Три ведьмы

Слуги, принесшие, по своему обыкновению, завтрак Утеру, казалось, нисколько не удивились присутствию в его постели леди Селмы. А вот она отчего-то ужасно смущалась и норовила закрыться одеялом с головой. После их ухода она недолго нежилась на мягкой королевской перине — едва дверь закрылась, женщина выбралась из-под одеяла и, натянув сорочку, принялась собирать с пола разбросанные в беспорядке вещи. — Ты куда-то спешишь? — спросил старший Пендрагон, лениво приподнимаясь на локте. — Лавена и Эйна наверняка меня потеряли, — она наконец отыскала платье, завалившееся под кровать, и села, даже охнув от досады: тесьма корсета была полностью разорвана. — И что? — Они могут отправиться искать меня по замку, обратиться за помощью к Артуру, а тот может зайти сюда без стука, и… — И тогда я официально объявлю ему, что скоро у Камелота будет новая королева; право, я бы даже хотел, чтобы он сейчас вошёл: не люблю долгих объяснений, а так он бы увидел всё своими глазами. — Не смешно, ваше величество, — возмутилась ведьма. — Я не одета! Только посмотрите, что вы вчера сделали с моим лучшим платьем! — Миледи, скоро у вас будет столько платьев, сколько пожелаете, и даже больше, — он улыбнулся, поймал женщину за руку и ласково поцеловал тонкие пальцы. Она подняла на него взгляд; до сих пор произошедшее казалось ей невероятным, каким-то странным, чудным сном, который должен был вот-вот прерваться. Утер любит её, нежен с ней, хочет сделать королевой… Где-то определенно должен быть подвох. — Я не ожидала от вас такого… хм… темперамента. — Вы хотели сказать: я не ожидала, что старик на десяток лет старше меня ещё что-то может? — мужчина усмехнулся почти самодовольно и только отмахнулся на слабый протестующий жест возлюбленной. — Ладно, неужели совсем ничего нельзя сделать? — Я добегу до комнаты, а там Эйна что-нибудь придумает, — пообещала Селма, торопливо влезая в пострадавшее платье. — Так, туфли… Ага, вот они. — Селма, — уже в дверях окликнул её король. — Да? — она обернулась, внутренне напрягшись. Воображение живо нарисовало картинку: а ну как сейчас скажет, что произошедшее было только ошибкой, и ей следует либо смириться с положением любовницы, либо покинуть Камелот? Однако в реальности всё было с точностью до наоборот. — Сегодня после завтрака я соберу рыцарей и объявлю им о нашей помолвке, за обедом поговорю с Морганой и Артуром. Уверен, возражений не будет, — он сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом и неподдельным удивлением, написанным на лице будущей жены. — Пора начинать приготовления к свадьбе. — Утер, мне кажется, это слишком быстро, — пробормотала ведьма почти виновато; боги, ведь ещё совсем недавно она горела жаждой мести и хотела убить его!.. — Я столько лет ждал, Селма, — возразил он. — После смерти Игрейны ни одна женщина не казалась мне достойной занять её место, пока не появилась ты. Я не хочу больше ждать ни одного лишнего мгновения. *** — …И тогда я расчувствовалась и сказала, что люблю его. А потом убежала, как девчонка, вот глупая, — удрученно завершила женщина свой рассказ. Глаза Эйны сияли от восхищения и радости, она спрыгнула с кровати и крепко обняла старшую сестру. Лавена тоже не смогла сдержать улыбку: — Поздравляю! Первая любовь в твои годы, да ещё и взаимная, да ещё и с королем Камелота — дорогого стоит! — Ах, ты… «в твои годы»! — смеясь, передразнила рыжая и запустила в неё яблоком с тарелки. — Может, ещё передумаешь насчёт Артура? Будет и у тебя история не хуже! Средняя ведьма покосилась на дверь — показалось, что кто-то хочет войти, но стука не последовало, и она успокоилась: — Ещё чего не хватало — любить его! Да, он неглуп, внешне неплох, заботится обо мне на тренировках. Но сердце к нему не лежит, совсем; да и вообще, я всегда любила брюнетов. — Неужели у него совсем-совсем нет шансов? — с деланным огорчением всплеснула руками Селма. — Увы и ах, — притворно вздохнула она, решив поддержать шутку. — Ну, что поделаешь, не люблю я его, ни капельки, нисколечко, не люб-лю! Сёстры искренне смеялись, не зная, что за дверью стоит сэр Леон. Он слышал часть разговора, то, что сказала Лавена, и каждое её слово острым шипом вонзалось в его сердце. Сомнений нет, речь шла о нём; он любит её и надеялся, что любим, но жестоко ошибся. Больше нет сил смотреть в глаза этой вероломной девушки: в ушах будет звенеть её весёлый голос, повторяя снова и снова, с каждым разом всё громче: «не люб-лю!». Рыцарь набрал полную грудь воздуха и занес руку, чтобы постучать, а затем войти и высказать всё, что он о ней думает, но вовремя опомнился. Разве