Игла смерти

Очнуться от боли, что может быть привычнее и спокойнее. Тело выламывает от невыносимых ощущений, а душа, наконец-то цельная, поет от счастья. Больше нет проклятой иглы, которая вечно напоминала о его неполноценности. Всхлипнув, то ли от боли, то ли от смеха, все же не сдерживаюсь и смеюсь. Хрипло, с побулькиваниями в легких. Душа, снова цельная и такая прекрасная. Как же он ждал этого мига, вечный пленник, вечно скованный цепями и обязательствами. — Встань и сразись на дуэли как полагается, — негромкий шипящий голос заставляет приподнять голову, а рука сама поправляет очки на лице. Лич, мерзкий, ничем не сдерживаемый, к тому же, с хорошо знакомыми ранами на душе. Насчитываю семь разрывов и к горлу подкатывает комок. Не сдерживаюсь и на свежую траву кладбищенской земли прыскает желчь и остатки того, что было в желудке. Какая мерзость. Разорвать свою душу на семь частей, как ему не больно? Волшебник поднимает палочку и тело реагирует быстрее мозга, стремительно откатываясь в сторону. В то место, в котором была моя тушка, врезается незнакомое проклятье. Бью магией в землю, зову мертвых и они крайне неохотно поднимаются. Со скелетов и полуразложившихся тел опадают комья земли, а вот и свеженький труп, идет куда быстрее, тянет свои скрюченные пальцы к личу. — Милорд, — чей-то визг, но мне не важно, магия почти не чувствуется в теле, плохо, надо уходить, вот только куда? Полыхнул огонь, и в очередной раз откатываюсь в сторону натыкаюсь спиной на что-то, от чего дергает вверх прямо за внутренности. Второй раз меня тошнит уже в совершенно другом месте. Мадам Помфри хлопотала вокруг своего пациента. Если верить диагностике, к юноше было применено заклинание Круцио и довольно внушительной силы. К тому же, все это осложнилось магическим истощением и явными следами отравления каким-то ядом. — Поппи, — Северус появился как всегда вовремя, — какие нужны зелья? — Очищающие кровь, — женщина вздохнула, — ты знаешь какие. — Да, — зельевар кивнул, — противоядия? — Пока не пойму какой яд, невозможно сказать о противоядии. А кровь Гарри невероятно изменена со второго курса. — Я помню, — Северус кивнул, — что-то ещё? — Пока нет, — Поппи опустила палочку смотря на бледного подростка, который лежал на именной койке больничного крыла, — это правда? Долгий вздох был ответом женщине и она прикрыла глаза рукой. — Бедный ребенок, и я ничего не могу сделать. — Никто не может, — едва слышно отозвался Северус покидая больничное крыло. Приходил в себя довольно долго. Хорошей новостью оказалось то, что я молодой красивый юноша, более того, маг. Крайне плохо в том, что мир мне незнаком. Вернее не так, у меня осталось понимание того что происходит вокруг, я не путался в словах, называл предметы своими именами и не скатывался на привычную стилистику речи, но это было все. Юноша, отдавший мне свое тело, покинул его окончательно, оставив минимум. Хотя, меня удивляло то, что никто не понимал, что начинка уже другая. Рыжий парень и кудрявая девушка, как понял из разговоров, близкие друзья. Но такие должны были сразу меня раскрыть. Ничего не понимаю. Вначале тело было как неудобный и не по меркам сшитый костюм. Моя мимика не подходила, жесты выглядели глупо, да и походка была неказистой. Хотя и не удивительно, подростковое тело всегда такое. Угловатое, неправильное с точки зрения пропорций, хотя мне достался довольно приемлемый вариант, разве что крайне низкорослый. Будучи взрослым, мой рост достигал метра девяносто двух сантиметров, до разрыва моей души и стремительного усыхания мышц, а также наступления старческой дряхлости, которая скрючила кости и суставы, я прекрасно владел тяжелым двуручным мечом. Позже, поднять свое оружие получалось только подключая магию. Сейчас же, я мелкий задохлик и сомнительно, что мне подойдет что-то кроме легких кинжалов или рапиры. И более чем уверен, что высоким мне не стать ни с какой магией, рост будет стандартным, да и хрупкость останется, буду жилистым и поджарым как волк по зиме. Первым делом отцепившись от парочки кудрявой и рыжего, смог перетряхнуть вещи. Негусто, но нашел фотоальбом с подписями, явно сделанными магическим образом. А ведь парень был не так уж и плох в магии, если бы не смерть, далеко бы пошел. Тонкое и красивое волшебство. Копаясь дальше, неожиданно чувствую знакомое прикосновение и извлекаю из сундука струящуюся ткань. От неё тянет холодом и покоем, прижимаюсь лицом и вдыхаю аромат без аромата. В моей короне был камень который поддерживал меня, не давал сойти с ума от боли в душе, его прикосновения к коже приносили то же самое удовольствие, что сейчас приносит ткань. Только сейчас можно завернуться в неё полностью, закрыть глаза и получить полноценный покой и умиротворение. Зельевар проводил поезд взглядом и сошел с перрона Хогвартс-экспресса. Поттер занимал все мысли мужчины. К сожалению, после возвращения, ни разу не удалось