Piccola signorina

Реборн сжимает в руках пистолет, медленно вытаскивая его из кобуры под пиджаком, и с какой-то ироничной злостью думает, когда же он, черт возьми, успел превратиться из Величайшего Киллера нескольких поколений, из овеянного ореолом славы Солнечного Аркобалено в того, кто разбирается с грязным бельем Вонголы? А, припоминает он, медленно раскладываясь на ветке старого, похрустывающего под туфлями, дуба, когда задолжал Тимотео ни много, ни мало – кровную месть. Вот он уже без малого тридцать лет втирается Девятому Вонголе в доверие и старательно изображает ему доброго друга, с наслаждением думая о том, когда наступит момент его окончательного торжества. Пока же его торжество завершается на том, что он, будучи лучшим из лучших киллеров, отправлен в самый провинциальный городок Японии, чтобы пришить ребенка. Лучшее движение карьеры, стоит признать. Он прикладывается к фляжке с виски, украденным из кабинета Девятого (ну, стоит же как-то развлекать себя, если занимаешься подобным мусором?), и приглядывается к окну, в котором мелькает маленькая фигурка в простом красном платье. Ребенок строит себе убежище из одеял и подушек, а после, видимо закончив, девочка открывает окно и устраивает на подоконнике игрушечного медведя, устраиваясь рядом с ним. - Вот видишь, мистер Чиело, теперь у нас с тобой есть убежище, на случай, если мама или отчим задумают искать нас ночью, - она мягко гладит грязную ткань на голове медведя и блекло улыбается. – Я все же надеюсь, что на папу чары не подействуют и он увидит его, когда придет за нами. Ты как думаешь, а, мистер Чиело? Савада Тсунаеши оказывается странным ребенком. В свои восемь лет она донельзя самостоятельна: собирается по утрам в полной тишине дома, готовит себе завтрак и складывает неумело нарезанные бутерброды в коробочку для бенто, и выбирается из дома через окно в кухне. В коридоре, перекрывая выход, спит ее пьяный отчим, и девочка, похоже, слишком привыкла к этому, раз так проворно(при всей своей неуклюжести) она умудряется выбираться из дома в школу. Тсунаеши изо всех сил старается быть примерной ученицей, но выходит у нее это из рук вон плохо. И дело даже не в одноклассниках, которые крутят пальцем у виска, когда видят ее, или из-за того, что она глупая. Вечно ее что-то отвлекает, что-то, заметное лишь ей. Савада плоха в общении и социальных взаимодействиях, но она пыталась подружиться с Ямамото Такеши и Хибари Кеей – единственными школьниками, которых остальные обходят стороной. Такеши не понял ее и убежал играть в бейсбол, а Хибари – грубо прогнал, сказав, что не водится с травоядными, как она. На этом поиск будущих Хранителей, да и просто друзей для малышки завершился. Она перестала стремиться завязывать отношения с одногодками, и в перерыве просто разговаривала сама с собой (потому что мистера Чиело нельзя было брать в школу), чем еще больше отпугивала от себя школьников. На это Саваде тоже было наплевать. После уроков Тсуна отправлялась в магазин, где брала что-то, на что располагали ее финансы (которые она каждое утро добывала, забираясь рукой в старую коробку для специй, в которой их никогда не было). Продавцы удивленно и с опаской посматривали на самостоятельного ребенка, задумчиво обнюхивающего бесчисленные помидоры и огурцы, в поисках трех-четырех тех самых, которые бы удовлетворяли маленькую хозяйку качеством. Все это добро она оставляла в холодильнике, едва ее потерянная мать – Нана – уходила из кухни, чтобы перекурить, и убегала наверх, делать уроки. Реборн следил за восьмилетней Савадой Тсунаеши уже десять дней, и не знал, как к ней подступиться. Убить ее одним выстрелом из окна в собственной комнате казалось ему слишком простым, а в школе или магазине – подозрительным. Других же мест маленькая обладательница Небесного Пламени не посещала в принципе. Еще она не боялась смерти, по крайней мере, совершенно бесстрашно сталкивалась с нею, и принимала, как должное. Так уж выходило, что жизнь сталкивала маленькую восьмилетку с такими неприятностями очень часто. Реборн сам имел сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как Тсунаеши, идя в школу, увидела, как чихуахуа ее соседки, который сбежал из-за открытых ворот во двор, сбила редкая проезжающая мимо машина. Девочка, всегда флегматично относившаяся к подобному, поспешила к соседке, чтобы оповестить ее о несчастье, постигнувшего ее любимца, но нашла женщину безучастно «зависающей» на кухне под потолком. Полицейские были жутко напуганы ребенком, который объяснялся с мертвой, все еще висящей в петле хозяйкой дома, по поводу того, что не успел спасти ее щенка, который, впрочем «был отвратительно воспитан, и в прошлую среду больно укусил меня за лодыжку». Реборн находил Тсунаеши Саваду необычным ребенком, и это тоже мешало ему в выполнении данного чертовым Ноно задания. Реборн привязался к малявке. Ему было спокойно от того, что по утрам она вылезала из своего «тайного убежища» под кроватью, и собиралась в школу, что она ходила в магазин, и до слез воевала с математикой, которая не давалась ей ни в какую. Однажды, уже привычно открыв окно, и посадив на него мистера Чиело, она сказала, смотря прямо на зеленую крону дерева, где, затаившись, за ней наблюдал киллер: - Ты уже долго смотришь за мной, ты не хочешь поздороваться? – она улыбается до того широко, что ее щеки делают ее глаза похожими на щелочки. – Я Тсуна, а ты кто? Можно я буду звать тебя ангел-хранитель? Так Реборн становится Ангелом-Хранителем Савады Тсунаеши.

