я попыталась увести тему от столь скользкой дорожки, повернувшись к нему на секунду, — к примеру, я ведь считаю Эллу странной, но ведь не собираюсь изучать под микроскопом. — И почему же она странная? — Слишком необычайно вешаться на шею собственному дядюшке и угрожать другим девушкам. — О, это как раз, самая распространенная ситуация, — глядя на меня с интересом, ответил он. — Она угрожала тебе? — Если смотреть со стороны, то ей угрожала я. Почему вы смеетесь? — удивленно наклонив голову, я дернула носом. Черт, тот поход в больницу и сидение в холодной луже принесли мне только сильнейший насморк. Ничего не чувствую. — Сегодня она как раз жаловалась мне на негостеприимность британцев. — Значит, в России нормально оскорблять семью, у которой живешь? — мгновенно распалившись, я по привычке чуть приблизилась к Долохову, но, встретившись с ним глазами, тут же отскочила. Не нравится мне этот взгляд, ой как не нравится. — Она слишком избалованная. Ты могла сразу рассказать о ее поведении, а не поощрять его молчанием. — Но, мистер Долохов, ей восемнадцать, а мне семнадцать. Она старше и должна вести себя приемлемо, хотя бы по меркам магглорожденных, если о другом воспитании и речи не идет. — Не я ее воспитывал, — скупо заметил он, поднимаясь и протягивая мне руку. — Тебе лучше вернуться, чтобы не злить лорда Лестрейнджа. Какой же он все-таки противный.***
Прямо на следующее утро папочка зашел в комнату, постоял возле починенного Долоховым окна (палочку у меня, как понимаете, тоже забрали), нахмурил бровки и сказал, что я свободна. Ага, после вчерашнего как-то не очень и хочется. Но состроив радостную гримасу, чмокнула его в щеку. Батька растаял сразу. Эх, каким бы занудой он не был, но в душе самый настоящий милашка. Все равно люблю его. После разговора с Долоховым стало немного лучше. Ну, может, мне так льстило внимание с его стороны, вот такая я циничная, да, но сидеть запертой в комнате или сбегать совершенно не хотелось. Честно, я этому более-менее установившемуся равновесию рада. Может, отгуляю у Малфоя хорошенько и в школе буду нормально учиться. Это перемирие ведь, правда? Но, ух как хочу ей патлы за это выдернуть, все настроение испортила «добрая и порядочная» девочка Элла, едко поинтересовавшаяся, жива ли я после наказания, а потом чмокнувшая Тони в щеку. Гадость, какая же розовая гадость. Еще и аппетит пропал. Для приличия немного посидев за столом, послушав очередную дискуссию Тома и Розали про какое-то зелье (заметьте, уже при всех, не стесняясь. Хоть за выражениями следили, а то я даже испугалась, что достанут палочки и будут Авадами пуляться, потому что ни один не хотел принимать мнение другого. Поспорить готова, как только они поженятся, за что я костьми полягу, будут друг другу помогать и миловаться. Голубки) и размазав кашу по тарелке, я поднялась и попыталась как можно быстрее скрыться, под заинтересованным таким поведением взглядом Фрэнка. Он что думал, меня там не кормили? А потом начались сборы. По велению уже папочки, а не братца, домовики вновь повязали и засунули кляп, причем при нем и под смех со стороны родственничков и гостей. Одна Элла смотрела на это с дергающимся глазом и открытым ртом. А Реддл привык, даже усмехнулся. Повторяю, Том сам усмехнулся с этой картины. Хоть какое-то облегчение моему горю. Платье эльфы подобрали очень красивое и удобное, только потом сказав, что мамино. Она велела дать мне именно его. Честно, я вновь еле сдержалась, чтобы ни разрыдаться. Оно пахло ее духами, напоминая те далекие моменты, когда мы еще были рядом. Как же я по ней скучаю! — Выглядишь прекрасно, — без стука ворвавшись в комнату сестренки, чтобы похвастаться нарядом (Мерлин, что со мной происходит?), заметила ее, тоже в мамином платье. Ну, это в ее стиле — делать все по-своему. — И не говори, — не оборачиваясь, хмыкнула Розали. — Ты ее на это подговорила? — Это был удар кинжалом прямо в сердце, — состроив страшные глаза, я приложила руку ко лбу. — Не притворяйся, — равнодушно бросила сестренка, опуская голову и печально вздыхая. — Эй, что с тобой? Кто посмел обидеть красавицу дома Лестрейндж? — стало стыдно. Да, мне стало стыдно за веселье, с которым я ворвалась в ее комнату. — Платоническая любовь одно из самых ужасных чувств на этом свете, — задумчиво проговорила она. — Я даже подумываю над созданием крестража, чтобы вырвать из себя эти эмоции. — А других вариантов не видно на горизонте? — резко обернувшись на приоткрытую дверь, я внимательно вгляделась в полутьму коридора. Мне показалась, будто там мелькнула тень, и кто-то усмехнулся. — Ты ведь не позволяешь мне напиться. — Сама говорила, что это занятие не для юных леди. Или забыла уже? — слабо