🎃🎃🎃
Сладкий сон медленно рассеивается, как дымка волшебной пыли, и с каждым новым стуком в окно ухватиться за него становится все труднее. Раздражающий звук настырно продолжается и бьет чуть ли не по мозгам чертовым молотком. За ним следует смех стоящих под окном. Чимин сжимает пальцами подушку, в которую уткнулся лицом, и сдавленно рычит, резко подскочив с постели, как ужаленный. В комнате, больше похожей на свалку, царит полумрак, приятный только раскрывшимся глазам. Из-за окна внутрь льется золотистый свет уличного фонаря, позволяющий хоть что-то разглядеть перед собой. Но этого недостаточно. В порыве гнева парень, швырнув подушку в стену, и сам едва не падает, споткнувшись о свои валяющиеся на полу джинсы. — Блять, — негромко ругается он, сжимая кулаки и сдерживаясь, чтобы не выпустить пар на несчастной одежде. А стук в окно все не утихает, и это выводит еще больше. Чимин раскидывает ногами вещи, лежащие на его пути, и подлетает к окну, резко распахнув его и наполовину высунувшись наружу. В паре сантиметрах от лица пролетает камень и глухо падает на пол возле кровати. Чимин хмыкает, недовольно уставившись на четверых своих друзей, ждущих его у окна. Он сканирует каждого опасным пугающим взглядом и, найдя нарушителя своего сна, шипит: — Молись, чтобы эти камни не выбили тебе зубы, когда я спущусь, Тэхен-а, — серьезно выдает Пак, стрельнув в парнишку предупреждающим взглядом. Тот лишь расплывается в широкой прямоугольной улыбке, делая абсолютно невинное выражение лица, и пожимает плечами, держа в руке горстку камешков, которую тут же отправляет на клумбу возле дороги. Все остальные заливаются смехом на всю улицу. — Хватит дрыхнуть, Чимин-а, пора тусить, — хмыкает стоящий рядом с Тэхеном парень с белоснежными волосами и широкими плечами. — Блять, вы мне такой сон обломали… — вздыхает Чимин, потерев сонное и помятое лицо ладонями. А от сна даже следа не осталось. Все затянул густой туман. Еще один чудесный сон, уничтоженный реальностью. Из-за спин друзей выходит парнишка с темно-каштановыми волосами. Они буквально сверкают в свете фонаря от обилия геля, на них вылитого, и идеально уложены набок, открывая лоб и густые темные брови. Расправив свой длинный черный плащ, во внутренней стороне окрашенный алым, парнишка прикрывает нижнюю часть лица предплечьем, сверкнув в Пака взглядом, который должен посеять в нем страх и панику, но Чимин столкнулся с ним своей непроницаемостью и жестко отбил зрительный удар. — О, юнец, как ты глуп, я хотел угостить тебя Кровавой Мэри! — понизив голос, говорит парень в плаще, затем убирает руку и демонстрирует свои пластмассовые клыки. Чимин закатывает глаза и на секунду исчезает из окна, оставляя парней внизу в легком недоумении. Но когда он резко поднимается, сжимая в пальцах залетевший в комнату камешек, парни в шутливом испуге кричат и прячутся за подобием вампира. — Он твой! — хихикает Тэхен, толкнув Чонгука в спину поближе к дому Чимина. Пак хмыкает, швыряет камень в кусты и захлопывает окно. На лице у него сразу же появляется улыбка. Недовольство из-за прерванного сна вмиг исчезает. Вечеринки Чимин любит особенно. Он спешно снимает с себя домашнюю одежду, надевает необходимые для своего хэллоуинского образа атрибуты и спешно спускается на первый этаж. В гостиной, на мягком кожаном диване сидят родители, увлеченные просмотром какого-то сериала, а на тумбе лежит заготовленная корзинка со сладостями для детей, которые непременно скоро нагрянут, требуя сладость за жизнь. — Я гулять, — бросает Пак родителям и, не дождавшись ответа, выходит на улицу, сразу же получая по лицу диким хоровым смехом своих друзей-идиотов. Лицо Чимина мгновенно мрачнеет, а губы поджимаются. Он был готов к этому, черт возьми. — Пак Чимин — ангел?! — в шоке выдает Хосок, держась за живот от смеха. — Кто угодно, но не ты, чувак, — хохочет Тэхен, качая головой. Чонгук рядом с ним ржет, прикрывшись плащом, а Джин скользит по Паку критичным взглядом и лишь хмыкает, изогнув бровь. Чимин поджимает губы и подходит к друзьям. На нем белое длинное платье с удлиненными рукавами, на голове нимб из мелких перышек, а на спине маленькие ангельские крылышки, дополняющие его невинный образ. Все портит только выражение лица парня, в котором, кажется, сконцентрирована вся ненависть мира. — А разве ангелы не босиком ходят? — серьезно спрашивает Чонгук, выглянув из-за плаща. — Ангел в кроссах — вот такого я еще не видел, — ухмыляется Тэхен, повесив руку на плече Гука. — Я доложу Богу о том, как вы бесстыдно обсмеиваете его ангела, сраные грешники, — хмыкает Чимин, сложив руки на груди и вставая напротив друзей. — Блять, а вы сами-то как оделись? — Пак ухмыляется, переведя взгляд на Джина. На том обычный черный костюм, на голове совсем не вяжущиеся с его белоснежными волосами маленькие красные рожки, как у чертенка, а позади свисает хвост, едва не трущийся об землю. — Хреновый из тебя слуга Дьявола, Джин-и, слишком миленькое личико, — качает головой Чимин, хмуря брови, затем резко поворачивается к Чонгуку. — Вампир, серьезно? Трусливый кролик подошел бы тебе больше, Чонгук-а. — Пак Чимин, однажды ты нарвешься на мой гнев, и даже Бог тебе не поможет, — угрожает Чонгук, сощурив глаза, и шипит по-вампирски, обнажая свои фальшивые клыки. Тэхен рядом хихикает и слегка бьет друга в плечо. — Гук-и вживался в роль весь день, мы его потеряли. — Кто такой Гук-и? — все еще притворно грозным голосом спрашивает Чонгук, злобно уставившись на Тэхена. — Есть только граф Чон. — А ты! — Чимин тычет пальцем в Тэхена и вскидывает брови. — Белоснежка?! — Я, блять, думал, что вы согласитесь быть моими гномами! — возмущенно выкрикивает Тэхен, разведя руки в стороны и сверкнув в друзей упрекающим взглядом. — Предатели! Лучший групповой образ в этом году точно пройдет мимо нас. — Еще и сам в кедах! — Ну извините, мама не разрешила надеть ее туфли! В этой тусовке обычно Тэхен бывает тем, кто затевает какие-то новые идиотские штуки, которые остальным в большинстве случаев кажутся полным бредом или простым дебилизмом. Ким немного странный, и эта странность проявляется во многом. Он любит сморозить что-то внезапное с совершенно серьезным выражением лица, когда речь вообще о чем-либо другом. Он таит в себе все сразу, и хрен знает, что может произойти в следующий миг. Но Тэхен этим и поражает. От него в восторге чуть ли не все учителя в школе. «Удивительный ребенок», как называет его училка по литературе. Но учитель по физкультуре считает его «особенным»… в том самом смысле. Впрочем, он действительно поразительный. Чимин один из немногих, кто понимает его лучше остальных. Только это ни черта не помогает узнать его на все сто процентов. Тэхен слишком непредсказуемый. — Никто не хочет быть твоим гномом, Тэхен-а, — вздыхает Хосок, покачав головой и утешающе похлопав друга по плечу. — Это же отстой. — О Боже, заткнись, пока не поздно, — Тэхен хватает руку Хосока и внезапно для всех кусает парня за запястье. Хосок звонко орет на всю улицу и дает другу ногой под зад, пока парни закрывают уши, чтобы не оглохнуть. — Да я же не сильно, психопат, — закатывает глаза Ким, сложив руки на груди. Чимин устало вздыхает, прикрыв глаза. Он правда любит своих друзей, но, черт возьми, они все настолько разные и контрастные, что порой рядом невозможно находиться и всякий раз хочется отойти в сторону со словами «я не с ними, я их впервые вижу». Удивительным остается тот факт, что они все еще держатся вместе и, несмотря ни на что, преодолевают любые конфликты. Как бы ни было, что бы ни было, во что бы ни встряли и как друг друга ни задели, хоть и ненамеренно. Все вмиг разрешается, и никаких долгих обид не остается. Чимин уверен, что тут без какого-то божественного вмешательства точно не обошлось. — Орущий цветок, класс, — хмыкает он, глядя на Хосока. Образ цветка Чону очень даже подходит, Пак не может с этим не согласиться. А вот остальные вообще не в тему! Хосок яркий и солнечный, он всегда тянется к свету, как цветочек, который во мраке может завять и угаснуть. У него взрывная и бешеная натура. Он неугомонный, как пятилетний ребенок, и всегда полон энергии, которой, несомненно, заряжает их всех. И, несмотря на то, что этот парнишка очень шумный, без него их тусовка была бы совсем другой. Наверное, более унылой. Иногда его громкого голоса даже не хватает. Чимин, наверное, вконец сошел с ума, но это действительно так. — Загружайтесь уже, тусовка ждет, — останавливает сирену Джин и обходит стоящий у дома Чимина темно-серебристый пикап, садясь за руль. Хосок, потерев запястье, на котором не осталось даже следов от зубов Тэхена, садится рядом с пассажирской стороны. — Вали назад, белоснежка сраная, — бросает он, захлопывая дверь. Тэхен щурится и предупреждающе качает головой, смотря на Хосока. Что-то недоброе мелькает в его взгляде. Он смеет угрожать! Стукнув костяшками пальцев по поднятому окну, он вместе с Чонгуком и Чимином залезает в багажник пикапа. — Хосок-а, не ори так сильно, когда мы на улице. Соседи могут решить, что кого-то убивают, — хихикнув, говорит Джин, заводя двигатель и выруливая на дорогу. Хосок невинно улыбается и кивает. Ким Сокджин — голос разума этой бешеной тусовки. И дело не в том, что он старше всех. Джин — полная противоположность Тэхена. Всегда держит себя под контролем и может образумить каждого из друзей, когда кто-то выходит за грани. При этом он чертовски добрый и открытый, и в большинстве случаев именно он разрешает конфликты, возникающие в их кругу. Видимо, он и есть божественная сила, которая держит парней вместе. Чимин иногда так думает. Сам Пак — тот самый комок нервов в их группке. Он самый вспыльчивый и практически не умеет себя контролировать. Он часто встревает в конфликты по делу и без, плюя на последствия. Ему лишь бы пар выпустить. Все гадают, сколько же в нем злости, которой не видно конца и края. Но, если опустить этот момент, Пак хороший друг и всегда поддерживает. Всех и все, что только замутят друзья. А если кто-то точит на них зуб, он первый прибежит и этот зуб выбьет. Как только что хотел выбить Тэхену. Этот кадр порой выводит из себя больше всех остальных. На втором месте — кричащий Хосок. Но любовь от этого к ним меньше не становится ни на грамм, а только крепнет с каждым разом. Точно безумие. Пока они едут, Тэхен с ухмылкой таращится на Чимина, сидящего напротив, пока Чонгук облизывается и делает вид, что сейчас вопьется своими игрушечными зубами в смуглую кожу на шее Кима. Тэхен любит порой побесить Пака, как мазохист, нарываясь на худшее. Он готов вечность смотреть на то, как этот коротышка выходит из себя и бегает за ним по коридорам школы или