Феникс (издано)

*** Хатаке Какаши Целых полгода мужчина реабилитировался. Коноха слишком много вложила в этого джонина, потому посчитала уместным потратиться еще немного на лучшие курорты и сопровождение из клана Яманака, дабы вернуть в строй. Какаши понизили в капитанском звании и ранге элитного джонина, сделав полевым агентом АНБУ, джонин со стажем остался на службе почти в прежнем качестве, но от работы с генинами и вообще от миссий вне АНБУ его полностью отстранили. Полгода курортных романов с выуживанием секретных сведений. Он забывался в алкоголе и девках, постепенно отходя от пережитого ада, устроенного Итачи, имевшего полное на это право – заслужил. В свое время он не захотел понимать посыл сослуживца, оставляющего ему на попечение своего любимого кими, а когда мальчик сам его выбрал, то безалаберно отнесся к свалившимся обязанностям… Полгода Какаши потратил на вхождение в боевую форму. Его коронные ниндзюцу «Чидори» и «Райкири» оказались более недоступными из-за отсутствия Шарингана. В его арсенале ранее была всего одна техника “S”-ранга, да и та для ближнего боя. Теперь у него было время и приказ освоить известные Конохе дзюцу четырех стихий до “A”-ранга включительно. К слову, ниндзя “E”-класса это кандидат в генины, “D”-класс – генин, “C”-класс – чюнин, “B”-класс – токубецу джонин, “A”-класс – джонин, “S”-класс – элитный джонин, иерархия выше весьма условна. Какаши через год после трагедии вновь получил статус джонина “S”-ранга за счет четырех стихий, освоенных до “A”-ранговых дзюцу. Обособленный Учиха Саске, некогда его опекаемый, а теперь подчиненный, ворвался в его жизнь внезапно, за считанные недели став значить слишком много для Какаши, сильно привязавшегося ко всей своей разношерстной команде. Осторожность и боязнь поверить в появление в своей жизни новых близких сердцу людей сыграли злую шутку – незаметно ставшие дорогими навсегда потеряны. Саске погиб. Наруто счел его двуличным предателем. Жалость и разочарование Сакуры оказались нестерпимы. А еще резня в ставке АНБУ, где некоторые уважаемые им капитаны жестоко поубивали друг друга после массового гендзюцу – как так?! Какаши лишили жизненной опоры и целей. К чему стремиться? Кого защищать? Кому и во что верить? Зачем все это? Год он жил на автомате, подчиняясь по привычке и апатично давая лазить Яманака Иноичи в своих самых сокровенных воспоминаниях. Какаши отчетливо понимал, что ему не дадут совершить самоубийство, что даже в мыслях его сущность стала противиться самовольному уходу – ментальный блок завязали на разговор с отцом во сне. Деревня слишком много в него вложила, он просто обязан во что бы то ни стало стать ее идеальным шиноби, без лишних эмоций выполняющим любые приказы. Приказы превратились в самую главную цель – умри, но выполни идеально. Этой жизненной установкой он в свое время сам спасался от депрессии после собственноручного убийства Рин, которую поклялся защищать. Тот же трюк с ним провернули лекари, вправляя мозги, потому что у него самого воля к жизни пропала. Никчемышь – вот как он себя ощущал. Быть может у него и сложилась карьера шиноби, но как человек он ноль без палочки, а ведь Воля Огня как раз заключается в гармоничном совмещении путей шиноби и человека. Два года пролетели как один долгий день в бесконечных миссиях в стране Огня и за ее пределами, пока в деревню не наведался Итачи с напарником-акулой. Из-за угрозы нападения на потрепанную Коноху Хокаге стянула все силы. И вот надо же было такому случиться, что Наруто вернулся в то же самое время. И Джирайя. Тот самый Джирайя, который раньше и думать не смел о родстве с племянником, а теперь вот поймал притворщика, случайно оказавшегося на пути возвращенцев и законспирировавшегося под себя прежнего. И публично отодрал, всыпав по первое число за отсутствие жены и отпрысков! Какаши совершенно ничего не смог поделать, а некогда упрятанные слова Саске, сказанные наедине, всплыли со всей четкостью – Джирайя понял и освоил клановый Кеккей Генкай! Ладно геном освоил, ладно глаз потерянный вернул, главное вообще не в дяде! Сапфиры глаз Наруто смотрели на сэнсэя виновато. Его бывший ученик, с мнением которого Какаши смирился и признал за ним правоту, своим взглядом прощал ошибки своего сэнсэя и хотел извиниться за резкие суждения. Повзрослевшее и сильно изменившееся лицо деревенского шалопая заматерело, и оно искренне радовалось встрече с Какаши, смущаясь неожиданной реакции Джирайи. Расширившийся наметанный глаз легко прочитал Наруто, не скрывающего своих чувств. В небесных сапфирах отсутствовала жалость или презрение, наоборот – дружеское понимание с желанием помочь и возобновить работу в команде! Луарцы как-то выпали из поля зрения Какаши, вцепившегося в Наруто как утопающий в спасательный круг. Все это выбило Какаши из колеи прошедших лет, в непроглядной тьме забрезжил свет надежды. Он не знал о том, что когда зазвенела забытая струна его души, часть ментальных закладок растворилось, часть скреп ослабло или сдвинулось. Он не знал о том, что стал невольным посланником, передавшим привет клану Яманака от нукенина Итачи, пригрозившего в случае недобросовестного исполнения обязанностей выдать общественности компромат достаточный, чтобы Нара и Акимичи первыми удавили Яманака. Потому глава клана лично им занимался, бережно обращаясь с распадающейся личностью и внушая, что Какаши является для Иноичи вызовом его профессионализму. Все прочие специалисты Яманака-дзин отслеживали лишь текущее состояние, читая и подправляя исключительно поверхностные мысли. За три года рассудок не понес непоправимого урона, а аналитические способности выросли (за счет того, что почти все «думательные» ресурсы тратились на планирование и выбор наиболее подходящих дзюцу для той или иной ситуации вместо осмысления жизни и обычных для человека дум). Восстановление глаза ознаменовалось прозрением в прямом и переносном смыслах. Во-первых, по выходу из больничной палаты Какаши совершил давно назревающее дело – женился на Стриже. Неизменная спутница в течение лет десяти, незримая опора и незаметная поддержка в команде, без нее не обходящейся – связист, сенсор, ирьёнин, Язва. Перед небом и землей узаконили отношения всего за час, выкроив время перед вызовом к Хокаге, возглавляющей АНБУ. Цунаде-сама вошла в положение, после поздравления скупо сообщив про Наруто и его дипмиссию. Оба супруга пообещали знакомым позже пышно отпраздновать свою свадьбу, умчавшись на задание по отлову нескольких команд диверсантов, замеченных близь страны Чая. С этого момента возобновившиеся спец-миссии Какаши обрели романтическо-эротический окрас – их обилие объяснялось падением международного статуса Конохи. Какаши как очнулся от спячки, переполнившись энтузиазмом и кипучей жаждой жизни, ведь рядом с ним, оказывается, постоянно были давние друзья из АНБУ, не бросающие своих в беде, личной или боевой – редкость в АНБУ, где миссия превыше всего. Команда умудрялась справляться без потерь, раз от раза доказывая право считаться одной из лучших в АНБУ, несмотря на относительную вменяемость одного из шиноби. В деревне после выписки из больницы он ни разу не ночевал, забегая всего на час-два для отчета и восполнения снаряжения, чтобы вновь умчаться, а иногда их и вовсе встречали в условленном месте, принимая отчеты и выдавая новые срочные приказы за чакроподписью Хокаге. Какаши рвался в деревню поговорить с вернувшимся с миссии Наруто, но ком неотложных проблем рос не по дням, а по часам. Враги строили козни и плели заговоры против Огня в целом и Листа в частности. Птичка на крылышке приносила тревожные вести об отношении окружающих к Наруто, но Какаши продолжал исполнять свой долг вдали, всеми силами стараясь предотвратить угрозу того, чтобы разразилась Четвертая Мировая Война шиноби. На сей раз у Конохи может не достать сил выстоять в новом конфликте за обладание плодородной и богатой ресурсами территорией страны Огня. Требовалась отсрочка минимум в три года, чтобы нынешние изменения в АШК отразились на характере, качестве и количестве ее выпускников, а уже выпустившиеся генины набрались опыта и достигли ранга чюнина, тогда появится шанс выстоять. И это если не принимать