улыбнувшись, положила руку на ее открытое плечо. — Ты, как обычно, в своем репертуаре, — хмыкнула Розали, с тихим щелчков застегнув аккуратные часы на запястье. — Идем, не хочу заставлять кого-то ждать. — Пунктуальность, как всегда, превыше всего? — Обижаешь, — улыбнулась она и первая вышла из комнаты. Оглядев ее спальню еще раз, я впервые поняла, что через пару дней мы уезжаем в Хогвартс. Как я и хотела недавно, пришло время, когда все вернется в норму. Только вот радости не было. Что же я пропускаю? Сегодня мы не трансгрессировали. Папочка, вдруг вспомнивший об опасности этого перемещения, сказал, что появимся, как короли, через камины, но в золе. Ладно, с последним я переборщила. Если нормально ухаживать за дымоходом, ничего не останется. Ни Реддл, ни Долохов не возражали и пресекли попытки Эллы, кажется, смирившись с особенностями в психике нашей семейки. Абраксас сиял от счастья. Не знаю, как он до сих пор не взлетел, размахивая чуть подзавитыми волосами. О его радости говорили легкие объятия, адресованные нам всем (прикиньте, в каком шоке были Том и Антонин?), а так же взгляды, постоянно бросаемые на лестницу, по которой будет спускаться невеста. Прибыли мы одними из последних, но места почти в первом ряду были свободны. По совету сестренки, сказанном в шутку, Малфой повесил таблички с именами. Прогрессивная семья у них будет. Но моего имени не было, так что, протупив несколько минут, вспомнила, что хозяева вечеринки просили встать возле органа. На всякий случай. Пожав плечами, отправилась туда, ни разу не споткнувшись. Да, я прекрасная личность. Зазвучал орган, и мы все онемели от красоты Вивиан. С легкой полуулыбкой, спрятанной за фетром шляпки, придерживая подол спереди, она медленно ступала. Домовики в белоснежных ливреях с важным видом шли сзади, сопровождая ее. Как только миссис Малфой вывернула из-за поворота, приглашенный музыкант перестал играть, открыв рот так же, как и большая часть гостей. Свадебное платье было обрезано на манер того, что мы с девчонками устроили на помолвке в доме Блэков. Сзади оно было все таким же длинным, а спереди, наоборот, чуть выше колена. Бросив на меня молящий взгляд, она замерла. — Так, подвинься, — оттолкнув этого якобы профессионала, которым хвастался Абраксас, за пару секунд найдя нужную строчку, я продолжила играть. Не зря разучила эту знаменитую пьесу. Думала, впервые смогу выступить на свадьбе сестренки или Фрэнка, но раз судьба предоставила такой подарок — пожалуйста. Честно, не видела, как появление Вивиан восприняли остальные, придя немного в себя, но на поддержку от Лестрейнджей, Принцев, Блэков и Эйвери она точно рассчитывать могла. Церемония была красивой и трогательной. По плану, которым Абраксас тоже все уши прожужжал, музыка должна была остановиться только на клятвах. Увидев тот взгляд, которым я наградила приглашенного музыканта, он сглотнул и стал переворачивать ноты, пальцем показывая, что играть дальше. Свадьба подруги должна пройти идеально, без всяких там заминок. Но, вовремя остановившись, я все же обернулась, и в глазах защипало, как только увидела искреннее счастье в глазах этих двоих. Клятвы срывались с их губ и будто взлетали белыми голубями в воздух, переплетаясь и превращаясь в невероятно красивую дымку, которая опускалась на гостей и щекотала носы, заставляя тихонечко вытирать выступившие слезы платком. Подумать только, друг моего детства женится на столь прекрасной девушке, как Вивиан. И они будут счастливы. Вот в чем я уверена, так в этом. Данное согласие взорвалось настоящим фейерверком под потолком, и я заиграла марш. Как только те двое ушли, нанятый «профессионал» все же вытеснил из-за инструмента, занявшись работой, за которую ему, кстати, платили. Оглядев зал, увидела, как Элла что-то нашептывает Долохову, сверкая глазами и поправляя шляпку. А потом он пригласил ее на танец. Он пригласил ее на первый танец. Жениха с невестой все равно никто больше не увидит — следуя тому плану, они уже берут чемоданы, чтобы уехать куда-то на юг в медовый месяц, — так что пары стали собираться быстро. Я не смогла шелохнуться, наблюдая за тем, как он выводит ее на паркет, кладет руку на талию, а потом на секунду встречается со мной глазами, но не замечает этого, увлекаясь партнершей. Осознание очень сильно ударило прямо в тот момент, и я, наконец, признала, что влюбилась в Антонина Долохова. Влюбилась намного сильнее, чем впервые, и, кажется, уже навсегда. Именно об этом чувстве сочиняют стихи, именно его восхваляют книги. Но я влюбилась совершенно не в того человека, который даже и не ответит взаимностью, наигравшись со мной. Рядом с Антонином будет Элла, а мне лучше даже не мечтать.***
Конец POV.