даже по улицам, крича и насылая всяческие проклятия, пока Тэхен задыхается от смеха, но скорости не сбавляет. — Кусай его, Гук-и, — шепчет Чимин, усмехнувшись и подначивая. — А то его огромные глаза меня уже достали. Хватит таращиться так! — Пак слегка пинает ногу Тэхена своей. — Просто смешно видеть злобного ангела, — хихикает Тэхен, отпихнув от себя зашипевшего Чонгука. — Гук-и, свали в туман! Твои дешевые клыки даже пластилин не продырявят. Чонгук вскидывает брови, смотря на друга с самым оскорбленным видом, и встает на ноги, изогнув пальцы, словно собирается напасть, и нависает над Тэхеном. Чимин упирается локтями в бортик багажника за спиной и с довольным видом наблюдает за сценой, которую устроили два идиота. У Тэхена с Чонгуком обычно не такие ожесточенные схватки, как с Чимином, но тоже есть на что посмотреть. Гук редко дерется и в основном атакует словами, но если вспыхивает в крайне редких случаях, то хрен его остановишь так просто. Тогда друзья отдают его в руки Джина Успокоителя. Как самый младший, Чонгук все еще во многом ведет себя, как ребенок. Он так же наивен и может поверить всему, что скажут ему старшие друзья. Он их всех очень любит и уважает, но поиздеваться никогда не отказывается, каждый раз нарываясь на неприятности на свою задницу и получая от Тэхена с Чимином. Хосок тоже с ним обычно дурачится, да так, что после этого Чонгук сам от него убегает к старшим. Впрочем, он милый ребенок, но временами превращается в дерзкого говнюка. — Но мои когти разорвут твою плоть, смертный, и тогда я… — шипит Чонгук, вперившись взглядом в довольно лыбящегося Тэхена, но не договаривает. — Блять! — слышится крик Джина, а дальше следует визг шин. Ким резко бьет по тормозам и сворачивает вбок. Чонгук, не в состоянии удержать равновесие, падает между Чимином и Тэхеном, успев упереться в пол руками, чтобы не разбить нос о металлический пол багажника. Одна прядка из идеально уложенной прически выбивается и падает на лоб. Пикап останавливается. По пустынной окраине, на которую они успели выехать, разносится лишь тихое мурчание все еще работающего движка, а фары освещают дорогу впереди. Чонгук, Тэхен и Чимин поднимаются на ноги и выглядывают, в беспокойстве уставившись вперед. Джин судорожно сжимает руль и тяжело дышит, приходя в себя от шока, а Хосок прижимает ладонь ко рту, чтобы не разораться от наполнившего его страха. Впереди, посреди длинной дороги, освещенная фарами пикапа, стоит темная тень. Когда она начинает двигаться и медленно приближаться, все находящиеся в машине затаивают дыхание, вытаращив глаза. — Какого хрена… — тихо выдает Чимин, прищуриваясь и пытаясь разглядеть фигуру, оказавшуюся на дороге. Другие так и смотрят, не в силах хоть что-то вымолвить. Шок еще не прошел. — Джин-а, жми на газ. Надо протаранить это, — шепчет Тэхен, хмуря брови. Приближающаяся к машине тень приобретает очертания и уже напоминает человека. Он идет неторопливо и вразвалочку, как будто его слегка заносит. Руки болтаются по бокам, а вместо лица только черная макушка опущенной головы. Хосок издает тихий писк и вжимается в сидение. Замерев в паре метров от машины, человек, наконец, поднимает голову и все парни хором орут с удивлением и страхом: — Юнги! Парнишка подходит к машине и трет затылок, виновато улыбнувшись. — Мы могли сбить тебя! — кричит взволнованный Тэхен, хлопнув рукой по крыше пикапа. — Ты хотел протаранить его, — напоминает Чонгук, на что Тэхен отмахивается и недовольно цокает. — Не сбили же, — хрипло отвечает Юнги, пожимая плечами. — Здорова, говнюки, — как ни в чем не бывало бросает он и останавливается перед дверью с пассажирской стороны. — Хосок-а, — машет Юнги рукой, улыбнувшись. Хосок облегченно выдыхает и прикрывает глаза. — Тебе вообще твоя жизнь не дорога? — беспокойно спрашивает он, уставившись на друга. Тот выпячивает губу и делает задумчивое лицо. Чон вздыхает и вскидывает бровь. — Классный грим, Юнги-я, — с улыбкой отвечает он, подняв большой палец вверх. От страха и след пропал. Это был всего лишь Юнги, не представляющий никакой опасности. Юнги довольно хмыкает и залезает в багажник к остальным. Успокоившись, Джин трогается и едет дальше, стараясь не думать о том, что было бы, сбей он друга. Веселый Хэллоуин в больнице выдался бы. А то и в морге… — Ты как мертвец, — с нотками восхищения выдает Чонгук, во все глаза уставившись на Юнги. И даже не заметил, что из своего отполированного образа вышел. Юнги для Гука авторитет. — Он скелет, — уточняет Тэхен, указав подбородком на Мина. У парня и лицо, и руки до локтей загримированы под скелета. Длинные пальцы похожи на оголенный скелет. Каждая мелочь в его гриме детализирована до максимальной реалистичности. На нем обычные черные брюки, такая же рубашка и белая бабочка. Его сонный и слегка отрешенный взгляд делает из него какого-то печального мертвяка, но Юнги и не против. Его таким все и знают. Мин Юнги — загадка в их тусовке. Парень, наверняка имеющий какие-то страшные тайны, которые им всем знать не следует. Он не очень болтлив, когда речь заходит о его жизни, но охотно говорит обо всем другом. Особенно о музыке. Все в нем так и кричит о загадочности. Его вечно задумчивый и устремленный вдаль взгляд и даже то, что живет он на окраине, — все это очень необычно. Но никто из друзей никогда не заходил к нему в дом. Порой они все думают, что Юнги не человек, а нечто… сверхъестественное. — Ты чего забыл один посреди дороги, Юнги? — спрашивает Чимин, хмуря брови. От загадочного Юнги такая выходка вполне ожидаема, но это все равно настораживает. — Не знаю, как меня занесло… — задумчиво отвечает Мин, помотав головой. — Я собрался и вышел, не дожидаясь, пока вы приедете, потом решил пройтись, ну и… — В тебя что, демоны вселились? — внезапно выкидывает Тэхен, ухмыльнувшись. — Хотя нет… — уголки его губ сползают вниз. Он окидывает друга взглядом и говорит: — Ты все такое же унылое дерьмо, чувак. Демон внутри тебя сдох бы от скуки. — А демоны существуют? — спрашивает Чонгук, уставившись теперь на Тэхена. Образ крутого графа Чона полностью разрушен. Любопытство Чонгука и желание узнать все на свете сломит что угодно. — Да, я воевал с ними, — бросает Чимин со скучающим видом, разглядывая свои пальцы, словно рассказывает о том, что ел на завтрак. — Война между ангелами и демонами — обычное дело. Но мы, пернатые, как всегда одержали верх. — Врун, — закатывает глаза Чонгук. — Я серьезно! — А я что, шучу тут с тобой? — хмыкает Пак, зыркнув на Гука. — Демоны существуют, Чонгук-а. Они прячутся в тенях и пожирают души плохих людей, — спокойно говорит Юнги, подняв взгляд к небу. В его серых глазах отразился блеск луны. Чонгук остался с разинутым ртом. — Вот так надо врать, а не то что ты, — тихо говорит Чимину Тэхен, ухмыльнувшись. Тот лишь фыркает, сложив руки на груди. И у Юнги, кстати, действительно крутой образ, Чимин с этим полностью согласен. — И вообще, если бы демоны существовали, они давно утащили бы Чимина, — смеется Тэхен, ловя на себе уничтожающий взгляд Пака. — Блять, разве ангелы так смотрят?! — У ангелов тоже есть чувства, и ты их сильно задеваешь, Белоснежка, — шипит Чимин. Чонгук и Юнги прыскают, разряжая обстановку, которую успел разжечь Чимин. Ему только повод дай, сразу начинает петушиться. И все-таки образ ангела у него очень ироничный, поэтому теперь это даже не кажется неуместным. Скорее, очень забавным. — Вот если бы ты был одним из моих гномов, точно был бы Ворчуном, — довольно улыбается Тэхен, продолжая провоцировать бешеного ангела, поправляя алый бантик на волосах. — Или злой мачехой… — тише говорит Чонгук, похихикивая и прижимаясь боком ближе к скучающе наблюдающему за ними Юнги. Если Чимин решит напасть, то точно не сделает этого, пока Юнги так близко. И если дело запахнет жареным, Чонгук вообще к нему на колени залезет, тогда Пак даже палец не поднимет на него. С этим хеном никто из младших не решается конфликтовать. А то вдруг Юнги все-таки окажется чем-то… сверхъестественным.🎃🎃🎃
— Сладость или гадость! — доносится звонко с двух сторон от парадной двери, ведущей в логово веселья и жуткого праздника, происходящего лишь раз в году. Две девушки-близняшки, одна из которых одета в куклу Аннабель, а другая в медсестру, приветственно машут рукой пришедшим на тусовку парням и хихикают. Изнутри доносится громкая и ритмичная музыка, смех уже поддатых подростков и плеск воды в бассейне на заднем дворе. Всюду стоят тыквы с жуткими рожами, вырезанными на них; паутина, украшающая окна и двери; сами пауки, гробы, забитые пустыми бутылками из-под алкоголя, страшные ведьмы, варящие зелье, и прочие атрибуты Хэллоуина. Традиции не нарушаются. Ко всему прочему из-за дома наружу по полу расползается легкий прохладный туман, из-за которого атмосфера праздника становится еще более реалистичной и жуткой. Тэхен окидывает близняшек критичным взглядом и проходит в дом, дерзко поправив свое платье Белоснежки и хмыкнув. Он находится в вечном соперничестве с этими девчонками, желанными практически всеми парнями в их школе. На уроках эти две умницы вечно лезут вперед Кима, поражая не только своей красотой, но и умом, что крайне редко можно встретить в одном флаконе. Зато вот кое-кто из их тусовки тайно пускает по ним слюни. Например, Чонгук, плетущийся следом. Он смотрит на девушек с восторгом и даже пытается обольстительно улыбнуться, но с пластиковыми клыками выходит не очень. Тэхен дает ему несильный подзатыльник, хватает за плащ, дернув на себя, и шипит на ухо: — Ты на чьей стороне, паршивец? —Но они такие… Тэхен закатывает глаза и хватает Гука за руку, утаскивая вглубь дома в самое сердце хэллоуинской вечеринки. Чимин, шедший за друзьями, даже не глядит на девушек, зато они его широкую крепкую спину, скрытую милыми пушистыми крылышками, сверлят голодными взглядами. Пак довольно популярен среди девушек из школы, только отношения его интересуют в последнюю очередь. Девушки любят психов и опасных парней, а это все в себе собрал Чимин, которого этим вечером волнует лишь одно — выпивка. Поэтому он без раздумий направляется к бару, попутно здороваясь со знакомыми из школы. — Уже жалею, что не остался дома, — бормочет Юнги, проскользив взглядом по толпе веселящихся подростков. — Да ладно, будет весело! — хлопает его по плечу Хосок, уже готовый отрываться по полной. Юнги смотрит на него так, что весь пыл разом может рассеять, только Чон уже к нему привык и так просто не дастся. — Когда принесешь мне выпить, — хмыкает Юнги, сложив руки на груди. Вокруг него растекается темная аура, способная заморозить и погрузить во мрак, и он как никогда вписывается в атмосферу Хэллоуина. Даже притягивает