Нелюбимая

Прошло два месяца,как я оказался вдали от дома и вторая неделя,как почти вся моя семья жила у Третьей Рейх. Жизнь в комнатах,а не в камере казалась нам раем. Ни стонов,ни криков,всё это не слышалось с нашего этажа. Даже противный запах горелой человеческой плоти выветрился из моего носа и я мог уже расслабиться. Однако чувство вины продолжало настигать меня по ночам,но я старался забыться от этих мыслей и надеяться на лучшее. А,что я тогда мог иметь ввиду под лучшее я и сам до конца не понимал. Но,одно было точно мне хотелось вернуться к отцу. И это не было обычным детским желанием увидеть отца,нет. Я чувствовал,что на мои плечи легла полная ответственность за моих братьев и сёстер,что было трудно с учётом того,что раньше я лишь иногда присматривал за ними,а вся остальная работа лежала на нянечках и отце. Теперь же мне приходилось о них заботиться и морально поддерживать их,что скорее нужно было мне. Я не мог показать им,что я совершенно опустошен. В такие моменты я мечтал о поддержки от отца чаще всего,но надеяться времени не было. Самые младшие плакали и кричали,а остальные смотрели на меня в ожидании каких-нибудь действий. Мне было страшно,что такие сцены может увидеть Третья Рейх,которая легко могла заставить замолчать каждого из нас навсегда. Но,как я уже говорил,теперь я был не один. Германия стал помогать мне успокоить их,читал книжки,приносил сладости или игрушки иногда даже играл с ними. Постепенно и такие,как Беларусь и Казахстан стали с ним разговаривать и помогать ему развлекать младших. Единственная кто ему не доверял была Украина. Нередко когда он пытался заговорить с ней она игнорировал его,или на протягиваемое ей угощение она кричала,что никогда не станет есть из его рук. Мои слова о том,что он не такой,как она о нём думает не помогали,лишь вызывали агрессию,так ещё и в мою сторону. Поэтому я перестал уговаривать её вежливо общаться с Германией и попросил его перестать к ней подходить из-за чего она вечно сидела в углу комнаты и глядела в окно откуда виднелся лес. Я чувствовал,что она хочет домой и не редко слышал как она плачет в подушку,но я никак не мог вытащить нас отсюда или может связаться с отцом. Со мной было всё ещё хуже. Я искренне не знал,что делать. Единственное до чего я смог додуматься так это попросить Германию докладывать какие-либо новости с фронта и если возможно про отца. Долгое время я не слышал ничего положительного,но вскоре дела у красной армии пошли на лад. Это было заметно,особенно по поведению Рейх и её приближённых солдатах,которые частенько заглядывали к ней в кабинет и что то долго обсуждали. Однако я никак не мог её понять. Вместо каких-то решений или разрабатывания стратегий,она стала проводить время с нами. Иногда Нацисткая Германия могла просто позвать меня и практически всю мою семью и начать читать какую-нибудь сказку или играть с нами в игры. Я относился к этому с настороженностью и попросил младших если что придерживать язык за зубами. Но,самое странное было её внимание ко мне. Иногда она старалась о чём то поговорить со мной когда младших не было рядом и к моему удивлению это не были какие каверзные вопросы напоминающие допрос,нет. Это были повседневные вопросы вроде:Как дела? Или.что хочешь на ужин и тому подобное. Такие вопросы нередко сопровождался очень странный,напрягающий меня взгляд,словно желающий заглянуть мне в душу отчего я лишь сильнее напрягался и старался отвечать на вопросы только да или нет. Поэтому наши диалоги не были долгими. Вскоре я смог узнать,что с ней было не так... Однажды ночью,а это был май тысяча девятьсот сорок третьего все проснулись от выстрелов на улице и криков. Клетки наполнились радостными криками,а в нашу дверь долбились главные шишки нацисткой армии. Отец пришёл за нами... Я поднял всех детей и попросил спрятаться в ванной. А сам направился в гостевую. Там творился полный хаос и разного рода крики. Всё о чём-то говорили с Рейх,пока двое рядовых солдат отодвигали диван