Розали осмотрелась, мельком увидев, как Адель растворилась в толпе, не глядя ни на кого. Переведя взгляд на паркет, она поняла причину этого. До ее сестры дошла та истина, которую уже заметили остальные. Жаль, что в такой момент, и жаль, что это не было романтично. Ей и правда хотелось выпить. Слишком много всего произошло в последнее время. Слишком сильно они обе привязались к друзьям Фрэнка, с которыми их не может что-то связывать. — Венчание было столь красочным, — рядом появилась Эйлин, тепло улыбаясь и оглядываясь по сторонам. — Ты слишком грустна сегодня. Попробуй сок, увидела на одной из стоек, у него очень необычный привкус. Не слушая то, что попыталась ответить мисс Лестрейндж, она силком влила в нее напиток. Распробовав через пару секунд, она поняла, что это огневиски. Уже чуть позже дошло, что столь крепкий напиток в таком количестве вреден, особенно для не привыкшего организма, но было поздно. Осознание это быстро выветрилось, оставив только желание веселья и горькое послевкусие в горле. Жгучая жидкость быстро впиталась в кровь, приятно обволакивая. Глаза Эйлин горели, и, улыбнувшись, увидев этот же огонек у подруги, она поставила стакан на пролетающий мимо поднос и пошла к Оггюсту. Наблюдая за парочками на паркете, Розали облизала влажные губы, стараясь прислушаться к себе. Это очень быстро получилось, так что, приподняв подол, она направилась в сторону скрывающегося за дверьми Реддла, немного пошатываясь. Наверняка несколько человек на нее обернулись, но в том состояние ей было плевать. Единственное, что она могла различить в себе, это желание найти побольше приключений. Отказывать такому было грехом. — Том, подожди, — выйдя в такой же теплый, но пустой коридор, заплетающимся языком, громко проговорила она. Реддл медленно обернулся, смерив ее равнодушным взглядом. — Хочу с тобой поговорить. В несколько шатких шагов, особенно на тех каблуках, что нацепили эльфы, она приблизилась и улыбнулась, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. — Ты знал, что очень красивый? Сначала его брови резко вздёрнулись вверх, затем лицо приняло невозмутимый вид, и он произнёс: — Прекрасно. К тому же, сейчас я знаю, что ты напилась. Даже часа не прошло, а ты уже успела. — Не надо. Я за все лето к алкоголю прикоснулась впервые, — подняв руку, медленно протянула она. — Вижу, — едко ответил Том, чуть наклоняя голову, — поэтому решила начать с огневиски. Пойдем на улицу что ли, — видя, что она набирает в легкие воздух для гневной тирады, он попытался взять ее за руку и вывести, но неожиданно ловко и цепко Розали вцепилась в его галстук, потянув на себя. — Том, послушай. Ты не представляешь, как надоел мне со своими заскоками. Это тебе не нравится, от того плохо, здесь ты считаешь меня полной и ничего не соображающей дурой!.. — Ты не полная, — усмехаясь, сдержано поправил он, пытаясь аккуратно высвободить свой галстук из цепких рук. — Значит, что дура, не отрицаешь. — Еще не успел, ты слишком прыткая. — Прекрати подлизываться. Знаю я эти твои штучки, чтобы очаровывать, — медленно мотнула головой Розали и закусила губу, чтобы скрыть несдерживаемую улыбку. — И они тебе не нравятся? — он самодовольно улыбнулся, приподняв бровь и приняв невинный вид, отчего та подумала, что хочет стереть эту улыбку с его лица. Но не ударом, как Адель, а скорей поцелуем. — Почему же? Мне не нравится то, что используешь их еще на ком-то. — Пытаешься заявить на меня права? — искренне удивился тот. — Будто бы у меня их нет, — фыркнула Розали, чуть наклонив голову, из-за чего мир перед затуманенными глазами сделал резкий кульбит. — Я их не давал, — очаровательно улыбнулся Том, предпринимая очередную попытку отцепить ее пальцы от своего галстука. Но Розали разъяснила это по своему, привстала на цыпочки, втягивая его в поцелуй. Ставший нечаянным свидетелем этого Орион, вновь ищущий Вальбургу, мог сказать, что теперь у этих двоих все официально.***
Начало POV.