выловить подростка и поговорить с ним, хотя за последний год их отношения практически выровнялись и стали… почти доверительными. Слишком сильные произошли перемены после кладбища и возрождения лорда. О котором, кстати, Поттер не сказал ни слова, будто и не было никакого возрождения. Только вот старые приятели и сам Лорд были на взводе после побега национального героя, а также, непонятно почему восставших мертвецов. Лорду удалось упокоить всех инфери, но магия, что подняла их, развеялась как дым, не позволив понять, что же произошло на кладбище. Сердце больно кольнуло когда холодный разум вспомнил равнодушный взгляд зеленых глаз. Поттер будто не узнавал никого, но никто кроме декана Слизерина этого не видел или же не желал видеть. Мир обычных людей был до тошноты скучен. В принципе, люди этого мира мало чем отличались от людей того, из которого он сам прибыл. Работают, желают больше, чем могут получить, и не знают, что счастье в том, чтобы просто дышать, наслаждаясь цельной душой, покоем и миром. Мир диктовал свои законы, магия — свои. А вот травы и настои не меняют свои свойства. За жаркий Липень удалось сделать немногое, так, поправить ненормальную для такого возраста худобу, да заставить черные волосы лечь мягкой волной на спину. Теперь они не напоминали воронье гнездо и придавали взрослый вид стремительно терявшему остатки детской припухлости лицу. Хуже всего было с глазами. Яркие, словно смарагд, они потемнели, налились знакомым мраком и теперь скорее напоминали малахит. Вот только как на эти изменения отреагируют другие люди? Удалось найти связку писем, одну на виду, от Рона и Гермионы, а ещё Невилла, соседа по комнате, Джинни Уизли и парочку простеньких. А ещё была вторая, в которой мелькали такие фамилии как Блэк, Малфой и Снейп. С первым было ясно, крестный, судя по объемным записям, переписка была не частой, но большой, каждый пытался вложить максимум в свои записи. Со вторым было сложнее. Драко Малфой, тот самый блондинистый паренек, который пытливым взглядом провожал его в залах и коридорах Хогвартса. Не друзья, но и не враги. Скорее партнеры и крепкие товарищи. Последний, профессор зелий, Снейп. Опасный как змея и руководящий змеиным же факультетом. Что его связывало с мальчишкой было не ясно, но для начала нужно встретиться со всеми тремя по очереди. И случай очень скоро выдался. После встречи с тварями, трясло не по-детски. Черные, мерзкие, проклятые навеки люди вынужденные вновь и вновь искать себе наполнение в виде души, отрезвили моментально. Прежних сил не хватило чтобы справиться с ними, нужных знаний не было, пришлось бросить на растерзание кузена и бежать как можно дальше. Пронзительные крики вскоре смолкнувшие за спиной, заставили бежать ещё быстрее, на пределе человеческих сил. Благо юное тело было выносливым и прытким, а ноги сильными. Бег закончился у знакомого дома, кошмар, семь верст* за каких-то 20 минут отпахал, без магии не обошлось. Рухнул на пожухшую траву и меня вывернуло. Какая же я мразь. Бросить родную кровь, и плевать, что он мне фактически никто, но в тот момент я даже не думал сожалеть о содеянном. Лишь бы самому выжить. Кое-как продышавшись, вхожу в дом и избегая смотреть на тетку, ухожу в ванную. Она уже не дождется своего ребенка, ушла душа, а следом уйдет и тело. Ополоснув лицо, возвращаюсь в комнату. — Здравствуй, Бальд, — рухнув на кровать прикрываю глаза. Крупный ворон негромко каркнул и перебрался на спинку кровати, переложил клюв с одной стороны на другую, а затем зарылся им в мои волосы нежно ероша их. С учетом того, что клювом ворон запросто может пробить мне череп, действительно нежно и аккуратно, как с детенышем. Он появился у меня случайно, ещё в Хогвартсе ко мне подлетела белая сова, как я понял, фамильяр юноши, который погиб. Посидев на плече и крайне грубо прикусив пальцы, она грустно ухнула и улетела, чтобы больше не возвращаться. Бальда же я нашел в парке неподалеку, его лапы были опутаны железной проволокой и уже начали отмирать, а сломанное крыло доставляло массу неудобств. Вылечив птицу, пуская с ладони капельки магии, я положил начало нашего сотрудничества и почти дружбы. Бальд откликался на свое новое имя, прилетал в комнату и принимал ласку. А взамен носил газеты магического мира, которые отбирал у сов почтовиков. Я даже не удивлялся, ворон был очень умным и, судя по всему, старым. На спине и хвосте черное оперение отливало фиолетовым цветом, а размах крыльев был воистину гигантским. — Я сегодня оставил на смерть родную кровь, — протягиваю руку и поглаживаю ворона по перьям на груди, — давно мне не было так мерзко от подобного. Бальд едва слышно каркнул и перебрался ко мне на грудь полностью закрыв собой оную и хвост откинул на ноги. — Да, неправильно, но я очень хотел жить. Ворон вернулся к ерошенью волос, а мне оставалось только засыпать, убаюканным ласковыми движениями. *(примерно 7,5 километров)