в расчет Акацки и Луара, привнесших хаос в устоявшиеся политические течения. Текущее задание команда Сокадис прорабатывала две недели. Как ни хотелось Какаши отправиться в страну Демонов, он со своей миловидной внешностью был вынужден играть дэнди и подстилаться под жен феодалов, выведывая крохи информации. Стриж с пониманием относилась, она сама в это время ублажала мужей этих жен, дабы Дикобраз обшаривал очередное поместье под прикрытием Кабана. Собака, Кабан, Дикобраз, Стриж – вот состав команды, название которой сложено из первых букв используемых масок. - Подъем, простофиля, нас опередили! – Растолкала партнера Яхики, после активных ночных утех выглядевшая не в пример более свежей. Нить чакры уже впилась в стенку, подавая условленный сигнал второй паре, в который уже раз разделившей дежурство пополам. Скрывать чакру от сенсоров при помощи завитков фуиндзюцу, что ставили всем АНБУ на плечо, перестало иметь смысл. – Говорила же этой ночью идти, а ты руки распустил, ***! ***! Ксо… - Кто, где, сколько? – Вскочил Какаши ужаленным растрепанным щенком и сразу начал облачаться в форму шиноби Киригакуре. Благо дыхательные маски и прочий реквизит держался в полной готовности на такой вот случай экстренного использования. Свои белые волосы он давно перекрасил в цвет грязного океана. С планами скрытного проникновения можно распрощаться – кто-то намеренно спустил капкан вхолостую. О том, что курьер только этой ночью должен был доставить основной пакет документов и что только этой ночью доставили экспериментальные образцы диковинных пулеметов, Какаши предпочел умолчать, не ему тягаться с женской логикой - огонь-девка так скакала на нем, что чуть на** не сломала ***. - Дюжина водяных клонов превратила себя в туман «Нинпо: Киригакуре но Дзюцу», усилив эффект естественного явления, - подробно и сухо затараторила женщина, попутно создавая клона для нанесения себе макияжа под куноичи из Кири. За чердачным окном действительно висело густое утреннее молоко, пролитое теплым течением океана, на берегу которого разлегся портовый городок с ничем не примечательными тремя крепостями, внешне выглядящими как благоустроенные виллы трех феодалов, чьи владения смыкались в этой точке. – Засекла порядка ста очагов чакры. Пространственные барьеры вокруг крепостей пали, - докладывалась сенсор Сокадис. Какаши зло помянул неуловимых Кабуто и Обито. Кто из них? - Извините, - влез дежуривший Кабан, уже полностью загримированный. Какаши с женой залился краской – это им стоило бы извиниться! Спрашивается, почему они не могли потерпеть и переспать после операции, запланированной на следующую ночь? Молодоженов понимали и не винили, вместо этого сами признались в оплошности, ведь это теневые клоны Кабана вовремя не разглядели атакующих. Кстати, все в команде знали «Каге Буншин», того требовала специфика их работы. - Наши действия, тайчо? – Осведомился пробравшийся следом Дикообраз. Ему тоже ни с кем не светило целоваться, потому он сейчас с долей иронии в болотных глазах наблюдал мельтешение супружеской пары. - Если это действительно Туман, то он пойдет в западную крепость за казной и металлом, - начал говорить известные вещи теневой клон тайчо, пока оригинал собирался в темпе вальса. Четыре месяца назад Собака был под началом Дикобраза. – В северной секретные стреляющие артефакты – цель Облака. Нужные нам компрометирующие документы в южной крепости. Мы пойдем за Туманом, – подытожил Какаши, выбравший из двух целей вторичную. – Вариант «З-бис», - озвучивая очевидное. Хищение укладывалось в намерения очернить Воду перед Землей, тем самым выгадав время для очередной диверсии или теракта, пока договаривающиеся стороны улаживают спор. Команда провела в городке три дня, так и не обнаружив соперников, что говорило в пользу их профессионализма, и тешила себя надеждой, что сама осталась необнаруженной. Четыре согласовавшие план ниндзя скрытно и быстро выдвинулись на западную окраину припортового города из своей ухоронки, устроенной почти на прямой линии между западной и южной крепостями. Еще четыре команды, состоящие исключительно из клонов, прикрывали прайм-команду, еще три, страхуя друг друга, направились за документами – чем биджу не шутит? Туман многое затруднял, включая общение, а использовать рации нельзя – весь пригодный радиоэфир тщательно прослушивается из северной крепости, как и две другие, выглядящей богатым особняком местного родовитого феодала. - Кай! – Шепотом и пальцами выругался каждый из четырех, отменяя гендзюцу полномасштабной атаки глистообразных шиноби Мизу-но-Куни. Дрожь земли выдала близкие и далекие взрывы, а раздавшийся отовсюду плеск воды послужил верным признаком правильности решения бежать по выученным крышам – вода залила улицы где-то по щиколотку, причем улицы шли в гору. Согласно плану, команда двигалась к южному боку, клоны поддержки с трех других сторон. Команда, что пересекла восточный луч, вляпалась в ядовитое облако, напоследок подорвав себя, достоверно сыграв камикадзе благодаря кровавым ошметкам, принадлежавшим распечатанным трупам, загодя приготовленным. Какаши запретил себе мандражировать, хотя жопный инстинкт буквально вопил о чудовищных силах, принявших участие в развлечении местного масштаба. Голова между тем говорила о верности догадки о туманниках, ведь только в Кири есть мастера, способные использовать туман для наложения гендзюцу на всех в него вляпавшихся. Необходимость требовала успешного завершения миссии и толкала вперед согласно плану, выпестованному из штабной заготовки. Вдруг раздался жуткий треск, а температура резко упала. Какаши удивленно распахнул глаза, увидев, как вся уличная вода превратилась в лед, а туман в хлопья снега, резко демаскировав как его команду, так и чужаков, пробиравшихся к их цели с юго-запада. Тройка кирийцев, почти копия отряда Какаши. Обе группы мгновенно оценили ситуацию, оказавшись перед лицом злых шиноби Ивагакуре. Если бы группы теневых клонов замешкались, то расчет провалился, а так вроде как встретились две независимые группы, ведь неожиданную атаку кто-то из Кири начал, значит, «наши дублеры». Какаши судил, используя старый навык, выработавшийся в бытность шарингана – неуловимые подергивания лицевых мышц выдали изумление и недоумение как встречей, так и ситуацией в целом. На этом можно было сыграть – подчиненные поняли его сигнал. Самым первым среагировал Дикобраз, метнув находящиеся в руках взрыв-кунаи, призванные создать пролом в стороне от планируемого места прорыва. Какаши сложил ручные печати, отправляя во двор мнимого аристократического особняка «Суйтон: Суйрубен» - водяной шар во все стороны выстрелил водяными кнутами. Один из встреченной тройки начал с сумасшедшей скоростью складывать десятки печатей для водяного дракона «Суитон: Суирьюдан но Дзюцу», который потом полетел в появившихся защитников. Оба его напарника с протектором селения, скрытого в тумане, вместе с Кабаном и Стрижем метнули с рук веера шоковых кунаев. Электрические печати стоили дороже взрывных, зато их поражающий фактор идеально сочетался с водой. Представиться по форме можно и после устранения общей сиюминутной угрозы – две группы скооперировались. Поменяв позицию, Какаши сам принялся делать дракона. Изъятый шаринган отнимал прорву чакры, сейчас джонин мог применить подряд десяток техник “B”-ранга и не запыхаться. Его напарники тоже на месте не стояли, во всю пользуя сети и тросы, по которым передавалась молния при срабатывании шоковых печатей. Дикобраз был ограничен в применении своего короткого разборного лука и арбалета – в Кири уважают мечников. Кюдзюцу редкое искусство, потому что скорость стрельбы уступает скорости метания кунаев, а скорость полета нивелируется дистанцией, позволяющей одиночной мишени легко уйти с траектории – так гласит официальная версия. Ценен только мастер, способный, например, подправлять полет стрел, чья убойность и дальнобойность кратно превосходит таковую у кунаев, сюрикэнов и сенбонов – тоже официальное мнение. Кюдо дает небывалую возможность развить внутреннюю концентрацию, координацию и терпеливость, потому в секретные подразделения лучников берут ниндзя, уже обладающих этими качествами. Раньше в