Седьмая ночь

Юджин держал её руку в своей, как и всегда, как и тысячи раз до этого, и здесь, на пути в их общую — теперь — спальню это ощущалось правильней, чем когда-либо. В кои-то веки Рапунцель не бежала вперёд него, не тянула вслед за собой и была попросту смущена, шагая вроде и рядом, но немножко позади. Если б Юджин не знал ее так хорошо, подумал бы, что ей страшно. За спиной и тремя поворотами просторного коридора остался королевский бал, где счастливые и давно нетрезвые гости продолжали чествовать молодоженов. Юджину порядком надоело выслушивать разного рода паршивости шутки о том, что бывший вор украл сердце принцессы, и раскланиваться перед снисходительной знатью соседних государств. Единственное, что держало его на плаву и наполняло всё это смыслом — рука Рапунцель, лежащая на его предплечье, и одобрительный взгляд короля Фредерика. Ради долгожданного принятия в эту исключительную семью Фитцерберт был готов на всё. В конце концов, все возможные неудобства окупались невольно сжавшимися пальцами в его ладони, когда дверь в покои закрылась за ними двумя. Юджин повернулся к своей невесте — бог ты мой, уже жене — взял вторую руку в свою, поймал ее взгляд и неловкую улыбку. Из груди ее вырвался нервный смешок, и Юджин рассмеялся вместе с ней. Она смотрела в его глаза с бесконечной нежностью, такой (он чувствовал это сам), что сердце сжималось сладкой болью. Они так долго знали друг друга, что слова становились ненужными, и все же Рапс мялась в нерешимости, изменяя самой себе. — Солнце, ты как? — Всё хорошо, просто прекрасно! — Она быстро поправила себя, как будто ее голос прозвучал недостаточно счастливым. — Такой день, столько всего навалилось — все эти гости, церемонии, ну, ты знаешь, — он понятливо кивнул, — вроде мы готовились к этому три месяца, а я всё равно подготовиться не смогла. Слушай, тебе тоже в какой-то момент казалось, что тебя вывернет? — А ты думаешь, почему я не притронулся к торту? — Юджин усмехнулся, заключая её в объятия, и Рапунцель вжалась в него с благодарным вздохом. Именно поэтому она вышла за него — никто другой её так не понимал. Его руки ласково гладили её по спине, и Юджин с молчаливым сожалением думал, что первую брачную ночь придётся перенести. Он не станет на неё давить. Родные руки разок стиснули его рёбра чуть сильнее, Рапунцель подняла лицо, чтобы видеть мужа. — Слушай, Юджин, я… я понимаю, что мы сейчас должны вроде как… — Эй, эй, погоди, — улыбаясь, он покачал головой, — ты устала, я устал, денёк был долгий. Давай я помогу тебе снять корсет и десять верхних юбок, а потом мы просто поспим, ладно? Утром уж точно никто не решится нас разбудить. Рапунцель вроде хотела что-то возразить, но не стала — он был прав, он снова читал её мысли и явно привирал, что устал. И мысль о том, как на самом деле её уважают и ценят, едва не довела принцессу до слёз. Она поцеловала его, как тысячу раз до этого, с теплотой и благодарностью, бесконечным удовольствием от его присутствия рядом. После он и впрямь помог ей разобраться с бантами и шнуровками, пока они дружно смеялись над происходившим сегодня безумием. Быть в ночной одежде перед Юджином её давно уже не смущало; с разных сторон они залезли на огромную кровать с высокой периной и тут же подкатились друг к другу, продолжая хихикать над глупой общей шуткой. Так и уснули в обнимку, укрытые одним одеялом. Так и проснулись. Завтрак оба благополучно проспали, разлепив глаза уже далеко за полдень. Открыв глаза и в первую очередь увидев сопящего Юджина, Рапунцель рассмеялась — очень уж смешно разлохматились его волосы за ночь. Сам он просыпаться не торопился, и ей выпала приятная участь замужней женщины: шептать ему на ухо «просыпайся, Юджин» и наблюдать, как его губы растягивает улыбка. Руки под одеялом сграбастали ее в охапку и перевернули так, что теперь она почти вся лежала на нём, и только тогда он открыл глаза. — Вот что я всегда хотел видеть, просыпаясь по утрам. — Вряд ли сейчас утро, — пожурила она его, лёгким поцелуем касаясь губ и сползая с кровати, — нам стоит поторопиться, а то и обед пропустим. В обеденной зале королева Арианна встретила их сдержанной улыбкой женщины, которая не первый день в браке, а Фредерик одарил новоиспеченного зятя шумным приветствием (ещё немного и подмигнул бы). Родители ничего не спрашивали — воспитание не позволяло — но Рапунцель и так прекрасно все понимала, не подавая виду и держа глаза на Юджине. Ей нравилось, что они делили вместе этот маленький секрет, будто и без того не хватало вещей, которые их сближали. Единственное, на что она очень надеялась, что Юджину это не в тягость. Неловкость ситуации вновь начинала её нервировать. После обеда у принцессы