***
Это была не вечеринка, потому что Чану было двадцать четыре, и он уже не ходил на вечеринки. Это был концерт — один из первых для Джисона. Сынмин появился в баре возле него, одетый в рубашку и джинсы. Чан не мог не фыркнуть. Кто одевается на концерт так? Парень, который пришел с Сынмином, заказал напитки. Пока они ждали, Чан одним ухом слушал их разговор, а другим выступление. — Что думаешь? — спросил высокий блондин. — Не в моем стиле, — ответил Сынмин, пожав плечами. Чан, должно быть, цокнул языком слишком громко, потому что оба парня повернулись посмотреть на него. Он немного покраснел, но вскинул голову, будто его это не волновало. — Я сочинил эту песню, — сказал он, стараясь звучать как можно беспечнее. — О боже мой, правда? Мне очень нравится, — восхитился блондин, округлив глаза. Он наклонился к Чану, опершись локтем о стойку и подперев подбородок руками, его глаза сияли. Парень был милым, но — не в его стиле, подумал он. — Я не сказал, что песня плохая, просто не в моем вкусе, — в конце концов первый парень хотя бы выглядел смущенным. — Получается ты знаешь Джисона? Мы с ним в одном классе по французскому. Он попросил меня прийти сегодня, — его друг полностью игнорировал Сынмина, глаза все еще были сфокусированы на Чане. Ох. Теперь все ясно. Сияющий блондин с глазами лани, не был типом Чана — но совершенно точно был типом Джисона. Будешь должен, Сонни. — Да? Воу, это замечательно, — Чан постарался звучать восхищенно. — Джисон супер хорош. Сейчас все в индустрии говорят о нем, — он внутренне съежился от фальшивого киношного жаргона. — Даже горько становится от того, что он отверг меня в прошлом. — Он отверг тебя? — рот блондина, из которого буквально сочилось изумление, превратился в маленькую и милую "о". — Очень давно. Сейчас мы хорошие друзья, — Чан пожал плечами. — Это так круто. Воу- Ой, — парень придвинулся настолько близко, что его локоть соскользнул со стойки. Напиток, который он попивал во время всего разговора, конечно, был не первым за ночь. Сынмин поймал его и потряс за плечо. — Пошли, Феликс. Посмотрим на твоего друга поближе. — Окей, — Феликс позволил унести себя в сторону сцены. Чан смотрел им вслед с маленькой улыбкой на лице, но потом потряс головой. Эти двое были бы катастрофой. И они будут. Красивой, страстной катастрофой. Феликс был кокетливым и красивым, а Джисон был собственником, к тому же популярным, и они расставались каждую неделю, но в итоге всегда оставались вместе. Джисон плакал на плече Чана, когда Феликс сказал, что он переезжает из их общей комнаты в общежитии, а Чан уговаривал Джисона не выкидывать все их общие фотографии. Джисон благодарит его за это через пять дней, когда Феликс появляется у двери с кольцом-обещанием и речью о желании быть лучше. Это было утомительно, но Чан был готов к этому. В тот самый момент, когда его взгляд упал на Феликса, он был готов к этому. Но он не был готов к Сынмину.***
— Сегодня ты был хорошим, — Чан держал кожаный кейс перед Сынмином. — Поэтому я позволю тебе выбрать. Какую ты хочешь, любимый? В ответ на обращение Сынмин задрожал, закрывая глаза. Чан видел его член, покрасневший и тяжелый, но все еще мягкий, ждущий. Они любили делать это так. Медленно. Мучительно медленно — используя время всего мира, позволяя возбуждению накатывать волнами, до тех пор, пока они не смогут больше терпеть. Чан заметил, как руки Сынмина вздрогнули сзади, он знал, как красноволосому до боли хотелось дотронуться до себя, и почувствовал трепет от знания, что тот не мог этого сделать. Сынмин был беспомощным. Он ничего не мог сделать, пока Чан не позволит ему. — Ч-черную, — наконец-то сказал Сынмин, тщательно контролируя свое дыхание, чтобы слова звучали ровно. Чан не мог дождаться момента, когда этот контроль ускользнет. — Хороший выбор, — Чан вытащил блестящую черную пробку