взгляды девушек. Загадочных и темных парней они тоже любят. Расталкивая толпу, к парням, так и топчущимся в коридоре, подходит парнишка с виноградного цвета волосами. Он буквально весь сияет и переливается в свете разноцветных ламп, покрытый блестками с ног до головы. А за спиной у него такие же блестящие полупрозрачные фиолетовые крылья феи среднего размера. В одной руке — стакан с коктейлем, в другой, конечно же, волшебная палочка со звездочкой на кончике. — Да ладно, Ким Намджун… — ухмыляется Юнги. Парни оглядывают друга с ног до головы. Хосок снова хихикает, а Джин улыбается, готовый вот-вот рассмеяться в голос. — Ты что, Текна из Винкс? — спрашивает уже вернувшийся со стаканом пива Чимин, изогнув бровь. Он тут критиком дня заделаться решил. Ким Намджун — мозг тусовки, помогающий с уроками и всегда приводящий весомые аргументы, из-за которых Тэхену стоит отказаться от какой-нибудь его очередной бешеной идеи. Намджун всегда помогает своим умом. Кажется, он знает все, но ничуть не выглядит ботаником или скучным унылым парнишкой. Все, что он рассказывает, бывает интересно, и благодаря нему остальные шестеро тоже становятся чуточку умнее. Короче, Намджун помогает всем поднять айкью. А еще он чертовски хороший друг, который обычно берет под контроль все движухи, которые они организовывают. — Я фея мудрости, — Намджун делает реверанс и взмахивает палочкой. — Не путай понятия, чувак, — усмехается он, сунув палочку за пояс бордовых джинсов. — Дай угадаю: роль ангела досталась тебе случайно? Ты проиграл спор? Тебя пытали? — спрашивает Ким, щурясь. Чимин мрачнеет и слегка пихает друга в плечо. — Это он все сам… — вздыхает Хосок, качая головой. — Мы тоже офигели, — хохотнул Джин. — Мир перевернулся, — ухмыляется Намджун. — Но так даже веселее. Давайте развлечемся. Лишь раз в год мы можем отмечать такое событие. — Но бухать мы можем всегда, — улыбается Чимин, с наслаждением отпивая пива. Парни сразу же вливаются в тусовку и позволяют себе плыть по ее яркому и насыщенному течению. Реками льется алкоголь, а музыка не замолкает ни на секунду. В ней тонут смех и разговоры. Время замедляется на радость каждому. Это хочется продолжать вечно. Веселью нет конца и края, а подростки отдаются ему душой и телом, отрываясь, как в последний раз. Юнги осушает свою бутылку с пивом и, облизав губы, ставит ее на пол возле дивана, на котором они с Хосоком развалились. Хосок, утомленный танцами, а Юнги даже и не вставал с самого прихода на вечеринку. Танцы не для него. Мин даже не представляет, сколько ему нужно выпить, чтобы он сам добровольно встал и пошел танцевать. Ни одна душа этого не увидит. Никогда. Хосок с веселой улыбкой наблюдает за толпой, замечая Чимина, о чем-то спорящего с Тэхеном, пока Чонгук пытается подрулить к какой-то девчонке из школы, и кружит вокруг нее, как акула. Джин с Намджуном сидят у бассейна и попивают ликер, как какие-то аристократы, совсем не вписывающиеся во всеобщую обстановку. Демон и фея. Вот уж сочетание. Хосок откидывается на спинку дивана и смотрит на Юнги. Тот задумчиво по привычке перебирает в пальцах маленький серебряный кулон на тонкой цепочке в виде половинки Луны. Он красиво поблескивает в разных цветах, мигающих со всех сторон. Хосок улыбается и приподнимает бровь. — Ты всегда носишь его? И даже спишь с ним? — спрашивает он с любопытством. — Да, он прикольный, мне нравится, — пожимает плечами Юнги, пряча цепочку под рубашкой. Он откидывает голову и прикрывает глаза, слегка морща лицо. — Вот черт, Хосок-а. Притащи еще пива, я не смогу встать… — Вот если бы ты потанцевал, было бы легче, — мотает головой Хосок, хмурясь, но все равно подскакивает с дивана. — Да я бы вообще не смог на ногах стоя… — Юнги открывает глаза и замолкает. Хосока и след простыл. — Блять, вот резкий, — хмыкает Мин и закрывает глаза обратно, мечтая оказаться дома и просто уснуть. Он так и балансирует между сном и реальностью, которая крепко удерживает его громкими битами, бьющими по ушам со всех сторон. — А ты умеешь по воде ходить, как Иисус? — спрашивает Тэхен Чимина, присасываясь к трубочке и отпивая горько-сладкий алкогольный напиток ярко-синего цвета. — Ну ангел же, все такое. — Если мы приблизимся к бассейну, я не сдержусь и швырну тебя туда. Ты правда хочешь проверить, умею ли я ходить по воде? — ухмыляется Чимин, скользнув кончиком языка по нижней губе. — Эй… — с легким испугом выдыхает рядом ошивающийся Чонгук, дергая Чимина и Тэхена за рукава их костюмов. — Я слышу смех демонов… — говорит он, уставившись на друзей своими огромными блестящими глазами, в которых мелькнул неподдельный страх. — Что? Где? — хмурится Чимин, делая серьезное лицо и оглядываясь по сторонам. — Ты что-нибудь слышал, Тэхен-а? — Не-а, не слышал, — мотает головой Тэхен, прислушиваясь. — Вы ржете надо мной? — Чонгук поджимает губы и сверлит старших сердитым взглядом. — Юнги даже не старался, но напугал тебя до усрачки, — смеется Чимин, похлопав младшего по щеке. — Не ссыкуй, это в песне такой элемент, — успокаивает Гука Тэхен, мило улыбнувшись. Чимин приближается к уху Чонгука и шепчет: — Демоны придут за тобой ночью, Гук-и. — Да пошли вы! — выкрикивает Чонгук, растолкав друзей плечами и обиженно двинувшись к дивану в уголке гостиной, где уже сидят четверо друзей. — Ну что, проверим, как ты ходишь по воде? — спрашивает Тэхен Чимина, повернув к нему голову, когда Чонгук исчезает в толпе. — Ты напросился, — недобро улыбается Чимин, кивнув. — Что насчет игр с алкоголем? — предлагает Намджун, вскинув брови и оглядев сидящих на диване и креслах друзей. Чонгук протиснулся и сел между Джином и Хосоком. Обиды и злости на Белоснежку и ангела как не бывало. И дело вовсе не в том, что они ангел и Белоснежка. Просто алкоголь в юном сознании все ненужное быстро выветривает, оставляя лишь приятное ощущение невесомости и бархатного кайфа. — Нет, с меня пока что хватит, — качает головой Юнги, ставя руками крест. — А может, кто больше чипсов в рот засунет? — загорается Чонгук, посмотрев на друзей. — Нет, Гук-и, тут Хосок безоговорочный победитель, — усмехается Джин. — Я предлагаю кое-что другое… — подается вперед Хосок, но договорить не успевает. С заднего двора доносятся крики. Происходит какая-то суета. Люди, ведомые любопытством, сразу же смотрят в сторону бассейна через стеклянные окна в пол, подходят, забыв о танцах. Парни тоже встают. Лица у всех мрачнеют, становятся серьезными. Даже видеть не надо, чтобы понять, что произошло. Во главе с Намджуном они протискиваются через столпившихся у окон людей и выходят на задний двор. У бассейна сидит Чимин верхом на парне из школы и бьет кулаком в челюсть. Ангел весь побагровел от ярости, что аж вены на крепкой шее вздулись, а рука сжата до побеления костяшек. Позади стоит взволнованный Тэхен, пытающийся усмирить взбесившегося друга. Намджун выходит вперед и спрашивает: — Что случилось? — Им Чану нашел свою смерть, — вздыхает Тэхен, указывая подбородком на парня-зомби под Чимином. — Так он же уже… труп, — тихонько хихикнул Чонгук, не сдержавшись. Джин цокает и качает головой, отодвинув младшего подальше, чтобы и ему не досталось случайно. Или не случайно. — Чимин-а, оставь его, — твердо говорит Намджун, подходя к другу и сжимая его плечо. Пак тяжело дышит и сверлит Чану убийственным взглядом, даже не слышит голос старшего. — Чимин, хватит, — чеканит Ким, беря Пака под локоть и оттаскивая. Тэхен тоже помогает, беря Чимина с другой стороны. — Уберите от меня вашу бешеную псину, — шипит Чану, отползая назад. — Я тебя разорву, — рычит Чимин, дергаясь в его сторону, но друзья крепко удерживают его и не дают вырваться. — Только попадись мне на глаза завтра в школе, домой ползти будешь, если вообще сумеешь. — Ну все, хорош, Чимин-а, оставь его, — успокаивает его Намджун, уводя прочь не без применения силы. Друзья идут следом. Всемером они выходят из дома, а тусовка внутри продолжается, как ни в чем не бывало. Какая вечеринка без конфликтов? А тому, что замешался именно Чимин, никто и не удивлен. Свежий воздух, не пропитанный алкоголем, немного приводит в сознание каждого. Музыка больше не долбит по ушам, и звучит приглушенно. — Я хочу его кровь почувствовать, — рычит Пак, спустившись по лестницам и подойдя к их пикапу, припаркованном у обочины. Он упирается руками в капот и опускает голову, все еще пытаясь отдышаться от нахлынувшей волны ярости. — На своих пальцах, на губах… — Он того не стоит, чувак. Знаешь же, как Чану любит тебя из равновесия выводить, — Хосок подходит к другу и мягко кладет руку на его напряженное плечо. — Чану долбанный мазохист, — Чонгук выпрямляет ладонью свои лаком пропитанные волосы и встает возле Чимина. — Это хорошо еще, что ты так быстро успокоился. Обычно у тебя тормоза отсутствуют, — ухмыляется Тэхен. — Намджун, твои силы феи, кажется, действуют. — А ты сомневался? — довольно усмехается Намджун. — Вообще, я горжусь тобой, Чимин-а, ты не разбил ему нос, — улыбается парень. Они все стоят перед пикапом слегка протрезвевшие и с подскочившим в крови адреналином. — Это вопрос времени, — хмыкает Чимин, развернувшись и сложив руки на груди. — Сейчас только… — Джин хмурится, бросая взгляд на наручные часы. — Черт, только одиннадцать. Вся ночь впереди. Чем займемся? — У меня идея, — Тэхен поднимает руку вверх и довольно улыбается. Парни смотрят на него, готовые выслушать предложение. — Погнали на кладбище? — выдает он с азартным блеском в глазах. — Отличная идея, я поддерживаю! — загорается Чонгук, быстро кивая головой. Только Хосок радости друзей не разделяет. Он натянуто улыбается и говорит: — Ну и чего нам делать на кладбище? Там стремно, — цветочек обнимает себя за плечи и пятится назад. — Как же я забыл, какое ты ссыкло, Хосок-и, — ухмыляется Чимин, окончательно угомонивший бурю внутри себя. Никакой Им Чану ему не испортит ночь. — Я «за». Хосок шумно вздыхает и закатывает глаза. — Пощекочем нервишки. Будет весело, — соглашается Намджун, улыбнувшись. — Мы же вместе. Нам бояться нечего, Хосок-а, — приобнимает Ким цветочка. — Я тоже не в восторге, но ведь это ночь Хэллоуина. Будет очень символично, — пожимает плечами Джин, поддерживая идею. — К тому же сегодня кладбище не охраняется. — Это все чудесно, но что с бухлишком? — спрашивает Тэхен. — Я тут вынес немного… — бормочет Юнги, выходя вперед в обнимку с ящиком, забитым разнообразными, полными алкоголя бутылками. Все друзья одобрительно смеются и кивают, хлопая Юнги по плечу, и начинают загружаться в пикап. — Ты чертовски предусмотрительный, Юнги-я, — ухмыляется Чимин. — Почему вы никогда не слушаете меня… — бурчит Хосок, сложив руки на груди. — Ты под нашей защитой, бро, с тобой ничего не произойдет, — хлопает его по плечу Джин, подбадривая, и садится за руль. Пикап трогается с места навстречу новым хэллоуинским приключениям.🎃🎃🎃
