На далёком-далёком холодном острове в переливающемся оттенками синего озере бегал по песчаному берегу десятилетний мальчик, собирая красивые ракушки любимому дедушке. Тот умирал вслед за матерью, слабел с каждым днём, засыхал травой под палящим пустынным солнцем. Мальчик ничего не мог сделать, разве что долгими вечерами до глубокой ночи читать дедушке сказки, рассуждать за двоих и неустанно следить за медленно вздымавшейся старческой грудью. Отец проживал на материке, пытаясь заработать на пропитание и лекарства, не появляясь на острове по полгода. Единственное исключение было, когда, отмучившись, умерла мать. Мальчик искал у него утешения, но тот с болью отстранился и снова исчез. Отец больше не приезжал совсем, отсылая посылки с одеждой, книгами, лекарствами и деньгами. Слишком сильно напоминал его сын потерянную жену, до боли в сердце, до помутнения рассудком, легче казалось не пересекаться никогда. Мальчик остался наедине с умирающим дедом. Ему было страшно.
Агата размеренным шагом брела в сторону пока ещё незнакомого островитянина — какого-то Пеши за лучшим на острове молоком. Изначально писательница и не думала туда идти, зачем, если есть нормальные магазины, а приболевшей и, в следствии, вредной Мусе наврать по поводу места добычи, однако не удалось. Местные как раз только о Пеше и говорили, что он больно странно произнёс два дня назад непонятный набор карельских слов и больше на публике не появлялся. Как же пройти мимо такой загадки? Непонятный набор карельских слов на этот раз составляли отнюдь не руйю, койру, пиу и пекка, а не менее несвязуемые туули, сеппу, лахью и похьёла. Сердобольные граждане, затыкая громко жаловавшуюся на пропавший сутки назад флюгер у соседки девушку, незамедлительно предоставили перевод: ветер, кузнец, дар и север. Последнее немного удивило, ведь путаница с пеккой, который Пекка, из памяти ещё не выветрилась. Означал ли север — Север, вот в чём вопрос. Естественно, Агата не смогла устоять и тот же час отправилась по нужному адресу. Как назло, погода была отвратительной и словно всеми силами пыталась сдержать женщину от необдуманных поступков, болотами дорожной грязи затягивая её резиновые сапоги, с жалобным чавканьем сдаваясь под её напором. Та останавливаться не собиралась даже в мыслях, Мусе нужно самое лучше молоко на острове, а об остальном по ходу дела договорятся. Однако не только погода оказалась не благосклонна, но и судьбе не на ком шуточки проверять было, и на подходе к нужному дому писательницу нагнал доктор. — А я даже и не сомневался, что найду Вас здесь, — почему он гулял пешком, история умалчивала. Агата даже не взглянула на Павла, продолжая бодро преодолевать тягучие лужи. — Больные закончились? — И Вам здравствуйте, — тот усмехнулся и по привычке подстроился под её шаг, не отставая и не обгоняя. — Сердобольные островитяне отправили меня к Пеше справиться о здоровье, хотя судя по всему, — он двусмысленно кивнул головой в сторону Агаты. — как врач я там могу уже не понадобиться. Женщина усмехнулась, чуть оттягивая лямки извечного рюкзака. Некоторые островитяне всё ещё принимали её за ведьму и непроизвольно шарахались, только завидев на горизонте, безошибочно распознавая силуэт и походку. — Считаете меня предвестником смерти? — Ну не мне же постоянно везёт на трупы, — доктор усмехался, открывая покосившуюся, облезшую, того гляди, дотронешься и окрасишь гниющее дерево кровью, калитку, пропуская писательницу вперёд. — Вы мне льстите. Могла бы Агата убивать одним намерением наведаться кому-то в гости, не поленилась бы и походила по некоторым домам и квартирам. Земля точно нуждалась в освобождении от некоторых индивидов. Павел отвечать не стал, неотрывно следуя за собеседницей. Пеша жил за перелеском за двумя полями, чтобы было где выгуливать коров и коз в любую погоду и далеко не уходить. Впрочем, поговаривали, из деревни он ушёл, вернувшись с первой и последней поездки в город заросший, пугая друзей неестественной мрачностью и до обидного чёрным юмором. Агата бы не рисковала брать у такого типа молоко, кто знал, что там у него на уме, не свихнулся ли; такая резкая перемена в характере. Редкие, уже лишившиеся листвы деревья склонялись под тяжестью серого осеннего неба, тянули намокшие, почерневшие ветви к пришедшим словно за помощью. Под пронизывающим ветром мягко разлетались в стороны быстро гнившие листья, застревая в земляных комьях, цепляясь за торчавшие из тёмной почвы кривые корни. Конёк крыши впивался в хмурые тучи, готовые сейчас же обрушиться на землю дождём. — У него был флюгер? На все отказы писательницы пойти за молоком по причине банального незнания месторасположения дома этого Пеши Муся безапелляционно каркающим голосом вещала о кружившемся на крыше раскидистом дереве. Однако крыша дома пуста, нет ни намёка на кружащееся дерево. Павел недоумённо проследил за взглядом Агаты и пожал плечами, стучась в дверь. — Никогда не обращал внимания, — отвернулся. — Пеша, Вы дома? Это Павел, откройте. Ни шагов, ни голоса, по-прежнему только ветер тихо скрипел голыми ветвями и ссохшимися ставнями. Женщина медленно с умеренным интересом оглядывала двор, отмечая мелкие детали. Расстояние между забором и домом минимальное со всех сторон, никаких кустов под зиявшими пустотой окнами, но две старые немного покосившиеся калитки. Задняя открыта нараспашку, стоптанная до полного отсутствия растительности тропка убегала за горизонт, прячась за редкими деревьями. Пропахшее животиной и засушенной травой стойло пустовало. Скорее всего на выгуле. С кем? Помимо флюгера Мусю зацепило ещё дневное присутствие Пеши дома, кто тогда выгуливал коров и коз? Местная мелочь? Ничто более не бросалось в глаза, и Агата вернулась к крыльцу.