Грех чревоугодия

На вкус Мобей Цзюня лапша была очень пресной и не сытной едой из мира людей. Более того, демоны не особенно жаловали мучные изделия, не смотря на то, что их желудки могли переварить сталь. Но Шан Цинхуа не должен был знать, на какие жертвы ему приходилось идти ради него. В данный момент Король Севера восседал в кресле столовой, как на престоле, и мужественно жевал лапшу. Один раз он в тайне попробовал приготовить ее сам и преподнес в дар своему человеку. Шан Цинхуа долго смотрел в свою тарелку и на короля, прежде чем решился попробовать пищу. Мобей считал, что это природная робость помешала человеку есть в его присутствии, точнее, пока за ним пристально наблюдали. Обмен добычей в мире демонов укреплял доверие между партнерами, особенно между супружескими парами. Но сырое мясо люди не ели, тем более местная дичь им почти не подходила. В итоге, Шан Цинхуа расплакался и, бормоча что-то про самый чудесный ужин в его жизни, подцепил пластинку недоваренного теста и отправил ее в рот. И несколько дней после этого лорд Аньдин пика ходил сам не свой, очень счастливый, взъерошенный, словно воробей, и бросающий загадочные взгляды в сторону господина. Придворные видя перемены в королевском шпионе начали шептаться о заговоре. Чтобы отвадить от глупого человека подозрения, Мобей пристращал своих людей и пошел искать Шан Цинхуа. Тот нашелся в библиотеке, обложившийся книгами по укладу и традициям демонов. Грозно нависнув над человеком, он безмолвно уставился на него, сдвинув брови. Шан Цинхуа вздрогнул от неожиданности и съежился, оторвавшийся от книги. Совсем недавно он был свидетелем невероятного зрелища. А именно: как Мобэй Цзюнь в предрассветный час орудовал на кухне. После очередных любовных игр Шан Цинхуа проснулся от того, что рядом с ним не было привычной тяжести тела и ощущения широкой груди за спиной. Не дождавшись любовника, он решил спуститься на кухню и принести что-нибудь сладкое, чтобы приятней было ждать, и замер под дверью. Заглянув в щелку, он увидел своего короля, сражающегося с липким комком, который он хотел располосовать когтями, но не выходило, и когти предсказуемо застревали в тесте. Злобный рык заставил трястись стены и Цинхуа. Стоически перенося пытку открытого огня, ледяной демон побросал раскромсанные комки в кипящую воду и, проявив королевское терпение, дождался готовности, чтобы поставить варево на ледник. Трудовой пот катился даже с демонической метки. Шан Цинхуа, завернувшись в плащ Мобэй Цзюня, съехал по стеночке, молясь, чтобы его не заметили. За раскрытие подобных государственных тайн его могли превратить в ледяную статую. А еще он видел фартук на полуголом Мобэйе. А еще он начал очень завидовать понимать Шэнь Цинцю, которому готовил Ло Бинхэ. В фартуке... На следующий день он обнаружил, что таинственное блюдо - королевская лапша, предназначалось именно ему в качестве подарка. Шан Цинхуа этот жест так растрогал, что он решил придумать достойный ответный дар. Но что он мог предложить кроме секса? Как автор он не прописывал в романе подробности брачных ритуалов демонов, но те, что он отыскал в книгах, оказались... трудновыполнимыми. Итак, Мобэй Цзюнь нашел его в библиотеке. - Мой король?.. Демон на самом деле не сердился, хотя брови были сдвинуты к переносице, но знак во лбу не сиял, а значит Шан Цинхуа ругать не собирались. Синие глаза внимательно изучали человека и обстановку. С тех пор, как они начали встречаться, Шан Цинхуа больше не били и даже прислушивались к его бесконечному лепету и возражениям. Еще у них был секс. Но это отдельная тема, посвященная ледяному столпу и его великолепию. Не хватало только романтики. Так как демон вопросительно молчал, Цинхуа посмел спросить: - Господин, твой покорный слуга хотел бы знать, что мой король считает в отношениях романтичным? - Мобэй приподнял брови. Его вид стал озадаченным. Он понятия не имел ничего о романтических отношениях. Человек выбрал принадлежать ему. Чего