***

- Хочешь, я покажу тебе свои сокровища? – говорит в один из дней девочка, привычно открывая окошко и смотря точно туда, где сидит Аркобалено. – Ну, кроме мистера Чиело, с ним ты давно знаком. Солнце уже давно привык к тому, что Тсуна всегда находит его, как бы он ни прятался – Интуиция Вонголы, чтоб ее (в этот момент он, в принципе, понимает переживания Тимотео о поводу того, что малышка легко может обойти всех трех сыновей Ноно на очереди в становлении следующим Боссом Вонголы: от нее ощущается именно то, что чувствуешь, находясь в главном особняке Вонголы, который даже до сих пор зовут, в память о Примо, Виджиланте) никогда не дает ей пройти мимо. Соглашаться он не очень хочет, но ребенку, нашедшему в нем молчаливого, но все же слушателя, абсолютно все равно. Ненадолго Савада исчезает, а после появляется в поле зрения киллера снова, в этот раз ставя на подоконник небольшую шкатулочку. Тсунаеши ни разу не видела его лица, потому что Реборн не идиот показываться ей на глаза, но девочку это ничуть не смущает. Она оправдывает это для себя каким-то ею же выдуманным кодексом Ангелов-Хранителей, и не пристает к нему без повода. - Тут хранится все, что у меня осталось от папы,- с гордостью говорит она, и показывает Аркобалено маленький брелок-рыбку, который выглядит дешевым и старым. В маленьких ручках он лежит, как величайшее сокровище, и даже смеяться над этим не хочется. - Это счастливый тунец, - говорит она, слегка улыбаясь, и мягко поглаживая пальцем спинку пластмассовой рыбки. – Папа сказал, что он принесет мне удачу, потому что меня зовут Тсуна. Мне он пока что не очень помог, но я его понимаю: не всегда получается хорошо делать то, о чем просят. Она морщит носик и тяжело вздыхает, отодвигая игрушку в сторону, а после достает еще больший мусор: кусок стекляшки на веревочке. Стекляшка, конечно, необычная, отчего-то оранжевого цвета, но выглядит очень неказисто. - А это мы с папой нашли на берегу речки рядом с домом, и он сказал, что это мой талисман, потому что он оранжевый. Ее нужно вот так на ручку навязывать и носить, но я не могу сделать сама, а мама однажды попыталась выбросить его, когда я попросила мне помочь! Поэтому я не ношу его, может, поэтому он тоже мне не помогает. Ангел, пожалуйста, если тебе будет можно, хотя бы ночью, привяжи его мне, хорошо? Я была бы очень благодарна! Реборн неопределенно хмыкает, но девочка, кажется, совсем не замечает, и достает последнее свое сокровище, которое влезло в небольшую шкатулку: обрывок, судя по всему, семейной фотографии. Она мягко гладит его, прежде чем повернуть правильной стороной к Аркобалено. - Это папочка. Я украла ее из мусорки, куда мама выбросила все старые фотографии. Это единственная, которая не сгорела. Мне грустно, что мне не удалось вытащить такую, на которой бы была я вместе с ним, но я и этому рада. Эта фотография помогает мне не забывать его лицо. С цветной картонки Реборну улыбается покойный Савада Иемицу. - Я вот иногда думаю, Ангел, а может ты и есть папа?- задумчиво говорит девочка, складывая все свои сокровища обратно в детскую игрушечную шкатулку. – Ты не смог прийти ко мне через дверь и теперь в деревьях прячешься? С точки зрения того, что Реборн неиллюзорно приложил пистолет к убийству бывшего Главы CEDEF подобное умозаключение звучит невероятно иронично и как-то даже обвинительно. Солнце давно отвык от угрызений совести, но детский звонкий голосок малышки, которая всем кажется донельзя странной и пугающей, буквально пробивается сквозь все внешние и внутренние препятствия Реборна, проникая прямо в голову и в остатки раскореженного сердца. Наутро Тсунаеши просыпается с перевязанной на руке старой веревкой, на которой болтается кусочек рыжего стекла.