под которым оказался деревянный люк. Потайной ход. Они все собрались бежать. Сначала в люк прыгали люди имевшие больше всего значков на пиджаках и черепов на фуражках,затем пара рядовых и в последнюю секунду туда запрыгнули Рейх и Германия. Прежде чем они побежали,ведь судя по звуку удара обуви об железную поверхность это был тоннель,Германия посмотрел на меня и помахав рукой,которую я успел заметить и вместе со всеми побежал по потайным ходам. Я думал подойти к люку,как до этого запертая дверь с громким лязгом слетела с петель и не менее громким стуком упала на пол. На меня нацелились два пистолета с криками: -"Не двигайся с места!"-если бы я мог поставить этот момент жизни на паузу,то с огромной радостью бы насладился настоящей русской речью без акцента,но дабы меня не пристрелили пришлось отложить эти мысли на потом. -"Стойте,стойте я свой!"-Солдаты осмотрев меня улыбнулись и посмотрели друг на друга с нескрытым ликованием и обернувшись к проходу теперь уже без двери крикнули: -"Товарищ Союз,они здесь"-Через секунду я чуть на расплакался от радости. Показался силуэт моего отца,на котором я сразу же узнал потрепанную шапку-ушанку,его талисман на удачу в которой он очень любил ходить,шинель до колена и киргизкие сапоги. Всё что произошло после,я помню либо обрывочно,либо очень туманно. Быстрый бег,слёзы из глаз,тёплые руки,визги младших и радостные улюлюканья солдат. В таком темпе я даже и не заметил,как мы прошли в машину стоящую возле ворот концлагеря и как мы ехали в потайной бункер. Из этой поездки я ничего не помнил кроме того,как обнимал руку отца и позже уснул. В последующий год и ещё какое-то время до окончания войны,мы жили в бункере где конечно было не так комфортабельно,как в комнатах предоставленных Третьей Рейх,ведь это была обычный домик на окраине,который мы делили вместе с какой-то деревенской семьёй и их детьми,но мы были счастливы,что мы живы да и отец теперь снова был с нами. Не редко он уходил на фронт где носил две должности:обычного солдата бегавшего в тылу и командира,который всех направлял. За прошедшее время я понял,как важен каждый человек поэтому нередко бегал на заводы стараясь кому-нибудь помочь или бегал на битвы иногда стараясь схватив пистолеты слиться с обычными солдатами,но часто меня узнавали и отправляли домой,где я получал крики отца и слёзы тех двух нянечек,которые раньше были в нашем доме,но его вскоре обнаружили и нацисты,поэтому мы и прятались в этом небольшом деревенском домике. Однако несмотря на всё разговоры и убеждения,что я главный наследник земель отца и я должен беречься,я всё равно рвался в бой в надежде увеличить шансы на победу,которые в последние годы становилось всё больше. Наконец,настал тот самый день когда закончилась война. Тогда мой отец смирился с моим желанием помочь,поэтому взял меня с собой в Берлин. Я до сих пор помню,как прибыв в столицу территорий Третьей Рейх.мы пошли после солдат наблюдая,за расстрелами и криками немецких женщин и тихими просьбами на картавом русском не убивать их. Тогда я уже полностью привык к реками крови и даже не испытал сострадания,но цель моего отца заключалась в нахождении Третьей Рейх,ведь после того,как отец нашёл нас я соврал,что ничего не помню,ведь очень не хотел,чтобы пострадал Германия. И хоть тайный ход нашли,отследить шишек немецкой армии с их предводительницей и её наследником было невозможно. Тоннель заканчивался в лесу откуда никто не смог их выследить,но это было на тот момент не так и нужно,ведь были дела поважнее. Теперь же это было нашей единственной целью,точнее нет. Наша цель на тот момент было:найти Третью Рейх и...