нашлась уйма появившихся после свадьбы обязанностей, которые разнились с делами её мужа; на вечернюю трапезу он прийти не успел. В итоге встретились они уже в спальне, когда Рапунцель сидела за туалетным столиком и расчесывала свои короткие волосы, больше по привычке, чем из необходимости. Юджин стягивал с себя верхнюю одежду, параллельно жалуясь на тяжелый день, а потом они снова легли на кровать, обнялись и уснули. Так день пролетал за днём, и в какой-то момент Рапунцель поймала себя на мысли, что замужем она уже неделю. Этот самый «замуж» как-то не отличался от всех предыдущих дней в родительском замке, с той лишь разницей, что теперь им с Юджином позволено было спать рядом — всё равно это ничего не меняло. Возлюбленный целыми днями пропадал на бесчисленных уроках и встречах, и сама Рапунцель не могла похвастать более свободным графиком. Вот и сейчас она слушала учителя истории вполуха, нервно качая ногой под столом и гадая, нарочно ли их с Юджином занятия никак не пересекаются. Ей ужасно сейчас хотелось, чтобы он ее поцеловал. Мысль о том, чтобы его руки резко притянули её к себе, а с губ сорвалось хитрое «солнышко», заставляла принцессу неуместно краснеть. Урок длился непростительно долго. На ужине Юджин не мог не заметить долгие взгляды, которые она безуспешно пыталась скрыть. Он терялся в своих мыслях, набивал рот печёной рыбой и старался умерить свой пыл — мало ли, что ему напридумывалось. Впервые за эти дни, в спальню они пришли одновременно. Когда он закрыл дверь, слова уже не понадобились — Рапунцель обезоружила его поцелуем. Они столько раз уже целовались до свадьбы — наверное, монаршим особам такое поведение не подобало, — что Юджин легко читал настроение принцессы по жестам и прикосновениям. В ее страстном порыве сейчас он ясно видел необходимость, почти что требование близости, и Юджин рад был ей это дать. Обе его ладони держали ее лицо, как будто она могла сейчас отстраниться (для этого ей стоило бы перестать трогать его везде, куда могли дотянуться ее ловкие руки). Ему все же пришлось отстраниться, даже разочарованный вздох не смог его остановить; поймав ее взгляд, Юджин улыбнулся и принялся осторожно целовать ее лицо, постепенно спускаясь к шее. Пока принцесса шумно дышала от его поцелуев, ловкие пальцы вора расправлялись со шнуровкой сзади ее платья. Это дело далось ему легко, Рапс с готовностью скинула с себя рукава и корсаж, оставляя мужу шёлк нижней сорочки и ворох юбок. Такой поворот событий нравился Юджину всё больше; он присел, чтобы скинуть с себя сапоги, и нежданно для Рапунцель подхватил ее над полом, усаживая на кровать. Принцесса заулыбалась, затягивая его в новый поцелуй — и он не мог не усмехнуться ей в губы, когда ее руки занялись стягиванием камзола с его плеч. Ладони на ее талии нашарили завязки верхних юбок. — Ты будто подарок в оберточной бумаге, — пошутил Юджин, пока они стаскивали эти юбки через голову, — но все эти препятствия лишь распаляют интерес. — О, так вот что дарить тебе на день рождения? — Отшутилась на это Рапунцель и в одну секунду переместилась в лежачее положение прямо под Юджином. — Единственный подарок, который я готов принять, — он провёл носом вниз по шее, наслаждаясь запахом и ощущением её кожи. Дорогой шёлк сорочки струился по ее телу, четко обтекая каждый выступ, и Юджин на миг застыл, залюбовавшись женской грудью. Рапунцель не успела смутиться этому взгляду, как его рука накрыла эту грудь — и задохнулась, когда тёплые пальцы начали дразнить ее сквозь тонкую ткань. От одного взгляда на Рапс, такую податливую и горячую, Юджину становилось очень трудно дышать. Он в полной мере ощущал собственное напряжение, стараясь отвлечься от самого себя: казалось безумно важным довести Рапунцель как минимум до беспамятства, и он собрал весь небогатый опыт, какой имел на своём веку. Её колени раскрылись под ним, даже сорочка и панталоны не могли скрыть исходящий от неё жар. Его пальцы легонько прошлись вдоль боков, вызывая у девушки табун мурашек, и потянули ненужный шёлк прочь. Когда он увидел Рапунцель, раскрасневшуюся, с обнаженной вздымающийся грудью, он чуть было не ущипнул себя в страхе, что это лишь сон. Не прошло и секунды, как он приник к ее груди губами и языком, вынуждая принцессу хныкать от удовольствия и нетерпения. Не решаясь хоть на миг перестать ее зацеловывать, Юджин провёл ладонью по краю панталон, осторожно стягивая их с женских бёдер — тут вдруг сама Рапс заторопилась и справилась куда быстрее его. Но прежде, чем он успел что-либо сделать, она прошептала «подожди», и он застыл, дожидаясь приказа. — Ты столько хвастаешь своей красотой, что я уже давно мечтаю тебя раздеть хотя бы из научного интереса! — Со