из кейса и убрал все остальное. Эта была меньше, чем другие, и сделана из металла — она была холодной, но быстро согревалась, удерживая тепло в себе, накапливая его, как маленький огонёк. — Встань на колени для меня. Сынмин поднялся на колени и повернулся. Так как его руки были связаны сзади, Чан помог ему поднять тело на кровать, чтобы Сынмин лежал, уткнувшись лицом в постель, приподняв задницу и ожидая. Его кожа была гладкой и кремовой, усеянная тут и там маленькими родинками и веснушками. Некоторые ночи Чан проводил, целуя каждую метку на теле Сынмина, с любовью изучая губами каждый сантиметр на его теле. Но была одна, которую он любил особенно сильно — милая маленькая родинка прямо на внутренней стороне левого бедра младшего, не больше точки от шариковой ручки. — Будет холодно, — предупредил Чан. Прозрачная липкая смазка растеклась по его ладони, он удержал ее в ней не желая, чтобы та пролилась. — Ты готов? Сынмин кивнул как мог. — Мне нужно услышать это, Мин, — сказал Чан. — Да, — твердо сказал Сынмин. Почти умоляя. Именно это Чан и любил в Сынмине. Когда он контролировал себя, он был послушным и покорным. Идеальная игрушка. Но чем больше он впадал в отчаяние, тем больше он становился своевольным и требовательным. Это делало все интереснее. Это была игра. Сынмин старался держать контроль, а Чан старался заставить потерять его. В конце побеждали все.***
— О, кстати, Сынмин поедет с нами, надеюсь, с этим все нормально, — сказал Джисон, закидывая последнюю сумку в багажник и захлопывая дверцу. — Серьезно? — Чан посмотрел на Джисона. — Ты говоришь мне это сейчас, за пять минут до того, как мы уедем на все гребаные выходные? Его друг расплылся в глупой широкой улыбке. В той, в которой его глаза становились полумесяцами, а рот широко раскрывался, показывая десны. — Ну, если бы я сказал раньше, ты бы отказался. — Надоедливый ребенок, — сказал Чан, покачав головой. Он положил ключи в карман и сел за водительское сидение. — Лучше ему не быть ублюдком во время всех наших выходных. — Слушай, Ликси очень хотел, чтобы он поехал с нами. Ты знаешь, я не могу ему отказать. Кроме того, теперь ты не будешь третьим колесом! Чан вздохнул и повернул ключ зажигания. И наполовину разочаровался, когда двигатель не заглох, потому что это значило, что ему придется провести два дня в компании этой красноволосой ханжи. — Ты обзываешь его в своей голове, Чан, я вижу это по твоему лицу! Он не ханжа! — А как еще можно звать кого-то, кто ненавидит хорошую музыку и фильмы «Марвел»? — Просто человеком? Людям может что-то не нравиться, знаешь. Чан не ответил. Он не хотел говорить Джисону реальную причину такого отношения к красноволосому. Он едва ли мог признаться даже себе в этом. Сынмин был… очень привлекательным. Настолько, что это раздражало Чана. Раздражало то, каким высоким Сынмин был, какими большими были его руки. То, какой гладкой была его кожа, и то, какими милыми были две родинки на его лице. То, как сильно Чан хотел их поцеловать- — Хен, свет! Чан ударил по тормозам.***
Пробка вошла легко. Чан раздвинул ягодицы Сынмина после того, как вставил ее, любуясь маленьким черным диском — единственным доказательством того, что она была внутри. Он легонько провел пальцем по промежности своего любовника, доходя до яичек и ниже до члена. Сынмин был полностью твердым сейчас. — Ты принял ее так легко, — похвалил Чан. — Мой красивый, послушный Сынминни. Такой хороший для меня. Он расстегнул ремни на запястьях Сынмина, освобождая его. — Поднимайся, — скомандовал он. Сынмин хмыкнул и поднялся, немного покачиваясь. Он потер руки, вероятно, окоченевшие после такого долгого пребывания в плену. — Спасибо, — сказал он снова. Его дыхание было глубоким и прерывистым. Чан поднялся с кровати и дошел до своего рабочего кресла, повернул его и сел. Оно стояло прямо перед