и убить её. Во время нашего пути в Берлин я обдумывал многое. Я чувствовал гредущие перемены в моей жизни и я никак не мог избавиться от волнения возникающее из-за этого ощущения. В те же секунды жизнь мелькала у меня перед глазами словно я искал какой-ключик в своих воспоминаниях,который мог бы открыть мне этот эмоциональный ящик пандоры или я просто таким образом пытался отвлечься от мыслей о том,что скоро я изменю свою жизнь. К моему удивлению подсознание подкидывало мне воспоминания о том,как в первую ночь в бункере отец дождавшись пока все мои братья и сёстры уснут уточнил:не говорила ли мне что-то Третья Рейх. Я тогда сказал нет,что было правдой,но я отчётливо вспомнил все те моменты когда она ко мне подходила с намереньем о чём-то поговорить,но что-то отвлекало её и в итоге она мне ничего не сказала. Эти воспоминания грузили меня и превращались в цепочку. Есть что-то,что отец скрывает и это знает Рейх. Тогда откуда и как она в это вмешана? Закончить логическую цепочку у меня не вышло так,как мы уже стояли у наконец-то расчищенного от немецких солдат. У рейхстага. Даже несмотря на наше положение я успел мимолетно оценить красоту этого здания. Когда мы зашли отец отправил осматривать меня первый этаж,а сам пошёл на второй. Вооружившись пистолетом я пробежал по комнатам и наткнулся на что-то вроде огромного офиса. Распахнув дверь я покрепче схватил пистолет,потому что я знал. Она там. Я не ошибся. Рейх стояла около длинного стола спиной к двери наблюдая за пейзажем из-за окнами,с непринуждённым видом будто она была не здесь. Она ждала меня. Обернувшись,Рейх пробежалась по мне взглядом и улыбнувшись сказала: -"Здравствуй,Россия. Ты сильно подрос."-её улыбка стала шире,а взгляд был таким словно перед ней стоял кто-то из её близких,а не наследник её врага. Однако я решил,что это попытка меня отвлечь,поэтому взглянув на пистолет и убедившись,что патроны на месте я безэмоционально произнёс: -"Да,достаточно чтобы убить тебя"-Она лишь захохотала и отсмеявшись весёлым тоном произнесла. -"Хорошо. знаешь в моём нынешнем положении и смерть лучший вариант. Но.если я не ошибаюсь,то имею право на последнее слово или слова не так ли? Просто дай мне рассказать то,что я никак не могла тебе сказать и можешь отправлять меня в ад."-вытащив из кобуры пистолет я напрягся,но она просто положила его на стол и лёгким движением руки отправила его скользить так,что он остановился около меня-"Это для твоей уверенности,что это не отвлекающий манёр. Хотя пистолет можешь не опускать если не веришь мне,что естественно для тебя. Итак не буду тебя задерживать. Ты наверное знаешь о том,что раньше мы с твоим отцом дружили,но не знаешь о том,что наше общение не ограничивалось одной лишь дружеской симпатией. Тогда мы были молоды и только получили земли. Мы были настолько счастливы,что я переехала в дом твоего отца и мы начали жить вместе. Мы искренне любили друг-друга,но мы не были обычными людьми поэтому нам приходилось выполнять и обязанности страны. После переезда мы стали лезть в политику друг-друга тем самым создавая скандалы и ссоры. Нередко наши мысли были разными даже насчёт двух одинаковых вещей. Наши отношения напоминали эмоциональные качели,которые поддерживала только любовь иначе мы оба свалились. Позже у нас родился сын. Пора бы уже наконец узаконить наши отношения,но было одно,но Союз предлагал править землями вместе объединив всё в одну страну,дабы позже передать это нашему сыну. Упомяну тебе,что твой отец считал,что если две страны женятся,то власть над землями его жены переходит его мужу. Мы решили попробовать это до брака,но как и раньше наши взгляды разошлись и мы вновь поссорились. Я не могла доверить свои земли Союзу чем обижала его,также я начала понимать,что в такой обстановке мы либо разойдёмся,либо мне придётся,как я тогда думала отдать свои земли,которыми я с детства мечтала владеть и отдать всё право на правление Союзу и мы бы всё равно продолжили ругаться. Я решила не ждать когда всё рухнет окончательно,поэтому собрав свои вещи я покинула его дом. Я не хотела стать чем-то безвольным и потерять всё,что у меня есть,но и рушить чувства до конца мне не хотелось. Тогда мне казалось это на уровне рабства из которого я не смогу сбежать. Союз был в гневе от моего поступка,поэтому наше общение прекратилось. Мы были слишком