Королевство приятной зависимости

В носу играли пряные нотки выпечки с запеченными фруктами, шоколадом и, конечно же, тыквой. Шум, стоящий в зале, необычным образом не доходил той громкой волной, что невыносимо держалась над боковыми столами, когда же средние вели себя чуть тише. Рука прошла по черному платку над красной горловиной плотной ткани. Все, как всегда, идеально. Сидящие вокруг стучали по посуде столовыми приборами, спокойно все обсуждая, когда вперед даже не хотелось смотреть: собственный факультет был громче обычного, но, хвала Мерлину, не громче чем остальные. В глаза попала стоящая фигура между средними столами. Темные волосы струились вдоль лопаток, по кожаной ткани. Лица не видно, только напряженное тело. — Профессор Миккельсен, — голос с правой стороны заставил отвести глаза от равенкловки. — Вы не видели профессора Джексона? Глаза директора, как всегда, медленно скользили по лицу собеседника. Ее тонкие губы сходились в одну линию. — Наверное, как всегда, — вилка легко пробила кусочек овощного штруделя, вместе со скучающим тоном в голосе. — Не может оторваться от животного мира. Сладковатый вкус теста и нежная начинка. Кажется этот Хэллоуин не так уж и плох. — Ох, какой ужас. — Макгонагалл беззвучно прошептала губами, но Мадс легко уловил нотки недовольства. — Вы о чем? — Все таки перчатки немного мешали держать прибор. — В следующий раз, не стоит садить деканов Хаффлпаффа и Равенкло рядом со мной, — она вскинула одну бровь, продолжая говорить полушепотом. — Боюсь, что они больше всех извели мне нервы, начиная с того самого дня, когда оба поступили в Хогвартс. Легкий укол с ее стороны звучал даже как-то с шуткой в голосе. Уголок ее рта приподнялся, стягивая кожу возле глаз в гармошку. — Как никогда, вы правы. Предлагаю заставить их поспорить на то, чтобы они не сходились целый месяц. — Яблочный сок оказался кисловат. Ну не все же должно быть прекрасно. Стакан в железной оправе и полукруглой ручкой стукнулся дном о деревянный стол, наполненный разными вкусностями и декором. — Тогда и в школе тихо, и всему пед коллективу спокойно. Может быть только неделю, но это будет приятной профилактикой для всех. Директор хмыкнула под нос, поднося край белой салфетки к губам, скрывая разрастающуюся улыбку. Перья на шляпе медленно колыхались в такт движениям, когда камни отбивали свет свечей и пасмурного неба над головой. Шел дождь, но, как всегда, не доходил до находящихся в зале. — Было бы чудесно. - Она отпила сока и слегка поморщилась. — Да, в этом году урожай не оказался таким, как в прошлом. — сметанный соус с зеленью оказался маленькой горсточкой на очередном кусочке штруделя. — Да и домовым эльфам некогда решать вкус сока. Мадс многозначительно посмотрел на Минерву, будто говорил не про питье, а про что-то очень важное, даже с каким-то секретом. — Ну, ну, профессор Миккельсен, — она сошлась ладонями на столе, похлопывая их друг о друга, как зачастую делала при усмирении учеников. — Они и так работают не покладая рук. Конечно же, что их сок никак не возможно сравнить с вашим. Особенно с виноградным, долго хранящимся. — Она хитро посмотрела в его сторону, высоко держа подбородок. — Но увы, он только на исключительные события. Голос Хиддлстона выходил из-за красного плеча директора, недовольным тоном. Что-то из арсенала «Вот мои ученики…», «У меня другая точка зрения» и конечно же, «Мой факультет лучше», которые зачастую, как и сейчас, велись на дотошной ноте Тома и спокойной, толикой холодного рассуждения Бенедикта. — Ох уж эти дети. — Макгонагалл выдохнула вперёд прислоняя стакан к губам. Седина серебряным отливом выходила из-под чёрных полей шляпы, зачесанными волосами в узел под конусом. Она, как всегда, блуждала между рядов глазами, в особенности поглядывая на буянящий Гриффиндор, но лишь поджимала губы и даже не пыталась утихомирить студентов. — Директор Макгонагалл, — голос прозвучал уже с левой стороны, где сидел еще один преподаватель. Которого Мадс даже не пожелал заметить. — Да, миссис Олсен? Женщина в красном кинула взгляд на синий точечный костюм учителя Заклинаний. Неотъемлемые аксессуары в виде небольшого цилиндра на голове и пары белых перчаток прекрасно дополняли образ, но понять, кем именно выступала Элизабет, неизвестно. На столе появился десерт. Шарлотка выглядела довольно аппетитно. — Я вас не смогла застать на месте, после вашего приезда, да и времени совсем не было, чтобы спросить: как съездили? — Зеленые круглые глаза казались слишком большими на миниатюрной лице. — Как ваше здоровье? Не хочется вспоминать, но… Кусочек яблока в карамели приятно таял во рту. Если не хочется, то и не надо. Зачем спрашивать? — После последнего разговора и событий… Как вы? — Светлые волосы волнами шли у самих скул миссис Олсен, где глаза сосредоточено держались на директоре. Чувствовалось, как пронзительный и оценивающий взгляд перешёл на учительницу, когда собственные