еще не хватает? У людей было слишком много видов любви. - Ну, романтика, мой король, это то, что приятно делать паре вдвоем без убийств. - Я люблю тебя, - на всякий случай уточнил демон. Эта магическая фраза помогала в любой непонятной ситуации с Шан Цинхуа. Человек просиял и кивнул. - Да. Но как бы ты хотел провести время со мной? - Спарринг. Увы, воитель из маленького заклинателя был никакой. Его совершенствование тоже было слабым. Король вздохнул. Конечно, с его человеком драться было нельзя. Даже легкий толчок его хрупкому возлюбленному приносил повреждения. Шан Цинхуа до сих пор нервничал при его приближении. Охота. Охота была бы прекрасной идеей, если бы лорд Аньдин пика не был бы таким трусливым. Опять же, слабого человека могли съесть. Бывали прецеденты. Еще его человека тошнило от вида крови. Но картинка заклинателя, подающего самолично вырезанный из мертвой туши лучший, сочный кусок мяса своему, горделиво возвышающемуся над добычей, повелителю, застряла у него в голове. Или вот еще притягательная картина: Шан Цинхуа вонзающий слабые клыки в сердце свежеубиенного Мобэем зверя и облизывающего окровавленные тонкие пальцы. Нет, вот что по его мнению было самое романтичное. Они оба с Цинхуа голые, голодные, жадно впиваются зубами в мясо, разрывают его на части, запивают ягодным вином и снова грызут с хищным рычанием сахарные кости, высасывая нежный сладкий костный мозг... (Сглатывая слюну, Мобэй попытался вспомнить, рычали ли когда-нибудь при нем люди? У его человека наверняка будет тихий высокий рык). Потом Цинхуа осмелеет и попробует отнять кусок, а Мобэй придавит его своим весом, прикусит шею, и они будут кататься по земле дикие и возбужденные. Славно было бы вернуться к корням, когда еще не было правил и этикетов, к простоте бытия - вот настоящая романтика. Слизывать кровь и трахаться до потери сознания, урчать и греться друг о друга. Люди развратили демонов, заманив их ленивым комфортом, невинной внешностью, яркими тряпками вместо шерсти и чешуи, испорченным огнем мясом и белым рисом, запутав хитрыми заклинаниями и льстивыми речами. Вместо ответа на вопрос заклинателя, Мобэй принюхался к вкусно пахнущему, мягонькому, беззащитному Цинхуа. Он приблизил к себе дрожащее в мехах тело, облизал щеку и, втянув его аппетитный аромат. Гортанно демон прошептал в розовое ушко, что такое по его мнению эта самая романтика: - Еда-а, - острые клыки блеснули в неверном свете волшебных ламп. Шан Цинхуа втянул голову и обреченно закрыл глаза. Быть съеденным любимым - не такая уж плохая смерть. - Мобэй! - пискнул заклинатель, когда его прижали к телу сильные руки, вдавливая в чужую мускулистую грудь. Его господин потерся носом о его волосы, утробно поворчал и, погладив затылок, отпустил. И тогда в ошарашенном мозгу горного лорда возникла идея. Когда Мобэй Цзюнь зашел в комнаты, чтобы вытащить за шкирку, опаздывающего на ужин, Цинхуа, то обнаружил, что в их комнатах как-то подозрительно тихо, темно и пусто. - Я здесь, мой король! - отозвался горный лорд из гостиной. Демон, осторожно ступая в темноте, прокрался в комнату, и, как только переступил порог, в зале вспыхнули ночные жемчужины, освещая... зрелище. По-другому и не назовешь. Мобэй так и замер на пороге с удивленным выражением лица, что было величайшей редкостью. В наспех задрапированной комнате темно-бордовым полотном стоял чайный столик, покрытый богато-украшенной скатертью. А уже на нем с подушечками под головой и ягодицами лежал обнаженный Шан Цинхуа. Столик был низенький, чтобы можно было сидеть за ним на коленях. У изголовья на полу был поставлен поднос с горячительными напитками и пузырьком с маслом на всякий случай. Закуски же были разложены на теле пылающего от стыда Цинхуа. Чтобы угодить себе и королю Самолет долго вспоминал рецепты кухонь мира, чтобы еда подходила и людям и демонам, и остановился на японской. Поэтому его грудь и соски закрывали сашими из парного мяса, еще кусочки мяса