гордыми,чтобы справиться с этим,как семья и в итоге мы прекратили общение. Ещё давно я узнала,что у меня были некоторые проблемы с психикой. Целый букет психических расстройств,которые я лечила при поддержки СССР,но после разрыва я всё забросила. Мои психические заболевания смешивались в одну. У меня было диссоциативное расстройство идентичности или по другому в моём теле было несколько личностей. Помимо меня была вторая личности,вроде бы всё было не слишком плохо,всего одна,а не ещё двадцать три,как у Билли Миллигана. Однако моя вторая личность была наделена другими психическими расстройствами. Врачи насчитали около четырёх:истерия,нарцистическое расстройство личности,мизантропия и навязчивые состояние. Моя вторая личность буквально состояла из одних болезней,которые и создавали ей характер. Также,моя вторая личность была чуть ли не отдельным человеком,который был завязан на моей настоящей личности из-за чего врачи не могли её разрушить,ведь тогда бы пришлось уничтожить все мои воспоминания,а это равно моему убийству,ведь ничего нельзя бы было вернуть. Но и позволять,время от времени брать контроль над моим телом моей второй личности я не хотела. Её пришлось усыпить с помощью сильных антидепрессантов,которые я позже перестала пить отчего моя вторая личность проснулась и захватила власть над моим телом. Ей было присуще мания величия из-за чего и началась эта война,объединившись с двумя моими друзьями,которые ничего не знали о моей болезни и которых "я" настроила на подобные действия. Забыла сказать,вторая личность прекрасный манипулятор и оратор. Она стала покорять одну страну,за другой пока я была лишь зрительницей,но,даже так вторая я давала мне иногда контроль над телом,но обычно я долго не могла его держать и моё тело вновь оказывалось во власти моей второй личности. Но,как я говорила моя жизнь была её жизнью просто мы воспринимали всё это по разному. И вот она напала на твоего отца. Здесь я и не пыталась её контролировать. Кстати Россия,а ты знаешь об одной особенности стран отличающей их от людей. Если у двух стран рождается ребёнок,то цвет его глаз,являются перемешкой цвета глаз его родителей. Так давай я покажу тебе один незамысловатый фокус."-на этом моменте она остановилась и потянулась к шкафчику. Распахнув его я увидел банку с кисточками и несколько маленьких мольбертов. Она полезла глубже и выудила оттуда две банки с краской:тёмно-синей и ярко-красной. раскрыв баночки она пододвинула листочек какого-то документа и взяв немного краски из каждой баночки стала круговыми движениями водить палец по листу. Таких манипуляций хватило,чтобы два этих цвета слились в один:нежно-фиолетовый. Цвет моих глаз. В этот момент я осознал чего я всю поездку ждал. Подняв удивлённый взгляд я сказал то,что даже не успел обдумать: -"Мама?"- -"Да,мой маленький Rußland. Тогда когда я покидала дом я не взяла сына в надежде на то.что союз решит всё мирно,но он не позволил мне видеться с тобой. Его обида а меня и гордость навсегда изолировали меня от тебя. Много лет я скучала и пыталась что-то сделать,но союз делал всё лишь бы ты не мог,как-нибудь меня увидеть или узнать обо мне. Ради этого "я настоящая" и "вторая я" напали на Союза. Мы искренне хотели забрать тебя,но когда мы тебя нашли было понятно,что ты очень любишь свою семью в которой мне не было места. Я хотела тебе это сказать.чтобы извиниться перед тобой. Мои поступки испортили жизни многим в том числе и тебе,отчего мне ещё больнее. Я жалею об этом,но теперь всё,что я хотела я уже сделала..."-за дверью послышались шаги и вскоре отец влетел в комнату,что ранее печальная Третья Рейх,натянула на лицо злорадную усмешку и радостно объявила: -"Ты опоздал. Он уже всё знает."- -"Не слушай её я тебе потом всё объясню"-на отца я даже не посмотрел я был слишком шокирован. Отец же наставил на неё пистолет. Улыбка с лица Рейх пропала. Посмотрев сначала на меня,а потом на отца она произнесла: -"Я люблю вас мальчики..."-

Прогремел выстрел...