зеркалом в полный рост на дверце шкафа. — Ты знаешь, что делать, — сказал он Сынмину. И взял свой член за основание, приглашая. Сынмин отошел от кровати и сел на колени перед Чаном, а затем посмотрел снизу на него. Ожидая разрешения. Его красивый атласный бант потрепался, когда Сынмин лежал, уткнувшись в матрас. Так выглядело даже лучше. — Ты можешь ко мне прикоснуться, — сказал Чан. Парень среагировал сразу, не медля ни секунды. Он ринулся вперед, схватив бедра Чана, слизывая смазку с головки. Он лизал и лизал, не пропуская ничего, закончив, он закрыл глаза и облизнул губы. Будто смакуя вкус. — Тебе нравится? Сынмин кивнул, глаза все еще были закрыты. — Скажи мне. — Я люблю твой вкус, — выдохнул Сынмин. Его веки, дрожа, поднялись, и он посмотрел Чану прямо в глаза. — Я люблю слизывать твой предэякулят. Я люблю то, как его много, и то, как вкус остается на моем языке, пока я отсасываю у тебя. У Чана перехватило дыхание. Сынмин всегда умел обращаться со словами.***
— Видишь, он не так уж плох, — поддразнил Джисон. Он наливал мятный шнапс в поцарапанную металлическую фляжку. — Феликс сказал мне, что вы, ребята, прошлой ночью гуляли по пляжу до темноты. Чан покраснел. Это было правдой. Когда три студента были вместе, они были громкими и буйными. Чану казалось, что он находится вокруг надоедливых подростков. Но прошлой ночью на пляже, после того, как Джисон и Феликс оставили их (по понятным причинам), Чан обнаружил, что Сынмин сам по себе был спокойным, вдумчивым и красноречивым. — У меня что-то на лице? — А? — Ты пялишься на меня, — сказал Сынмин. Его красные волосы пылали в ярком свете заходящего солнца, а глаза были мягкого тёплого коричневого цвета. — А, — тупо ответил Чан. — Прости. — Ты, кажется, нервничаешь, — усмехнулся Сынмин в ответ. Он нервничал. Он нервничал пиздецки сильно, и это было не похоже на него. Вместо ответа он водил пальцем по песку, рисуя линию за линией. Сынмин наблюдал за ним, обхватив колени руками. —Я собираюсь возвращаться, — наконец сказал он, потянувшись. Чан, не раздумывая, оторвал руку от песка и схватил запястье Сынмина. Он потянул младшего ближе к себе и ждал — ждал, когда Сынмин отдернется, запротестует, хоть что-нибудь. Но он ничего не сделал. Поэтому Чан совершил то, чего желал все эти дни, он поцеловал Сынмина прямо в его потрескавшиеся розовые губы. Когда они оторвались друг от друга, Сынмин отвел взгляд к океану. — Я думал, что не нравлюсь тебе, — сказал он. — Я тоже так думал. Наверное, я ошибался.***
Зеркало было расположено идеально, чтобы показывать отражение Сынмина. Взгляд Чана остановился на маленьком черном кончике пробки, прямо над гладкой кожей яичек. Они были круглыми и бархатистыми, как сладкие маленькие персики. Чан потянул за ленту на шее Сынмина, снимая парня с члена, чтобы тот посмотрел на него. Рот Сынмина жадно раскрылся, полностью мокрый и блестящий от слюны и предэякулята. Щеки были красными, и он держал глаза закрытыми. Чан наклонился и взял подбородок Сынмина в свои руки. Он поцеловал его в губы, чувствуя свой вкус на языке парня. Тихий стон вырвался из горла Сынмина. — Иди сюда, — сказал Чан, похлопав по своим голым бедрам. Это была его любимая часть. Сынмин кивнул, затем встал на ноги и аккуратно устроился на бедрах Чана, лицом к нему. Красноволосый был твердым только наполовину, его член лег возле члена Чана, мокрого и красного. Чан взял их обоих в руку и начал водить ею, используя слюну Сынмина как смазку. Сынмин задрожал и уронил голову на плечо Чана. — С-слишком близко, —прошептал Сынмин. — Уже? Я раздразнил тебя настолько сильно? Сынмин кивнул головой, лежащей на коже Чана. Чан сохранял невозмутимое выражение лица, но внутри его пробила дрожь. Иногда Сынмин был более чувствителен, в такие дни выиграть в их маленькой игре было легче всего. — Ты потерпишь, любимый? Или ты хочешь кольцо? — Рука Чана продолжала двигаться на их членах, и тело Сынмина дрожало на каждом поглаживании. — Кольцо, — Сынмин судорожно выдохнул. — Пожалуйста. Оно лежало на столе, в пределах досягаемости. У Чана было чувство, что оно понадобится им сегодня. Он взял его и осторожно натянул на увеличившуюся эрекцию Сынмина, опустив до самого основания. Кольцо было розовым и силиконовым, Сынмин сам выбрал его. Чан не знал, что ему нравится розовый. Ким Сынмин был полон сюрпризов.***