Весь вечер на помолвке я гуляла по парку Малфоев и даже не обращала внимания на павлинов, постоянно бросающихся под ноги. Да и на следующий день сидела возле водоема. Покоя не давала одна единственная мысль. Я, черт побери, влюбилась. Можно ли это как-то выкорчевать? Или все-таки последовать совету Розали и создать крестраж? Мерлин, это ужасно! Хотя, можно сказать, что не все потеряно, ведь я заметила, что при Томе у сестренки краснеют щечки, да и в библиотеке за руки держались. Свершилось? Я дожила до этого момента? С одной стороны, конечно, это потрясающе, но с другой у меня не осталось даже призрачного шанса отречься от мыслей об Антонине. О нем и Элле. Вот кто все испортил своим появлением и кого надо благодарить за мое разбитое сердце. Стоп, разбитое сердце? Неужели я готова сразу сдаться? В прошлый раз, когда пыталась бороться за Майкнера, это ничем хорошим не закончилось. Зачем же портить что-то сейчас? Любовь и борьба — вещи несовместимые, — так говорят в книгах. Это как облака и лава, глубоко в земле, а значит, мне не стоит пытаться их соединить. Все равно завтра пора в школу. В Хогвартсе проблемы увлекут за собой, помогут справиться со всеми переживаниями, а думать об этом будет просто некогда. Да, я себя утешаю. От этих не самых радужных мыслей отвлек домовик, сказавший, что меня срочно ждут в беседке. Ну вот, кому не сидится на месте, а? Что там от меня надобно? Но буквально через пару минут, свернув несколько раз, про изученным давным-давно дорожкам, я вышла к одному из самых живописных мест в парке. Белоснежная беседка в густых зарослях, посередине специально созданного фонтана. Одно из самых красивых мест, но воспоминания о нем все-таки не самые хорошие, учитывая, что именно там со мной разговаривал Долохов, убеждая, что они вообще не виноваты в смерти того старичка. Я аж содрогнулась и, переведя взгляд на собственные ноги, взбежала по мостику, слушая, как поскрипывают деревяшки под ногами. — Мисс Лестрейндж, — сразу поздоровался Том, сидящий рядом с Розали за круглым столиком. У окна стоял Долохов. Черт. — Все в порядке? — с трудом оторвав от него взгляд, я судорожно вздохнула, медленно опускаясь на стул. — Я решила мстить тебе, дорогая, — озорно сверкнув глазами, воскликнула Розали. — Что я тебе сделала? Пощади несчастную, — по привычке открестившись, постаралась показать, что все в порядке, но ощущаемый кожей взгляд Долохова мешал это сделать. — Мама мне рассказала о ваших грандиозных планах, — протянула в ответ та. — Ты не была в курсе, что мы хотели с твоей помощью мир захватить? — Честное слово, только узнала, что ты хотела нас с Томом свести, — вновь отмахнувшись от моих слов, все так же веселясь, проговорила она. — С Томом? — вздернув голову, будто гончая, я чуть прищурила глаза. — А где же официальность, дорогая? Ах, знаю, наверное, она исчезла после огромного стакана огневиски залпом. Сестренка прищурилась, смерив меня странным взглядом, а потом махнула рукой и вновь улыбнулась. — Можно даже сказать, схема, продуманная вами, сработала. — Скажи, ты хоть когда-нибудь сможешь говорить со мной, а не с собой? Мы вроде и не так внешне похожи, чтобы с зеркалом путать, — буркнула, запустив руку в волосы, поздно вспомнив, что сегодня домовики экспериментировали с волосами. — Мы с Томом встречаемся! — видя, что собираюсь продолжить, быстро проговорила она, а потом покосилась на Реддла, раскраснелась и опустила глаза, смущаясь. Все, как бы я к этому готова не была, но пару минут в шоке просидела, тупо глядя перед собой. И ты туда же, друг мой золотой, в розовое? — Ну… Что надо говорить в таких ситуациях? Поздравляю, — медленно приходя в себя, я повернула голову к усмехающемуся и откровенно потешающемуся над этой ситуацией Реддлу, смерив его скептичным взглядом. Это точно Реддл?.. — Розали так не сиделось, что мы с Антонином ожидали