Шанс

Утром Брюс сразу спустился в пещеру и не промахнулся – Альфред снова накрыл завтрак там, чтобы не таскать Джея наверх. Тот выглядел паршиво: отёкшие веки, мешки под глазами, посеревшие губы. Спал он явно плохо, и вряд ли так случилось от недостатка обезболивающих. Брюс, вкалывая ему очередную дозу, шёпотом предложил принести завтрак к кровати. – А ты сядешь со мной? – с надеждой спросил Джей, и как можно было отказать? – Могу с ложки покормить, если захочешь. – Нет, спасибо, ложку держать я ещё в состоянии. Но за предложение благодарю, – шутливо поклонился Джей и тут же поморщился – укол ещё не подействовал. Дик тут же предложил переехать в камеру всем столом, но холодный взгляд его усмирил. «Вчера Ваше нахождение в палате мистера Джея окончилось плачевно, мастер Дик, и я не хотел бы повторения событий». Брюс благодарно улыбнулся Альфреду и, нагрузив тележку припасами, отправился в камеру. Уже после того, как Брюс скрылся в их импровизированной палате, Альфред тихо добавил: – К тому же, мастер Дик, я вряд ли ошибусь, если предположу, что этот завтрак – самое близкое к свиданию событие, которое с ними случалось за несколько последних месяцев. И в наших интересах проследить, чтобы оно состоялось. Джей был улыбчив и весел, хотя отголоски ночных мыслей почти отпечатались на его лице. И Брюс прекрасно понимал, о чём он думал, но спрашивать не стал. – И зачем ты так делаешь? – удивился Брюс, когда Джей начал складывать куски масла на щедро смазанный вареньем тост. – Наоборот же. – «Наоборот же», – передразнил его Джей. – С масла варенье быстро соскальзывает, приходится торопиться, ловить, слизывать с пальцев и тарелки. А так – всё на месте. Когда Джей, ожидаемо уляпавшись, потребовал салфетку, Брюс, пожав плечами, сам стёр варенье с довольной морды, вспоминая, как часто пытался сделать то же самое с Диком, но тот сначала притворялся слишком взрослым для телячьих нежностей, а потом и правда вырос. Джей не сопротивлялся, только странно горели его глаза да улыбка выглядела несмело. В очередной раз засмотревшись на совершенно непривычного, ужасно довольного Джея, Брюс решился. Набрав номер председателя Совета директоров, он проговорил, чётко, размеренно, осознанно пуская в голос всё то предвкушение, которым переполнялся: – С завтрашнего дня я ухожу в отпуск. Недельный. Уеду, телефон выброшу, почтовый ящик уничтожу, дворецкого уволю, чтобы вы никак до меня не добрались. Поэтому всё, что требует моего непосредственного присутствия, должно быть сделано сегодня. Приятно, всё же, хоть иногда оправдывать свою репутацию избалованного плейбоя. – И куда ты намылился, Мышонок? – тихо спросил Джей, чуть склонив голову в сторону. Брюс приблизился к нему и заговорщически кивнул туда, где оставались Альфред и Дик: – Подальше от этих двоих. Ты со мной? Недоумение, написанное на лице, стоило всего спектакля. Дождавшись, пока до Джея окончательно дойдёт предложение, и тот расплывётся в счастливой улыбке, Брюс легко улыбнулся в ответ и отправился собираться. В конце концов, отпуск начинался только завтра, а до этого нужно пережить сегодня. *** Как и предполагалось, сегодня выяснилось, что компания рухнет без своего владельца (который для подавляющего большинства руководителей смотрелся лишь куклой с именем, и только пять-шесть человек видели реальное распределение сил), и потому срочно нужно было лепить подпорки. Брюс едва успевал отвечать на звонки и практически пропустил момент, когда на его телефон (вполне официальный и однозначно прослушиваемый) пришло короткое сообщение: «Скучаю. Занят?» Номер принадлежал Дику, но автор легко угадывался. Только четыре звонка спустя у Брюса получилось набрать в ответ: «Занят. Скоро буду». День сегодня явно не располагал к задушевным беседам и милым перепискам, и Брюс опасался, что ответил несколько резче, чем стоило. Джей не ответил, и сложно было предположить, почему – то ли его зацепил ответ, то ли решил не отвлекать лишний раз. То ли вообще Дик отказался подрабатывать почтовым голубем, заявив что-нибудь из разряда: «Вот пусть тебе твой любовничек мобильник купит». С него сталось бы. Задержавшись в корпорации на пару часов дольше, чем собирался, Брюс возвращался домой уже около полуночи. Усталость пульсировала в висках на границе боли, но мысль о предстоящих выходных немного