Конохе кюдзюцу являлось прерогативой исключительно АНБУ и ойнинов, с этого учебного года в АШК начали всех обучать минимальному владению луком и арбалетом, выявляя склонности для углубленного освоения кюдзюцу. У Дикобраза коронный прием это управляемые стрелы и болты, взрывающиеся при попадании. Стихия Хи у него основная, однако, без инструмента, лука или арбалета, он не в состоянии использовать катон – огрехи раннего обучения. Другое дело райтон. Кабан разошелся с парными танто, перепрыгнув через забор – он мастер кендзюцу и тайдзюцу, каких пруд пруди. Он обладал Хи и второстепенным Цучи. Огонь не к лицу светить, а вот применить «Дотон: доспех» более чем в тему – пара каменных снарядов выбила лишь крошку из широкой груди. Стриж кидалась ядовитыми фугасами – дыхательные маски для того и предназначались, заодно скрывая лицо. Мастерица ядов и косметики, сродства не имеет, на высоком уровне владеет фуиндзюцу. Кабан уже был во дворе, потому согласно плану остальные трое выждали, когда по расчищенному пути первой войдет тройка незнакомцев. Видимо эта группа тоже отказалась от раций, потому была не в курсе, что вторая их тройка нарвалась не на защитников, а на две группы теневых клонов Сокадис. Клоны Собаки немедленно применили дотондзюцу «Дотон: Дорьюсо», вырастив по дугам множество каменных игл. Клоны Дикобраза применили дзюцу второстепенного сродства, поверху отправив с рук молнии «Райтон: Джибаши». Клоны Стрижа воспользовались преимуществом заключенного с одноименными птицами контракта, сверху прицельно накрыв группу ворохом из отравленных перьев, которые смыло направленным наискось потоком воды «Суйтон: Харан Баншо». Молнии на себя приняли водяные стены «Суитон: Мизуджинхеки», а от каменных игл профы просто уклонились, скученно попав под технику второго клона Кабана – «Дотон Кеккай: Доро Дому». В темнице из-под земли выперли копья «Дотон: Дасекидаке» - имеющий самонаводку аналог дотондзюцу Собаки. Туда сразу же подскочили четверо обладателей сродства с Каминари, ударив по наиболее слабым точкам молниями «Райсо Гекишин». Стриж, применившая «Хенге» под куноичи из Облака, сноровисто оклеила тюрьму печатями направленного взрыва. Кабаны детонировали дымовые шашки, а следом все клоны применили перевоплощение в заготовленные образы шиноби селения, скрытого в облаках, чтобы у не вмешивающихся наблюдателей сложилось ошибочное впечатление (с учетом дымовой завесы). Затем все кроваво разлетелись ошметками призванных трупов - взрыв темницы и взрыв осколочного снаряда, выпущенного шиноби из Ивы, напоследок угощенных взрывными молниями «Санда Саберу», пожароопасным роем сгустков огня «Катон: Хосенка но Дзюцу», веером молний и ядовитых перьев. Последнее воспоминание одного из теневых клонов говорило о том, что среди плененных дотондзюцу был минимум один выживший, судя по хлынувшей воде, разрезавшей стенки за миг до взрыва. Группы теневых клонов, отправленных к южной крепости, попали под обстрел ниндзюцу «Дотон: Шрапнель». Последняя же группа просто пропала, не успев никого и ничего засечь перед бесславным лопаньем. Знакомство команд состоялось в дымовой завесе после того, как семеро успешно отбились от еще десяти полезших в ближний бой шиноби Ивы, чьи сокрушающие удары тайдзюцу превращали место попадания в месиво – это вам не стиль мягкой руки Хьюга! Заслуженно носящие ранг «чюнин» хорошо старались, но им не хватило опыта и молодецкой удали против прожженных профессионалов – смерть их удел. Одному из конкурентов прилетел ядовитый арбалетный болт – Дикобраз выстрелил из своих железных подобий рук, ужасно неудобных для привычного ему бросания сенбонов, но ему не привыкать. Второму грудную клетку сокрушил огненный кулак, а следом в водяное подобие, похожее на технику гидратации, как раз на такой случай прилетела тонкостенная колбочка с отравленной кислотой, напитанной едкой чакрой – вражеский шиноби стал пенящейся кровью лужей с выпирающими костями. Третьему в сердце досталось пробившее грудную пластину нинтайдзюцу «Джигокузуки», альтернатива «Чидори», пока что сильно недотягивающая до оригинала ”S”-ранга, применявшегося Сандайме Райкаге. Самим Сокадис крепко досталось от собратьев по ремеслу, тем не менее, две группы теневых клонов, имитирующих слившийся отряд туманников, разбежались в разные стороны, в здание поблизости и через двор в соседнее крыло. Кусающая губы ирьёнин приступила к своим непосредственным обязанностям с Собакой, второй рукой вколов себе противоядие и ей же начав в области бока, пробитого отравленной иглой, преобразовывать свою чакру в медицинскую. Кабан оказал первую помощь Дикобразу, первым делом вколов антидот спасителю, после выстрела из арбалета поднапрягшегося, чтобы метко выстрелить парой полных скоростной рай-чакры сенбонов в глазницы незаметно подкравшихся под землей шиноби с протекторами Ивагакуре. Чуть позже Собака водяным сверлом подправил картину их смерти. Еще четыре клона прикрывали шиноби, притулившихся у глухой стены, давая время залатать себя для прорыва, благо яды попались известные – информацию о них, добытую другой командой АНБУ, птица доставила буквально два дня назад вместе с противоядиями, походу, в спешке приготовленными самой Цунаде-сама. - Три по трое на четвертом, две пары на третьем – тридцать-девятнадцать, две пары к нам крадутся по второму - дюжина, еще один крутится за стенкой - пять, - использую дзюцу «Чакровещание», доложилась Стриж, пользуя метрическую систему. Клоны на четвертом и третьем успешно вели сражение в помещениях, отвлекая и даже тесня менее опытных шиноби. Какаши крутанул кистью. – Десять чюнинов и два джонина против четверки, пара гробит дублирующее ядро СБ, - быстро отчитывалась сенсор, умудряясь весь яд выразить интонациями. Итого внутри шесть опередивших их конкурентов и еще невесть сколько под землей вне зоны досягаемости сенсора. - Бои у всех крепостей и на складах порта. По каждому направлению порядка трех-четырех десятков чюнинов и четыре-пять джонинов, - скороговоркой отчиталась Стриж, слабо видящая творящееся под землей, где однозначно уже велись бои, Какаши подозревал, что в попытке выбраться – кто-то ночью явно удачно внедрился в крепость. Поразительно! Это удар по самолюбию всех Сокадис, рассудил Какаши, поймав взгляды напарников. Кто-то оказался ловчее и предприимчивее их команды - неприятная досада. Пока она говорила, Кабан бросил листки с печатями прозрачного купольного барьера (печатями фуиндзюцу команду целиком обеспечивала Стриж, знамо каким образом выведавшая секрет шоковый печатей, едва те появились на рынке). Всплески мед-чакры и вялая переброска дзюцу прикрывающих их клонов с защитниками крепости всем противникам выдавала диспозиции друг друга, однако, так или иначе, задело тут всех знатно, а яд вещь губительная и не терпящая отлагательств – бездарно мрут лишь генины. Клоны выигрывали время для оригиналов, держа противника в напряжении. Поэтому на данном участке образовалось временное затишье, относительное, конечно. Зато в городе кровь текла рекой – ловушки понаставили все, кому не лень. Кто-то сверху решил пустить город в расход, раз устроил в нем кровавую рыбалку на живца. - Шуншин на Юг, точка два, - еле успел приказать Какаши, когда вся команда ощутила мощный выброс ледяной чакры и гибель своих клонов от дзюцу вражеских «Мизу Буншин», из разных точек ввосьмером выскочивших при помощи «Шуншина» и сразу же преобразовавших вложенную чакру в тонны замерзшей воды. Лед буквально распер особняк, перекрыв все известные Какаши входы в подземные хранилища. Хлынувшая из окон вода с хрустальным звоном замерзла причудливыми гребнями. Один из врагов в это время хотел спрыгнуть сверху, но его заморозило, под тяжестью лед треснул и глыба с пленником разбилась – сенбон с ядом добил калечного. Какаши передернуло, он помнил свое обморожение и не завидовал тем шиноби, кто сейчас оказался в плену льда и каменных коробок усиленных фуиндзюцу стен – для многих верная смерть от переохлаждения из-за невозможности быстрого выхода из ледяного плена. Вся тяжесть гидроудара пришлась на левое крыло здания, замороженного в момент взрывного распада – кристально чистый лед насквозь просвечивался рассветным