Соседушка

      Выглядывая из окна своего дома, можно разглядеть воистину множество вещей. Ещё больше их можно разглядеть с помощью бинокля… Ну, например, черную кошку перебегающую улицу, что для всех суеверных людей являлось бы самой обсуждаемой новостью за всю эту неделю. Также, можно было увидеть цветы соседки снизу, причем почти все — начиная от фиалок и орхидей, а потом заканчивая геранью и кактусами, размещенных на "недо"внутренней веранде, — а если согнуться и свеситься с перил балкона, можно увидеть и те горшки с запретной травкой, что стояли спрятанные за всем этим остальным. Но рассматривать это все было очень неудобно, да и крайне скучным, если признаваться честно.       Другое дело увидеть задницу соседушки напротив. О, что может быть ещё лучше? И никто точно не скажет, что это дело скучное, да и слыло оно достаточно редким явлением, так что грех не разглядывать ее в свой новый супермощный бинокль? Вот и Уилсон не видел в этом ничего позорного. Разве что соседушка был ещё совсем мальчишкой и глупым подростком. Хотя, в чем собственно и эта проблема? Время сейчас проходит настолько быстро, что и глянуть не успеешь, а тот уже жениться… Хотя нет, фигня все это, уж точно. С такой-то задницей только перед Уилсоном и нужно вертеться! А как ещё иначе? Он уже ее столько раз видел, что полвека назад бы его давно заставили подписать брачный договор, ибо столько раз его задницу даже родная мать не видела.       Возможно, это и было совсем неправильно, но когда комнатка этого соседушки находится прямо напротив твоего балкончика, так ещё и эта дурашка, забывший в очередной раз закрыть окошко своими воздушными белыми занавесками, решил переодеться здесь, а не в ванной, как все нормальные люди… руки сами собой к биноклю тянутся — Уилсона даже нет смысла как-то оправдывать, ведь ответ и так на поверхности — не будь этот милый соседушка слишком сексуальным и молоденьким, то Уилсон бы даже и не заглянул в его окошко, а спокойно бы доедал, как и обычно, свой аппетитный тако. Это он во всем виноват. Этот соседушка, а не Уилсон.       И как только этот очаровательный соседушка прекратит вертеть своей голой аппетитной задницей напротив его балкона, то весь интерес Уилсон испарится, и он тут же сделается самым допропорядочным и законопослушным человеком в стране, уж точно. И Уилсон не в коем случае больше не будет представлять себе ни весь что — то, что очень стыдно осознавать даже ЕМУ. Даже УИЛСОНУ.        Как он всегда хотел сжать эти сладкие мягкие булочки в своих руках, пройдясь по ним грубой россыпью прикосновений. Ощутить эту молочную гладкую кожу у себя под пальцами. Прогнуть до самого конца этого пошлого соседушку, чтобы он застонал от предвкушения, играя своей попкой с его бедрами и пахом. Чтобы он выгнулся в спине, словно кошка, и пока Уилсон будет считать его позвонки своими грубыми пальцами, он должен делать минет своей развратной упругой задницей, проходясь своими булочками по всему огромному стволу Уилсона, задевая каждую венку на члене. Он должен стонать в такие моменты, как последняя шлюшка, умоляя Уилсона помочь ему, приласкать его, позволить ему…       Да, на подобные мысли никто бы точно не скупился, увидев эту великолепную задницу в окне напротив своего балкона. Вот если она бы исчезла из его поля зрения, то он бы точно взял себя в руки…

***

      Звонок в дверь. Примерно минуту длится тишина, затем медленное копошение, и вот уже дверцу открывает этот миловидный соседушка напротив. И самое главное так непонимающе смотрит на Уилсона, словно не знает в чем тут дело. Ах, да как бы не так! Он его выведет на чистую воду! — Здравствуйте, а Вы?.. — Я Ваш сосед. — Что такое? — и смотрит все теми же удивленно-непонятными глазами. — У Вас какая-то жалоба?.. — Да. Увы, и очень серьезная. — Почему? — он быстро моргает, широко распахнув глазенки. — Телевизор слишком громко работает? — Нет. — Вашу машину загородили? У нас нечем… — И снова нет. — А что же тогда? — У меня к Вам вопрос.       Секундная тишина. — Что?.. — Какого хера, скажи… КАКОГО ХЕРА ТЫ ПЕРЕОДЕВАЕШЬСЯ ТЕПЕРЬ В ВАННОЙ, ЗАСРАНЕЦ?!