Большие и яркие фары притормозившего пикапа освещают металлические, с облупленной местами старой черной краской, ворота кладбища, и затухают. Тихое пристанище умерших на окраине городка погружается в свой привычный полумрак. Плывущие по темному небу тучи то закрывают луну, то растекаются и тянутся дальше, позволяя ей освещать мраком залитую землю. Хосок расширяет испуганные глаза, вертит головой, озираясь, и рефлекторно жмется боком к Намджуну, севшему с ним спереди. — Хосок-а, расслабься, мы с тобой, — спокойно и уверенно убеждает тот Хосока, с тихим скрипом открывая дверь и выходя из пикапа. Остальные тоже вываливаются из багажника, спрыгивая на землю, из-за чего вверх взмывают пылинки от сухой земли. В гробовую тишину кладбища врывается звук ударяющихся друг о друга бутылок, лежащих в ящике, и негромкие разговоры парней. — Нам нужен фонарь, — говорит Хосок, потянувшись в карман черных джинсов за телефоном, но его останавливает оказавшийся рядом Тэхен, перехватив руку друга и указав пальцем на яркую луну, что повисла над их головами и неторопливо проплывает по небосводу. — Чем не фонарь? — усмехается Ким, тащя все еще напряженного Хосока к кладбищу. Ворота, к счастью, оказываются незапертыми, поэтому парни свободно пробираются внутрь. Джин был прав: кладбище сегодня не охраняется. Семеро неторопливо идут по протоптанной тропинке, с любопытством оглядываясь по сторонам. Хосок нервно жует губу, едва не съедая ее, и уже сам вцепляется в руку Тэхена, испуганно смотря на виды, расстелившиеся перед глазами. Кладбище это довольно старое и оттого еще более мрачное. Всюду надгробия разных возрастов. На некоторых уже и не разобрать имени покойника, но есть и совсем свежие. Они выглядят ухоженными и целыми, а кое-где и недавно принесенные цветы встречаются. Тут все еще хоронят людей из города. Всюду зловещая тишина и даже кажется, что туман, змеей ползущий к ногам, выходит из самых глубин леса, расположенного сразу за кладбищем. Придают жути виду голые деревья, и хоть из-за луны кромешный мрак немного отступил, кладбище неизменно сохраняет свой холодный и пугающий образ. Только парней это ничуть не пугает. Даже Чонгук, несмотря на то, что самый младший в их тусовке, бодро шагает вперед, распахнув свой вампирский плащ, эффектно развевающийся за его спиной, и с восторгом осматривается вокруг. Этому ребенку все ни по чем. А вот у Юнги, в противовес Чонгуку, на лице как всегда скучающее выражение, как будто ходить на кладбище по ночам — обычное для него дело. Его заботит только ящик алкоголя, который он бережно и даже любовно прижимает к себе. Тот, что в сознании, уже успел выветриться за время их поездки, и хочется скорее вернуть то ощущение легкости и свободы вновь. — А представьте, что все эти скелеты вдруг вылезут наружу, — говорит Тэхен с неуместным упоением и оглядывается на Юнги. — Они тебя за своего примут. Юнги на это только утомленно закатывает глаза. — Н-никто не вылезет, это сказки все, — быстро качает головой Хосок, наверняка уже представивший в голове эту жуткую картину, от которой передергивает, а мурашки мигом облепляют тело. — Ну допустим, что мертвецы действительно оживут, как мы будем тогда действовать? — задумчиво спрашивает Чонгук. — Кто-то должен будет пожертвовать собой, чтобы спасти остальных, — говорит Джин, сунув руки в карманы брюк и выискивая местечко, на котором они могли бы припухнуть и продолжить празднование. — Я пожертвую, — вдруг отвечает Намджун. — А вы быстро свалите и доложите остальным. — Это геройский поступок, — кивает Тэхен. — Но я бы тоже хотел пожертвовать собой. Не представляю, чтобы кто-то из вас… — парень хмурится и устремляет взгляд на землю. Все на миг замолкли, удивленные внезапной серьезности Тэхена. Такое чувство, словно эта ситуация может произойти реально, и Тэхен все живо представил. — Ну и отлично, что у нас есть добровольцы. А то я как-то не особо хочу быть сожранным зомбарями, — ухмыляется Чимин, возвращая друзей в жестокую реальность. Все синхронно закатывают глаза. — «Говнюк года» достается Пак Чимину, — объявляет Чонгук и хихикает, убегая от сорвавшегося за ним Чимина. — Давайте вышвырнем их, как-то стремно ржать на все кладбище и нарушать покой мертвых, — хмыкает Юнги, недовольно зыркнув на друзей, скачущих меж могил. — Сегодня они с нами, так что, я не думаю, что это сильно их потревожит. Мертвые порой более понимающие, чем живые, — говорит Тэхен, пожимая плечами. Джин уже тычет на дерево, упавшее несколько лет назад при урагане, прошедшемся по их маленькому городку. Неплохое местечко для посиделки в небольшом кругу. Вокруг, правда, могилы, а неподалеку еще одно дерево, только оно уцелело и продолжает расти. — Откуда тебе знать, что мертвые думают? — скептично спрашивает Намджун. — По крайней мере, в отличие от живых, они молчат, и это уже хорошо, — усмехается Тэхен и плюхается на дерево, расправляя складки на своем платье. Чонгук подлетает к друзьям, тяжело дыша, и прячется за Юнги, ставящим ящик на траву перед упавшим деревом. Чимин хмыкает и сверлит младшего предупреждающим взглядом. — Однажды Юнги не будет рядом, и я доберусь до твоей жалкой душонки, — говорит он, беря себе бутылку шампанского. — Не успеешь. Я выпью всю твою кровь, когда ты будешь спать, — шипит Чонгук, садясь рядом с Тэхеном. Чимин цокает. — Я больше не хочу в Рай, если там такие вот ангелы обитают, — хихикает Хосок, доставая бутылку с пивом. — Идиоты, — закатывает глаза Юнги, присасываясь губами к горлышку бутылки и делая большой глоток горькой жидкости. — У меня появилась отличная идея, — говорит Чонгук, зажав свою бутылку пива меж колен. — Давайте рассказывать страшные истории? — Я пас, — сразу реагирует Хосок, быстро мотает головой и закрывает уши. — Бла-бла-бла, я не буду вас слушать! Говорите, что хотите! — Мы что, бойскауты в походе? Костра и зефира не хватает, — ухмыляется Тэхен. — Но мне нравится идея, — соглашается он, с хитрым прищуром глянув на Хосока. И все поддерживают идею Чонгука. Кроме Хосока, конечно же. Они садятся в круг, в центре которого расположен священный алкоголь, и начинают рассказывать страшные истории. Обычно в этом деле нет никого лучше Юнги. Низкий хрипловатый голос Мина завораживает и заставляет по-настоящему поверить во все рассказанное. Его истории парни всегда оставляют на десерт. Когда все уже поделятся своими, приходит время реально страшных рассказов от загадочного Мин Юнги. Все затаивают дыхание и, готовы признаться, что несмотря на бесстрашие, по коже пробегают мурашки от его живого и яркого повествования. Хосок сидит рядом с ним и глотает комок в горле. Не хотел слушать, но куда еще денется? Уйти гулять по кладбищу, пока они не закончат? Перспектива не самая лучшая. Уж лучше здесь, рядом с друзьями-мудаками, чем одному наедине с мертвецами. Чонгук тоже жмется к боку Джина, надеясь его спокойствием заразиться. Обычно Чона трудно чем-либо запугать, но, черт, Юнги слишком хорош. И это тоже всегда всех настораживает. Уж слишком реалистично звучат истории таинственного Мина. Его рассказ про парня-суицидника, сбросившегося с крыши многоэтажки в самом центре города — одна из самых жутких вещей на свете. С тех пор, как Юнги об этом рассказал, парни не могут спокойно проходить мимо этого здания, а тем более поднимать голову и смотреть вверх. Юнги говорил, что иногда того суицидника все еще видят на краю крыши, и если посмотреть на него, то человека захватит соблазн повторить это падение. Хосок слушает, разинув рот и забывая моргать, а когда Юнги завершает свою очередную историю, то расслабляется, надеясь, что больше никто не решится переплюнуть Мина в рассказывании страшилок. Хосок с облегчением выдыхает, трет ладони о джинсы на коленях и тянется за своей бутылкой, стоящей на земле рядом, едва не теряя сознание, когда незаметно подкравшийся сзади Тэхен орет в ухо громким низким голосом: — А-а-а! Никто никогда не слышал, чтобы Хосок так орал. Все парни разразились диким хохотом, из-за которого вороны, сидящие на ближайших деревьях, с ворчливым карканьем взмыли к небу. Кажется, этот шум способен и мертвых разбудить. Чонгук и Чимин от смеха сползли на землю, а Намджун бьет себя по коленям. Юнги тоже не выдерживает и смеется. И Джин пытается сдержаться, но не долго выстаивает и прыскает, прикрывая рот ладонью. Все-таки их пугливый друг-цветочек безумно смешной. — Ким Тэхен! — кричит Хосок, отойдя от шока и подскочив на ноги. Тэхен ржет и оттого, как сильно он это делает, задыхается, пока бегает вокруг неподалеку растущего дерева от разъяренного Хосока, который чуть не наложил кирпичей. — Я тебе не прощу этого, сучонок! Сюда иди! — Белоснежка страшнее своей мачехи. Нет, серьезно, это было жестоко даже для меня, — смеется Чимин, наблюдая за бегающими парнями. — Хрен знает, каковы границы тэхеновой непредсказуемости и есть ли они вообще, — качает головой Намджун, с философским видом отпивая вино. — Белоснежка оскорбила цветочка, — хихикает Чонгук. — Теперь цветочек перестанет бояться и пойдет по тропе мести. И будь у Белоснежки семь гномов или хотя бы принц, они могли бы встать на ее защиту, но она совсем одна… — И совершенно безумна. Ей этого хватит, — хмыкает Юнги. — Пойду прогуляюсь, а то задница онемела. — Сегодня день поразительных откровений. Мин Юнги устал сидеть! — удивленно выдает Джин, уставившись на махнувшего рукой и уходящего вглубь кладбища Юнги. — Мир снова перевернулся, — смеется Намджун. — Хэллоуин творит с нами странные вещи. А дальше что? Чонгук начнет слушаться старших? — О, ну не до такой же степени, Намджун, — ухмыляется Гук, помотав головой и отпивая пива. Юнги жалеет, что не прихватил куртку. Кто же знал, что друзьям, а точнее, одному конкретному, взбредет в голову попереться на кладбище посреди ночи. Могли же остаться на тусовке, где был теплый и мягкий диван, но второй друг-идиот не мог находиться в одном помещении с Им Чану, и поэтому вот, что они все имеют по итогу. Мин неторопливо бредет меж могил, сунув руки в карманы брюк и ежась от кусачего холодного воздуха, закрадывающегося под тонкую одежду. Взгляд скользит по именам давно забытых, перескакивая с одного надгробия на другое. Позади слышатся голоса и смех друзей, но здесь так приятно тихо. Эта тишина вселяет в душу спокойствие и, Юнги, наверное, кажется, но даже согревает. Из-за рядом находящегося леса доносится расслабляющее, и вовсе не жуткое уханье сов. Мин забывает о холоде, увлеченный чтением неизвестных имен, и не замечает, как