обрисовали ключицы, на стыке в горловой ямочке был положен листик-лодочка со средней остроты васаби, на ребрах покоились королевские креветки, а между ребер по диагонали параллельно друг другу выложены суши из лосося. Соевый соус был налит прямо в пупок, и поэтому Шан Цинхуа приходилось дышать как можно осторожней. Нежные плечи покрывали кусочки огурца и корня лотоса. Бедра покрывало ассорти из вяленого мяса и прозрачных кружочков хрустящего дайкона. Пах украшала зелень, лепестки сливы и рулетик с икрой летучей рыбы. Мобэй Цзюнь знал, что люди изобретательны, и конкретно у его человека была богатая фантазия, но чтобы сотворить такое... Король Севера облизнулся. Аппетитное блюдо. Но во время пожирания глазами покрывшегося мурашками любовника, у него возник один важный вопрос, кто помогал с украшением тела? Кто дотрагивался до его обнаженного человека?! И как Шан Цинхуа это позволил? Он сдержанно, как ему показалось, задал вопрос, и закуски на теле несчастного заклинателя стали покачиваться в такт его дрожи. Потом Мобэй Цзюнь заметил выглядывающую из-под краешка скатерти лишнюю посуду. - Это... Мобэй... Не смотри, не смотри туда! - еще гуще покраснел Цинхуа, поняв, что улики его труда обнаружены. Конечно, он бы не доверился никому в этом смущающем и личном деле. Мобэй не сдержался и слегка фыркнул. Как он мог сомневаться в своем маленьком верном лорде. Он бы не допустил таких фатальных ошибок, ухаживая за королем. Мобэй подошел поближе и уселся за столик. Палочки для еды лежали на подносе. Рассматривая Цинхуа, Король Севера заметил, что повелитель Аньдин пика украсил волосы подаренной Мобэйем заколкой с хрустальной подвеской. Когда-то Самолет описывал подвиги Бинхэ на Восточных островах, где он переспал с самой искусной гейшей. И раз этот троп свободен, то почему бы Цинхуа его не использовать? Прежде чем приступить к трапезе, Мобэй наклонился и принюхался к возлежащему телу. Свежий, вкусный аромат сырого мяса, морепродуктов и маринованных овощей щекотал ноздри. Единственное, что смущало, то, что человеческого духа не ощущалось, из-за слабого аромата рисового отвара идущего от кожи. Запаха оставленных демоном меток тоже не осталось. Но это было поправимо. Демон взял кусочек мяса с груди и попробовал. Цинхуа вздрогнул от неожиданности. Его тело было чувствительным и напряженным, а он чтобы не мешать своему королю мог только держаться за ножки столика. Палочки то чуть щипали кожу, то еле касались. Мобэй брал порции с ребер, живота, груди, бедер. Последний раз он взял рулетик с низа живота и съел его. Потом подобрал суши и, макнув в соевый соус, дал попробовать Цинхуа, внимательно наблюдая за смущенным румянцем. - Мой король, ты доволен? Горный лорд трепетал под его тяжелым взглядом. Мобэй тихо издал довольный урчащий звук, словно большая хищная кошка. - Цинхуа очень вкусный. Хочешь убедиться? Демон опустил кончик языка в ямочку пупка и вылизал остатки соуса, потом склонился над заклинателем и глубоко поцеловал его. Дальше он макнул палец с втянутым когтем в пикантный васаби и, попробовав на кончике языка, смочил палец слюной и запустил его между бедер распростертого человека. Цинхуа замер и раскрыл широко глаза, когда палец проник в дырочку и погрузился внутрь. Соус размазался по горячим стенкам прохода. Хорошо, что он не был обжигающе-острым. Длинный палец погладил бархатные внутренности и аккуратно нащупал бугорок простаты, отчего Цинхуа дернулся и вытянул руки в попытке остановить. - Сохраняй спокойствие и не двигайся, - приказал ему король. - Мой господин, - пискнул горный лорд и убрал руки, крепче схватившись за столик. Печь внутри стало уже после того, как палец покинул гостеприимное тело. Сначала чуть-чуть, потом больше. Все было терпимо и ожогов быть не должно, васаби из корня местной эвтремы получалось не сильно острым. Но все-таки внутри распространялся жар, едкий сок впитывался стенками нежного кишечника. Чувствительность тела повысилась и теперь