солнцем. Конкуренты оказались первоклассными мастерами, опередившими Сокадис, досадно задержавшуюся из-за команды настоящих шиноби из Киригакуре. Искусное владение катондзюцу категорически запрещено светить, потому все с пониманием приняли решение отступить и хоть что-то нужное поиметь в сложившемся хаосе. Порт между тем продолжали сотрясать взрывы, утренний туман сменился едкой и вонючей гарью. Утро не задалось у всего портового городка. Мимоходом Какаши отметил, что в городе веселятся двое смутно знакомых шиноби из Кири. Более крупный то и дело строгал партии «Мизу Буншин», подлавливающих шиноби с протекторами Ивагакуре на мощное ниндзюцу «Суйтон: Суйрубен», в которое они превращались, следом замерзая и создавая ледяные сосульки, что в совокупности повышало уровень ниндзюцу на одну ступень. Этот джонин из Кири часто делал из воды похожую на волну стену, мгновением позже замораживаемую, тем самым успешно противостоя дальним атакам каменными снарядами. Передвигался он по льду, трескавшемуся, но не пропускающему каменные иглы. Его тяжелые и меткие кулаки, словно ореховую скорлупу, дробили каменные доспехи и черепа с грудными клетками под ними. Широкая белозубая улыбка озаряла лицо каждый раз, когда очередная замешкавшаяся жертва оказывалась в драконьей пасти из воды дзюцу «Хьётон: Суишу Горгон», голова мгновением позже замерзала и самоубийственно ударялась о складское здание или мостовую, разбиваясь и насмерть расшибая улов. Менее рослый часто скользил по ледовой глади и скупо пританцовывал, ловко уходя от атак – наметанный глаз Какаши сразу распознал, что никакими чудесными уклонениями и оскальзываниями в последний момент тут и не пахнет. Изо рта второго смутно знакомого джонина Кири почти нескончаемым потоком летели ледяные стрелы «Суитон: Рекку Суёдеки». Периодически особо назойливые шиноби из его противников замирали, с них спадал каменный доспех, а следом они валились замертво, пронзенные в трех-пяти местах прозрачными ледышками. Так ему вспомоществовало гендзюцу. Однако какого же было удивление всей команды, когда все четверо ниндзя, перелезших подозрительно тихий двор южной крепости, совершенно неожиданно и одновременно после приземления во внутреннем дворе вляпались в область воздействия поразительного гендзюцу, отправившего их всех к завораживающим по красоте и реалистичности коралловым рифам. Тысячи радужных рыб самых фантастических форм и размеров гипнотизировали своим медленным замысловатым танцем жизни. Кто-то за кем-то охотился, кто-то плавал косяком, кто-то объедал кораллы, кто-то попадался в пасти псевдокораллов, кого-то резали клешни крабов, кото-то натыкали иглы. Сами ниндзя представали широколистными водорослями, в которые тыкались медузы и о которые чесали бока мелкие пузатые рыбешки. Обилие информации перегружало мозг, а сила воздействия не давала сбросить гендзюцу – у водорослей нет кистей и рта, только два десятка корешков. Однако из ряда ощущений Какаши выбивалась пульсирующая боль, отдающаяся из плеча во всем теле, а так же мелкие мурашки, вдруг забегавшие под кожей, причем часть из них целенаправленно стекла к пальцам ног, исчезнув так, будто сбежала на волю. *** Саске - Отец, когда мы отправимся по лоскутам в поисках фениксов? – Сразу спросил юноша, едва оказался на изнанке Эдема. - Ты ведь еще неделю назад закончил с энергоустановкой… - Ты, - поправил его мелодичный голос, пролившийся откуда-то сверху. - Уже после заключения контракта мы вместе поищем там, гм, ничейные руины древних машин, - собою капнул сверху говоривший, быстро собравшись из студенистой кляксы в знакомую фигуру. – Пока еще мне имеет смысл прятаться в тени контрактника, коим ты пока не являешься, как Наруто или Джирайя. - Хорошо, - спокойно кивнул юноша. – Тогда не поделишься причиной, из-за которой ты так этой ночью всполошился? - Джуби и Морьё. Тело и Разум. Если бы не Наруто, наконец-то открывший мое послание, спрятанное в его ментальном теле, сиречь памяти, никогда бы не подумал, что Джуби и Морьё это ставшие самостоятельными части некогда одного целого, по аналогии с Кьюби. О Морьё я и не знал доселе, а о его связи с Джуби выяснил только что, осторожно подобравшись в астрале к носителям его чакры, очень, надо сказать, специфической и для меня узнаваемой. - Гн? Что за послание? – Спросив несколько резче, чем ожидал от себя. - О том, какими способами его улучшенный геном можно взломать и приживить стороннему шиноби. - Значит, Наруто скоро окажется в дерьмовой ситуации и позовет меня в самый последний момент… - задумчиво сказал Саске, закусив нижнюю губу. Он не был вуайеристом, носители фуинтатушек-трискеле сканировались им на общих основаниях, попадая в постоянно отслеживаемый им семидесятиметровый радиус. Саске, будучи в Эдеме, постоянно держал зафиксированной всю сферу летающего острова, вынужденно научившись отслеживать только месторасположение «точек» на внутренней «карте», в последние месяцы целенаправленно учась фильтровать поток данных по уровню чакры, возрастной и половой принадлежности. С кими Саске в последние месяцы изредка общался мысленными диалогами, стараясь создать иллюзию личной встречи. Состояние Наруто и его чувства предстанут во всей полноте лишь в критической ситуации, пока не случавшейся ни разу (сие справедливо для всех, имеющих трискель на затылке), так что Саске знал только то, что Наруто сам ему рассказывал. Насколько Саске понял, у его побратима длился период самости, когда все хочется сделать самому даже с пониманием наносимого себе же вреда. Аж Суфлайс заметил, что дядя приходит в Эдем зажатым и грустным, как тут раскрепощается и веселеет, как на миг проскакивает нежелание возвращаться, но преодолевается непреклонной решимостью. Саске не знал, как оказать Наруто поддержку таким образом, чтобы у того не возникло чувство должника, ущербности или беспомощности. Его друг до двенадцати лет жил один, отвечая сам за себя, потом все переменилось, он оказался под колпаком неусыпного надзора. Сейчас Наруто вновь вышел в свободное плаванье и хочет убедиться, что сам может справляться с жизненными неурядицами и даже противостоять штормам, а не висеть на шее у обретенных друзей и родственников, что он не зря прошел ад тренировок. – Каковы твои планы, Солеан? - Подобные могущественные существа трудно уничтожимы. Поистине мировая фраза «разделяй и властвуй», но для меня в данном случае целое значимее и нужнее частей. Я пока в раздумьях, но все больше склоняюсь к мысли о своем прямом невмешательстве в этой ситуации – меня беспокоит Хидан и сила, которую он представляет. Так что я пас и тебе настоятельно советую пока с ним не встречаться. - Он оскорбился, попав в устроенную тобой в Цуйон ловушку, и теперь целенаправленно будет искать нас? – После паузы и шевеления извилинами спросил Саске, справедливо заподозрив коварство отца по отношению к Акацки, которые должны были обязательно заинтересоваться горой. Юноша не торопился с обвинительными суждениями – глупо и чревато. - Верно. Домыслишь про ловушку? – С интересом глянув на сына, спросил Солеан. Они оба неспешно наворачивали круг вокруг серого изнаночного Колоса. В Эдеме рассветы ранние, но Саске после бурного секса с Карин успел выспаться за три часа, прекрасно отдохнув во время медитации в своем внутреннем мире, там же он успел разобрать успехи и неудачи детей, подумать над наказаниями за ожидающиеся провинности и спланировать день. Да только планы пришлось корректировать, едва он проснулся. Кстати, после возвращения отца из Мьёбокузана Саске использовал рассветы и закаты для восполняющего впитывания сенчакры. Раньше он отдавал все свое, а теперь ему самому не хватает. Днем он тратится на клонов для детей и поддержание своей формы. Ночью чакра уходит на чудовищно энергозатратное обдумывание. Оказывается не так-то просто воспитывать! Все характеры уже проклевываются, увлечения формируются. Чуть не то слово или жест, как неминуемо возникает детская обида или ревность. Отец-то один, каждому хочется выделиться и обратить на себя его внимание, внимание именно оригинала, больше всего возюкающегося с маленькими огнеопасными фениксами. Вот Саске и тратил чакру на мыслительную деятельность, чтобы