уходит все дальше, в самое сердце кладбища. Потирая ладонями худые плечи, он щурится и замедляется возле одного надгробия, отличающегося от всех остальных, которые Юнги успел заметить, прогуливаясь. У довольно старого белого гранитного камня с темными разводами местами лежат выглядящие свежими белые цветы. Мин хмурится и подходит ближе, но не успевает прочесть имени, едва не снесенный внезапно подлетевшим сзади Хосоком. — Твою мать, Хосок-а! — выдыхает Юнги, оглядываясь на друга с расширившимися глазами. Тот виновато улыбается и трет затылок. — Ты что, ниндзя, так бесшумно подкрадываться? — Чего ты тут один разгуливаешь, Юнги-я? Может, вернемся к нашим? — спрашивает он, приподняв бровь. — Хочу побыть в тишине, вы слишком шумные, — бурчит Юнги, сунув руки в карманы брюк и двинувшись дальше. Хосок плетется следом и покусывает нижнюю губу. — Здесь никому не нужные люди. Их родственников, наверное, тоже уже нет в живых, — говорит он, нагнав друга и идя рядом. — Ты совсем далеко ушел. — Поэтому я и хочу их имена сохранить в памяти, — пожимает плечами Юнги, продолжая вычитывать имена и фамилии давным-давно умерших. — Кто еще о них вспомнит? Мертвых жаль. — Еще больше жаль живых, которые даже при жизни остаются забытыми и умирают в одиночестве, — вздыхает Хосок. — У них есть время это изменить. Пока ты живой, возможно все, — Юнги сворачивает на следующий ряд и скользит взглядом по холодным древним плитам, местами покрытым мхом. — Юнги, давай вернемся, что-то холодно становится. Алкоголь согреет, — улыбается Хосок уголками губ, плетясь за другом. — Иди, если хочешь, я скоро подойду, — отмахивается Мин и резко останавливается у могилы с едва видными буквами, спрятанными за проросшим мхом. — Проводи меня, одному страшно, — просит Хосок встревоженно, потянув Мина за рукав рубашки, но тот даже не слышит друга. Он присаживается на корточки и убирает мешающее прочитать имя растение пальцами. — Юнги… Тот щурится, игнорируя друга, отряхивает руки и читает вслух: — Чон Хосок. Дата рождения — тысяча восемьсот девяносто четвертый… Дата смерти — тысяча девятьсот десятый, — Юнги на миг застывает, а холод разом обволакивает его тело. Тут уже и алкоголь не поможет. Мин впечатывается взглядом в имя на могильной плите, не в состоянии даже рта раскрыть, и в этот момент не слышит приглушенных голосов друзей. Уши на миг закладывает давящая тишина. — Ого, у него имя, как у меня… — издает безрадостный смешок Хосок, стоящий позади друга. Юнги поднимается с колен и медленно разворачивается к Чону, смотря в его блестящие в свете луны карие глаза как сквозь туман. — И умер он в шестнадцать, — бесцветным голосом говорит Юнги. — Надеюсь, со мной такого не случится, — нервно хихикает Чон. — А может, уже случилось? — хрипло говорит Юнги, сам себе не веря. Может, перепил, и фантазия разыгралась, или вообще уснул где-нибудь и видит сон. Он бредит и, кажется, сам это осознает, но вопрос срывается с губ раньше, чем Мин успевает подумать о его адекватности и разумности. — Юнги… — Хосок, это ты? — стараясь звучать твердо, говорит Юнги, не отводя от Хосока взгляда и тыча пальцем на могилу позади. Бред, бред, бред. Тупой сон, точно. — Ты что несешь, Юнги-я? — смеется Хосок. — Как это могу быть я? Я же перед тобой стою, а этот несчастный парнишка умер больше ста лет назад. Юнги хватает Хосока за руку и поджимает губы. Он переплетает их пальцы, сразу же подмечая, что у Хосока они прохладные. И как он не замечал, что они у него всегда такие. Другую руку он кладет на грудь Чона с левой стороны, прямо на сердце, и затаивает дыхание. Глаза все еще неотрывно глядят на друга, у которого кадрами сменяются эмоции одна за другой. От смятения до волнения. Юнги хотел бы думать, что это чертова игра воображения. Глаза и уши могут ошибаться, но телесные ощущения врать не будут. Под ладонью нет сердцебиения. — Ты… ты… что такое? — еле слышно шепчет Юнги слегка дрогнувшим голосом. Рука опускается, а пальцы другой размыкаются, разрывая хватку с хосоковой. — Юнги… пожалуйста, забудь, что видел, — так же тихо отвечает Хосок, смотря на друга с мольбой, но тот, как будто ничего не слыша, резко разворачивается и срывается на быстрый бег, устремившись в сторону друзей. — Юнги! — окликает его Хосок, и, бросив взгляд на могилу, выплевывает негромкое: — Блять. Юнги несется, как ошпаренный. Кажется, за всю свою жизнь он никогда так не бегал. В ушах громок стучит, а на лбу образуется испарина. Юнги даже не оглядывается. С призраком, или кто он там такой, тягаться глупо и бессмысленно, Мин это хорошо понимает. Но ему не страшно, вовсе нет. Не поэтому он со всех ног убегает от друга, который оказался призраком далекого прошлого. Он запутывается в сетях и не знает, как из них выбраться. То, что он сейчас увидел и почувствовал, точнее, не почувствовал, перевернуло его сознание с ног на голову. Так в реальности не бывает, просто не может быть. Призраков. Не. Существует. В голове каждую секунду рождаются тысячи вопросов, а ответа на них ни одного. Их может дать только Хосок, от которого Юнги сейчас убегает со всех ног. Он никогда не был в таком замешательстве, никогда не был таким потерянным и уязвимым, как в эту самую минуту. И почему вдруг стало… больно? Задыхаясь от нехватки кислорода в горящих легких, он резко тормозит неподалеку от упавшего дерева, на котором сидят друзья. Те синхронно оборачиваются и прекращают разговоры, в недоумении уставившись на запыхавшегося Юнги, у которого в серых глазах смешались тонны разных эмоций, так не сочетающихся с его природной сдержанностью и хладнокровием. — Юнги, ты чего? — спрашивает Намджун обеспокоенно. Взгляды друзей устремляются за спину Мина. К ним неторопливо идет Хосок. И кажется, будто их с Юнги местами поменяли, потому что у Чона лицо не выражает ни единой эмоции, и он не выглядит так, словно бежал, как угорелый. — Хосок, что происходит? — переводит взгляд на Хосока Намджун. Услышав имя Чона, Юнги резко оборачивается и пятится к друзьям, которые совсем перестают понимать происходящее. У всех на лицах застыло замешательство. — Юнги… — мягко говорит Хосок, покачав головой. — Я… я только что наткнулся на могилу, где написано его имя! Он умер в шестнадцать лет в тысяча девятьсот десятом году! — быстро тараторит Юнги, подлетев к друзьям и тыча пальцем на Хосока. — Вы что, без нас курили?! — обиженно выкрикивает Тэхен, метнув недовольный взгляд в Юнги и затем в Хосока. — Он не живой. У него сердце не бьется, — твердо говорит Юнги, не обращая внимание на сомнение в глазах некоторых друзей. Он и сам себе не до конца верит. — Проверьте сами! Хосок — чертов призрак! — Хосок… — хмурится Намджун, поднявшись с дерева. — Иди сюда. Хосок оглядывается назад, словно думает сорваться и убежать прочь от пристальных взглядов друзей, но не может. Он поворачивается к ним и нерешительно подходит к позвавшему его Намджуну. Ким кладет ладонь на его грудь и прислушивается. Его глаза сразу же округляются. — Блять… — тихо выдыхает он, прикрыв глаза и убрав руку. — Да ладно, вы издеваетесь? — усмехается Чимин, склонив голову к плечу. Хосок прикусывает губу и смотрит на друзей переполненным виной взглядом. — Нет, Чимин. Это… правда, — говорит он с сожалением, а глаза его блестят так, словно он сейчас заплачет. — Так, давайте успокоимся, — заговаривает Джин спокойно, но уверенно. — Хосок, садись. Нужно поговорить. — Твою мать, — Тэхен подсаживается ближе к такому же шокированному Чонгуку, с опаской поглядывая на Хосока. Чимин тоже садится ближе к севшему на ствол дерева Юнги. — Да хватит вам, не убьет он вас! — раздраженно хмыкает Джин. — Да он же призрак! — не своим голосом выпаливает Чонгук, тыча пальцем в Хосока. Тот присаживается на краешек дерева и опускает голову, разглядывая свои белые кеды. — Хосок, объясни нам, что происходит, — мягким голосом просит его Джин, бросив на друзей на редкость сердитый и предупреждающий взгляд. — Я… Я умер при пожаре больше ста лет назад, — тихо и неуверенно начинает Хосок. Некоторые парни удивленно выдыхают. — Вы же знаете особняк Чонов на холме? — все друзья кивают. — Это был мой дом. Так случилось, что какой-то человек из города задолжал моему отцу, а когда понял, что не сумеет отдать долг, решил устроить поджог среди ночи. Я не смог выбраться, потому что засиделся в нашем подвале, увлекшись танцами. Репетировал после занятий с учителем, чтобы не опозориться на приеме, который должен был быть на следующий день, — Хосок коротко улыбается. — Но когда до меня дошло, что дом горит, я не успел вырваться. Все вокруг пылало, а лестница обвалилась. Так я и… — Как ты стал призраком? — спрашивает Тэхен, уставившись на Хосока. — После того, как я отключился, поглощенный огнем, не было… ничего. Только пустота. Я иногда брел по ней в одиночестве, никого и ничего не видя, но большую половину времени меня просто не существовало. Как сон без снов. Я не мог понять, что со мной. Но это не было похоже ни на Рай, ни на Ад. И тогда я осознал, что остался на какой-то непонятной границе меж миров. — А почему мы видим тебя сейчас? Можем трогать и все такое? — нападает с вопросами взволнованный Чонгук, завороженно слушающий рассказ друга. — Я… пробудился, когда год назад Юнги оказался среди руин сгоревшего дома и нашел там мой кулон, — Хосок переводит взгляд на Мина. — Луна, Юнги, — мягко говорит он, указав на шею друга. Тот под внимательными взглядами парней вытаскивает цепочку, висящую на шее. — Не знаю, как именно это работает, но после пробуждения я стал искать информацию об этом. Кажется, силы мне придает то, что эта вещь принадлежит живому человеку. — Мы познакомились после того, как я нашел его… — шепчет Юнги в неверии, уставившись на половину Луны. Неужели все это время маленькая вещица содержала в себе такую силу, из-за которой умерший смог продолжить существование? Стоит только об этом задуматься, как по телу пробегают колючие мурашки, а сердце в волнении сжимается. — Обычно в фильмах призраки привязаны к какому-то предмету, и пока он существует, существуют и они. Но ты… ты материальный, Хосок, — хмурится Намджун. — Это удивительно, но… есть вариант, что этот кулон не прост и в нем заточена какая-то высшая сила, благодаря которой ты не элементарный сгусток энергии, а нечто большее. — Я и сам не знаю, как это работает, но такая мысль у меня была, — пожимает плечами Хосок. — Я подумал, что это мой второй шанс, дарованный Богом. Но я знаю, что я не человек. Физически я не чувствую себя живым. У меня не бьется сердце, мне не нужно дышать и моргать, спать. Но эмоции… то, что я испытываю… это все такое настоящее, неподдельное, подобное тому, что вы можете испытывать, делая