"Forbidden Love" / Запретная любовь

Сиэль терпеливо вздохнул, откидывая со лба челку. Солнце пекло так, словно поднялось из самого Ада, асфальт плавился, дышать было практически невозможно. Хотелось поскорее спрятаться где-нибудь под козырьком кафе и хлебнуть прохладного напитка, но светофор, отсчитывающий только второй десяток до зеленого сигнала, решил заморить ожидающих до смерти. — Что такое? — спросил Себастьян, стоящий рядом с Сиэлем. — Ты раздражен. — Я вспотел настолько, что футболка не просто прилипла к моей спине, а вплавилась в нее, — ответит Сиэль. — Конечно, я раздражен: это неприятно. — Сейчас зайдем в заведение и отдохнем, — сказал мужчина, обнимая юношу за плечи. — Отдохнем, а потом Сиэль заболеет, — поправил старший брат юноши, находящийся с другой стороны от Михаэлиса. Близнец покосился на стоящих вокруг людей, замечая на их лицах всевозможные реакции на действие Себастьяна. — Вы бы что ли потерпели до того, как мы где-нибудь скроемся. — Стремаешься? — спросил младший, обнимая Себастьяна в ответ. — Не провоцируй такими вопросами, — ответил брат. — Ты прекрасно знаешь мое отношение к тому, что между вами происходит. — Тогда чего волноваться? Остальных это касаться не должно. Сиэль говорил нарочно чуть громче обычного, словно дикий зверек, кидающийся на человека, когда тот посягнул на право иметь личную нору в корнях дерева. Себастьян усмехнулся и чмокнул парня в висок, замечая, как старший закатывает глаза. Светофор загорелся зеленым, и они перешли через дорогу. Сиэль вообще не хотел сегодня выходить из дома, но Сома — заноза в одном месте — так сильно уговаривал его выбраться гулять, что отказать было невозможно. Даже если сначала парень не особо хотел идти, то после того, как Себастьян согласился составить ему компанию, желание появилось, потому что у мужчины всегда можно было выпросить что-то вкусненькое. Это делалось с завидным мастерством: Сиэль даже не говорил ничего, просто обратив свое внимание на то, что он хотел, и Михаэлис чаще всего покупал это. Разумеется, с понимаем ситуации и в рамках разумного. — Хорошо иметь обеспеченного опытного партнера, — часто замечал Сиэль, после того, как его трюки имели успех. Юноша не наглел, но привык получать то, что хотел. Родители знали о Себастьяне. Отец был не в восторге, часто ворчал и пытался вразумить, а мама — слишком добра и слишком сильно любит, чтобы что-то говорить, но Сиэль понимал их и никогда не ругался с ними, если разговор заходил о Михаэлисе: не та тема, из-за которой стоит терять семью. Благо Фантомхайвы были из той оперы, кто считал, что их дети уже достаточно взрослые, чтобы решать, что они хотят и что им нужно. К тому же, даже если это ошибка — на ошибках учатся. Придя к месту встречи — Трафальгарская площадь — Сиэль вытащил из кармана телефон и набрал номер Сомы. — Вы где? — спросил юноша. — У фонтана. — Которого? Их два. — А ты с какой стороны? — У дворца. — Тогда левый. Посмотрев в нужном направлении, Сиэль различил несколько знакомых фигур и направился к ним, на ходу помахав рукой. — Долго вы, — сказал Сома, протягивая руку, чтобы поздороваться. — Мы тут уже растаяли все, — добавил Алоис. — Угу, — Зиглинде, сидящая рядом с ним на бортике фонтана, что-то печатала в телефоне. — Элизабет придет чуть позже. — Вот незадача, — сказал Сиэль, скалясь, и перевел хитрый взгляд на брата. — Прекрати, — отозвался тот, вызвав у младшего смех. — Пойдемте тогда, — сказал Себастьян, предотвращая возникновение молний. — Слушаемся, папаша, — пошутил Транси, поднимаясь на ноги. — Что? Сиэль посмотрел на парня на грани злобным взглядом. У них с Михаэлисом были десять лет разницы, и шуточки, вроде этой, воспринимались Фантомхайвом, как оскорбление, хотя сам Себастьян даже не обращал внимание на подобное, а иногда и сам смеялся. — Боже, Алоис, — сказал Зиглинде, пряча телефон в карман. — Как ляпнешь что-то, так… — Какие вы иногда зануды, — отозвался парень. — Ну, ладно, — сказал Сома. — Нормально все, не ссорьтесь. — Успокойся, — добавил Себастьян, гладя Сиэля по волосам. Фантомхайв поднял голову, смотря мужчине в глаза, после чего молча зашагал в сторону кафе, в которое они собирались. Да, иногда Сиэль был невыносим, в плане характера, но к этому все давно привыкли и знали, что лучше пока его не трогать: через какое-то время парень успокоиться. — Давненько не собирались всей компанией, — заметил Сома, пока они пересекали площадь. — Выросли, — ответил Зиглинде. — У кого-то учеба, у кого-то работа. — Ничто не вечно, — сказал брат Сиэля. — Разве что только наша бука, — пробормотал Алоис, имея в виду Сиэля. Тот, вдруг, остановился, и все подумали, что парень услышал. Сома и Зиглинде посмотрели на Транси с упреком, однако, заминку Фантомхайва вызвало совсем не высказывание о его персоне. — Ты чего? — спросил брат, подходя ближе и смотря туда же, куда смотрел младший. У одного из памятников, что были на площади, стояла небольшая группка людей с плакатами и религиозными надписями. Один человек из этой небольшой кучки стоял с рупором и всеми силами пытался привлечь к себе внимание людей. — Услышьте наши слова, — говорил он, обращаясь как к случайным прохожим, так и к группе молодых людей, которые находились чуть в стороне и делали все, что по мнению проповедника неминуемо утопит их в грехах. Вызывающая одежда, прически и сигареты — действительно ужасающие вещи творят. — Мы здесь, чтобы не выражать наш гнев, мы здесь, чтобы спасти вас от вечного проклятия. Вас не волнует, где окажется Ваша душа после смерти? — Боже, боже, — сказал Алоис, выгибая брови. — Ему стоило бы родиться на несколько веков назад, — сказала Зиглинде. — Имел бы популярность. Человек с рупором обратил внимание на их компанию и заговорил с ними, смотря преимущественно на Сиэля: он стоял впереди. — Неужели, вы не замечаете, как сильно мы погрязли во всем этом, что тянет нас на дно бездны? Еще не поздно встать на путь истинный и спасти свои души от мучений в геене. Если понесет, так он станет выискивать недостойных в каждом. Сиэль перевел глаза на самый большой и яркий плакат, что держали сторонники человека с рупором. Вы любите свой грех больше, чем боитесь вечно гореть в аду? Юноша повернулся к Себастьяну, стоящему чуть сзади, с левой стороны. Мужчина вопросительно выгнул брови, и Сиэль подумал — если спасти себя, значит отказаться от того, что он имеет, то, пожалуй, парень останется проклятым. Протянув руку, Сиэль взял Михаэлиса за воротничок рубахи и потянул на себя, чтобы тут же прижаться своими губами к его. Поцелуй вышел искренний и настолько естественный, что Фантомхайв кожей ощутил сконфуженность и шок людей за спиной. — Определенно, — ответил Сиэль, разрывая поцелуй и поворачиваясь к проповеднику. — Его я люблю больше.