успокаивала. Хотя… Идея провести несколько дней наедине с Джеем пришла не просто так – Брюс долго думал о том, как много времени вдвоём было у них там, в галлюцинациях. Как хорошо они успели узнать друг друга, как сильно – привыкнуть и проникнуться, как глубоко зашло их доверие прежде, чем они обозначили себя «отношениями»? Здесь этого не было, вокруг всегда было чересчур людно, а потом и вовсе пришлось давать ответ на вопрос, заданный слишком рано. Немногое изменится после переезда – над Брюсом всегда будет витать призрак воображаемого идеала, но кем он себя будет считать, если не попробует? Трусом, не иначе. Альфред встретил его укоризненным взглядом и собранными по указаниям сумками. – Наш пациент отказался от обезболивающих. «Надоело ощущение, будто бы все мои мысли плавают в соплях», – так он выразил свой отказ. Брюс кивнул. Мягкость Джея в последние пару дней глупо, даже опасно было связывать с чем-то, кроме обезболивающих, но отменять своё решение уже поздно. Да и… Накачанного наркотиками Джея было легко просить остаться, легко звать пожить вдвоём, он был удобным. Но он не был собой, не был тем, кто снился Брюсу в тех дурацких снах. – Сэр, Вы уверены, что оставаться наедине с ним – хорошая идея? Брюс наклонил голову. – Постой, не ты ли буквально вчера толкал меня к нему за один стол? – Мастер Брюс, – терпеливо проговорил Альфред, – за этим столом, кроме Вас, был мастер Дик, который при необходимости мог обеспечить Вам надёжную защиту. Когда Вы останетесь вдвоём, ни мастер Дик, ни я ничего сделать не сможем. – Я с ним справлюсь, – улыбнулся Брюс. – Много лет справлялся с его попытками меня убить. Думаю, попытки сблизиться будут менее опасными для жизни. Альфред посмотрел на него слишком неопределённо. – Когда как, мастер Брюс. – Ты прав, – губы сложились в тонкую резкую линию. – Но я ему должен. Должен… его самого. Я не смогу объяснить, Альфред, я и себе-то не могу. Просто каждый раз, когда я задавал ему важный вопрос или просил о чём-то, он был под действием тех или иных лекарств. Хватит. Они слишком много решали за нас. *** Джей с недоверием осматривал комнату, в которую поселил его Брюс. Всю дорогу до квартиры он молчал, лежал на здоровом боку и читал прихваченную из мэнора книгу. Когда Брюс со словами: «Это теперь твоё убежище», – поставил его сумку на пол небольшой комнаты, он не сказал ни слова, только окинул помещение настороженным взглядом. – Здесь нет камер или прослушки. На двери нет внешнего замка, только внутренний. Ты сможешь от меня закрыться, если захочешь. В моей комнате точно так же, она чуть дальше по коридору. Большую часть времени я собираюсь быть в гостиной, так что… – «Заходи»? Какая глупость. – Ты волен делать всё, что посчитаешь нужным. И ещё – здесь нет никого, кто не смог бы постоять за себя, так что во время… не знаю, как ты это называешь, когда пытаешься сдержать в себе твою жажду крови – короче, можешь больше не сдерживаться. Джей крупно вздрогнул на последней фразе. – С чего ты взял, что я сдерживался из-за кого-то? Брюс глубоко вдохнул и почти против собственной воли улыбнулся. – Ты умолял Альфреда уйти из пещеры, когда такое случилось в первый раз. Однако меня ты прогонять не стал. Да ты прямо говорил, что не хочешь ему навредить. В своей, – Брюс проглотил слово «идиотской», – манере, но прямо же. И Дика ты тоже прогонял подальше, хотя тут ты явно его недооценил. Джей поджал губы и опустился на кровать, пряча глаза от Брюса. Хотя розовеющие от смущения щёки скрыть не получилось. – То есть, мы переехали исключительно для того, чтобы мне было легче справляться с собой? – Джей словно хотел услышать от Брюса истинную цель. И, хотя Брюс смутно подозревал, что он не слишком силён в чужих (и даже собственных иногда) эмоциях, он всё же чувствовал какую-то враждебность в этом вопросе. – Нет, – выдох получился словно с облегчением, хотя прятать правду никто и не собирался. – Мы здесь только потому, что мне этого захотелось. Если тебе нет, то наружных замков в этой квартире нет. Дай только осмотреть рану. Джей сухо кивнул и принялся стягивать толстовку – судя по размеру, Дик выдал разрешение на разграбление своего гардероба. За сутки существенно ничего не изменилось, правда, сегодня вероятность того, что Джей опять начнёт наносить себе увечья, была чуть меньше – опять же оттого, что они остались одни. Брюс смазал края заживляющей мазью, наложил свежие бинты и, коротко улыбнувшись, выпрямился. И вообще не удивился, почувствовав холодные пальцы на кисти. – Кажется, в пещере ты говорил, что переезд позволит нам остаться наедине. Не думаешь, что этим стоит воспользоваться? А вот это было уже неожиданно. Взгляд Джея проговаривал то, что умалчивал язык, и потому ошибиться с точным значением этих слов было сложно. Так далеко Брюс пока ещё, если не считать того далёкого сна, ни в одних фантазиях не заходил. Не то, чтобы он много фантазировал об этих отношениях, но думать приходилось, и много, и всё же этот этап во всех размышлениях аккуратно обходился стороной. – Как громко ты будешь смеяться, если я скажу тебе, что не готов? – подпустив чуточку виноватости в улыбку, Брюс мягко высвободил кисть из цепких пальцев. Чтобы они тут же вцепились в другую руку. Настырный. – Нет. Я действительно не готов. Джей встал с кровати и подступил близко, чертовски близко. Брюс выдержал с десяток секунд пристального взгляда глаза в глаза, а потом Джей кивнул. – Вижу. Хорошо, давай не будем спешить. Но… можно мне хотя бы… – он осторожно поднял ладонь и легко, кончиками пальцев прикоснулся к щеке Брюса. Робкое желание прижаться к ладони губами Брюс привычно подавил, и только через пару секунд до него дошло, что это сейчас было необязательно. Он поднял руку и накрыл чужие пальцы своими, почти заставляя Джея прижать всю ладонь. В ответ тот качнулся ближе, лицо к лицу, обжигая губы тяжёлым дыханием, но не касаясь их. Кончик носа аккуратно скользнул по коже вверх, к переносице, ресницы задрожали. Пальцы свободной руки Брюс осторожно запустил в волосы, оставив большой на щеке. – … пожалуйста, – шёпотом закончил свою просьбу Джей, и Брюс едва нашёл в себе силы коротко кивнуть прежде, чем сократить последние остатки расстояния. Мягко, скорее намекая на поцелуй, Брюс словно впервые прикасался к этим губам (а можно ли считать тот, первый, настоящим? Да и чем он вообще был – признанием или требованием заткнуться и открыть глаза?), и они отвечали так же робко и сдержанно. Джей уступал и в то же время требовал от Брюса идти вперёд. Ладонь соскользнула на шею, прижимая ещё ближе, ещё теснее, вторая рука скользнула на спину, и только попавший под руку край бинта слегка отрезвил, охладил желание прижать крепче, резче. Согревшиеся пальцы прошлись по шее, и Джей, то ли совершенно не понимая, что делает, то ли, напротив, великолепно всё осознавая, запустил ладонь в ворот рубашки, лаская кожу на ключицах. – Нет, – тяжело выдохнул Брюс, отшатываясь назад. Пьяные зелёные глаза сначала смотрели на него с сердитым непониманием, но во взгляд постепенно стало проникать что-то, напоминающее ледяной страх напополам с разочарованием. Джей, держа руки перед собой, словно защищаясь, отступал по полшага назад и пытался что-то сказать: – Я не… Ты… Не надо… Я не хотел… В ответ Брюс тоже поднял ладони кверху, показывая, что не пытается ничего сделать. – Я… понимаю. «Это в любом случае моя вина». Вслух это было слишком тяжело проговорить, и Брюс просто молчал, поджав губы. Джей поначалу испуганно смотрел на него, всё ещё не до конца понимая его реакцию, но потом что-то во взгляде изменилось. Он подошёл, близко, так же близко, как минуту назад, но сейчас он просто ткнулся лбом в широкую грудь и тяжело, шумно выдохнул короткое: «Прости». Ладони Брюса аккуратно скользнули по плечам, складываясь в объятие, а губы прижались к пульсирующему виску. Джей успокаивался, и Брюс даже боялся догадываться, о чём он сейчас думает. Потому что в половине его предположений Джокер уже должен был взорваться тирадой об издевательствах Брюса над ними обоими и жалких попытках соответствовать тому идеальному Брюсу, которым ему никогда не стать. Но Джей молчал. Правда, легче от этого не становилось. – Тебе, – хрипло начал Брюс, – тебе нужно отдыхать. Завтра. Обсудим всё завтра. Он ещё раз ткнулся губами в висок и сбежал, не оборачиваясь, понимая, что не может видеть глаз Джея. Не сейчас. Закрыв дверь, Брюс остановился в шаге от неё, чтобы услышать, как Джей закроет за ним дверь. С минуту за дверью было тихо, но потом всё же прозвучал щелчок. Опустив плечи, Брюс отправился к себе, а Джей, давясь воздухом, бесшумно сполз по двери на пол.