криков, ругани, летающей посуды, по меньшей мере. — Делаете из меня какого-то монстра, — я фыркнула, но, каким бы не был соблазн, голову к Долохову не повернула. В последнее время я себе совершенно не доверяю. — Главное, почему я говорю тебе об этом не наедине, а в их присутствии, — безразлично кивнув в сторону не ожидавших такого магов, она плотоядно ухмыльнулась. — Ты меня пугаешь, — перебив ее на половине фразы, тоже сверкнув глазами, медленно протянула. — Замолви словечко папочке. Твою же реальность. Она только что поставила крест на моей жизни в целом. Звучит просто, а как он злиться наверно будет. Старшая дочь, на которую он надеялся, оправдала ожидания, но не в ту сторону. — А чего это я? — Чтобы в будущем не строила козни за моей спиной. — Подумаешь, я даже сделать ничего не успела, — она подняла бровь, ожидая какого-то продолжения или исправления фразы. — Почти. — Это будет самым лучшим, на что ты способна, — ставит точку в разговоре Розали и поворачивает голову к Тому. — Моей душе нужен простор, а учитывая то, что для папочки понятия «встречаться» не существует… — с ожиданием глянула на эту парочку. — Можешь сказать, что я собираюсь на ней жениться, — благосклонно разрешает Реддл. Стоп, а она точно не нашла способ его амортенцией напоить? Все-таки профессиональная зельеварка. — Ваше дело, — пожав плечами и все так же не глядя на Антонина, поднялась и пошла в сторону дома. Солнечные лучи слепили глаза, заставляя щуриться. Даже Розали каким-то способом смогла заставить будущего Темного Лорда встречаться с ней, а я так просто сдаюсь, не попытав счастья? Да, потому что некого пытать. Можно было бы и Эллу, но что это даст? Только испорчу установившееся перемирие. Уж лучше так, чем быть врагами с человеком, на которого смотришь, и все внутри замирает, а по желудку летают бабочки. Папочка, что странно, встретился мне возле дома. Вот и хорошо, сразу решу этот вопрос. — Дорогая, ты какая-то бледная, — улыбнулся он мне фирменной улыбкой, надевая шляпу на голову. — Размышляю тут над одной сложившейся ситуацией, — держа пальцы за спиной, я натянуто улыбнулась ему, стараясь поймать хоть какую-то реакцию. — Ты же знаешь, я всегда готов выслушать, если вы придете. — Это касательно Розали и мистера Реддла, — ну давай же, догадайся, облегчи мой тяжкий труд. — Что, они так и не смогли найти общий язык? — усмехнулся он, чуть наклонив голову и закусив губу. — Нет, это слишком просто. Устроили дуэль? Я мысленно застонала, видя, что батька подшучивает, но все же заинтересовался тем, что хочу поведать. Придется выложить все как на духу. — Они хотят пожениться, — выпалила и тут же закрыла глаза, ожидая чего-то из ряда вон выходящего. Но ничего не случилось. Приподняв сначала одно, а потом и другое веко увидела только сосредоточенное лицо Корвуса и появившиеся на лбу морщины. — Розали очень переживала по этому поводу, вот и отправила говорить с тобой. — Знаешь, дорогая, почему я ничего не сказал лорду Эйвери на том балу? — положив теплую руку мне на плечо, медленно проговорил он. Я замотала головой, внимая продолжению, не заставившему себя долго ждать. — Том приходил ко мне в тот же день и спрашивал разрешение на то, чтобы ухаживать за ней. Думаешь, я не знаю друзей собственного сына? — То есть… — честно, я офанарела, потому что, на самом деле, всё происходило давно и за моей спиной. — Чтобы это ни было, но да. А еще я очень рад тому, что вы — настолько дружные сестры. — О чем ты? — нахмурившись от переизбытка информации, подняла на него взгляд. — Ты пошла говорить со мной, зная, что мистер Реддл — полукровка, и зная, что я хочу породниться с семьей Долоховых. Именно преданность друг другу в ваших сердцах заслуживает огромного внимания. — Значит, ты не против? — Только за, — хохотнул папочка и пошел в другую сторону на прогулку. На одну проблему меньше, да?