и не чокнуться, и дело спорилось. В детях он души не чаял, ради них стараясь быть отличным родителем, воспитателем и главой клана, при этом оставаясь взрослым мужчиной со своими интересами. - Высота Цуйон получилась недостаточной для круглогодичного стояния с ледяной шапкой из-за жаркого дыхания песков. Первая ловушка должна была вытянуть чакру для роста горы. Думаю, второй подвох… состоял в том… чтобы избавить Цуйон от демонических эманаций, пропитавших ее… а это прорва энергии. Сперва забрал, затем сторицей вернул. Я верно мыслю? - Да. И в ходе обоих подходов смертельных исходов не зафиксировано. Понимаешь, о чем это говорит? - Конечно, - согласно кивая. – Акацки ни в коем случае нельзя недооценивать. - Вот что, отправь всех генинов в Ю-но-Куни, пусть в качестве поощрения всем составом еще раз шумно отпразднуют на горячих источниках этой страны недавнее возвращение из Мьёбокузан и по своему усмотрению проведут там время до нового года, не дробясь мельче команд. Хидан из этой страны, культ Джашина тоже. Думаю, новости с родины привлекут туда жреца темного бога. - Ясно, - ответил Саске, вздохом и тоном намекая на продолжение. - Хех, хочешь раскрытия моего гамбита? Тогда встречный вопрос – кто для тебя Итачи? – Эхо музыкального «чи» зашелестело средь серых красок изнанки. - Не в бровь, а в глаз… - выдохнул осунувшийся Саске и зажмурился, замерев на месте. – Незнакомец из детства, - отвечая через застрявший в горле ком. – Брат, убийца, предатель, инструмент… Слишком многозначен и ничего не значит… Итачи противоречие между человеком и фениксом, - твердо подытожил Саске, взяв себя в руки. - А Коноха? - Эх… - горестно вздохнул Саске, у которого в голове вертелись детские игрушки и затейливые обучающие игры с гладкими и шершавыми цветными кандзи из разных материалов, а отнюдь не тяжелые и трудные для восприятия мысли. – Я давал торжественную клятву при поступлении в АШК и присягу при получении документов генина. Эти скрепленные лишь идеологией слова для меня пусты. Коноха место моего рождения, рос я в своем квартале, в Эдеме. Я скучал по деревне ровно до того момента, как заметил взгляды ее населения, обращенные к нам в… тот осенний день. В Кумо и Суне было совершенно иначе! Коноха не моя лямка и головная боль. - Подумай до заката, сын, что Коноха может значить для Итачи и каковы могут быть приемлемые для тебя варианты разрешения противоречия. Я все обмозгую и поделюсь результатами после заката. Готовься, следующую ночь и завтрашнее утро ты точно проведешь вне Эдема, с Карин я сейчас договорюсь в ее сне. - Не беспокойся, отец, с женой я сам все улажу, - сказал Саске, застенчиво поджав губы не ухмылку Солеана. Разразится скандал и все такое, главное чтоб без свидетелей. День прошел в заботах и раздумьях. За время любования спящей Карин пришла решимость встретиться с Итачи, это стало аргументом, без всяких возражений принятым Карин, знавшей о больном месте мужа. Раз Солеан о нем заговорил, значит, возможна встреча, естественно, разнопланово продуктивная. Саске маятник, в думах об Итачи колеблющийся из крайности в крайность. Встреча полна неопределенности: увеличится амплитуда, али замрет язычок? Он и сам не знал, чего ждет и хочет от встречи. На эмоциональное состояние отца среагировали чуткие дети, добавив хлопот. День получился изматывающе насыщенным. Применив додзюцу «Камуи», Саске переместился на Пик Сенвайта, откуда стартовал его полет, за осень доведенный до совершенства. Саске отказался от «Футон: Летчик» в силу громадного расхода чакры, воспользовавшись чакроэффективной техникой парения в воздухе «Нинпо: Левитация». Как феникс, он первым делом научился сливаться с Хи, чувствуя живой огонь на расстоянии приблизительно семи километров без всякой фиксации спирасиэсом большого радиуса. Излучаемое телами тепло Саске своим додзюцу давно видел, а теперь глубже чувствовал всякие свечи, фонари, печи, камины, получив возможность управлять пламенем в среднем радиусе вокруг себя. Впрочем, слияние слишком громко сказано. Пока Наруто тренировал режим слияния в Курамой и жабами, Саске тоже серьезно подтягивал себя, но без фанатизма и спешки. Он любил детей, кими и полеты, но элемент Казе (второй элемент для репетиции перед слиянием) просто был следующим по кругу. Саске решил действовать по спирали, углубляясь с каждым витком, а не зацикливаться на чем-то одном, доводя до совершенства – в данном случае правильнее соблюдать баланс и действовать именно таким образом. Впереди ждут способности риннегана как додзюцу, от которого произошел спирасиэс. А пока Хи с Казе, на которые ушло неприлично мало времени из-за природы Саске, любви к полетам, желанию радовать детей и сделать новогодний подарок Наруто. «Нинпо: Левитация» это дзюцу “C”-ранга, вся заковырка которого в умении придать циркулирующей в организме чакре особое состояние, отменяющее гравитацию для тела. Движение в этом случае производится выбросами чакры из тенкецу, что обычному ниндзя проще всего делать ступнями и кистями. Самое приятное в том, что это особое состояние чакры способно легко передаваться другим так же, как может передаваться чакра. Саске научился как абсорбировать чужую чакру в свою, так и совершать обратное, делясь своей чакрой, без отторжения принимаемой стороной. При должном умении и желании можно обойтись простым касанием, как бы передавая частоту колебаний (это пример, описание достигнутого состояния гораздо сложнее). Скопировать состояние тождественно копированию формы дзюцу, как в случае с «Расенганом», или умению ходить по листве - тут мало умения видеть конечный результат. Тот быстро просечет фишку этой техники, кто продолжительное время пребывал в свободном полете. Саске уже знал, что Наруто внимательно выслушает его объяснения, пару раз сбросит результат массового теневого клонирования с трех-пяти километров и научится левитации. Юноша гордился собой – с «Нинпо: Левитация» он достиг успеха сам, без помощи отца, который только сегодня после заката подсказал аэродинамическую форму для воздушного щита, позволяющего лететь со сверхзвуковыми скоростями без распространения ударной волны и прочих негативных эффектов, препятствующих развитию сверхзвуковой скорости. В случае с «Шуншин» все это сглаживает облако чакры, в котором передвигается пользователь дзюцу. Обо всем этом и не только он думал, летя через залив к указанному Солеаном портовому городку, в котором ни разу в жизни не был. Использовать «Камуи» для телепортации по чужим образам того или иного места он еще не умел, как в ипостаси феникса не умел толком шифроваться (так порой называл отец маскировку). Городок подковой разлегся в уютной бухте. Пляж перед мысом с отвесными стенами на севере, пристани с пологого юга, по центру симпатичная набережная. Серые цилиндры домов со ступенчатыми крышами это городской стиль страны Земли. В этом порту он сочетался с каменными коробками складских и торговых помещений с черепичными крышами под классику. Холодный климат северных широт сглаживали теплые океанические течения, которые всю зиму здесь не давали лечь снегу. Стояла ночь, немногочисленные уличные фонари чертили четкие линии главных улиц и дворы зажиточных граждан. Саске использовал свою версию «Тотон» без боязни, что собой загородит месяц или звезды ввиду малочисленности облаков, под которыми он совершал свой первый в жизни сверхзвуковой полет, прямо таки захватывающий дух! Только наличие двух потоков сознания позволяло лететь трезво – второй поток изобретал ниндзюцу «Футон: доспех». Летел Саске специально мимо пункта назначения, вираж над населенным пунктом он с комфортом совершал уже на скорости всего менее сотни километров в час с примененным «Футон: доспех», основанным на показанном Солеаном дзюцу. Приземляющийся над пляжем Саске тешил себя мыслью, что остался невидимым для всякого рода сенсоров. Сохранив в памяти образ местности для последующего посещения посредством додзюцу «Камуи», незванный гость со всей осторожностью переместился на верхнюю ступеньку крыши городской ратуши и запечатлел семикилометровый радиус, начав в легком трансе обрабатывать поступившую информацию. В городе Саске насчитал три команды генинов скрытого Камня под