— Я не могу встречаться со студентом, — сказал Чан, его слова были не очень понятны, потому что его губы были прижаты к ключице Сынмина. Сынмин извивался под ним. — Почему нет, — сказал Сынмин, его голос был тихим и хриплым. Руки вцепились в волосы Чана, сильно, не отпуская. — Потому что, — Чан поднялся к шее Сынмина, а тот откинул голову, давая больше места. — У меня работа и счета, а у тебя, — он остановился, сосредоточился на месте, где челюсть Сынмина встречалась с шеей, чтобы втянуть в рот родинку на его коже, —домашка и задачи по математике. Сынмин выгнулся дугой, и Чан смог почувствовать, каким твердым тот был. Ему нравилось, что Сынмин никогда не стеснялся показывать то, что он чувствовал. — Ты старше меня всего на три года, — пробормотал Сынмин. — Я выпускаюсь в мае. Чан опустил свою руку между их телами и обхватил эрекцию Сынмина через джинсы. Сынмин застонал. — Ты просишь меня подождать тебя? — поддразнил Чан. — Я- пожалуйста. Я не знаю. — Сынмин толкнулся бедрами и обвил спину Чана руками, притягивая его ближе. — Я хочу кончить, — тяжело выдохнул он. — Такой требовательный, — игриво пожурил его Чан. — Негодник. Когда он сказал это, Сынмин ахнул и схватил Чана футболку. — Скажи это снова, — попросил красноволосый. Ох. Это было что-то новенькое. — Ты хочешь, чтоб я назвал тебя негодником? — Просто- Я не знаю. Ты звучишь, — он остановился, чтобы застонать, когда Чан расстегнул его джинсы и вытащил ствол, поглаживая, — властно. Волосы на руках Чана встали дыбом. Это было горячо. Он экспериментировал с тем и этим, но в основном его бывшие партнеры были очень ванильными. Но глубоко внутри он всегда хотел попробовать… такое. — Я и так властен, — прорычал он. Он шевельнулся, бросил Сынмина на кровать и оседлал его. Раскрасневшийся член Сынмина оказался зажат между ними, сильнее выделяясь рядом с его черной рубашкой и черными джинсами. Чан вновь взял его в руку, нажал на головку, размазывая смазку. Сынмин задохнулся. — Чан, пожалуйста- — Не умоляй меня, — сказал Чан. — Я решу, когда ты кончишь. И Сынмин тут же кончил. *** С кольцом на члене Сынмин немного успокоился. Он держался за плечи Чана, пока тот дрочил им обоим. — Быстрее, — захныкал Сынмин. — Нет, — Чан остановился. — Чанни, — гнусавый, пронзительный стон. — Непослушный, — ответил Чан. Он полностью отвел руки назад. — Ты знаешь, тебе нужно попросить, любовь моя. — Блять, прости, пожалуйста- Но Чан уже начал кое-что другое. Он просунул руки под парня, поднимая его за задницу и заставляя Сынмина упасть на него. Его рука нашла пробку, и он, тихо прошептав «будь умницей», вытащил ее. — Х-хен. — Сынмин вскрикнул и прижался к нему, дрожа. Чан почувствовал его дрожь, и ему пришлось подавить стон. После того, как он побеждал — после того, как Сынмин терял контроль и таял в руках Чана — Сынмин становился чувствительным и голосистым и заводил Чана сильнее, чем тот готов был признать. Его бедра непроизвольно прижались к Сынмину, и парень снова застонал. — Хочу тебя, — захныкал Сынмин. — Внутри. Он подвинул Сынмина вперед и остановился напротив входа. Он уже был немного раскрыт из-за пробки. Чан выдавил смазку на место, где должен был быть его член, — он не мог видеть того, что было за телом Сынмина — и быстро размазал ее по всей площади. Затем молча толкнулся внутрь. Парень ахнул. Тугие