Удушье

Азула грозно ведёт тысячное войско на неминуемую погибель, распыляясь на пустословные речи о том, что солдаты возвратятся домой великими. Я еду на лошади рядом с ней. Мы командуем в этой битве вместе и сражаемся бок о бок. Её синее пламя и моё обыкновенное создают фиолетовые вспышки, похожие на ядовитые облака. От одного только взгляда на нас глаза врагов начинают кровоточить. Кто-то падает наземь. Мы продолжаем идти. Наши ряды беднеют, за нами тянется кровавый след из множества трупов. Азула невозмутимо идёт вперёд, указывая верным солдатам дорогу к победе. Повсюду чёрный дым, поселившийся в наших лёгких. Мы используем его, чтобы отвечать на удары противников, выдыхая, как учил отец, и распространяя смрад на дальние расстояния. В воздухе летает запах сгоревшей кожи. Лицо Азулы сверкает от пота, волосы прилипли ко лбу. Она закашливается и, убив десяток человек зарядом молнии, позволяет себе улыбнуться. Улыбка направлена на меня. Наконец-то в её глазах есть что-то, отдалённо напоминающее человеческие чувства. Я улыбаюсь ей в ответ, сжигая под руку попавшихся военных вражеской армии. Они орут, кровь в их телах начинает кипеть, артерии лопаются. Мы продолжаем тернистый путь, делая историю. Вместе. Так, как должно быть. Так всегда должно было быть. Гнедая Азулы скачет вперёд моего чёрного коня. Я отвлекаюсь на внезапную атаку: грозный солдат Царства Земли швыряет в меня огромный валун, который я разрезаю молнией в критический момент. Последние секунды своей жалкой жизни этот бедный рядовой провёл в унижении, посмев приблизиться к принцу Страны Огня. Мой конь наступает ему на голову. Хруст. Чёрный прибавляет скорости и нагоняет лошадь Азулы. Та стоит на месте и в панике озирается по сторонам, копытами копая пропитавшуюся кровью землю. Сестра поникла. Она не двигается. — Нет, — ровным голосом шепчу я. Изо рта льётся кровь — я прикусил себе язык. Быстро слезаю с коня и подбегаю к сестре, снимая с лошади. Азула тяжёлая. Я будто тащу мешок зерна. Руки дрожат. Я обжигаю их, растерянно прощупывая раскалённую металлическую броню принцессы. Нет. В её грудь воткнута стрела — точно в повреждённую в бою часть обмундирования. В этом мире есть одна и только одна группа лучников, способных попасть в поставленную цель, будь то мелкая муха, будь то принцесса нации Огня. Предатели. Я падаю на колени, аккуратно укладываю голову сестры на сожжённую траву, поглаживая её грязные волосы. В её глазах — ничего. Ни высокомерия, ни жестокой насмешки, ни злорадства. В них даже нет ненависти ко мне, из-за которой я клялся однажды выколоть Азуле глаза. В выражении лица — пустота, добравшаяся до моих костей. Взгляд направлен в небо цвета поржавевшего металла, губы застыли в улыбке, которой сестра вот-вот недавно меня одарила. Она выглядит счастливой и умиротворённой. Мои слёзы капают ей на щёки, орошая мёртвую землю. Из глаз течёт кровь, как текла у первой партии погибших вражеских солдат, и пятнами ложится на отдающие сталью волосы. Прибывающие войска не топчут меня и Азулу только лишь потому, что толпа своих окружила нас, создав защитный кокон. Задыхаясь и кашляя из-за дыма, я прижимаю сестру к груди. Обнимаю крепко, до ноющей боли в руках, но не крепче, чем первее меня обняла матушка Смерть. Я плачу без криков, не обсыпаю весь мир проклятьями, прижавшись щекой к щеке Азулы. Не двигаюсь, уткнувшись ей в плечо. Если бы сестра знала, что я сейчас повторяю печальную, полную позора судьбу дяди, её взгляд, полный осуждения, сожрал бы меня всего. Это всяко лучше, чем ад, поселившийся в моей голове. — Азула… — дрожащим голосом зову, всё ещё цепляясь за сестру окаменевшими руками, будто моя настойчивость заставит Смерть пересмотреть свои безжалостные планы. Ответа нет, как теперь нет и моего рассудка. Мой конь и лошадь Азулы тихо ржут, стоя рядом со мной. Я не могу поднять взгляда на гнедую. Я парализован и остаюсь таким до конца сражения, что с треском провалилось. Сегодня я потерял возможность победить в войне, я потерял свою честь и право на трон, я потерял себя самого. Но это не так важно. Сегодня я потерял сестру. Я думал, что потерял Азулу из виду много лет назад, когда мы были детьми. Смотря на её опустошённое выражение лица, я понимаю, как сильно ошибался. Я достаю из груди принцессы окровавленную стрелу и перерезаю ею своё горло. Меня пытаются остановить, но уже поздно, и кровь хлынет мощными потоками, стекая по моей броне. Я падаю на спину, держа похолодевшую руку Азулы в своей. Перед глазами предстаёт образ дяди, в слезах поющего песню на похоронах сына. Вспомнив её незамысловатые слова и бесхитростную мелодию, я начинаю тихо подпевать. Мне кажется, что я пою красиво, но на самом деле я лишь задыхаюсь, давясь собственной кровью. Меня лихорадит. Я крепче сжимаю руку сестры, и мне мерещится, что она сжимает мою в ответ и тихо смеётся, присоединяясь к пению. Юный солдат, иди домой. Храбрый солдат идёт домой.