руководством шиноби уровня чюнин. Один чюнин бодрствует в ратуше, другой спит дома с женой – оба в летах. Итого девять генинов в возрасте около четырнадцати лет и пять чюнинов с разбросом от девятнадцати до пятидесяти лет. «Не густо» - подумал Саске, неохотно начав увеличивать детализацию восприятия после того, как создал клона-стража, ибо дотошный анализ требовал колоссальной концентрации и напряжения обоих потоков сознания. Саске поморщился, в голове вспыхнули картины домашней идиллии и насилия, стычка подзаборной шантрапы, гуляние в кабаре и ночные возлияния в двух питейных заведениях низкого пошиба. В основной массе заминированный город мирно спал. У Саске ёкнуло сердце от созерцания огромного числа самых разнообразных ловушек, среди коих не встречалось академической халтуры на вроде растяжек поперек улицы. Мешанина была такая, что Саске с великим трудом выделил три разных почерка, а о последствиях срабатывания он вообще предпочел не думать, ужаснувшись судьбе ни о чем не подозревающих обывателей. Горечь охватила Саске, узнавшего наплечные фуиндзюцу АНБУ, памятные по последнему посещению Конохи – он их опознал по специфическому рисунку печати. Принципы действия активного режима он выявил следующие: блокировка всех тенкецу, минимизация выработки чакры, кожный покров в качестве экрана с легким гендзюцу внушения отсутствия системы циркуляции чакры. Против главной ветви клана Хьюга все эти ухищрения тщетны. Саске, как ему показалось, быстро понял суть и, приноровившись, опознал действующие схожим образом еще четыре типа нательных фуиндзюцу. По символике печатей легко догадаться, кто есть кто: четверо из Листа, шестеро из Облака, двенадцать из Тумана, двое из Песка, двадцать четыре из Камня. Горечь сменилась облегчением. Саске не успел окунуться во всю суровую реальность жизненного уклада рядового шиноби. Он видел кровь и убивал по заслугам, но… Тут ему стало еще горше от осознания того факта, что хотя от личного валяния в грязи он как бы огражден, но по его воле и в его интересах исполнители будут жертвовать мирным населением, причем в больших количествах. Саске слишком прикипел к мирной и семейной жизни Эдема, многое из АШК за неиспользованием подзабылось, а зря. Раскисший шиноби волевым усилием собрался и поднапрягся, откладывая в памяти устройство ловушек, дабы в будущем разобраться с ними. Еще у него возникли справедливые вопросы к Солеану про оснащение полигона в Эдеме, где ловушки блистали академическим примитивизмом. Три барьерные сферы окружали подозрительные особняки аристократов, исключая нутро из области видимости сенсоров, но не Саске, ориентирующегося визуально и по источникам тепла. Маловато для детальной рекогносцировки. «Кеккай: Щель» - парящий замаскированный Саске проник в северное поместье, из трех более грозно выглядящее. Он упустил группу, что во время его виража над городом входила в западное поместье. Он упустил отряд, что вошел в южное поместье, пока кис. Под самый рассвет подошел обоз к третьему поместью, на сей раз Саске не упустил момент. Обилие барьеров впечатляло, почти как в резиденции райкаге. Саске уловил главное – момент передачи груза. Пулеметы. Саске достаточно легко определил их элегантный принцип работы, вспомнив свой пионерский галстук - кто-то догадался в военных целях использовать утечки чакры из печати на тканевой основе. Ствол толщиной в запястье покрыт рунами, создающими по всей полуметровой длине идеальный цилиндрический барьер скользящего типа. Трубка обернута в удобный для держания кожух, прячущий печать. У приклада утолщение, предназначенное для формирования пули прямо в стволе. Цилиндрический барьер чуть меньшего диаметра венчает конусовидный барьер, общая длина пули десять сантиметров, длина носика это меньшая часть золотого сечения. Как только давление подающейся чакры Цучи превысит заданный порог, конусный барьер лопается, тем самым прекращая формирование пули и активируя барьер по всей длине дула. Торец представляет собой катушку, в которой запечатывается дотон, и сердечник с запечатанным бакутоном, все это прикрывает односторонний барьер. Как только пуля готова, впрыскивается порция взрывоопасной чакры, неминуемая детонация которой выталкивает каменную пулю – происходит выстрел. Кроме пули никаких иных движущихся элементов нет. Основная заковырка в чакре со свойством Бакухатсу. Саске знал только о Дейдаре как о носителе Кеккей Генкай с этим свойством. Кончится запечатанная чакра – пулемет перестанет работать. Саске знал о мастере фуиндзюцу Сасори Красных Песков, отец которого был из клана Узумаки, а мать потомственная Нкьёуцу. Еще одна сложность в запечатывании правильной типизированной чакры, чтобы при контролируемых утечках формировалась крепкая каменная порода - это задается ручными печатями. С учетом тайдзюцу отдачу можно смело игнорировать. Учитывая, что генин способен создавать порядка десятка кубометров камня, а скорострельность по большей части зависит от умения быстро обращаться с фуиндзюцу, то потенциал пулемета колоссальный. Одно хорошо – фуин-агрегат штучного производства, ручная работа. Саске судил по разнокалиберности пулеметов, среди коих не сыскалось двух одинаковых, что было бы типичным при конвейерном производстве составных деталей (хотя бы того же ствола или приклада). Саске из разговоров с Наруто знал, что АШК сильно изменилась, что там теперь преподают кюдзюцу, искусство стрельбы из лука, к которому у прежних выпусков намеренно сформировали предвзятое отношение. Пулемет ультимативный ответ лучникам и арбалетчикам. Дальше, скорострельнее, смертоноснее, легче в освоении и применении. А ведь это только первые и несовершенные образцы! Что будет, когда печати объединят в единую систему, так же сделав еще и удобные сменные кассеты с тремя видами чакры?! Даже кухарка из такого устройства сможет стрелять, тупо в упор наставив дуло и жмакая спусковой крючок! Саске ужаснулся перспективе будущих войн, когда всех ниндзя их же оружием истребят простые люди. Вернувшись к первостепенной задаче, Саске тщательно просветил сканирующим лучом особняк-крепость, для чего пришлось убрать привязку спирсасиэса к семикилометровому радиусу, охватывающему несчастный городок. При таком подходе анализировалось больше параметров, чем перекрывали барьеры, к которым Саске быстро подстраивался, начиная видеть сквозь них. Он насчитал несколько десятков напряженных шиноби с минимальным рангом чюнин – это он брал средние показатели, измеренные во время первого этапа экзамена на звание чюнина. Искомой цели среди них не оказалось. Один клон остался на ратуше, второго клона Саске создал тут. Когда на городок наполз молочный туман, Саске переместился на крышу башенки западного поместья. Успех пришел одновременно с началом внезапной атаки неизвестных шиноби – бинго! Юноша не на шутку разволновался, узнав характерные особенности строения додзюцу Шаринган. Сердце забилось чаще от озарения. Сложились воедино факты: извлеченный Шаринган у Какаши, состояние возвращенного Какаши, некогда сказанные ему наедине слова о желании изменить проклятое додзюцу, лицезрение измененного Вечного Мангекё Шарингана. Итачи по-своему воплотил желание Саске, а это значит, что у них есть реальный шанс заново узнать друг друга и с чистого листа построить нормальные взаимоотношения. Присмотревшись повнимательнее, Саске успокоился – цель еще не запеленгована. В городе лишь трупные сосуды для чакры да водяные клоны, настоящего Итачи среди них нет. Попутно выяснилось, что он по-прежнему действует в паре с той акулой, Кисаме, правда, на данный момент они оба орудуют инкогнито под личиной шиноби селения, скрытого в Тумане. Отвратительное дзюцу, используемое этой парой, не испортило настроя юноши, сделавшего заметку в памяти и о новом, ледяном характере чакры обоих. Подготовленное сканирование особняка не понадобилось – уничтожено ядро системы безопасности, все барьеры рухнули разом. В семидесятиметровую сферу видимости попало еще несколько клонов, а вот уже дальше автономный барьер, закрывающий часть подземелий. Создав еще двух клонов при помощи «Нинпо спирасиэс: Хокаге Буншин но Дзюцу» и отправив одного из них к третьему особняку-крепости, Саске