мышцы засосали его внутрь, горячие и готовые, пальцы Сынмина впились в его кожу, боль превратилась в острое наслаждение. — Чанни, — захныкал Сынмин. Его бедра попытались покачнуться, но в этой позиции — балансируя на бедрах Чана, который сидел на стуле, пальцами он едва доставал до пола — он был беспомощен. Он не мог пошевелиться сам. Он захныкал снова. Чану нравилось это. Он все контролировал. Он обвил руками спину Сынмина, прижимая его ближе и приподнимая, совсем чуть-чуть. Он начал легкие движения, поднимая бедра, чтобы входить в Сынмина, парень стонал при каждом толчке. — Я люблю тебя, — сказал Чан в шею Сынмина. Кожа там была горячей и немного соленой. — Нгх- люблю- тебя- Чанни, пожалуйста, господи, мне нужно- — Что тебе нужно? — Чан схватил его крепче. Он водил руками по заднице Сынмина, поглаживая мягкую кожу. — Мне нужен ты, — Сынмин всхлипнул. Он все еще беспомощно пытался пошевелиться на члене Чана, в отчаянии стараясь достать до того места внутри себя. — Я прямо здесь, любовь моя, — выдохнул Чан. Он был так близко. То, как Сынмин просил и всхлипывал для него, приближало его к разрядке так быстро. Всегда. Он был беспомощен перед мольбами младшего. — Прямо здесь, только для тебя. — Дотронься до меня, — попросил Сынмин. Чан посмотрел вниз на член Сынмина между ними. Тот обильно сочился. На животе Чана, там, где головка Сынмина потиралась о него, виднелось мокрое пятно, но, видимо, трения не хватало. — Плохой мальчик, — прошептал Чан. Он надеялся, что Сынмин не слышал, каким рваным было его дыхание. — Ты знаешь, что тебе нужно попросить. — Пожалуйста, Чан- Крис- хочу кончить, хочу кончить, пожалуйста, блять, пожалуйста, позволь мне кончить- Чан закусил губу, стараясь не кончить, не сейчас, но красивый голос Сынмина возле его уха и отчаянные, неритмичные движения были слишком. Он был тут. Он хотел, чтоб Сынмин тоже был тут с ним, поэтому он сжал ствол Сынмина в кулаке, небрежно скользя вверх и вниз — он был слишком рассеян, чувствуя себя на грани оргазма, но был достаточно в сознании, чтобы выдавить из себя нужные слова. — Кончи для меня, — скомандовал он, как раз в тот момент, когда его захватил оргазм. Бедра сильно толкнулись в задницу Сынмина, зарывшись глубоко внутрь, он кончил с протяжным стоном. Эти слова - все, что нужно было Сынмину. Как и всегда, команда толкнула его за край, и он захныкал в ухо Чану, кончая на живот и руку Чана. Когда Чан выдоил его досуха, Сынмин растаял рядом с ним, и Чан удержал его, когда красноволосый мелко задрожал. Когда они остановились, он легко провел пальцами по спине Сынмина. Сынмин поднял голову и посмотрел на него с небольшой улыбкой на губах. — Помнишь, когда ты сказал, что не можешь встречаться со мной? — Да. Я помню, а что? — Чан усмехнулся. — Представь, если бы ты сдержал свои слова. — Ты сейчас пытаешься заставить меня взволноваться? — Чан нахмурился. Сынмин надул щеки, но не сказал ничего, только посмотрел. Чан знал, что он делал. Он знал, что Сынмин никогда не подойдет и не попросит того, чего хочет. Он должен быть застенчивым. Притворяться, что ему нет дела. Но Чану было все равно. Он был счастлив дать это. — Если бы я сдержал свое слово, — сказал он, оставляя мягкий поцелуй на лбу Сынмина. — Я бы потерял очень многое. Я никогда бы не узнал, каким заботливым ты можешь быть. — Он поцеловал Сынмина в нос. — или каким веселым, или сексуальным ты можешь быть. — Сейчас он поцеловал Сынмина в губы, мягко, медленно и любяще. — я бы никогда не полюбил. Сынмин хихикнул, когда они отстранились друг от друга. Его щеки немного покраснели, но он не отводил взгляд. — Ну и повезло же тебе, что я не позволил этому случиться. Чан улыбнулся в ответ. Он всем телом чувствовал тепло и расслабление, его сердце трепетало, стоило ему только посмотреть в теплые карие глаза Сынмина. — Повезло же мне.