хотелось, очень хотелось засунуть внутрь что-нибудь продолговатое и прохладное, чтобы сбавить интенсивность ощущений. Анус буквально пульсировал, и Цинхуа еле сдерживался, чтобы не начать елозить по столу задницей. - Терпи, - усмехнулся Мобэй и ущипнул сосок хватая последний кусочек сашими. Заклинатель умоляюще заскулил, и тогда демон смилостивился над ним, наколдовав кубик льда. Он проехался кубиком, оставляя влажный след на обнаженном теле, и вдавил кусочек льда между ягодиц, аккуратно пропихивая внутрь пульсирующих стеночек. Цинхуа, наконец, вздохнул с облегчением, но не тут-то было. Лед также причинял дискомфорт, и после облегчения от жара он почувствовал холод, заставивший его вертеться на месте, пока кубик не растаял, и между бедер не потекло. Мобэй тоже не облегчал мук. Демон с пристальным вниманием следил за его реакцией. Он легко ущипнул палочками за чувствительный сосок и отпустил его, потом тоже самое проделал со вторым. В следующий раз он потянул за розовый комочек и не отпустил палочки, а только ослабил воздействие, чтобы потянуть еще. Помучив ближайший к себе сосок, он дотянулся до другого. Шан Цинхуа лишь жалостливо хныкал. Его член уже давно стоял колом и истекал смазкой,с прилипшими лепестками сливы, оставляя на плоском мягком животе след. Он только вздыхал и умолял пощадить его. Когда кончики палочек слабо защипнули края головки члена, он вскрикнул, но не от боли, а больше от внезапности. Эрегированная плоть покачнулась, выплескивая из уретры новую порцию смазки. Похоже десертом Его Величеству будет сам Цинхуа. На лице Короля Севера появился хищный оскал. Наколдовав пару маленьких льдинок, он поместил их между пальцев обеих рук. Когда правая дотронулась груди, левая легла на член. Шан Цинхуа охнул от прикосновения льдинок к чувствительным местам. Одна льдинка сделала круги вокруг измученных, покрасневших сосков, другая едва касалась его плоти. Убрав лед демон наклонился и стал покусывать, и оставлять засосы на груди, иногда смещаясь ниже к животу. Когда к поцелуям добавилась стимуляция члена рукой, Цинхуа застонал и запустил пальцы в волосы Мобэя, сжимая у корней, но, получив в ответ утробный рык, отпустил. Предчувствуя кульминацию, Цинхуа был готов заплакать, а демон, прекратив ласки, неожиданно спустился к бедру и до крови укусил его, вонзаясь клыками. Ноги согнулись, стремясь ослабить хватку зубов. Заклинатель громко вскрикнул и внезапно для себя бурно кончил на самом пике боли и оргазма. Мутными от слез глазами он наблюдал, как Мобэй Цзюнь острым кончиком языка облизывал губы. После чего демон припал к его открытому рту, чтобы разделить кровавый привкус. - Мой король, возьми меня! - в страстном запале прошептал Цинхуа. Мобэй Цзюня не надо было уговаривать. Пролив масло на свой обнаженный внушительный член, он медленно, еле сдерживаясь, протиснулся внутрь тела, распластанного на столе мужчины. Забросив ноги заклинателя себе на шею, он на пробу сделал несколько плавных движений и взял нужный темп. Как только член проехался по чувствительной точке, поскуливающий от сильного натяжения горный лорд задохнулся от первой волны нового удовольствия. Мобэй положил руку на бледный живот, чтобы почувствовать себя внутри чужого тела. Он навис над Цинхуа, согнув его почти вдвое. Такой угол давал максимальное проникновение. Перестав сдерживаться, демон вдалбливал себя в податливое нутро, выбивая рваные крики до тех пор, пока второй оргазм не накрыл бессвязно умоляющего его человека. Стенки прохода конвульсивно сжались, сдавливая член, и Мобэй кончил глубоко внутри заклинателя. Придя в себя уже в купальне, Шан Цинхуа задумался, а не достать ли в следующий раз клубнику и взбитые сливки для своего короля. Если не будет сливок, можно мед. Сливки, конечно, будут более органично смотреться на могучем члене Мобэя. Да, еда и вправду самая эротичная прелюдия к сексу. Ох, его бедное укушенное бедро! Славно, эта метка похоже останется с ним навсегда...