приятные сердцу вещи. Я существую только рядом с вами. В остальное время мне нет смысла… быть. Парни замолкают и задумываются об услышанном. Тэхен смотрит на Хосока виновато. Он покусывает губу и подсаживается к нему. Чонгук и Чимин тоже садятся ближе к другу. Намджун смотрит на Хосока с теплом, затопившим глаза; Джин мягко улыбается ему, уверяя в том, что все хорошо. А Юнги поджимает дрогнувшие губы и сжимает кулон в кулаке. — Я боялся, что вы узнаете правду и отвернетесь от меня, найдете способ избавиться от назойливого призрака, — вздыхает Хосок. — По каким-то причинам я могу существовать, хоть и не полноценно, и я ценю этот второй шанс, данный высшими силами. Может быть, я пожил слишком мало и не узнал всего, но вместе с вами смог. — Ты никуда от нас не денешься, чувак, — Тэхен вдруг крепко прижимается к Хосоку, испытывая настоящее счастье от того, что может его чувствовать не только душой, но и телом. — Мы никогда не откажемся от тебя, Хосок-а. Ты — человек. Ты такой же, как и мы, — Чонгук обнимает друга с другой стороны и шмыгает носом. — Кто угодно, но я никогда не подумал бы, что именно ты окажешься призраком, Хосок-и, — издает смешок Чимин, похлопав Хосока по плечу. — Так даже интереснее. Наша банда станет еще круче. — Серьезно, почему ты такой трусливый? Ты сам призрак, а боишься страшных историй о них, как ребенок малый, — смеется Джин, качая головой. — Может, это прикрытие? Теперь ясно, почему он не хотел на кладбище идти, — задумчиво говорит Намджун. — Вы меня раскусили, — смеется Хосок. — Вот черт, я хочу плакать, но у меня даже слез нет. Я могу… только кричать. — Все встает на свои места, — усмехается Чимин. — Понятно, почему ты никогда не потеешь и вечно куда-то внезапно исчезаешь. — А иногда не врубаешься в то, что я тебе говорю. Точно как старикан, — хихикает Тэхен. — Хорошее оправдание: сказать, что ты деревенщина, потому что не смог плейстэйшн освоить. — А на самом деле аристократ из богатейшей семьи города, черт тебя дери, — гордо хмыкает Чонгук. Все друзья смеются и обнимают Хосока, сразу же начинают расспрашивать о жизни призрака и его возможностях, а тот с искрящимся в глазах счастьем охотно все объясняет, рассказывает о своей человеческой жизни и о порядках начала прошлого столетия. Только Юнги молча заливает в себя алкоголь, сидя в сторонке и краем уха слушая разговоры друзей. Хосок это замечает, то и дело на него поглядывая и чувствуя себя виноватым из-за своего большого обмана. Именно Юнги стал первым, кто его принял, кто несмотря на яркую и взрывную натуру, отличающуюся от его собственной, смог поладить и найти общий язык, а потом познакомил с остальными парнями из их тусовки. Он привел Хосока в новую семью и показал второй шанс, о котором даже не подозревал. Но теперь он будто бы разочарован, и это причиняет Хосоку боль. Веселье на кладбище продолжается, и парни снова отдаются алкоголю, как ни в чем не бывало. Хосок все тот же. И неважно, что он во многом ограничен. По мнению Тэхена, Чимина и Чонгука, он совершеннее каждого из них, потому что не зависим от материальных нужд, и это подбадривает, придает Чону уверенности. Хосок радуется и пьет, но только для поддержки друзей. Алкоголь или еда внутри него попросту исчезают, словно и не было. Для его полуматериального тела это все — ненужная пустышка. Часы на запястье Джина показывают уже половину третьего, а парни даже и не думают закругляться. Они играют в разные игры, берут друг друга на слабо и танцуют всякие безумные танцы. Тэхен в этом профессионал. Все это время Юнги держится в сторонке, и сколько бы он ни пил, алкоголь действует в обратную сторону. Мин трезвеет все сильнее, забыться не получается. А еще Хосок мелькает рядом, и это сводит с ума все больше. Но в один момент происходит то, чего Юнги боялся. Хосок не выдерживает молчания, раздувающегося между ними, и подсаживается к другу, съедаемый беспокойством. Он ничего не говорит, просто сидит рядом и наблюдает за остальными друзьями, но хочет дать Юнги понять, что все так же будет рядом с ним, что его сущность не станет помехой их крепкой дружбе. Чон очень хочет верить, что Юнги это примет и не откажет, потому что Хосок моральную боль чувствует практически физически. Неожиданно для него, после долгого молчания Юнги заговаривает первый. — Что будет, если я перестану носить кулон? — негромко спрашивает он, глядя куда-то в сторону. — Думаю, я продолжу существовать, пока он принадлежит тебе, и неважно, носишь ты его или просто хранишь у себя, — пожимает плечами Хосок. Юнги коротко кивает и делает глоток пива. Чон вздыхает и поворачивает к нему голову. — Юнги, прости меня, — Мин переводит на него вопросительный взгляд. — Сказать о таком очень трудно, и я все не мог найти в себе силы сделать это, потому что очень боялся и боюсь сейчас, что нашей дружбе придет конец. Теперь, когда ты знаешь правду… Юнги вздыхает и качает головой, опуская взгляд. — Не в этом дело, Хосок-а. Неважно, кто ты сейчас. Мы друзья, и этого ничто не изменит, — говорит он, поставив бутылку на землю и уперевшись руками в сухую кору дерева по бокам от бедер. — Просто… само осознание того, что ты так страшно умер и не прожил полноценную жизнь, многого не испытал. Разве тебе не причиняет это боль? — Вовсе нет. Кажется, сейчас моя жизнь в разы лучше, чем была тогда. Я чувствую свободу и счастье, и все это благодаря тебе. Сто лет назад у меня не было тебя и, наверное, поэтому я не мог жить в том времени, — Хосок мягко улыбается, смотря на Юнги, у которого на лице все еще мелькает тень грусти. — Откуда ты мог знать, что спустя десятки лет появлюсь я… — издает безрадостный смешок Юнги. — Это все равно паршиво. Ты мог многого добиться, кем-то стать, завести семью. — Меня это не заботит. Мне никогда не было так хорошо, как за последний год. Я об этом не переживаю, а тебе тем более не стоит, — Хосок накрывает своей прохладной ладонью руку Юнги и мягко сжимает. — Все правда хорошо, Юнги-я. Юнги приподнимает уголки губ в легкой улыбке и кивает с облегчением. Если Хосоку не больно, значит, все действительно хорошо. — Но где ты бываешь, когда не с нами? — спрашивает Мин с любопытством, слегка хмурясь. — Я ведь говорил, что меня просто не существует. Я на это время исчезаю с лица земли. — О, черт. Так не пойдет, — качает головой Юнги. — Может… — он задумывается и волнительно покусывает губу, колеблясь и не решаясь. Хосок терпеливо ждет. Спустя минуту внутренних размышлений, волнений и сомнений, Юнги продолжает: — Возможно, ты захочешь… жить у меня? — спрашивает он, приподняв брови и стараясь скрыть волнение из-за своего предложения. Но когда лицо Хосока вспыхивает, как солнце, все сомнения рассеиваются. — Правда?! Вот это да! Конечно же! Я буду очень счастлив! — радостно говорит Хосок, активно качая головой. Юнги смеется и слегка хлопает Чона по плечу. Он не позволит бродить другу в пустоте, когда может находиться рядом и отдавать ему свое тепло, в котором Хосок, обретший новую жизнь, нуждается, как никто. Успокоив свои волнения, Юнги расслабляется и подключается к друзьям, резко, но смешно комментируя выходки Тэхена и заставляя всех смеяться. Кладбище больше никого не пугает и кажется очень даже уютным местечком для сбора всей компанией. А когда силы иссякают, все разваливаются кто на дереве, кто на траве, и просто болтают о школе и всем на свете. Чонгук, сидевший на своем плаще на траве со скрещенными ногами, вдруг встает и кашляет в кулак, чтобы привлечь внимание друзей. Все замолкают и вопросительно смотрят на младшего. — Опять танцы, Гук-а? — усмехается Джин. — Не. Раз уж сегодня у нас откровения, то я тоже хочу кое в чем признаться, — серьезно говорит Чонгук, с легким волнением глядя на парней. — Признаешься наконец, что ты — гей? — смеется Тэхен. Чимин, сидящий рядом, ухмыляется. — Что? — хмурится Гук. — Да нихрена! Я про другое, это важно. — В чем ты хочешь признаться, Гук-и? — спрашивает Намджун. — В общем… — Чонгук глубоко вдыхает, набирая воздуха в легкие и собираясь с силами. Друзья терпеливо молчат. Гук прикрывает глаза, волнуясь из-за реакции друзей, и говорит негромко: — Я… вервольф. Повисает напряженное молчание. Чонгук стоит статуей, затаив дыхание и боясь подкоситься от волнения. Но всеобщее напряжение быстро рассеивается. Тэхен, Хосок и Чимин не выдерживают и прыскают, а старшие хмурятся. — Да чего вы ржете?! Я клянусь! — кричит Гук раздраженно. — Хотите проверить? Тэхен, давай, ударь меня. — Что? — смеется Тэхен, вскинув брови. — Берега попутал? — Встань и врежь мне! — без капли шутки говорит Чонгук, смотря на друга с полной серьезностью. Тэхен усмехается и подходит к Гуку, вставая напротив. От такого щедрого шанса он никогда не откажется. — Бей, ты же хочешь. Тэхен поднимает руку и сжимает в кулак, улыбается в сладостном предвкушении и уже замахивается для удара, но его опережает внезапно выскочивший Чимин, смачно врезавшись кулаком в челюсть Чонгука. — Эй, это был мой удар! — возмущенно кричит Тэхен и сразу же, без промедления следом бьет Чонгука с другой стороны. Чимин громко и злорадно смеется, отходя назад и плюхаясь обратно на траву. — Да какого хера вы оба ударили? — злобно зарычал Чонгук, тяжело дыша и смотря на стоящего перед ним Тэхена исподлобья. Его грудь быстро вздымается, брови нахмурены, а слегка подрагивающие кулаки сжимаются чуть ли не до хруста пальцев. — Отойди от греха подальше, — Чимин тянет Тэхена за подол платья на себя. — Кажись, он сейчас взорвется. У Чонгука ноздри раздулись, а зубы стиснуты до скрежета. В нем забурлила нечеловеческая ярость, а сжатыми кулаками он пытается удержать свою рвущуюся наружу сущность. Парни синхронно выдыхают в удивлении, уставившись на глаза Чонгука, вмиг окрасившиеся в ярко-золотистый, несвойственный обычным людям. От черноты их не осталось и следа. Чонгук утробно рычит и, кажется, уже представляет, как разрывает когтями ухмыляющегося Тэхена, не имеющего тормозов. — Твою мать, как это возможно… — офигевает Хосок, в шоке смотря на младшего, который вот-вот и перевоплотится. Юнги тоже разинул рот, загипнотизированный желтыми глазами зверя. В голове пустота, ни одной ясной и здравой мысли. — Его надо усмирить, это не шутка, — Намджун быстро поднимается с дерева и подходит к Чонгуку, осторожно кладет руки ему на плечи и слегка сжимает, смотря прямо в глаза, в которых вспыхивают языки пламени. — Эй, остынь, Гук-а, мы твои друзья. Все хорошо. Нет никакой опасности, — твердо и четко говорит Ким, неотрывно глядя на младшего. Тот не сразу поддается, все еще смотрит на позади стоящего Тэхена, но когда до сознания доходит спокойный, но уверенный голос друга, то медленно