Гвардейцы не умирают

– Реальность куда страшнее… Разум мой окончательно помутился и картины прекрасного мира вокруг начали плыть перед глазами, словно были нарисованы акварелью и на них плеснули водой. Симпатичная девушка, сидящая около дерева, на мгновение показалась мне каким-то чудовищем… – Что здесь нахрен происходит? – руки сами сжали лазган, может быть это покажется идиотским, а может оно так и есть, но это единственное, что у меня было – аквила на нём придавала уверенности, особенно в такие времена, когда вера нужна больше всего. Существо снова стало женщиной, но мне показалось, что аквила на лазгане, которую я сжимал рукой, жгла руки, словно раскалённый металл. Это было неприятное чувство. – Хватит цепляться за прошлое, – произнесло это чудовище сладким елейным голосом, от которого разум успокаивался и в душе поднималось желание верить ей, доверять ей, – для тебя уже нет пути наза… – в следующий миг нечто огромное появилось позади неё и мир окончательно померк, последнее, что я успел увидеть, прежде чем рухнуть на спину – огромный меч, пронзивший грудь этого отвратительного фиолетового существа, похожего отдалённо на женщину. Существо дёргалось, прежде чем я успел подумать, что за нахрен вокруг происходит, руки сами сжали верный лазган и я выпустил целую очередь в голову этой твари. Сознание окончательно померкло… * * * – Тише, тише, солдат, – могучая латная перчатка опустилась на моё плечо, придавив, – лежи. Голос у говорившего был трубный, словно у астартес. Впрочем, разлепив глаза, что далось мне с большим трудом, я увидел его обладателя. Это был пожилой астартес – мужчина с седыми волосами, на нём была силовая броня. Шлема не было, что позволяло видеть его лицо – мужественное, испещеренное шрамами лицо с ясными глазами фиалкового цвета… Он всмотрелся, улыбнулся едва заметно: – Нечасто сюда заходят солдаты. – Кто вы? Где я? Что это за планета? – грудь давило, ноги болели. Почему-то. – Планета? Наивный малый. Ты умер, мы с тобой застряли в этом проклятом месте. Я осмотрел пещеру – небольшая, тут был разбит полевой лагерь. Костёр был, лежанка из каких-то фиолетовых листьев… – Варп? О император! Комиссар же осталась без меня! – вдруг вспомнил я свои основные обязанности. Не то чтобы Райвель не могла о себе позаботиться, но всё же, как-то на душе стало более одиноко. Астартес рассмеялся: – Даже в варпе не забываешь о службе? Ты настоящий гвардеец. Тебя как звать то? – Тит. Я с Кадии. – Понятно. Моё имя Калдор. Калдор Драйго. Не думаю, что ты меня знаешь. Ещё бы – из всех астартес я знал лишь немногих, чьи деяния известны по всему империуму. Ордена космодесанта обычно достаточно скрытны и не афишируют личности своих бойцов, только если это не какие-либо великие герои. Все подвиги космодесантника принадлежат его ордену… – Как я сюда попал? – Умер. – А вы тоже? – Нет, Тит, я ещё живой. Хотя и не до конца, – космодесантник поднялся, оглядел пещеру, – раз уж выдалось время, почему бы не рассказать тебе свою историю… Я происхожу из славного ордена, о котором простым смертным знать не положено. Но учитывая, что ты здесь, расскажу. Нас создали давным-давно, для войны с демонами. Я был магистром ордена серых рыцарей. Никто даже среди элиты общества империума не знает о нашем ордене. – Элиты? А почему? По-моему, война с чудовищами варпа – благородное и богоугодное дело… – Разумно. Но когда имеешь дело с варпом, разумность – последнее дело. Надежда тысяч планет на наш орден может породить явления в варпе, которые не самым благоприятным образом скажутся на боевых братьях, поэтому о нашем существовании молчат. Я был магистром ордена, однажды, меня прокляли. И с тех пор я связан с варпом, и вынужден блуждать в этом трижды проклятом мире, охотясь на демонов. Седовласый астартес выглядел древним и мудрым, отблески огня на его серой матовой броне, цвета металла, выглядели мистически и загадочно. – А я служу денщиком у комиссара Райвель. Когда-то она спасла меня, и с тех пор мы были вместе, пока… ну, пока я не оказался здесь, – моя собственная история на фоне рассказа Калдора показалась мне какой-то… какой-то смешной, так что я хохотнул. Тут же мне в грудь крепко прилетело перчаткой, отчего смех выбило из лёгких вместе со стоном: – Держись, парень. – Что за… кххх, – у меня глаза на лоб полезли, аж слёзы выбило. – Безумие. Умы сильнейших могут противостоять бездне, но слабые духом теряют рассудок. Это нормально, но плохо. То, что ты ещё можешь говорить и не сошёл с ума сразу же, говорит о многом. Не каждый способен погрузиться в варп и сохранить разум. Мне вдруг стало стыдно – я и правда чуть