Он часто гулял по лесу ранним утром или поздним вечером, собирая ягоды, знакомые ему грибы, чтобы позже продать ленивым или пожилым соседям. После развозил местную газету на сворованном шесть лет назад старом, ржавом, скрипевшем хуже несмазанной телеги велосипеде у покойного соседа. Тот тогда рукой махнул, был у него новее. А днём, иногда и ночью он помогал местной ведунье собирать травы, не сидеть же престарелой женщине по часу в кустах, ожидая, когда лучи солнца коснутся нужных травинок под определённым углом. За это она бесплатно давала лечебные отвары для его давно безнадёжно больной матери. Отца у него не было уже как года четыре, с того самого момента, как тот решил не лечить, а зарубить жену. Прогоняли его всем селом, да затонул с ним паром. Он надеялся на выздоровление матери, верил в силы ведуньи, но к его одиннадцатилетию та закрыла перед ним двери дома, его помощь нечем будет оплачивать. В тот год он остался один.
Доктор дёрнул ручку, и тусклый дневной свет первый прорвался в дом. Чистый, словно недавно вымытый коридор встречал незваных гостей спокойным безмолвием, но под ногами что-то хрустело, точно битое стекло. Агата быстро наклонилась, провела салфеткой по полу и положила её в рюкзак. Теперь никаких сомнений, с Пешей действительно что-то случилось. Обстановка не сияла богатством и обилием вещей, скорее казалась слишком простой — пустой; это настораживало. Любой человек, живя в одном месте годами, неосознанно накапливает хлам, тут же ничего. Странно. Обокрали? — Вы бывали в его доме? Павел отвлёкся от телефона, посмотрел на Агату так, словно то был отнюдь не невинный вопрос, и всё же решил ответить. — Насколько я вижу, нет, — поймав вопросительный взгляд собеседницы, уточнил. — Он не был барахольщиком. Писательница не стала отвечать и прошла в дальнюю комнату, попутно заглянув в две другие: кухню с минимумом мебели и ванную с одним только душем, в котором тоже была странная хрустящая крошка. В дальней же она и обнаружила труп. Замёрзший. Муся была права, Пеша днём всегда дома, даже после смерти. — Павел, здесь, — Агата не договорила, оглядывая поистине спартанские условия, в спальне стояли только облезлая деревянная тумбочка и заржавевшая пружинистая кровать с тонким матрасом. Доктор сию минуту появился в поле зрения и опустился перед Пешей, прикладывая пальцы к его шее. По мнению женщины, зря, синеватое лицо как бы наталкивало на определённые выводы. Неужели на этот раз им Снежную королеву искать или кто там у карелов за неё отвечал? — Мёртв, — со вздохом констатировал факт доктор, убирая руку с шеи убитого и осматривая его пристальнее. — Недавно умер. Агата обернулась, оттягивая лямки рюкзака и фыркнула. — Ну что, с каким карельским монстром встретиться мы удостоились чести на этот раз? — Вы бездушны, — словно бы кто-то до сих пор об этом не знал. — К чему этот фарс, проявите хоть каплю уважения к убитому. Ого, выходит, Павел дружил с Пешей, раз так негативно отреагировал да немедленно. — Отчего же сразу фарс? Прошлый раз были Лоухи, потом Хийси, может, местные так оригинально решили поведать мне о карельских легендах? Ха, очень мило. Иначе Агата бы не стала так активно изучать местную мифологию. Частями. — Вы неисправимы, — махнул рукой доктор и первым вышел из спальни. — Участковый скоро будет. Из окна дуло холодом, Север медленно провела пальцами по раме и вытянула из щели заплетённые в косичку чёрные и золотые нитки. Ставни легко открывались. Убийца зашёл через дверь и вышел через окно? — От чего он умер? — Агата присела на другую сторону ступеньки. — Замёрз. Женщина обернулась на Павла, ехидно поднимая брови. — То есть не убийство? Тот усмехнулся, по-прежнему на неё не глядя. — Вам виднее. Писательница возмутилась, расставляя руки в сторону, не забывая добавлять в голос побольше яда. — А, то есть Вы считаете, что здоровый мужчина в начале октября замёрз насмерть у постели с одеялом? Павел устало вздохнул, понимая, от него так просто не отстанут. — Я ничего не считаю, я смотрю на факты. Не мог же прийти колдун и заморозить Пешу ледяными силами. Или Вы уже солидарны с местными жителями? — Ну была же у вас одна ведьма, найдётся и другая, — Агата откровенно насмехалась над ним, чуть щуря глаза, иногда записывая что-то в блокнот. — А её и искать не надо. Недалеко послышался звук колёс велосипеда, вся оживлённость медленно слезла с лица Север, и она отвернулась, безразлично бросая: — Шериф приехал. Участковый долго удручённо смотрел на тело и, быстро обыскав дом, махнул рукой, мол, можно забирать.У девочки было всё: родители, бабушки, дедушки, дом, младшие сестра и брат. Её любили, баловали, ей уделяли много времени и никогда не пускали гулять в лес. Она слушалась старших и за ворота не убегала ни разу, но постоянно видела вдалеке среди деревьев худого мальчишку с потрёпанными грязными волосами. Внимательный взгляд его карих глаз пугал, заставлял мурашки бежать по коже, и девочка лишь крепче цеплялась за забор, словно тот мог притянуть её к себе одной силой мысли. По утрам она просыпалась вместе с солнцем и первая бежала к калитке забирать свежую газету, смотря в спину маленькому газетчику в вечной синей футболке. Стопка бумаг всегда пахла свежей краской, дорожной пылью, ночным ветром и чем-то сладким. Девочка не могла допустить взрослых до газет первыми, они слишком перебивали запах молоком, варёной картошкой и копчёной колбасой. Её маленький ритуал смешил всех, но ей он был важен, она чувствовала это. Не зря. В тот день она не успела забрать газету, не проводила маленького газетчика на старом скрипящем велосипеде, не поймала на себе взгляд мальчишки из леса и впервые поругалась с родителями. А через несколько часов осталась сиротой.