юркнул в мини-измерение, где обернулся в технику «Нинпо энтон: мерцающий доспех», отличающуюся от прежнего варианта отсутствием видимых обычным глазом эффектов, кроме чуть светящейся кожи. В зеркале с чакропроводящей амальгамой отражался человекоподобный сгусток плотного солнечного пламени, режущего взгляд своими переливами. Все это прикрыл «Нинпо кеккай футон: доспех», экранировав излучаемую мощь в десяти сантиметрах от тела, отчего вышедший прямо в подземелье Саске визуально стоял на воздухе. В доспехах «Сусаноо» Саске по-прежнему не мог использовать ниндзюцу, потому отказался от них, а совсем без защиты глупо являться. От официального хаори Саске отказался, а вот все остальное из одежды осталось прежним: свободные штаны и перевязанное широким поясом кимоно на голый торс. В Эдеме он везде привык ходить босым, но здесь и сейчас обулся. Режим отшельника Саске решил использовать в случае крайней нужды, умея переходить в него мгновенно. Пропустив коридоры, повороты, лестницы и двери, юноша переместился сразу к тому коридору, где был край стационарного барьерного дзюцу. След в каменном, мрачном, подземном и неосвещенном лабиринте нашелся легко, осколки замороженных шиноби щедро застилали пол – это не смогло смутить обуздавшего себя Саске, воспарившего над хрустящими ледышками. Монументальные двери хранилища охранял широкоплечий клон спутника Итачи, следы взлома отсутствовали – это о многом говорило. Юноша первым заметил охранника, однотонный спирасиэс, активированный почти на полную мощь, легко заключил клона в гендзюцу, заставив не обращать внимания конкретно на Саске и его действия. Сосредоточившись, юноша осторожно под потолком просканировал створом луча внутреннюю планировку. Параллелепипед оказался самим собой – одна большая зала со стендами под самый потолок и поверхностями, испещренными и обклеенными фуиндзюцу защитного характера. Свет, по всей видимости, шел от потолочных энергокристаллов, заполненных чакрой. Хранилище северного особняка исполнено в таком же стиле, кстати. Не мудрствуя лукаво, Саске, облекшийся равнодушным достоинством, воспользовался единожды засвеченной формой застежки-молнии, применив «Кеккай: Щель» прямо по центру дверей и оставив дзюцу в активном состоянии. В городе в этот момент велись открытые столкновения, группа из Конохи прорывалась как раз в этот самый особняк. Вместо пулеметов здесь обнаружились малочисленные стопки слитков драгоценных металлов и горки драгоценных кристаллов, лично сваливаемые Итачи и Кисаме на примечательный ковер в центре просторного хранилища. Держатели доспехов и оружия пустовали. Чем еще заниматься нукенину, как не грабежом и разбоем? - Займемся прелюдией или сразу к делу? – Произнес чакрой Саске, легко уйдя с траектории полета сосульки, уничтожившей клона за щелью. - Кисаме, - резковато одернул напарника застывший на месте Итачи. Упомянутый расплылся в фирменной улыбке, призвав двух акульих клонов и в шесть рук начав опустошать хранилище. – Здравствуй, Саске, давно не виделись… - Мы впервые встречаемся, Итачи-сан, Кисаме-сан, - приветственно кивая головой. Глаза между тем продирались сквозь препоны, силясь рассмотреть изменения в додзюцу. Никакого внешнего вмешательства – еще чего не хватало! Оба доспеха Саске намеренно снял, дабы додзюцу Итачи могло распознавать правду. - Кими, я люблю тебя… - робкая улыбка озарила неподвижное лицо с пронзительными синими глазами с огненно-оранжевым узором Вечного Мангекё Шарингана. Прикрытие со своих глаз он сам убрал, давая их рассмотреть, как бы гордясь и хвастаясь, как бы спрашивая… - Вы обознались, Итачи-сан, - держа себя в узде, холодно промолвил Саске, отметив ускорение потока времени в отдельно взятом помещении. Спирасиэс скопировал прием Итачи, которым он изменял ход времени. В этом помещении бесполезно держать семи километровый и семидесяти метровый радиусы, настал редкий момент, когда Саске отслеживал лишь малую сферу ближнего радиуса. Потому высвободившиеся ресурсы мозга, привыкшего пахать без продыху, ринулись вникать в суть манипуляций со временем в яви – во внутреннем мире Саске без труда проворачивал этот трюк, иногда получалось в мини-измерении. Солеан часто игрался со временем. Скорый успех, по сути, был гарантирован. Все лишние эмоции оттянул на себя второй поток сознания, спрятавшийся за первым, выставленным напоказ – выработанное умение позволяло навести мосты со всеми луарцами. Саске хотел показаться максимально чужим, ведь ВМШ измененной внешностью практически нереально обмануть без изменений внутреннего содержания. – Вы лично уничтожили личность своего любимого кими, - без паузы продолжил говорить Саске. - Третий хокаге на руинах его подсознанья поставил рунический монумент лояльности. Его приспешник, исполняющий роль плохиша, вколол психотропные препараты, прививающие наркозависимость и подавляющие мозговую деятельность. Ирьёнины, пока он лежал под «Цукуёми», давали подавители и активаторы генома, препараты стерилизующие, ослабляющие иммунитет и истончающие систему циркуляции чакры. Через год после вас клан Хьюга под гипнозом Собаки и без анестезии взял пробы всех тканей, намеренно повредив чакрой канальца в мошонке. Через месяц после этого Учиха Саске умер, задохнувшись в защищенной комнате с плитой Рикудо. - Не может быть… - сложились в слова дрогнувшие губы. По мере повествования робкая улыбка сходила с каменеющего лица, а под конец Итачи применил «Цукуёми», желая дознаться до всей правды. Золото и синь встретились, перемешавшись. Один поток сознания Саске целиком блокировал сознание Итачи. Он изначально взял высокий темп фехтования иллюзиями, дабы избежать вопросов, на которые его подсознательная реакция послужит вернейшим ответом, ведь теперь у каждого потока сознания свой собеседник в своем мире. - Кисаме-сан, перейдем к делу, - несколько натужно произнес Саске, не прерывая зрительного контакта с вертящимся додзюцу Итачи. Спирасиэс мог легко скинуть гендзюцу, но Итачи стал неадекватным и агрессивным, в ход могло пойти что-нибудь убойное. - Вы смогли победить Итачи-аники в гендзюцу, Луара Саске? – Оскалился оригинал. - Джуби и Морьё части одного целого, - выдал юноша, не вежливо проигнорировав вопрос. Акула сделал три шага и остановился в метре от застывшей статуи Саске, пока не спешащего показывать степень своей свободы. Круглые белые глазки с крошечным черным зрачком прищурились, впервые за долгое время. – Тело и Разум. Есть заинтересованность в возрождении Дьявола. Рано освобожденного Морьё нельзя запечатать в живом организме. В этом свитке «Фуиндзюцу: Шики Фуджин» и «Хакке но Фуин Шики» с пояснениями изменений для использования с техникой марионеток «Кугутсу но Дзюцу». Сасори-си имеет шанс исполнить свою мечту, договорившись с Шинигами, заодно побудет сосудом Морьё до возрождения Джуби. - А нам не нужен этот ваш Дьявол, Саске-сан, и Джуби возрождать Акацки не собирается, - зловеще ощерилась акулья морда, принявшая свиток. - Ой ли, Кисаме-сан? Насколько мне известно из надежного источника, риннеган некоего Пейна, в миру неучтенный бастард Сенджу Нагато, принадлежит Учиха Мадаре, безвылазно влачащему существование на границе жизни и смерти в своем личном мини-измерении. Учиха Обито его фигура, Зецу его креатура. У них у всех разные цели. - Какие любопытные вещи, - гортанным тоном. По глазам не понять, но спирасиэс видел его напряженность и необычайную внутреннюю собранность. – Не расскажите, Саске-сан, что за источник такой всезнающий? – Он придерживался ранее взятой манере речи, уважая за одно то, что Итачи блокирован, а Саске вот треплется. - Каких только дзюцу на свете не бывает? – Туманно проговорил Саске, с трудом удерживающий распаляющегося Итачи, начавшего проламываться ради выяснения всех обстоятельств рассказанного. Второй поток в мире «Цукуёми» принял ипостась феникса, тем самым доказывая, что он не является Учиха Саске. Появись он в человеческом обличье, реакция Итачи кардинально отличалась бы. Но Луара Саске хотел строить новые взаимоотношения исходя из новых реалий, потому в таком ключе подал свой секрет, не раскрывая всей тайны. Он понимал идеалистичность своего желания, ведь память о семейной жизни из прошлого