было не захохотал, как безумец. Стало противно, хотя побаливала грудь. – Раз уж дух твой выжил в аду, было бы прискорбным сойти здесь с ума, – ответил с соврешенно серьёзной миной магистр секретного ордена, – ну как, прояснилось в башке? – Да, – я и правда почувствовал облегчение. – Немного псионики. Все мы, серые рыцари, в той или иной мере псайкеры. Иначе не смогли бы бороться с чудовищами варпа так эффективно, как нужно от серых. Псайкеров в империуме не любили. Да, это двуличие, поскольку от псайкеров – астропатов, навигаторов, зависел весь империум, но это было необходимое зло, с которым нужно было мириться. Иногда чтобы выжить, приходится вертеться и использовать то, что использовать не хочешь. Была бы возможность – империум бы мгновенно избавился от всех псайкеров, но поскольку альтернативы им нет, приходится мириться. Калдор не вызывал у меня неприятных чувств, даже когда открылось, что он псайкер – кое-какое доверие он завоевал. Интересный человек, вернее, сверхчеловек, да и потом, он меня спас от демона. – Отдыхай, как почувствуешь, что готов, поднимись и пойдём дальше… * * * Меньшее из всего, что я ожидал встретить в варпе – это новый начальник, который в отличие от комиссара Райвель не обладает выдающимися формами, и тем не менее, полон достоинства. За пещерами раскинулись огромные поля. Поля, заваленные черепами, обломками какой-то техники и костей самых разных существ, от крохотных до гигантских. Шедший впереди магистр представил мне местность: – Долина костей. Мы недалеко от царства кхорна, хотя здесь, в варпе, расстояния условность. Далеко или близко – определяется тем, насколько ты сам далёк от царства кровавого бога. Я поспешил за ним, всё-таки даже обычный шаг в исполнении громилы астартес, требовал от меня бежать следом. Однако, усталости я особенно не чувствовал – хотя до этого все ощущения были очень явными. Калдор остановился между рёбрами какого-то гигантского существа, напоминавшего огромную рептилию размером с целый жилой блок мира-улья. Кости размером с дом, страшно представить, что нечто настолько большое когда-либо жило в нашем мире. – Держи, – в мою сторону полетело что-то большое, я едва поймал это и обнаружил… большой нож. Хотя в моих руках это скорее тесак, короткий меч. Он был выполнен с необычайным искусством, на рукояти и лезвии – символы императора. – Оружие против демонов. Это конечно не громовой молот и не клинок «Немезида», но тоже очень хорош. Древние, давно утраченные технологии вместе с зачарованиями и литаниями. – Но зачем, сэр? – не понял я. – Не прикидывайся, будто не понял. Я научу тебя сражаться, иначе твоя душа станет всего лишь пищей для богов. Не будь наивным мальчиком, Тит, это варп. Тут ты или побеждаешь, или становишься кормом для демонов. Твоя душа уже привлекает демонов, долина костей – относительно пустынное пространство и только потому что ты здесь и я здесь, слабые демоны, обитающие здесь, не посмели на тебя напасть. Они знают меня и боятся меня, но я не буду защищать тебя вечно. И правда, чего я хочу? Чтобы какой-то серый рыцарь, сам вынужденный блуждать в бесконечных океанах варпа, всегда меня защищал? Нет, так не выйдет, и едва он уйдёт – меня тут же сожрут, как уже однажды почти сожрали. И что тогда? Всё, что мне осталось – это высказать ему самое горячее желание: – Научите меня. Серый рыцарь хмыкнул: – Это будет непросто, парень, но мне самому интересно, выйдет ли из тебя что-то путное. Начнём с основ, верно? Твоя душа связана с варпом. Ты можешь использовать психическую силу, веру в Бога-Императора. – Веру? Разве веру можно использовать? Серый рыцарь тяжело и глубоко вздохнул, повторив мне, словно младенцу: – Вера – это сила, варп – способен объединять чувства и мысли миллионов миров империума воедино. И вера – это могущественная, очень могущественная сила. Или ты думал, что фразы вроде «Император защищает» или «Моя вера – мой щит», это всего лишь глупые фразы для самоподбадривания? Я сглотнул, мне стало немного стыдно. – Вера – это могущественная сила, Тит, и вера – твой клинок и твой щит. И если твоя душа не уничтожена варпом, то только благодаря той вере, что у тебя была. Я вспомнил про аквилу на лазгане, аквилу, которая обожгла мне руку. Поднял ладонь – и правда, на правой ладони остался след, клеймо. Аквила, она выглядела очень натуральной. – Что там у тебя? Ах, да, святой символ. Прекрасно. А теперь попытайся создать перед собой щит, защиту от зла. Ну же, главное – верить! * * * Процесс затянулся надолго… В конце концов, я задал своему товарищу по несчастью, спасителю, учителю, вопрос: – Мастер Драйго, а чем я