Агату сильно задел отсутствовавший на месте флюгер, она не дождалась конца осмотра и быстро направилась на выход, не обращая внимания на язвительные комментарии Лукаша и вопросы Павла. Не сейчас. Женщина вспомнила, с утра в магазине на пропавший флюгер жаловалась девушка. А вдруг эти два происшествия связаны? Возможно, это какой-то знак. После нужно будет заглянуть в библиотеку, порасспрашивать Арво на тему легенд о местной Снежной королеве и её проблемах с флюгерами. — А, Эльку, что ли? Как ж не знать-то? — всплеснула руками продавщица. — Вертихвостка ещё та, врушка патологическая, не обращайте внимания! — и, шепча, вдруг нагнулась ближе, заставив Агату брезгливо отодвинуться. — Ну что, как там Пеша? Что с ним? Писательница оценивающе смерила собеседницу взглядом и фыркнула, она пока не собиралась просвещать тех, кому это не надо. — Тайна следствия, — и вышла из магазина, прихватив обещанное Мусе молоко, она успела запомнить и даже записать адрес той Эльки. Неизвестная Элька, видимо, оказалась в сговоре с Пешей и жила на другой стороне частного сектора да ещё и отдельно, за холмом и речкой. Не то, чтобы Агата возмущалась, но эти совпадения ей не нравились однозначно. Похолодавший ветер пронизывал насквозь, заставляя ёжиться в попытках согреться; хмурое небо темнело, плотно затягивась тучами, словно одеялом; грязь противно хлюпала под ногами, пока безуспешно пытаясь остановить прохожих. Вот если снова начнутся дожди, в лужах можно будет и застрять, ежели не потонуть совсем. Дом Эльки виднелся издалека: яркий, розовый, небольшой бросался в глаза, кричал, заявлял о присутствии. Чёрные мокрые ветки не могли его скрыть да уже и не пытались, лениво покачиваясь, стряхивая липкие капли на землю. Флюгера и правда не было. Агата не стала церемониться, прошла через калитку и остановилась только у входной двери. — Элька, Вы дома? — громко спросила она, замечая щель: дверь приоткрыта. — Вы в порядке? Может, её просто ограбили, а сама хозяйка у кого-то в гостях? Север толкнула дверь и на всякий случай отступила на шаг, оглядываясь. Вроде никого и в ответ тишина. В коридоре не горел свет. Под ногами снова что-то тихо скрипело. — Элька? — интересно, это от Элеонора или от Элла? Вещи стояли более-менее аккуратно, видно, девушка жила не бедно, но и не богато. Возможно, ей отсылали с материка, хотя нет, это вряд ли. Зачем достаточно умной Богом забытый остров? Маловероятно, что патриотические чувства. Элька лежала на полу в спальне, раскинув руки, явно не подавая признаков жизни. Застывшая на холодном лице гримаса боли говорила сама за себя. — Павел, Эльку убили. Приезжайте. Агата сразу же нажала на красную кнопку и опустилась на корточки перед телом. Его рука словно указывала на лежавшую неподалёку стеклом вниз фоторамку. Создавалось ощущение, будто перед смертью женщина сжимала её в руках. Писательница перевернула рамку, по стеклу которой паутинкой пробежались тонкие трещинки, деля фотографию на много-много маленьких частей. Друзья, на что могли указывать счастливые друзья на фоне мельницы?Иногда мальчик по утрам бегал в частный сектор наблюдать за его жителями. Они никогда не обращали внимание на что-либо выбивавшееся из их представлений, маленькие оборванцы как раз входили в категорию незаметных. Лишь одна мелкая девчонка издалека внимательно разглядывала его. Мальчик не убегал в лес, стоя в тени на его краю. Он очень любил дедушку, но в некоторые моменты так хотелось нормальной, здоровой семьи. С родителями, братьями и сёстрами, как у той девочки. В год великой трагедии остров потерял многих жителей, паром затопил чужие жизни не только непосредственно, физически, но и косвенно. Узнав новости, дедушка вдруг перестал дышать, а доктор и половина его медсестёр пытались спасти тонувших. Некому было помочь маленькому оборванцу, некому было проследить за мелкой девчонкой-потеряшкой на пристани. — Петя. — Люда. В тот день оба не только потеряли, но и приобрели.