сохранилась у обоих братьев, по разным причинам отказавшихся от клана и фамилии Учиха, от крови… Для Саске признание Итачи родным братом означало признание себя Учиха, именно так и никак иначе. Переродившись фениксом в девять с лишним лет, Саске освободился ото всех прежних связей – у него всего-то одна оставалась. Саске осознавал, что таким образом пытается отделить убийцу и предателя в отдельную независимую личность. Ох, если бы так было на самом деле! Но зверство совершил именно Итачи, а не кто-то третий, безымянный. Им обоим не избежать знаний из прошлого, это непреложный факт, иначе они будут уже не они, ведь оба живут, исходя из этих воспоминаний, участвующих в формировании личностей. Саске высоко оценил поступок Итачи, изменившего додзюцу – он не сомневался в смысле поправок. А вот примет ли Итачи поданную ему неприглядную правду? Захочет ли общаться с чистой страницы? Какую роль себе отведет с тем учетом, что в клане Луара ему нет и не будет места? Они оба знали историю Сенджу и Учиха, не повторится ли между бывшими братьями то же самое? А главное в том, что клан Луара никогда не заключит с Итачи и его потомками с додзюцу Шаринган союзного договора (как и с Хьюга в общем-то), что Итачи никогда не сможет основать свой род в клане Узумаки (как и Хьюга в общем-то). Сможет ли Итачи предать забвению шаринган? А нужно ли его хоронить? Вопросы, вопросы, вопросы… Без ответов. - Кисаме-сан, мир во всем мире это утопия. Людям свойственны страсти и парадоксы, такова человеческая природа. Подумайте, разве не в качестве пресловутой дубинки Рикудо создал шиноби, а шиноби создали джинчурики? В чьих руках окажется дубинка Акацки, во имя чего и в угоду кому она будет служить? – Озвучивал Саске философские вопросы, которые сам себе задавал. - Всего хорошего… Саске проигрывал битву иллюзий, сказывался малый боевой опыт. Объединив два потока сознания, Саске сдернул вращением спиралей глаз мир «Цукуёми», словно на палку намотав лесную паутину. Ему ничего, а не ожидавший подобного финта Итачи вырубился. В этом помог оглушающий импульс, вдаривший прямо по мозгам в момент дезориентации. Это дзюцу заслуга полигона Эдема, где одно из учебных пособий, бывших оперативников Корня, из клана Яманака. - Стоять, убью!!! – Тут же на падение напарника отреагировал Кисаме. Саске ловко опередил его, выскочив из своей щели и отменив дзюцу – дверь изнутри тотчас же сотряс таранный удар, оставивший выпуклый отпечаток. Сделав замену с клоном на крыше, Саске сохранил козырь, «Камуи». Вымороженный клон взорвался без сотрясения земли, что говорило о силе Кисаме, сдержавшего высвобожденную мощь, правда, с катастрофическими последствиями для особняка, вмороженного в лед. Саске отметил, что, оказывается, техника «Мизукаге Буншин но Дзюцу» не ему одному известна, и что те двое, что пока еще орудуют на складах, не имеют связи с оригиналами и разновидностями их клонов. Проанализировать встречу юноша не успел, опознав среди конохцев Хатаке Какаши, команда которого не смогла столь же ловко внедриться, как Итачи с Кисаме – ну оно и не удивительно, с Вечным Мангекё Шаринганом эта задачка из разряда два плюс два равно четыре. Воспользоваться заготовкой релаксационного гендзюцу Саске побудило состояние спутницы бывшего опекуна – дети святое. Южный особняк погрузился в коралловые рифы, разумные стали растениями, омываемыми теплыми течениями. Все попытки сбросить наваждение натыкались на бешено вращающиеся спирали спирасиэс, скатываясь с гендзюцу, как с гуся вода. Клон уже выяснил про какие-то важные документы, хранящиеся в этой южной крепости-особняке. --- Карин-химэ, помоги, пожалуйста, спасти эмбрион от яда. --- ***! Через три минуты буду готова, время терпит? --- Я верю в тебя… --- ******! – Цветасто выругалась по мысленному каналу жена, покрыв неродивого и во что-то влипшего мужа ботаническими терминами в нецензурных сочетаниях. Саске виновато потупился, покраснев. -- Солеан, переправь ко мне Карин, пожалуйста, когда она будет готова. -- Сделаю, Саске. - Хотел было ехидно сказать, что лучше поздно, чем никогда, и поздравить, но вам впору посочувствовать, Собака-сан и, полагаю, Стриж-сан? Ага, - грустно проговорил усатый морской дракон с длинным змееподобным телом и заумной мордой. Такой образ взял Саске, «подплыв» к «водорослям» одного из сортов морской капусты. – Только та ирьёнин, что истинная и верная слуга своего отечества, способна своего почти трехнедельного эмбриона подвергнуть риску стать выкидышем с последующим бесплодием. Глупый риск, но понимаемый, ибо другого шанса может никогда не представиться… Мне жаль вас, Собака-сан и Стриж-сан. Вам будет оказана помощь и с документами, и с эмбрионом… А ваша телесная боль, Собака-сан, оттого, что вы не удосужились перекинуться словечком с Жабой-сама. Я понимаю, что служба бывает превыше всего, но доводить это до абсурда, мучая себя и близких, когда они в вас нуждаются?.. Каждый сам для себя решает, правда, за кого-то делают выбор ментальные закладки или хозяева… Кстати, Собака-сан, а ведь вы могли бы белой чакрой разрезать это гендзюцу… Что ж… сейчас боль прошла, верно? Вы профукали уже данный вам второй шанс, Собака-сан, третьего раза не будет, обещаю, ни с вами, ни с вашими потомками. - Готово, кхасэ, - сказала золотая рыбка с большими и прекрасными красными плавниками. – Но не слишком ли ты загнул, а? – Уперев плавники в боки. – Что скажет твой побратим? - Спасибо, химе. А твой двоюродный брат уже смирился с тем, что ни единой весточки от этого не получил… - Ты заглянул?! - …и по чьей вине так получилось дело десятое, списание на обстоятельства тоже не вариант. По этой теме да, химэ, и передал кое-какие подробности, дав время осмыслить и сформулировать ответ, потому и вынес такой вердикт. Надеюсь, Собака-сан, вы не будете делать глупостей, иначе я возьму грех на душу и лично прерву ваш род. И еще, передайте клану Абураме, что одного приглашения было достаточно, но теперь после настойчивого второго… передайте им, пожалуйста, что после третьего всех их жуков настигнет моровое поветрие. Прощайте… Все правильно, пусть разговор услышали все четверо - пришло время раскрыть родственные связи между Луара и Узумаки. А попытку выследить Эдем с помощью микроскопических жучков следовало пресечь накорню, у Саске от этого пропало всякое желание посещать место, куда столь настойчиво приглашают. Неприязнь к ним спроецировалась от Нара Шикамару, не пустившего Наруто повидаться с Ёшаной и Шикавой, Шиёной и Шакимом, которым Саске хотел опосредованно передать свои гостинцы. А ведь оба клана богатеют, пожиная плоды чужих идей, а наследники обоих кланов некогда дружили с Саске. Еще глава клана Луара счел нужным раскрыть часть последствий нарушения мирного договора, ведь гендзюцу «Коралловый Риф» не боевое, создано в помощь, а Какаши стремился разрушить его и убить автора. Зависнув над облаками, Саске проследил, как АНБУ из Конохи, вырубив своего командира, совершили стремительную пробежку до видневшегося на горизонте корабля, отчалившего под покровом тумана. Позже луарцы, пребывавшие в Ю-но-Куни, перескажут народную молву о паруснике, феерично взорвавшемся при заходе в гавань. Как только четверка ступила на воды океана, с несколькими ранениями миновав ловушки и загонщиков, Саске приказал клону-камикадзе подорвать склад северной крепости. Причем не просто так, а с очернением продукции. При помощи нитей чакры клон единовременно распечатал бакутон и сам взорвался долей секунды позже. Расчет оправдался, второй взрыв сделал первый направленным, отвернув от города. О сражающихся шиноби Саске не думал, желая в меру возможностей обезопасить мирных жителей. Тряхнуло знатно, большинство домов, подгрызенных льдом, сложились карточными домиками (в большинстве своем обыватели еще при первых взрывах попрятались), так же вхолостую сработало большинство ловушек. А еще в щебень разнесло несколько холмов на севере, посекло и сожгло сотни гектаров леса. И потрепало ряды регулярной армии, начавшей сжимать дугу вокруг злополучного городка, где власти устроили большую мышеловку с тухлым сыром (клон добыл и просмотрел документы, в них была откровенная лажа с крупицами прописных истин).