есть в том её вина, что она не может ответить ему взаимностью? Это он, дурень, виноват, не разглядел, что хорошее обращение было лишь следствием природной вежливости, не позволявшей дать начальнику стражи от ворот поворот. Но он будет умнее, поступит, как благородный человек, не мучая ни себя, ни её. Этот узел следует разрубить раз и навсегда. Сэр Леон решительно развернулся и отправился к Артуру. Рыцарь застал принца за работой: тот просматривал почту. Судя по хмуро сдвинутым бровям и напряженному взгляду, радостных новостей в письмах не было. Мерлин, верный слуга, стоял рядом. — Доброе утро, ваше высочество, — кашлянув, поздоровался мужчина. — Не слишком доброе, но тебя я видеть рад, — ответил младший Пендрагон, с удовольствием откладывая надоевшие бумаги. — Надеюсь, ты не сделаешь его ещё хуже. Что-то случилось? — Милорд, я прошу о переводе. — О перево-оде? — брови наследника престола удивленно поползли вверх. Обычно из Камелота если и уходили, то только в качестве наказания за особенно тяжкие проступки, желающих же не было никогда. А тут об этом заговорил начальник стражи, всегда отличавшийся безукоризненным поведением, воинской отвагой и неподкупной честностью — было, чему удивиться. — Да, милорд. Я очень прошу отправить меня в пограничную крепость близ земель короля Сенрода. — Ты не болен? — в его голосе послышалось неподдельное страдание. — Нет, милорд. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Это маленькая грязная крепость в забытом богами захолустье, где не найти ни нормальной еды, ни выпивки, зато возможностей получить стрелу между лопаток — хоть отбавляй. Я не могу разбрасываться такими людьми, как ты. — Милорд, я настаиваю, — с нажимом произнес Леон. — Тебе что, надоело жить? — устало поинтересовался блондин. — Оттуда не возвращаются, ты знаешь об этом не хуже меня. — Я больше никогда не собираюсь возвращаться в Камелот, милорд, — твердо парировал он. — Мне больше нечего здесь делать. Я хочу быть там, где мои воинские и организаторские навыки принесут как можно больше пользы. — Как благородно и как похоже на тебя, — хмыкнул Артур. — Только, сдаётся мне, дело не только в этом. Давай порассуждаем. За деньгами ты никогда не гнался, врагов в замке нет, у отца моего ты в милости… Ага! Всё дело в женщине! Рыцарь молча склонил кудрявую голову, отдавая должное проницательности принца. — Итак, какая-то интриганка окрутила тебя, понесла и теперь требует женитьбы? — Нет, милорд, мне такое не по нутру. — Мда, что-то я не подумал, — он озадаченно почесал в затылке. — Может быть, сэр рыцарь безответно влюблён? — осторожно подал голос Мерлин. — А ты молчи, тебе слова не давали, это не твоего ума дело, — раздражённо отмахнулся от него Пендрагон-младший. — Вон, иди доспехи мне отполируй. — Я уже полировал! — Ещё полируй. Чтоб блестели. — Ваше высочество, не ругайте слугу, он прав. Ругающиеся замолчали и одновременно, как по команде, обернулись на начальника стражи — один с сочувствием, второй с удивлением. — Что?! Да какая дура вообще могла тебе отказать?! — наследник престола первым озвучил свою позицию. — Это неважно, милорд. Я требую перевода. — Подожди. Это служанка? Нет, по глазам вижу, что нет. Постой-ка! Леди Лавена? — Вы правы, милорд, — обреченно сознался Леон, внутренне досадуя. — Сочувствую, мой друг, — Артур встал из-за стола, приблизился к нему и хлопнул по плечу. — Она та ещё мегера, только в последнее время потише стала, а то всё шипела, как гадюка. И как только ты ухитрился в такую влюбиться? Ума не приложу. — Может быть, вам попробовать с ней поговорить? Я уверен, она поймет, — предложил Мерлин. — Ты ещё здесь?! Я отправил тебя чистить доспехи! — возмутился принц. — Я и без всяких разговоров знаю, что моё чувство не взаимно. Поэтому, милорд, прошу вас, удовлетворите мою просьбу. — Если бы ты знал, как мне не хочется тебя отпускать, — вздохнул младший Пендрагон. — У меня словно отрубают правую руку. Но ладно, если это требуется для твоего спокойствия, то я соглашаюсь — хоть и, видят боги, с тяжелым сердцем. Сейчас напишу тебе сопроводительное письмо. — И ещё кое-что, милорд. Я хотел бы отправиться прямо сейчас. — Так не терпится?.. Ну что же, не вижу смысла тебя задерживать. Отправляйся пока вниз, попрощайся с ребятами, коня оседлай. Я напишу письмо и спущусь проводить тебя — ты заслужил. — Благодарю, ваше высочество. Для меня было честью сражаться с вами бок о бок, я никогда этого не забуду, — торжественно произнёс теперь уже бывший начальник стражи, поклонился и вышел. Принц вздохнул и обмакнул перо в чернильницу, но там было пусто. — Мерлин, проклятье! Налей