займусь после того, как… – Вернёшься, – отмахнулся он. Мы сидели в пещере, уже хорошо изученной мною. Ни я, ни мой наставник, не нуждались в плотской пище, туалете, хотя я бы сейчас всё отдал за горячий душ. Тем не менее, тем не менее. Броню мою мастер калдор украсил несколькими святыми символами – они защищали меня от влияния демонов. В сне мы тоже не нуждались, поэтому приходили сюда отдохнуть только морально. – Вернусь? Но это же невозможно, мастер. Я умер… – Слушай, Тит, хватит доставать меня тупыми вопросами. Ты вернёшься, вон, Селестина, достигшая величайших высот в вопросах веры, возвращается регулярно. Набирается сил и возвращается, когда приходит время, в час великой нужды. Вряд ли из меня получится святой. В конце концов – кто я? Всего лишь Тит. Подручный и денщик комиссара Райвель, а не великий герой, павший в бою с ордами демонов. Тренировки продолжались ещё долго, но я уже хотел вернуться – вряд ли нашёлся хоть один человек, что был бы в нормальном состоянии ума и хотел остаться тут, в этом месте, где само пространство пытается забраться тебе в голову и душу. Поэтому когда бесконечные тренировки закончились, Калдор наконец объявил мне: – Достаточно. Ты освоил всё, что мог. Насколько позволяла тебе твоя душа простого смертного. Но помни, Тит, вера может сделать из тебя нечто большее – главное верить, что ты не один. Император присматривает за всеми нами. Расставаться с Калдором не хотелось, но… Похоже, пришло время. * * * -- Ах ты ж сука! – Комиссар Райвель перекатилась и выстрелила из болтпистолета в хаосита, бегущего на неё с цепным мечом. Это был простой культист, пушечное мясо… Но ситуация стала совсем страшной, когда из-за угла разрушенного имперского бункера, наспех сооружённого для защиты планеты от культа, вышла могучая фигура в красной броне, за ней следом ещё одна – они имели нечеловеческие размеры, броня их увешана черепами и измазана засохшей кровью. Клыки и наросты в форме клыков и когтей, и украшенный звездой хаоса наплечник с характерным шлемом, не оставляли сомнения – это были берсерки. Кровавые чудовища, один из них бросился на кучку гвардейцев, размахивая исполинским цепным топором. Райвель перекатилась ещё раз, упав в траншею, молясь, чтобы эти твари её не заметили – против них нужна минимум мельта, комиссар упала прямо на половину разрубленного бойца, но не то чтобы её смутила кровь и прочее мясо. Взгляд комиссара обшаривал траншею, заваленную трупами с оружием – где-то здесь должна быть мельта! Или хотя бы мельта-граната, бежать от этих тварей бессмысленно – с ними идут целые полчища культистов. Один из кхорнитов показался наверху, рёв и кровавые брызги с его цепного топора, сопровождались возгласом радости: – Кровь кровавому богу! – он занёс топор. Комиссар хотела было улизнуть, но подскользнулась на крови и прочих потрохах и упала прямо перед космодесантником. Жизнь, казалось бы, подошла к концу – кто же знал, что на заштатной планете, где начались волнения, окажутся не только культисты, но и берсерки, ведущие полчища тварей в бой. – Аааа, – рука с цепным топором отделилась от тела и упала к ногам комиссара. – Держитесь, комиссар! – до ушей порядком потрёпанной райвель донёсся крик знакомого голоса. Она подумала, что уже сошла с ума, как вдруг голова кхорнита отделилась от тела и Райвель едва успела уйти в сторону от рухнувшего тела. Второй кхорнит бежал прямо к ней, а рядом стоял… Не кто иной, как Тит. – Комиссар, вы в порядке? – Тит? По-моему, не лучшее время для разговора, – указала Райвель на несущегося к ним кхорнита. – Вы правы, мэм. Тит выглядел прямо как в тот день, когда он умер, полгода назад. В правой руке он сжимал большой тесак, светящийся ярким псионическим пламенем, словно огненный меч императора. Тит прищурился и легко улизнул от размашистого удара цепного топора, нанеся нечеловечески быстрый удар в налокотник – самую слабую часть силовой брони. Рука кхорнита отлетела в сторону по инерции, тит молниеносно, словно астартес, увернулся от удара и следующую попытку ударить его поймал голой рукой, на которой светился святой символ. – Так дело не пойдёт, – он притянул хаосита к себе и пронзил его нагрудник мечом, прорезал его вверх, после чего пнул, от чего хаоситские останки отлетели на добрый десяток метров... Тит повернулся к Комиссару: – Простите, что так долго, мэм, – его насыщенно фиолетовые глаза выражали сожаление, – я спешил как только мог? – Тит, ты же мёртв? – с недоумением спросила комиссар, нашаривая свою фуражку и надевая на голову, – как это может быть? – Гвардейцы не умирают, мэм. Гвардейцы отправляются в ад на перегруппировку!