— Запереть Вас в участке и никуда не выпускать, — рассыпался руганью участковый, раздражённо поглядывая на Агату. — Ну как так можно, куда не пойдёте, везде труп! Всё, дайте мне Ваш рюкзак. Вынесший минутой ранее диагноз Эльке «замёрзла насмерть два дня назад» Павел удивлённо оторвался от рассматривания пола, Агата обернулась к Лукашу, непонимающе поднимая брови. — Что? Тот лишь нахмурился больше и приблизился на несколько шагов, протягивая руку вперёд. — Давайте рюкзак, буду проверять на яд. Женщина фыркнула, даже не собираясь выполнять просьбу. — Вам заняться больше нечем? — Агата не могла отравить ни Эльку, ни Пешу, — спокойно произнёс Павел, поднимаясь почти между участковым и писательницей, за что получил её насмешливый взгляд. Тарас хотел возразить, но доктор был непреклонен. — Никоим образом, два дня назад она приходила в больницу за лекарствами, а к Пеше мы зашли вместе. Участковый постоял, постоял, раздражённо смотря на Агату и махнул рукой, решив не напирать. — Ну вас, — и отвернулся, записывая что-то в блокнот. — У неё тоже флюгер пропал, — как бы между прочим сообщила доктору Агата. — Дни назад, надо допросить её соседку, она что-то об этом знает. Тарас фыркнул. — И что Вам это даст? За флюгерами нам не хватало только наблюдать, — он насмешливо покачал головой. — У Пеши тоже пропал флюгер, это не может быть совпадением, — писательница прекрасно понимала, что здесь ни у кого поддержки не получит. Её на острове не любили, не воспринимали всерьёз, несмотря ни на что. Намного легче было расследовать всё самостоятельно, никого не привлекая. Ну, может быть, только Мусю. — Это ещё ничего не значит. Агата пожала плечами. — Как хотите, — и вышла из дома. Громогласная соседка ей не понравилась сразу: слишком навязчивая, чересчур шумная, от её голоса ещё долго противно звенело в ушах. — Да-да, Элька говорила мне дня два назад или три, что флюгер пропал. Дурной такой, в форме лягушки в прыжке, она сама его заказывала с друзьями у кузнеца нашего. Посреди ночи! Так встала утром и нет его! — создавалось ощущение, словно эта соседка пыталась услышать себя, но голос не доходил до её ушей, и та говорила громче и громче, едва не переходя на крик. — С ума сошли, флюгеры воровать! Благо долго Агата у неё не оставалась, ничего полезного та сказать не могла. Элька с соседкой не были подругами и друг с другом новостями не делились. И странного песка на полу у неё тоже не было, так что это тоже атрибут убийцы и сбрасывать его со счетов не стоило.Мальчик жил в лесу, никак не пересекаясь с жителями местных селений, продолжал собирать травы и ягоды, но уже для себя. Лишь к реке выходил нарвать любимых материнских цветов ей на могилку, по кустам осторожно пробирался, никто бы не заметил. Если бы не разнёсшийся однажды по берегу отчаянный девичий крик. В болоте тонула маленькая светловолосая девочка, изо всех сил пытаясь ухватиться за руку темнокудрого паренька постарше, испуганно что-то говорившего. Мальчик не стал проходить мимо и подвёз ржавый велосипед ближе к берегу, чтобы его можно было протянуть вперёд и им вытащить тонувшую. Спустя час они втроём сидели у него дома, отходя от шока. — Мик. — Петя. — Люда.
— Вы решили меня заморить голодом, — просипела Маруся, недовольно раскрывая дверь перед работодательницей. — Молоко магазинное! — Если бы я захотела от тебя избавиться, выбрала бы способ побыстрее и незаметнее. Агата неаккуратно бросила пакет на стол и поднялась наверх за компьютером. В существование Снежных королев или, как назвал её Арво, Похьёлы она не верила, криозаморозкой на острове вряд ли кто увлекался, значит, следовало поискать более реальные способы в интернете и спросить сведущих в этих темах людей. Через некоторое время снизу затих приглушённый звон столовых приборов и заскрипели половицы на лестнице: Муся поднималась. Агата беспокойно расхаживала по комнате, сжимая в одной руке блокнот, в другой ручку. Можно, можно искусственно понизить температуру человеку специальными лекарствами, но разве Пеша и Элька не могли залезть под одеяло, сходить в тёплый душ, попить горячего чая, что там ещё делают люди, когда замерзают? Почему оба лежали на полу, словно не дошли до кровати? Почему именно замёрзли? Зачем убийце флюгеры, что за хруст под ногами в каждом из домов? Чьи те жёлто-чёрные нитки? У кого ещё что пропало и в чём важность мельницы? Ни одного ответа. — Кого-то убили? Мусин обеспокоенный голос бесцеремонно вторгся в мысли, но не смог отвлечь Агату от размышлений до конца. Север с минуту молча смотрела на менявшуюся в лице помощницу, как вдруг отошла на шаг назад, хватая с кровати рюкзак и буквально бросилась вперёд, обронив лишь: — Надо найти друзей, — оставляя ту в недоумении и страхе. — И не открывай никому двери, Дед Мороз нынче злой. Друзей Арво не видел уже несколько дней. Что-то это явно напоминало.Двенадцатилетнему мальчишке повезло куда больше, его семья никуда не ездила в день крушения злополучного парома. Ему тогда только три исполнилось и вряд ли он хоть что-то мог вспомнить, помимо родительских рассказов. Ещё об этом говорили все, кроме странных трёх ребят разного возраста, что сторонились всех. Селяне уже не помнили, кто они и как их зовут и не обращали на них внимания. Вове это казалось нечестным. Он старался разговорить их, приглашать домой, просто болтал часы напролёт, будто бы сам с собой, а те угрюмо молчали. Вова смутно догадывался, почему, но послушно не затрагивал неприятную тему, рассказывая, в основном, о недавно узнанных на уроках литературы местных мифах. О Хозяйке Севера — Похьёле, о её дочерях, о Вяйнямёйнен и его приключениях, о Хийси, Лоухи и всём, что только приходило в голову. Ребята слушали и однажды, спустя долгие месяцы молчания, заговорили, настороженно протягивая руки вперёд. — Люда, — казалась младшей из всех и в её глазах читалось меньше горя. — Мик, — мальчик держался натянутой струной, вместе со всеми, но всё равно будто немного в сторонке, отдельно. Жил ли он долго один? — Петя, — самый старший улыбался, и улыбка не доходила до по-ледяному серых глаз, пугающе отпечатываясь в сознании. Вова досадливо отмахнулся от подозрений и улыбнулся в ответ. В конце концов, после крушения парома почти у всех детей на лицах навсегда отпечаталось горе. — Вова.