переключает взгляд на него, постепенно начиная расслабляться. Руки размякают, вены на вздувшейся шее больше не так ярко выделяются, а желтизна в глазах меркнет, возвращая место их истинной черноте. — Вот умница. Хороший волк, — тепло улыбается Намджун, погладив Чонгука по плечу. — Охуеть, конечно, — Чимин в шоке качает головой и прикладывается к выпивке. — Что за сумасшествие сегодня происходит? — Юнги повторяет за Чимином. На трезвую голову такое не осознать. — Вечно прячешься за меня, хотя сам можешь голыми руками Чимина разорвать. — Если я потеряю над собой контроль, то наврежу вам всем. Очень сильно, — виновато прикусывает губу Чонгук, пожимая плечами. — Как забавно, — улыбается ни капли не испугавшийся Тэхен, смотря на Гука. — Волк вырядился в вампира. — Действительно, нахрена я это сделал? Вампиры — отстой, — брезгливо морщится Чонгук, садясь на траву. — Теперь ясно, почему от тебя вечно псиной несет. Дело не в Гурыме. Ты сам псина, — смеется Тэхен, склонив голову к плечу. — Не буди в нем зверя, глупец, — хохотнул Чимин. — А вас не волнует, почему Намджун так спокойно среагировал? А Джин! Этот и бровью не повел, — Хосок уставился на парней, с подозрением сканируя то одного, то другого. — Окей, раз сегодня ночь признаний, то и я признаюсь, — говорит Намджун спокойно. — Я колдун. Моя мать — одна из сильнейших ведьм нашего времени. Все замолчали, смотря на Намджуна с сомнением. Тот вздыхает и кивает. — Конечно, доказательства, да? — усмехается он. — Хорошо, — он прикрывает глаза и чуть приподнимает раскрытую ладонь. — Охуеть! — орет Тэхен спустя секунду, уставившись на большое красное яблоко в своей руке. — Блять, как?! Это вам не фокусы в цирке! — шокировано выкрикивает Ким, разглядывая яблоко. — А съесть можно? Хотя нет, стой, я же Белоснежка, а ты… ты колдунья, Намджун! Ага! Отравить меня хочешь?! Нифига! Злая ты, старая… Все заливаются смехом, держась за животы. Когда Тэхен встревожен или удивлен, то теряет над собой контроль, а слова льются из него бесконечным потоком. Реакция на новое признание больше не шокирует так сильно. Два безумия они уже пережили не без помощи алкоголя, а третье еще лучше. Терять уже нечего. Не зря Намджун в фею вырядился. Нет, алкоголь определенно сглаживает принятие шокирующих открытий. — Черт возьми, миссис Ким — эта милая хрупкая женщина… могущественная ведьма? — удивляется Хосок, неверяще качая головой. — О да. По будням она борется со злом, а по выходным печет лучшие пирожки в городе, — широко и гордо заулыбался Намджун, садясь на траву и скрестив ноги. — Так вот откуда ты знаешь о силе кулона? — вскидывает бровь Юнги. Намджун кивает. — А демоны… — обеспокоенно заговаривает Чонгук, оглядевшись по сторонам и понизив голос. — Так они тоже существуют? — Ага, — отвечает за Намджуна Чимин, сидящий прямо напротив Гука, и расплывается в пугающем оскале. Он моргает, и его глаза вдруг полностью заполняет густая, непроглядная чернота. У Чонгука на миг сердце останавливается. Он столбенеет, оставаясь с разинутым ртом. Чимин моргает снова, и его глаза снова становятся обычными. — К-как?! — не контролируя свой голос, пищит испуганный Чонгук. — Чимин-а! Черт побери! То есть нет! Не надо! — мотает головой взволнованный Чон. — Вот блять! Так ты не врал п-про душу? — Не-а. Будешь меня бесить, я твою душу высосу через трубочку, как коктейль, — улыбнулся Чимин, хищно облизываясь. Чонгука аж передернуло. Он-то хоть и волк, но от нечисти хрен убежишь. — Кто-то удивлен, что Чимин — чертов демон? — скучающе спрашивает Тэхен, подперев ладонью щеку. — Точно нет, — хмыкает Хосок, сложив руки на груди. — Иронично было выбрать образ ангела, Чимин-а. Богохульствуешь? — А что? Боженька меня за это в Ад отправит? — рассмеялся Чимин. — Твоя натура всегда все говорила за тебя, а теперь этому есть объяснение, — пожимает плечами Намджун. — Я точно во сне, — Юнги бросает на землю пустую бутылку и морщится. — Что за сходняк нечисти? Демон, вервольф, колдун, призрак. Кого нам тут еще не хватает? — Ангела? — мило улыбнулся Джин, сняв ободок с демоническими рогами. Вместо них над его головой возникает нимб, освещающий их круг теплым золотистым светом. Все завороженно уставились на Джина, как на божество. Точнее, он и есть божество. У Хосока такое лицо, будто он готов преклониться пред ним, а Чонгук быстро перекрещается. Намджун слегка улыбается, смотря на ангельского друга, а Чимин хмыкает, сложив руки на груди, и закатывает глаза. Ангелы и демоны, как правило, не дружат, но этот пернатый, по-видимому, стал единственным исключением. Вряд ли Чимин сможет отказаться от него. — Святой… Сокджин, — восторженно выдыхает Тэхен. — Только не говори Богу, какой я говнюк, а то он меня в Рай не пустит. — Да тебя и Люцифер в Ад не пустит, — ухмыляется Чимин. — Исповедоваться собрались? Святой отец у нас по этой части, — хихикнул Джин. — Эй! Так он тоже богохульствует! — возмущается Пак, тыча пальцем в ангела. — Вырядился в демона! Совсем охренел? — В Ад за это точно не попаду. Я на хорошем счету там, — улыбнулся Джин, показав пальцем в небо. — Вот я не удивлен, что Джин — ангел. Он слишком хорош для этого мира, — улыбается Чонгук. — Что правда, то правда, — соглашается ошарашенный Юнги, ища остатки алкоголя. — Тэхен-а, а ты у нас кто? — спрашивает Хосок, вскинув бровь. — Думаю, вы и так уже догадались. Я спалился, когда сказал, что Чонгук воняет псиной, — пожимает плечами Тэхен, облокотившись на дерево. В его больших янтарных глазах мелькает алый огонек, подтверждающий его слова. — Кровосос, — рыкнул Чонгук. Тэхен кивает и скалится, демонстрируя два небольших клыка. — Мы враги. — Да мы все тут по идее враги, — говорит Намджун, перебирая в пальцах свою волшебную палочку. — Ну и что с того? Теперь прекратим дружить, потому что нам положено враждовать? — Почему мы все не догадывались друг о друге? — спрашивает Чимин, хмурясь. — Только на подсознательном уровне я чувствовал Джина. И хоть Тэхен раздражает меня больше всех, я всегда ощущал какое-то странное соперничество с Джином. Но это не влияет на мою любовь к тебе, бро, — подмигивает он Джину. Тот улыбается и согласно кивает. — Кстати, — обращается Пак к Чонгуку. — Смех демонов я наслал на тебя. У Чонгука округляются глаза. Чимин ему подмигивает и злорадно ухмыляется. — На самом деле, у этого есть причина, — говорит Джин, сложив руки на груди. Он спрятал нимб, чтобы не привлекать внимание, и кладбище вновь погрузилось в полумрак, освещенное лишь светом луны. — Мне уже восемнадцать, поэтому я обрел полный контроль над своими способностями. Я сразу почувствовал, кто вы такие на самом деле, но ради безопасности молчал. Мы все совершенно разные, и это немного опасно в сочетании. Намджун тоже все понял с недавних пор, и хоть он еще несовершеннолетний, ему с этим помогла сильно развитая интуиция колдуна. И тогда мы решили молчать столько, сколько это возможно. Вы и так, притворяясь людьми, не можете себя нормально держать в руках, а теперь я даже не представляю, что с вами делать. — Я стану полноценным вервольфом в шестнадцать, — говорит Чонгук, почесав затылок. — Да, у вас, волков, это раньше происходит, — кивает Намджун. — В общем, раз все тайны раскрылись, нужно решить, как нам всем быть. — А чего решать? Теперь, когда мы все друг о друге знаем, стало даже лучше. Мы не слепы и понимаем, кто из нас на что способен. Мы сможем контролировать себя и друг друга, — серьезно говорит Чимин, вызывая у парней смешки. — Ты? Контролировать? — Тэхен скептично изгибает бровь, смотря на Пака исподлобья. — У кого-нибудь есть осиновый кол с собой? — хмыкает Чимин раздраженно. — Я не понял. Вы все такие мелкие? — спрашивает Хосок, запутавшись. — Еще не обрели полный контроль над своими сущностями… — Нет, по человеческим меркам нам уже довольно много лет, но даже при этом мы еще не достигли совершеннолетия, — объясняет Тэхен. — Взросление идет медленнее. Хотя вот Чонгуку действительно пятнадцать, я даже не сомневаюсь в этом. Ну, понимаете… — Ким улыбается и тычет пальцем на свой висок. — Мозгом соответствует. Тут у волков с людьми схожесть. — Чимин-а, я найду тебе осиновый кол, — хмыкает Чонгук, недобро зыркнув на Тэхена. — Не провоцируйте друг друга. Мы должны спокойно, без происшествий дождаться совершеннолетия. Для нас же опасно раскрыться. Будьте внимательны, — говорит Намджун, скользнув по каждому взглядом. Парни понимающе кивают. — Пока мы недостаточно сильны, но и то, что имеем от рождения, едва можем контролировать. Нужно учиться. — У меня вопрос, — Тэхен поднимает указательный палец вверх. — Не я один ведь подозреваю, что Юнги не так прост? Парни согласно замычали, а Юнги, не ожидавший, что тема разговора коснется его, поднимает слегка растерянные вопросительные глаза, таращась на друзей и держа в руке полупустую бутылку. — Да, ты слишком загадочный, — подозрительно щурится Чонгук. — Может, ты эльф, Юнги? — Может, фея? — задумчиво предполагает Тэхен. — А может, вы пойдете нахрен? — хмыкает Юнги. — Сраная лига справедливости. — Да брось, Юнги-я. Несмотря на наши способности, мы реально не можем понять, какова твоя сущность, — хмурится Чимин. — Моя сущность у меня на лице написана, идиоты, — закатывает глаза Мин, в воздухе обведя свое лицо указательным пальцем. — А почему ты никогда не приглашал нас к себе домой? — даже Намджуну становится любопытно. — Почему ты не распространяешься о себе? — добивает Джин. У Юнги начинает дергаться глаз. Он шумно выдыхает, мысленно считает до десяти, но не сдерживается, срываясь на трех. Шесть пар любопытных глаз давят и действительно бесят. Кто решил устроить сраную ночь откровений?! — Да потому что я повелитель кошек! У меня их дома пятнадцать штук! — вдруг орет Юнги, бросив бутылку на траву. — Я самый обычный человек и, кажется, мне пора валить, пока вы меня не сожрали. У меня, в отличие от вас, гребаная фантастическая шестерка, только одна способность — искусно посылать нахуй, и если еще раз посмеете рушить мой загадочный образ, я применю свою силу на вас. Хосок тихонько хихикнул и прикрыл ладонью рот. — Это вся тайна? — смеется Чимин. — О, Чонгуку к тебе точно нельзя. Псы не дружат с кошечками, — говорит неугомонный Тэхен, вновь натыкаясь на сердитый взгляд Чонгука. Он точно на осиновый кол напорется один раз. Или на клыки и когти одного волка. — Это… очень мило, вообще-то, — улыбается Джин. — Кто бы мог подумать, что такой угрюмый и ненавидящий весь мир Юнги приютил столько пушистиков… — Я тоже пушистик, — широко заулыбался Чонгук, демонстрируя все тридцать два зуба. — Юнги, приютишь меня? Юнги устало вздыхает и закатывает глаза в очередной раз. С какими же… идиотами его жизнь связала. — Серьезно, какой из тебя волк? Может, ты в зайца превращаешься? — ухмыляется Чимин, глядя на Гука. — Хватит вам троим, — строго говорит Намджун, не давая Чонгуку подскочить на ноги и налететь на демона. — Будете бесить друг друга, я превращу вас в хомяков и продам какой-нибудь маленькой девочке. Парни, услышав нешуточную угрозу в голосе Намджуна, сразу же усмиряют пыл и замолкают. — Вот и отлично. Это все не шутки, вы должны понимать. Сейчас нам все ни по чем, но вы даже не представляете, сколько опасности для нас в мире таится, и нам нужно будет учиться с этим бороться, — продолжает Намджун, скользя взглядом по каждому. — Нам повезло друг с другом. Я верю в вас всех, как ни в кого никогда не верил. Мы же не просто команда? — парни молча качают головами. — Вот именно. Мы большее. Мы — семья. А в семье друг за друга горой. Нет больше никаких тайн. День правды настал. Мы должны еще крепче держаться друг за друга. Это уникальный случай, но этим мы и особенны. Пока мы вместе, нам ничто не грозит, никто перед нами не осмелится встать или расколоть. Всемером мы сможем все, — маска серьезности на лице Намджуна трескается и являет теплую, полную любви к каждому из семьи улыбку, которая отражается и в парнях. Теперь на них большая ответственность, и слова Намджуна это подтвердили. Они придали уверенности перед большим шагом, который им всем вместе предстоит сделать, чтобы доказать большому миру, что они могут. Такие разные, по природе враждующие, но на все правила плюющие, потому что крепче их дружбы нет ничего. Всемером они смогут все.🎃🎃🎃
