Узел

Ты всегда протягивал ему руку. И он всегда следовал за тобой. *** Это связь с самого детства, вы были в одной утробе, кричали на пару, держали друг друга за руки крепче, чем кто-либо на этом свете — инь-янь, взрывной оксюморон, минус, который бесконечно тянется к плюсу. Ты прижимаешь его прямо к сердцу, хмурый лесной хранитель, а он за тебя и в огонь и в воду, твоя кровь, самая большая головная боль — и тоже, кстати, только твоя. В твоём тихом омуте водятся черти — ну куда ты лезешь, маленький хрупкий мальчик? Твоему брату держать бы язык за зубами, и синяк у него под глазом за дело, знаешь, но ты ставишь его другим. А потом у тебя опухают ссадины, мокреют, смачиваемые вязкой слюной, и щипят. Он слабый, твой врачеватель. Но духом — куда сильнее тебя. Ты теряешься на периферии мира, тонешь в своём бесконечном крике, питаешься чистым страхом, и страшно становится тебе самому. Ты такой, поет он, как мать. Ты такой, но ты мне дороже жизни. И ты рыдаешь в его рубашку без толку, и он все так же болеет, когда сильно болеешь ты. Ты отталкиваешь, возводишь вокруг себя железные стены, а он дрожит, царапает их ножами и ломает, ломает замки. Ну куда ты денешься, маленький хрупкий мальчик? Куда денется он без такого, как ты? Целуешь костяшки пальцев, стоишь перед ним на коленях, — куда? Он свяжет тебя узлами, не даст уйти, руку тебе протянет, и ты беспрекословно пойдешь за ним. В его саду нашинкованы розы. Ты плачешь над ними — как будто над собственными детьми. Маленький черноглазый мальчик, виснущий на тебе и смеющийся громко-громко, в его шляпе и твоём пиджаке, на другого — того, что ходит в очках и высокомерно задирает нос, — так не смотрит. А ты продолжаешь смотреть. И мальчик опять смеётся, и смеётся у тебя прямо в сердце, кажется. Ты выдыхаешь, несмелый юноша, дрожащий будто бы от себя самого. У тебя из груди вырывают сердце, или только его половину — знает один лишь Господь. Где-то по венам течет его нежный взгляд. И вы задыхаетесь — просто от желания друг друга касаться. Тебе снова протягивают руку, и ты берешься, связываешь запястья узлом. И он улыбается, как Чешир, дышит копотью дыма и тебя любит больше жизни.