У одного из двух известных друзей Эльки и Пеши дом вообще находился отдельно в лесу. Ветхий, покосившийся, вызывающе старый, почти незаметный на фоне высоких раскидистых деревьев и огромных кустов. Флюгер не находился. Почему все трое жили как отшельники? Что тогда произошло? Арво толком не знал, потому не понимала и Агата. Кому они перешли дорогу? Дома никого, ни тени в тёмных окнах, ни звука не доносилось. Писательница обошла постройку и внутри, и снаружи, игнорируя вибрирующий телефон. Муся знала, если её работодательницу зацепило расследование, значит, определённое время её трогать не надо. Следовательно, это либо злой участковый, настаивающий на профилактическом аресте, либо волнующийся доктор. Что хуже, Север ещё не поняла, но отвечать ни тому, ни тому пока смысла не было. Если Михаила нет дома, остался только Валто. Его в селе знали все, даже сама Агата, несколько месяцев назад Муся пыталась за ним бегать. Активный, весёлый, всем всегда готов помочь и попутно рассказать все известные ему сказки. Какое-то время работал на материке педиатром, но вскоре вернулся, обосновавшись на другой стороне острова. А вот Михаила все описывали, как мрачного, замкнутого, настолько редко появляющегося на публике, что народ успел раза три записать его в погибшие. Север не спешила объявлять убийцей ни того, ни другого только по типажам, это вполне мог быть кто-то пятый, враг всей дружной четвёрки, даже несмотря на то, что каждый буквально уговаривал её поверить, мол, врагов у них нет и точка. Это странно. К месту обитания Валто Агата пришла уже после заката, последние несколько метров пробираясь по узкой тропке почти в кромешной мгле, успешно уворачиваясь от острых и мокрых веток только благодаря телефону. Валто жил на окраине одного из сёл острова, поэтому обратно идти будет легче по просторной дороге, но дольше. Впрочем, Агату это не заботило. Заметив приоткрытую дверь, она сначала осторожно обошла дом, по возможности заглядывая в окна. Никого. Убийца ушёл? Ответ обнаружился в коридоре: мужчина лежал на полу, изредка вздрагивая, почти не шевелясь. — Михаил? — Агата узнала его по фотографии, что хранилась у Арво. — Михаил, что с Вами? Тот не ответил, едва справляясь с пуговицами рубашки, что пытался расстегнуть. Север дотронулась до его руки и ужаснулась: ледяная. Последняя стадия. Агата метнулась в комнату за одеялом, успевая отослать короткое сообщение Павлу, и включила свет, действуя почти на автомате. Михаил всячески пытался сбросить одеяло, продолжал расстёгивать рубашку, вяло отталкивая руки писательницы. — Жарко, — с трудом выдавливал из себя слова тот. При свете он выглядел ужасно: бледное до синевы лицо, фиолетовые губы, пергаментная кожа на руках. — Вы замерзаете, не скидывайте, не сопротивляйтесь, пожалуйста, — нервно произнесла Агата, облокотила Михаила о стену, завязала два конца одеяла у его шеи, натягивая свою куртку поверх, и схватила обе его ладони, растирая, дуя на них, не давая ему скинуть одежду. Лишь бы не замёрз. Мужчина промычал что-то невнятное, вяло пытаясь вырвать руки из её, и повалился на бок. Север с трудом прижала его к стенке, не давая упасть, — тяжёлый, — и аккуратно потрясла за плечи, игнорируя собственный страх. Успеет ли Павел? Что ещё могла она сделать до его приезда? Как удержать взрослого упрямца на грани смерти в реальности? — Не засыпайте, говорите! — повысила голос Агата, хлопая того по щекам. — Что случилось? Кто это был? Зачем кому-то Вас травить? — она не знала, что было важно для Михаила, что могло заставить его проснуться, говорить, бороться за жизнь. Что?! — Элька, кто она? Как вы познакомились? — Север отчаянно перебирала известные ей темы, пытаясь его заинтересовать, говорила всё быстрее, сбиваясь, повышая голос, лишь бы успеть. — Где Валто? Вы знаете Пешу? Михаил, не спите! Михаил приоткрыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на собеседнице, неслышно шевеля губами, но не проронил ни звука. — Элька, Пеша, Валто, — ещё раз попыталась надавить на важное Агата. — Ваши друзья, как вы познакомились? Она наклонилась к нему, стараясь уловить хоть что-то. — Мель… ница, — прошелестел он едва слышно и всем весом навалился на руку пытавшейся удержать его в сидячем положении Агаты. — Пожалуйста, не умирайте!