***

- Реборн, разве дело настолько сложное, что ты уже месяц торчишь в Японии? – злым ящером шипит в наушнике Ноно, заставляя киллера поморщиться. – Кончай уже малявку и возвращайся в Италию. Ты нужен Вонголе здесь. Неужели в тебе человеколюбие проснулось? Или ты запал на ее мамашу? Солнце иронично думает о том, что тяжело запасть на алкоголичку с трясущимися руками, изжелта-серым лицом и мышиного цвета волосами, неухоженно лежащими на голове или торчащими в стороны. Возможно, когда Савада был жив, и в семье водились нормальные деньги, Нана и выглядела красиво, и даже аппетитно, но сейчас она сильно похудела, постарела и испортилась из-за постоянного пьянства. Тсунаеши со знанием дела говорит «профессиональная деформация», не слишком хорошо понимая, что имеет в виду, но попадает точно в цель. - Ты хочешь, чтобы из этого устроили переполох и кто-то прознал, что у Иемицу была дочь? – ядовито интересуется у трубки Аркобалено, продолжая внимательно следить за тем, как Тсунаеши идет своим привычным путем из школы в магазин, разговаривая о чем-то сама с собой. - Даже для того, чтобы подстроить несчастный случай столько времени не нужно, - резонно и еще более зло отзывается Тимотео, выдавая какую-то свою нервозность. Неужто и правда боится чего-то? Если Тсуна ему так мешала, запечатал бы Пламя и дело с концом. Похоже, подобные размышления Реборн производит вслух (не то, чтобы он делал это нечаянно), и получает еще более разозленный и нервозный ответ: - Да ставил я Печать, когда мелкой было пять. Савада сам привез меня к ней, боясь, что так рано пробужденное пламя может навредить его «маленькой синьорине». То, что она не сдохла нервирует меня, поэтому я и отправил лучшего киллера столетия для ее устранения. Перестань валять дурака, или что бы ты там ни делал, и займись своей целью, Реборн. Ты нужен мне в Италии. «И уже никакой не Вонголе», - усмехается про себя мужчина, прощаясь, и уже более внимательным взглядом изучая Тсунаеши. Если ей действительно запечатывали уже проснувшееся Пламя, то и правда удивительно, что она до сих пор жива и здравствует… Савада неудачно перецепляется о камушек и падает, и как-то внезапно получается так, что ее окружает толпа одноклассников. Дети неумело насмешничают и пытаются как-то задеть девочку, но она за свои восемь лет, право слово, слышала и куда более ужасные оскорбления, чем детское «странная» и «сумасшедшая». Когда ее отчим пьян, он не скупится на обидные слова для нее. А учитывая, что он пьян почти всегда… Дети бросаются в Тсунаеши камнями. Это начинается внезапно, но болезненно, Савада даже не успевает прикрыть лицо, когда первый увесистый булыжник летит ей прямо в лоб. Она болезненно морщится, но не хнычет, только пытается отвернуться от новых и новых снарядов, которые в нее запускают другие восьмилетки. Она ни капельки не плачет. В свои восемь лет она хорошо выучила урок жизни о том, что кто угодно может причинить ей боль, от соседской чихуахуа до родной матери. - И что здесь происходит? – холодно интересуется Реборн, буквально пряча маленькую Тсуну за собой. Он мрачно смотрит на детей и складывает руки на груди, выглядя при этом каким-то невероятно грозным. Даже немного отпускает свою тяжелую ауру убийцы, чем пугает мелочь до панического бегства с криками «Демон!». Впрочем, взрослые от него обычно убегают с похожими криками. - А я знала, что ты меня спасешь, - вдруг смущенно признается девочка, держась за край его пиджака. – Меня мутило так, что хотелось вырвать – это значило что-то хорошее скоро. И появился ты. Я знаю, что ты и есть мой Ангел-Хранитель с дерева. Ты красивый. Так Реборн становится не просто безмолвным наблюдателем за жизнью Тсунаеши, а вполне осязаемой ее частью.