смехом заявила она, высвобождая его из рубашки. Юджин вроде и рассмеялся, но едва заметно замялся в ожидании ее действий — в своей неотразимости он сомневался лишь рядом с ней. Рапунцель провела ладонью по волоскам на его груди, спустилась ниже по животу и была остановлена его рукой, пока не случилось необратимое. — Не соврал. Он вновь поцеловал ее, возвращаясь к своему изначальному плану: ладонь осторожно поглаживала ее живот и бёдра, постепенно устраиваясь между ними. Рапс вздохнула, когда его пальцы вдруг оказались там, где она и подумать не могла бы; когда он начал гладить ее наверху и вдоль, думать она уже не могла. Глаза ее сами собой закрылись, а с губ один за другим начали срываться совершенно постыдные звуки. Юджин то ускорялся, то замедлялся, прислушиваясь к её стонам и всхлипам, заставляя принцессу содрогаться в своих руках; она вдруг с четкостью поняла, чего ей так не хватает, и со всей имеющейся храбростью зашептала на грани слуха «глубже, пожалуйста, Юджин». Ему не нужно было повторять дважды. Когда он скользнул внутрь сначала одним, а потом и двумя пальцами, Рапунцель закричала. Похоже, она никогда раньше сама себе не приносила такое удовольствие, и каждое ощущение отзывалось в ней фейерверком эмоций. Он двигался пальцами, ощущая собственное невыносимое желание, пока девушка льнула к нему всем телом, не зная, куда себя деть. Лишь когда Рапс начала всхлипывать от удовольствия, он убрал свою руку и спешно содрал с себя штаны, чтобы скорее к ней вернуться. Рапунцель немедленно обхватила его ногами, Юджин не мог уже больше тянуть — казалось, ещё секунда без неё, и он просто взорвется. Он вошёл постепенно, и Рапс ненадолго замерла, привыкая. — Расслабься, солнце, все хорошо, — зашептал он ей на ухо, Рапунцель доверчиво выдохнула, позволяя ему продолжить. — Тебе страшно? — Не страшнее государственного переворота, — усмехнулась она как-то нервно. Юджин смотрел ей в глаза. — Если тебе так не нравится, я перестану. — Ну… — она улыбнулась, — стоит попробовать? Он коротко коснулся ее губ и двинулся чуть дальше, чувствуя, как внизу живота скручивается спазм. Одного взгляда на Рапс хватило, чтобы прекратить. Юджин слез с нее и лёг рядом, продолжая ласкать её руками — это мгновенно вернуло Рапунцель в прежнее беспомощное состояние. Тем не менее, сама она нашла его своей рукой и решила ответить взаимностью, повторяя его движения; Юджин застонал почти болезненно от наступившего облегчения. Вскоре и принцессу затрясло, она вцепилась в него до вмятин от ногтей, извиваясь в попытках вырваться из мучительной ласки. Оргазм окатил ее приливной волной, Рапунцель вскрикнула и замерла, тяжело дыша. Она повернула голову, ткнулась лбом ему в плечо, и рука ее пересекла его тело в объятии. Юджин, такой же беспомощный сейчас, повернулся на бок и обнял ее всю так тесно, как только мог. Ему казалось, что они уже делили подобные моменты раньше: вспомнилась и треклятая башня, и чёрные скалы, и странствия за пределами королевства, бесчисленные опасности, из которых они друг друга вытаскивали. Ну конечно, между ними уже давно была близость, куда более интимная, чем сейчас; то, что они вместе сделали, всего лишь дополнило список их совместных приключений. Несомненно, приятное дополнение. — Знаешь, Юджин… — Хм? — Рапс не хотела поднимать на него глаза, поэтому он смотрел на другие части ее тела. — Мне казалось, если я сегодня не решусь, мне ещё месяц не хватит смелости! — Месяц — это долго, — то ли задумчиво, то ли шутливо ответил он. — Наверное, прозвучит глупо от меня, я же всегда везде первая лезу, но непонятно было, что будет происходить, и поэтому страшновато. Юджин потыкал в неё носом, заставляя всё-таки на себя посмотреть. Улыбка у него была бандитская. — Если хочешь, то я буду тебе заранее подробно объяснять, что мы с тобой будем делать, — невинным тоном заявил он, и Рапунцель заалела. — Я могу тебе рассказывать об этом утром, чтобы ты внесла это в своё расписание, или по дороге на обед, чтобы у тебя разыгрался аппетит. О, а можно устраивать анонс перед входом в спальню, так интрига будет выдержана до вечера! — Юджин! — Рапунцель старалась возмущаться, но вместо этого уже вовсю хихикала. — Необязательно это объявлять. Я люблю сюрпризы. — А я люблю тебя. Если бы даже мир сейчас обрушился, он не мог бы ее не поцеловать. Столько ждать, чтобы добиться возможности быть с ней рядом всегда, владеть ее вниманием безраздельно — Юджин не готов был терять и минуты зря. Наверное, вся его жизнь стоила этого момента, когда Рапунцель лежала на нем и отвечала на его поцелуи. Как хорошо, мелькнуло в голове юноши, что им не пришлось путаться в бесконечных футах золотых волос. Как все хорошо было сейчас.