Самой любимой сказкой друзей стала легенда о Сампо. Дар хозяйке Севера, приносящий счастье, удачу и богатство, как такому можно противостоять трём сиротским подросткам без гроша за душой. Вова не стал ни с кем спорить и принял игру в поиски легко, радуясь, что таинственные угрюмые ребята из леса делились с ним секретами и планами. Для начала Петя решил пожить на материке, там отучиться, заработать немного и тогда уже начать поиски. В назначенный год он уехал, захватив с собой только-только ставшего совершеннолетним Мика. Пятнадцатилетняя Люда осталась на попечение младше её на год Вовы. Впрочем, он и не жаловался. Всячески ей помогал, построил с отцом небольшой домик в понравившемся ей месте, его мать научила девочку готовить, занималась с ней и даже смогла устроить в школу. С материка Петю и Мика встречала другая Люда, повзрослевшая, повеселевшая и немного поправившаяся. А вот Петя стал только угрюмей, словно что-то плохое произошло только с ним. Мик не мог объяснить и молча качал головой в ответ на вопросительные взгляды друзей, в тот момент его не было рядом.
— Может, успокоительное? Павел вместе с участковым появился именно в тот момент, когда Михаил сдался и спасать было уже некого — по его словам Михаил стал покойником ещё с полчаса до её прихода, на этот раз действительно покойником — и теперь настойчиво пытался напоить писательницу успокоительным. Перед смертью Михаил говорил про мельницу, на фотографии Эльки тоже запечатлена мельница, что не так с мельницами на этом острове? Хотя лучше спросить, что не так с самим островом и его жителями. Как всё это могло быть связано? Опять в карельской мифологии искать ответы? Агата отняла руки от лица и медленно встала, направляясь к выходу. — Валто не убийца. Шериф ожидаемо усмехнулся; чтобы знать его ответы, реакцию совсем необязательно умение читать мысли. — А кто ж ещё? Труп в его доме? В его. Друзья его убиты тем же способом? А, доктор, тем же? Павел устало и скептически перевёл взгляд на участкового. — Тем же, — привести контраргументы он не мог, факты оставались фактами. — Вот, — уверенно, как само собой разумеющееся, утверждал Тарас. — Убийца он. Агата на мгновение остановилась на пороге, раздумывая, отвечать ли. В очередной раз. — Валто, может, и кажется легкомысленным, но он не идиот. Всё указывало на Валто, однако не мог же тот просто убить человека — друга — в собственном доме и сбежать. Не такой у него тип, далеко не такой. Он скорее зарезал бы в приступе ярости и то вряд ли, но точно не хладнокровно, возможно, месяцами травил друзей. Нет, убийца однозначно не он. А кто? Впереди на раздумья оставалась целая ночь.Познакомившись с матерью Вовы, Люда полюбила вязание, старательно выполняла все её указания. Первую удачную работу она посвятила Пете, как собственному спасителю. Девочка с усердием выбирала цвета, высчитывала размеры, бесчисленное количество раз распускала и заново вязала узелки, много внимания уделяя рисунку — Сампо. Люда на самом деле не особо верила в реальность мифов и не собиралась всю жизнь тратить на несуществующий дар хозяйке Севера, обычно такие вещи только смерть и боль приносили, так как были слишком желанными. А ей боли хватило и от крушения парома. Однако Петя принимал все сказки чересчур всерьёз и намеревался искать Сампо. И искал годами. Уже будучи взрослой Люда просто пожимала плечами, не воспринимая больше поиски даже как забавную игру. Она понимала, с другом что-то не так, но помочь, к сожалению, не получалось. Ни у кого. Через всю её жизнь против её желания протянулось это чёртово Сампо и, умирая, Люда могла устало жалеть лишь об одном: о существовании мифологии. — Будь ты проклят. — Будь ты счастлива.