Юнги заливает чай в седьмую чашку и закатывает глаза. Вот вроде нелюди, а от чая не отказались! Кое-кто вообще может ничего не пить и есть, но нет же, Мин Юнги нужно запрячь по полной. Ведь нужно быть гостеприимнее. Только Мин к такому не привык. Он не помнит, когда в последний раз принимал гостей. Точнее, когда они сами врывались к нему с откровенным любопытством в нечеловеческих глазах, озираясь вокруг в надежде увидеть то тайное и запретное, что Юнги, возможно, прячет в своем недосягаемом доме. Но вот тайное стало явным для всех. Юнги ставит чашки на поднос и, шаркая мягкими тапочками по деревянному потертому местами полу, идет в гостиную, из которой доносится смех и громкие голоса сверхъестественных друзей. После посиделки на кладбище, когда луну начал сменять яркий огненный рассвет, эта толпа нечисти решила завалиться именно к нему, найдя подходящее время, чтобы узнать, как поживает их маленький и любимый человечек. Разве Юнги мог противостоять им? И сейчас, стоя в дверном проеме между кухней и гостиной, он едва не роняет свой поднос с чаем, потому что все его пятнадцать котов парят в воздухе, как пушистые мыльные пузырьки, мяукая, размахивая лапками и виляя хвостами. Парни смеются, развалившись кто на диване, кто на мягком ковре с высоким ворсом, и разглядывают котиков, как проплывающие на небе облака разных цветов и размеров. Юнги тяжело вздыхает, как будто век жил и чертовски устал от зрелищ, которые преподносит ему эта жизнь, ставит поднос с чаем на антикварный кофейный столик, принадлежавший прабабушке, и стягивает с головы зеленую шапку гнома. Да. Все они — чертовы гномы Белоснежки, которая сидит на полу и, словив одного воздушного котика, прижимает к себе с хихиканьем, почесывая по мягкой шерстке. Да. Эта Белоснежка своего добилась и заставила великого колдуна Ким Намджуна приодеть их всех в гномов. Теперь Белоснежка счастлива. — Будет весело смотреть, как они ссут на вас сверху или чего хуже, — не без злорадства говорит Юнги, присев на ручке дивана и сложив руки на груди. — Вот черт! Спускай, Намджун-а! — кричит перепугавшийся Чонгук, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в ковер. — Быстрее! Все ржут на весь дом, отчего стены довольно старого дома сотрясаются. Намджун поднимает ладони и жестом мягко опускает котиков на ковер. — Не хотелось бы получить случайный сюрприз с неба, — хихикает Хосок, мотая головой. — Слушай, Джин-а, — Тэхен поворачивает голову к ангелу, сидящему на диване, и хитро щурит глаза. — Ангелы же на небе живут? Вы тоже это самое делаете… оттуда? — Ким тычет пальцем вверх и ухмыляется. — Да, в виде дождя, — шутит Джин. — Сколько раз ты промокал? Тэхен брезгливо морщит лицо и отворачивается под злорадный смех Чимина, сидящего рядом. — Один ноль в пользу пернатого, — смеется он, сложив руки на груди. — Молчи, Ворчун, — шипит Тэхен, толкнув Чимина в плечо своим плечом. Котенок выскальзывает из его рук и, мягко переступая лапками, бежит к Чонгуку. — Вот черт! — кричит из-под толпы пушистиков Чон. Он лежит на спине и весело хихикает, смотря, как все пятнадцать котов решили разом его атаковать, залезая на парнишку и оккупируя территорию. Один пухлый серо-белый котик устроился на его груди и прикрыл глаза, подмяв под себя лапки и расслабленно мурлыча. — Не знал, что моя первая битва будет с котами и я ее проиграю, — смеется Чонгук, пытаясь погладить каждого. — Блин, это выглядит мило, — признает Чимин, коротко улыбнувшись. — Я не пойму, он же псина, — в недоумении говорит Тэхен, тыча пальцем в Чонгука. — Почему они к нему потянулись? — Я вообще удивлен, как они не разбежались, когда вас увидели, — хмыкает Юнги, покачивая ногой. — Мне кажется, они чувствуют то, что у нас в сердцах. Коты хорошо считывают эмоции и никогда к плохим людям не пойдут, — задумчиво говорит Намджун, потерев подбородок. — Мы и правда хорошие, — ухмыляется Тэхен. В его глазах сверкнул насыщенный алый блеск, а на губах застыл оскал. — Да хорош выпендриваться, ты у нас самый сентиментальный, — теперь Чимин толкает друга в плечо. — Я могу рассказать грустную историю про одну кошку… — говорит Юнги, внимательно следя за тем, как меняется выражение лица вампира-белоснежки. — Не вздумай! — выкрикивает он, яростно мотая головой. Его взгляд становится жалобным и грустным, как будто вот-вот расплачется. И вот он — страшный кровопийца? Тэхен на четвереньках, путаясь в подоле платья, подползает к Чонгуку и крадет у него пару котов, любовно прижимая к себе. — И как он кровь-то высасывает из людей? — спрашивает Хосок, потерев затылок. — Людей не жалко, — бормочет Тэхен, зарываясь лицом в шерсть одного из котиков. — И меня не жалко? — Юнги возмущенно указывает пальцем на себя. — Ну ладно, тебя жалко, — хихикает Тэхен, раскинувшись на полу возле Чонгука. — Коты, ко мне! Один котик лениво мяукает, но так и не сдвигается с места, продолжив сидеть на животе Чонгука. — Да как так! — Чонгук, видимо, нравится им больше, — смеется Джин. — Я повелитель кошек, — гордо тянет Гук, расплывшись в довольной улыбке. — Нихрена. Это мой титул. Вот попытайся уследить за пятнадцатью котами, тогда и посмотрим, какой ты повелитель, — хмыкает Юнги, сложив руки на груди. — Он прав, тебе бы за собой сначала научиться следить, Гук-и, — хихикает Тэхен. Чонгук рычит и подскакивает, резко оказываясь над вампиром и расставляя руки по бокам от его головы. Тэхен глядит на него снизу вверх и мило улыбается. — Ну-ну, остынь, песик. Хочешь, я буду расчесывать твою шерстку? — О Боже, — ухмыляется Чимин, вскинув брови. — Он сказал «Боже»! — Хосок тычет пальцем на Чимина, удивленно вскинув брови. — Ну да, ну да, как я смею, — закатывает глаза Пак. — Вообще-то, Люцифер тоже своего рода божество, дурачила. Намджун устало вздыхает и трет переносицу. С этими детьми будет не так просто. — Нам с этим жить еще целую вечность, — негромко говорит Джин, повернувшись лицом к Намджуну. — Главное, чтобы они не сожрали друг друга прежде, — так же тихо отвечает ему Намджун, с легкой тревогой глядя на младших друзей. — Если все семеро, то будет очень хорошо. Не хочу в процессе кого-то из них потерять. — Ты сейчас не о том, что они устраивают между собой, — утверждает Джин, хмурясь. Намджун согласно кивает. — Впереди столько опасностей, о которых они даже не подозревают. Я просто беспокоюсь. Они должны быть готовы ко всему, — вздыхает Намджун. — Они хоть и прикидываются дебилами, но они чертовски умные и хорошие парни. Справятся, иначе быть не может, — внезапно подключается к разговору Юнги, сидящий рядом. — Я уверен, до чего-то плохого они не дойдут. Они все понимают. — Юнги-я, ты хорошо справляешься с пятнадцатью котами. С этими сможешь? — спрашивает Намджун, кивнув на младших. — Легкотня, — усмехается Юнги. — С таким человеком, как я, они еще не встречались. — Мы все вместе справимся, — уверенно говорит Джин, глядя на друзей. Намджун и Юнги согласно кивают. — Кровосос, отстань! — орет каким-то образом оказавшийся снизу Чонгук, придавленный смеющимся Тэхеном. — Еще немного, и я превращусь! — В кого? В зайчонка? — хохочет Тэхен, потрепав младшего по волосам. Тот рычит и кряхтит, весь раскраснелся и пытается вылезти из-под Кима без последствий, но Тэхен неожиданно силен. — Угомонились, пока я не забрал ваши души! — На Тэхена налетает Чимин и начинает щипать за бока, вызывая у Тэхена оглушающий крик вперемешку со смехом. Внизу Чонгук орет, придавленный уже двумя. — А мою не заберешь! — смеется Хосок и наваливается на друзей. Все трое, придавленные друг другом, хором орут от дополнительного веса и брыкаются, размахивая конечностями со всех сторон. — Ну все, это безобразие! — Джин подскакивает с дивана и внезапно валится на орущую кучку. — П-помогите! — хрипит Чонгук, стуча ладонью по полу. Юнги смеется и качает головой, словив молящий о спасении взгляд Гука. Мин спрыгивает с ручки дивана и подходит к парням. — Только не ты, Юнги-я, а как же воспитание? — улыбается Намджун, качая головой. — Вечность впереди? — оборачивается к Киму Юнги, вскинув бровь и мягко улыбнувшись. Намджун кивает и тоже встает с дивана, подходя к Мину. — Ну что, всем хана? — смеется Намджун и, перекинувшись взглядами с Юнги, налетает на друзей вместе с ним. Дом буквально взрывается от хоровых криков. Некоторые коты разбегаются в стороны и запрыгивают на диваны, а другие лениво расхаживают вокруг кучи из тел и подходят, с любопытством принюхиваясь. Парни орут и насылают друг на друга словесные проклятия, сопровождающиеся смехом. Башня из тел начинает разрушаться, и все друзья рассыпаются, распластавшись по полу и тяжело дыша. У каждого на губах застывает счастливая улыбка. — Самый прекрасный момент в моей жизни, — шепчет Намджун, посмотрев на своих лучших друзей. Братьев, ставших незаменимой семьей. — Пусть он никогда не кончается, — еще тише шепчет он, закрыв глаза. Счастье есть. Оно заточено в семерых, бросивших вызов жестокому миру и показывающих ему все самое прекрасное, что может быть в жизни. Желание загадано, и где-то яркая звезда пролетит, сию же минуту его исполняя.🎃🎃🎃