мне свежих чернил! Но слуги уже и след простыл. Он выбежал из комнаты, улучив удобный момент, и направился прямиком к трём сёстрам. Влетел в комнату без стука — к счастью, все ведьмы были одеты. — Мерлин, ради всего святого, что стряслось? — спросила Селма, не на шутку обеспокоенная его вторжением. — Сэр Леон сейчас уезжает из Камелота навсегда. — Боги, только не это! — вырвалось у Лавены, и она бросилась прочь. *** Леон вывел своего верного коня во двор и остановился, ожидая Артура с письмом. Конь был его собственным, и оставлять боевого товарища в королевских конюшнях казалось рыцарю предательством. Внезапно его внимание привлёк звук торопливых шагов; мужчина обернулся, ожидая увидеть Мерлина или принца, или обоих сразу, и застыл, как вкопанный: к нему приближалась Лавена. — Куда сбегаете, сэр рыцарь? — знакомый насмешливый тон. Дышит тяжело: очевидно, бежала, чтобы успеть посмеяться над ним напоследок. — Я отправляюсь на границу с королем Сенродом, в крепость. — Боги, это же самое опасное место во всём королевстве! — в отчаянии схватилась за голову девушка. Она не успела как следует причесаться, и теперь распущенные волосы русой копной лежали на плечах, и Леону мучительно хотелось коснуться их ладонью, но он изо всех сил отгонял крамольные мысли. — Вы говорите точь-в-точь как его высочество принц Артур, миледи, — сказал он с тихим смешком. — Артур… Так почему же вы не слушаете ни меня, ни его? — На то есть свои причины. — Проклятье! Какие ещё причины? Говорите немедленно! Он смотрел на неё с нежностью. Леди начала ругаться — верный знак, что она беспокоится. О чём, интересно? Не хочет терять надёжного человека, когда-то спасшего её с сестрой от костра? Раскрасневшаяся, с взволнованно блестящими глазами и развевающимися волосами, в простом платье, она была удивительно хороша. Повезёт же кому-то с ней, право слово… — Это очень личная причина. — Вы знаете мою главную тайну, — она понизила голос до доверительного шёпота и придвинулась на шаг, от чего у бедолаги Леона слегка сбилось дыхание. — Откройте же мне свою. — Дело в вас, — наконец, вымолвил он. Кажется, у неё вырвался вздох облегчения. — Во мне!.. Что же случилось? — Вы относитесь ко мне не так хорошо, как я к вам, и это причиняет мне боль, — почему бы не сказать правду? Она может насмехаться сколько угодно: больше они всё равно не увидятся. Однако юная ведьма вовсе не собиралась над ним смеяться, напротив, она выглядела растерянной. — Сэр рыцарь, с чего же вы это взяли? — Я слышал один разговор сегодня утром. Я не хотел подслушивать, так вышло само собой; приношу свои глубочайшие извинения, если этим оскорбил вас. — Постойте, кажется я поняла, о чём речь… — Я очень рад, миледи. Желаю вам и вашим сёстрам счастья и всяческих благ. Не сомневаюсь, что рано или поздно вы встретите человека, которого сможете полюбить и который будет вас достоин. А сейчас мне нужно уезжать, — рыцарь больше не мог этого вынести. Ещё немного — и он останется, а этого допустить нельзя. И шут с ним, с письмом… — Леон… Боги, какая чудовищная ошибка! Речь шла вовсе не о вас, а об Артуре, о принце!.. — В любом случае…. Я должен ехать, — его голос едва слышно дрогнул, и она ухватилась за эту дрожь, как за последнюю соломинку. Лавена, мучительно разрываясь между гордостью и паническим нежеланием его отпускать, схватилась за его запястья: — Сэр Леон, прошу вас, умоляю, не надо. Я не могу позволить вам ехать! Я не могу позволить вам умереть!.. — Это уже чересчур, это моя жизнь, я распоряжаюсь ей, как хочу… — Тогда возьмите меня с собой! — горячо выкрикнула девушка, и он застыл, поражённый. — Возьмите и мою жизнь, распоряжайтесь и ей тоже, так же свободно, как и своей, потому что без вас… потому что без вас…. — Что — без меня? — с бешено бьющимся сердцем спросил мужчина, наклоняясь к ней. — Потому что без вас мне не мила моя жизнь, — просто сказала она. — Тогда я остаюсь, — дрожащим голосом прошептал он и сделал то, что мечтал сделать уже очень давно. Он поцеловал её, эту гордую, своенравную ведьму, острую на язык колдунью, размахивающую мечом получше многих новобранцев; и она ответила ему. *** Артур раздраженно прохаживался по комнате взад-вперёд, нетерпеливо ожидая нерадивого слугу. И где его носит, неужели он побежал за чернилами в соседнее королевство?! От скуки наследник престола выглянул в окно, которое выходило во двор, и обнаружил самозабвенно целующихся Леона и Лавену. — Кажется, письмо больше не понадобится, — усмехнулся младший Пендрагон, с удовольствием разорвал уже приготовленный листок в мелкие клочки и выбросил прочь.