— Ну почему никто перед смертью не может нормально сказать, кто убийца? Зачем говорить загадками? Чтобы следствие запутать? Оно и так не особо распутаться пытается! — Агата раздражённо запустила пальцы в волосы, закрывая глаза и меряя комнату шагами. — Почему нельзя хоть раз помочь следствию нормально? Писательница резко остановилась посреди стеллажей, опуская руки и ядовито цитируя: — Мельница Сампо - дар хозяйке Севера, Похьёле, от карельского героя с длинным именем, приносящий счастье и богатство совершенно бесплатно. Которая во время битвы разбивается, часть обломков теряется в море, часть на суше, а купол, видимо, растворяется в воздухе, из-за чего погибает некое мировое дерево. Арво удручённо вздохнул, наблюдая за беспокойной посетительницей. Он точно никак не мог понять, где связь между давно разрушенной мельницей и убийствами, и беспомощно молчал. Может, та и сообразит. — Мельница, которая может быть лягушкой! В чём смысл? — разъярялась Агата. — Там не может быть Валто, потому что Элька тоже на неё указывала, но умерла трое суток назад! — она внезапно оборвала себя на полуслове и полезла в рюкзак, доставая фотографию и почти побежав в сторону опешившего Арво. — Это они, да? Элька, Михаил, Пеша и Валто, это они? Пуспунин пододвинул карточку к себе и пригляделся. В жизни он этих ребят такими весёлыми не видел ни разу, разве только Валто. — Да, это они. Агата ещё раз ткнула в высокого хмурого парня, зябко кутавшегося в огромную для него полосатую кофту, на которого с восторгом, смеясь, смотрела светловолосая девушка с растрёпанными косичками. С другой стороны знакомо улыбался и хлопал по плечу друга ещё подросток Валто. Рядом, вместе со всеми, но одновременно словно отдельно держался поджарый паренёк с пышными усами, невозмутимо взирающий на всё творившееся около безобразие. — Пеша, — вышло больше похоже на утверждение, нежели вопрос. — Пеша, — согласился тот, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом писательницы. Она схватила фотографию, сжимая в руках так, что побелели костяшки, и эхом повторила его имя. От её последовавшего пронизывающего взгляда Арво поёжился, сейчас будет какая-то просьба. — Мельница, — медленно проговорила Агата, словно пробуя слово на вкус. Что, к слову, ей не нравился. — которая лягушка. Мировое дерево, — она обрывала себя, будто не поспевая за мыслями, пытаясь высказать хотя бы самое важное. Правда библиотекарь пока не понимал связи. — смерть… Ха, как же… Арво, где тут ваш кузнец обитает?Мик решительно не понимал всей кутерьмы вокруг Сампо, от ведьмы ещё с детства он знал, такие вещи счастья никогда не приносят. В отличие от Люды или Вовы, парень с идеями Пети соглашаться не собирался и в определённый момент, устав выслушивать неисполнимые грёзы, просто ушёл. Путешествовать по миру, учить языки, узнавать что-то новое. Периодически он возвращался на остров в приступах ностальгии, но быстро понимал — зря, это чувство скорее сгубит его и уезжал. В последний визит Мик не успел продать дом, исчезнуть из Карелии навсегда и встретил смерть спокойно, не удивляясь совсем, лишь устало усмехаясь. Ему некого было винить, кроме себя, понимал же. — Чёртов остров. — Ты будешь счастлив.
В этот день кузнец оказался свободен. Когда Арво и Агата подъехали к его дому, он рубил дрова, периодически поглядывая на второй день затянутое чёрными тучами небо. Чем дольше оставалось безмолвное затишье — даже птицы не летали, попрятались в гнёздах, — тем страшнее ждать развязки, казалось, небо обрушится вместе с дождём. Затихшая природа готовилась принять удар. — О, Арво, привет, — разогнулся кузнец, оглядывая гостей. Пуспунин успел предупредить его по телефону о грядущем визите. — Здравствуйте, Агата. — Привет, Ахава, — кивнул Арво, топчась на месте, надеясь, что Агата ненадолго. Скоро Ларису с дома культуры забирать, не хотелось бы попасть под ливень, машина встанет. — Здравствуйте, — писательницу, казалось, не заботили ни хмурое небо, ни рокочущий вдалеке гром, для неё ничего важнее расследования сейчас не было. — я по поводу вот этих ребят, Вы им флюгеры ковали? Ахава отложил топор и взял фотографию в руку, щурясь. — Слыхал я про пропажи, — кивнул он, ничуть не смущаясь пристального взгляда собеседницы. — Вот этот, Пеша, дерево себе заказывал, огромное такое, раскидистое, — переместил палец влево. — Эльке я сделал лягушку, маленькую, будто в прыжке застывшую, — указал на другую сторону фотографии, грустно и мягко улыбаясь. — для Валто мельницу, обыкновенную мельницу, а украшал её он уже сам. Эх, не нашли его? — с надеждой прозвучал его голос. Агата ещё не успела ответить, как Ахава, словно прочитав что-то в её взгляде, покачал головой. — Он не убивал. — Я знаю, — нетерпеливо оборвала кузнеца Север. — и поэтому хотела бы получить все ответы до дождя, — её слова звучали жёстко и холодно, но Ахава лишь улыбнулся. — Миша отказался от флюгера, уже тогда он отдалился от всех, пытался сбежать отсюда, но остров своё не отдаёт. Агата недовольно поджала губы, на её лице явственно читалось привычное «чёртов остров», но она только кивнула, коротко поблагодарив. Ахава покачал головой, усмехаясь ей вслед и, подойдя ближе к Арво, похлопал его по плечу. — Передай ей спасибо и, — он грустно улыбнулся. — пусть не переживает, вряд ли Валто выживет. Арво кивнул, соглашаясь и заканчивая предложение за него. В последнее время