***

- Мама иногда говорит, что я ее ошибка, - заявляет маленькая Савада, сидя на подоконнике и привычно болтая с сидящим где-то среди листьев Реборном, который, так же следуя обычаю, молчит. – Она сказала, что не надо было слушаться папу и избавляться от меня когда я была еще вот такой, - девочка показывает свой примерный размер двумя пальцами, сведенными почти до соприкосновения друг с другом. – Потому что теперь я только проблемы приношу. Она молчит совершенно спокойно, будто ничего странного ей не сказали, а она не передала это Реборну. Хорошо быть ребенком, не понимающим смысла своих слов, можно сказать. Да только Тсунаеши все прекрасно понимает. - Папа мне говорил, что я маленькая синьорина,- со счастливой улыбкой говорит девочка, привычно крутя в руках кусок стекляшки, с которой никогда-никогда не расстается. – Это значит, что я самая лучшая девочка на свете. Он говорил, что, чтобы и остальные считали меня маленькой синьориной, нужно много работать над собой, быть хорошей ученицей, заниматься спортом, слушаться маму и пить теплое молоко, даже несмотря на то, что на нем пенка. Я очень стараюсь делать, как папа сказал, но у меня совсем не получается. Ангел-хранитель, можешь сказать честно: папа бросил меня, потому что я перестала быть его лучшей девочкой на свете? Я недостаточно хорошо стараюсь? Это из-за того, что я получаю плохие баллы по математике и иностранным языкам и последняя по нормативам по физкультуре, да? Он обиделся, что я не слушаюсь мамы? Но как ее слушаться, если она говорит мне только «исчезни»? А если я буду стараться еще сильнее, он приедет за мной? Я очень хочу его увидеть… Мама совсем не скучает по нему, но я – да….Меня больше никто не зовет маленькой синьориной…да и вообще никак не зовет…Ангел, а, ангел, а раз ты смог помочь мне с ребятами и с талисманом, может ты меня и к папе доставишь? Я пообещаю, что стану лучшей из лучших и выпью целое море, нет, океан теплого молока с пенкой! Реборн привычно молчал, а Тсунаеши, впервые за все время их «знакомства» плакала.

***

Во второй раз спасать Тсуну ему пришлось ни много, ни мало – от машины ее отчима. Малышка опаздывала в школу, и так спешила, что совсем не заметила, как мужчина потерял управление и понесся прямо на нее. Вытащил он ребенка буквально из-под капота, всю испуганную и сжавшуюся, прижал к груди, позволив ей маленькими ручонками схватиться за лацканы его пиджака, и снова забрался на дерево, внимательно смотря за тем, как мужчина, так и не сумев остановиться, снес забор и задавил под колесами и Нану, выползшую на улицу, чтобы развесить вещи. Он сам тоже не выжил, судя по тому, как странно загнулась его голова. Легко придержав Тсуну, чтобы она не повернула голову на получившуюся давку, Реборн легко перескочил с дерева на подоконник, а оттуда – в комнату к малышке, и, посадив ее на кровать, принялся быстро собирать самые необходимые вещи, в виде пары сарафанчиков и ее шкатулки с вещами. Он хорошо успел ее изучить, и знал, что ничего в комнате ребенку не дорого. Последним в спортивную сумку перекочевал мистер Чиело. - Пойдем, маленькая синьорина, - мягко позвал он ее после того, как закончил со сборами. Это были первые слова, которые он сказал ей почти за два месяца их знакомства. - Ангел-Хранитель? – улыбнулась она и тут же взяла его за руку, доверчиво и открыто. – Ты отведешь меня к папе, да? Ты исполняешь все мои желания! - К папе тебе еще рано, но отсюда мы с тобой исчезнем, как и просила твоя мама, - необычайно мягко (даже не ожидая от самого себя такого) отзывается киллер, и приподнимает легкую, как пушинку, малышку на руках. – Пойдешь со мной? Тсунаеши смотрит на него удивленно и слегка склоняет голову, пытаясь рассмотреть его лицо под полями шляпы. После она улыбается той самой счастливой улыбкой, которая превращает ее глаза в две щелочки, и радостно говорит: - Конечно! Так Реборн крадет возможного претендента на титул Десятого Босса Вонголы. По его скромному мнению – самого лучшего из возможных. Задание Тимотео он выполняет – в Японии, задавленная собственным отчимом, умирает Савада Тсунаеши, восьми лет от роду. А в далекой Италии, на солнечной Сицилии, рождается юная Рената дель Анджело, первая ученица Аркобалено Солнца Реборна.