мальчишка хотел переселиться на материк. — Остров своего не отдаёт. На полдороге обратно начал покрапывать дождик, и Арво чуть прибавил скорость, чтобы не увязнуть в грязи и быстрее приехать. Скорее всего, ночь придётся пережидать в доме культуры, благо там и спальные мешки, и плита с холодильником имелись — Лариса постаралась после того, как застряла там на почти четырёхдневную беспрерывную метель. Конечно же, Арво тогда поспешил к ней, но в итоге оба застряли, ну хоть еда при себе оказалась да шубы. Такое случалось со многими на острове, поэтому почти во всех зданиях обязательно были спальные мешки, одеяла, долго не портящаяся еда и бидон воды. Однако всё-таки ливни и метели лучше пережидать дома. — Стойте! — громкий обеспокоенный голос Агаты внезапно ворвался в его мысли. — Арво, остановите машину! Он не стал спорить, зная, что писательница просто так ради шутки не станет вылезать под медленно усиливавшийся дождь, и выполнил просьбу, с удивлением наблюдая за почти суицидальным её выпрыгом на скользкую дорогу. — Позвоните Павлу, срочно! — донеслось до него, и Арво забеспокоился. Неужто Валто увидела? Отзвонив доктора, на всякий случай он прихватил одеяло и два дождевика с зонтом из багажника — тоже Лариса настояла — и поспешил за писательницей, с трудом удерживая равновесие и так и норовившие разъехаться в разные стороны по грязи ноги. Как Агата умудрялась так быстро спускаться, не падая, — Пуспунин и предположить не мог. Валто сидел на дне оврага, прислонившись к камню, весь в грязи, на открытых частях тела виднелись свежие ссадины и кровоподтёки. Агата уже снимала куртку, поэтому Арво ускорился. — Не надо, — остановил он её и сам быстро укутал Валто одеялами и дождевиком, другой отдал Север. Писательница живо приступила к растиранию ладоней найденного мужчины. — Поздно, — прошептал Валто так, что и Арво, и Агата наклонились к нему, почти сталкиваясь головами, и прежде, чем кто-либо успел отреагировать, продолжил: — Я врач, я знаю... своё тело. Страх заползал в душу Пуспунин, такое же отчаяние он видел на бледном лице Север. Ещё одна смерть, да сколько можно? Когда это всё прекратится? Оба промолчали, зная, обычные слова утешения тут не подействуют. Да и зачем они? Небо медленно открывалось, нескончаемыми ручьями падая на землю, неистово барабаня по лужам, заливая и без того полную водой землю. Всё вокруг стихло, уступая время песне дождя. — Это был Пеша? — неожиданный вопрос Агаты прозвучал необычайно тихо. Валто бледно улыбнулся. — Вы и правда... настолько умная, как говорят легенды. Агата горько скривилась, боль отразилась на её лице. Арво понял, о чём она переживала, и поддерживающе положил ей руку на плечо. В конце концов, никто не мог успевать спасать всех. Та словно не заметила. — Они преувеличивают. Валто еле заметно покачал головой, не соглашаясь, и закрыл глаза. Секундная улыбка озарила его лицо да так и осталась, застыла восковой маской. Арво вздохнул и снял шапку, склоняя голову, Агата молча закрыла лицо руками. Небо обрушилось слезами.Петя не боялся смерти — он её ненавидел. Ещё с момента, когда в комнате матери дышать вдруг остался один человек. Дед умер настолько же легко, почти незаметно, но мальчик явно услышал звенящую тишину, словно смолкла чья-то казавшаяся раньше вечной музыка. Петя не боялся оставаться один — он презирал одиночество. Ещё с момента, когда отец горько опустил голову и молча свалил на материк ночным паромом, даже не способный объясниться. Петя не боялся за друзей, ему просто было некогда. Узнав о мельнице Сампо, приносящей счастье и богатство, он заболел навязчивой идеей её найти. Парня не привлекала удача, ему плевать на богатство, единственное, что его интересовало — счастье. Для него счастье одно — победить смерть. Он должен был жить вечно и все вокруг обязаны тоже жить всегда, но почему-то так не выходило. Однокурсники умирали, дорвавшись до спиртного, гулянок и мотогонок. Кто погибал в драке, кто в перестрелке самозванных боссов нелегальных группировок. Жизнь превратилась в боль и ненависть. Петя всё ещё не боялся смерти. Он отыскал Мика и вернулся на остров, заставил всех сменить имена, придумать прозвища, так смерть не найдёт их по списку, и искал Сампо разными способами — даже заказал у кузнеца флюгеры, надеясь, что хоть это сработает. Ведь, может, у каждого своя собственная мельница счастья? Люди всё равно умирали, старые, молодые, все. Петя злился; оставался только один способ отобрать у смерти его друзей и его самого. Петя — теперь Пеша — надел связанную Людой — Элькой — много лет назад кофту, ту самую, что она смастерила первой, жёлто-чёрную с огромной Сампо на груди; положил в карман фото, их первое фото, сделанное неулыбчивым Миком — Мишей; вырвал из написанной Вовой — Валто — книги сказок страницу с их подписями и пошёл обгонять смерть. Она никого не получит. Элька мучилась недолго, с детства страдала пониженным давлением, а вот у Валто оно оказалось повышенным, у Мика просто крепче здоровье, им досталось сильнее, однако неважно, смерть их уже не заберёт в любом случае, они больше не в её власти. Пыль от их флюгеров не допустит. Она же счастье. Проваливаясь в бездну тьмы, Петя точно знал — они заснули, не умерли — лишь заснули и всегда будут счастливы там, где существует мельница Сампо. Он улыбнулся, закрывая глаза. Счастье есть. Там, где смерть их не достанет. Никогда.