руки точно отрезали кусочки шарлотки. Сносно получилось однако. На удивление. — Спасибо, что побеспокоились, — прежний тон пропал и её подбородок поднялся так же, как и когда она только вошла в зал. Она подтянула широкие рукава повыше, на выступающие из-под них манжеты. — Со мной все в порядке. Думаю не стоит сейчас обсуждать это. Минерва дала чётко понять лишь тоном, что пора бы замолчать гриффиндорке и продолжить есть яблочную шарлотку. Молча. — Профессор Миккельсен. — Директор заставила оторвать взгляд от простенько сервированного стола. Хотя еда была разнообразной и украшения тоже, но сервировка… — К вам, кажется, идут. Он лишь поднял глаза и схватил фигуру старосты Слизерина, направляющуюся прямиком на учительский стол. Краска на лице сходилась с цветом его комбинезона, когда столы оставались позади прямой осанки и вскинутого подбородка. Хотя на этот раз он держался более скованно, чем бывало зачастую, но заметил это исключительно Мадс. Парень лишь посмотрел прямиком в глаза декану, задерживаясь на несколько секунд, чтобы потом перейти на других учителей и сделать некий анализ. Что он хотел? Но вопрос даже не сошёл с губ, и Миккельсен продолжил так же неспешно пережевывать еду, чувствуя как низ маски трется о кожу лица, и красный пиджак стягивает спину. — Профессор. — Фигура оказалась возле края стола, с другой стороны. Парень был жутко напряжен. — Можно вас? Декан лишь кивнул, поднимая салфетку к губам. Плохой тон говорить, когда жуешь. Хотя большинству было плевать. Староста шустро обошел стол, даже не обращая на необъятный гул, идущий от столов. Глаза поймали стол Хаффлпаффа, где, каким-то образом, решили заняться рукоделием: из лежащей вокруг паутины плести косички и украшать засохшими растениями. — Профессор. — Голос Лоика прозвучал чуть выше головы, полушепотом. Кажется, он остановился у самой спинки высокого кресла. — У меня есть для вас сообщение. — Какое? — пальцы сложились друг на друга, когда локти уперлись о подлокотники. — Профессор Джексон. Он просил передать вам записку. — Желтоватый улочек бумаги оказался у самого предплечья. Пальцы тоже каким-то чудом держались напряженно. — Что-то ещё? — Мадс перехватил записку, доставая палочку из внутреннего кармана. Почему сову не послать? Или заклинанием перенести? Так же проще и быстрее. Но зачем тогда Самюэль послал парня? — Раз уж вы спросили, то я должен ответить. — Его голос звучал на удивление низко. От него исходил тонкий аромат каких-то парфюмов. Пальцы уже смогли открыть записку. — Во время отбывания наказания на нас пятерых напал зверь, вроде бы Двурогом называется. Чуть ли не убил нас. Но профессор подоспел и усыпил животное. — Парень говорил все тише, когда собственный взгляд бегал по знакомому, на удивление ровному и вытянутому вверх, поддержку. Петельки и завитки аж теребили глаз. — Профессор Миккельсен, это ведь неправильно, что мы подвергаемся такой опасности. Это существо реально могло покалечить нас, а то и больше убить… — Мистер Нотте, перестаньте говорить в множественном числе. Вам не идет эта натянутая компанейская «тревога» за ваши жизни. — Палец коснулся последней строчки, где была подпись друга. Вместе с выдохом глаза ушли в зал, а руки спрятали записку в карман. Спокойствие на лице осталось прежним. Неизменным. Стол Слизерина оказался таким же, как и раньше: тихие смешки, едкие фразочки и презрительные взгляды на остальных. Все, вроде бы, в порядке. Но двое держались будто отдельно от всей этой компании, изредка кидая взгляды за спину профессора. На лице другой старосты будто печатью оказался точно такой же грим, и, кажется, даже взгляд с поджатыми губами. — Не думаю, что вы так побеспокоились о своих коллегах, если рассказали мне о произошедшем, когда все были против вашего рассказа о произошедшем мне. Второй средний стол, тот, что стоял возле невыносимо громких львов, оказался более интересным. Тыквенные головы сливались с лицами команды по квиддичу Равенкло, когда отдельным пятном, истерзанным в шрамах и озабоченности, сидела ученица. Она смотрела прямиком на него. В глаза декана Слизерина. — Но я сейчас говорю не об этом. — Кажется он в некой степени вывел из строя старосту. — Но в данной ситуации видно как раз это. — Пальцы в привычке коснулись виска, но там оказалась маска, и только два из них прижались к ее основе. Почему эта равенкловка не отводилась глаза как все остальные? — Конечно, ты прав, что рассказал об этом своему декану, но, когда ты идёшь против всех, это может выплеснуться не в очень хорошее русло. Да и идти против слов профессор Джексона не лучшее решение. Парень позади кажется перекатывался с носка на пятки, поскольку деревяшка скрипела под его весом. А девушка, этот ловец Равенкло, продолжала зрительный контакт, смотря прямо в прорези белой маски. От шрама к шраму на ее лице держалась напряженность с неопределенным спокойствием. Подбородок светлым полукругом выделялся на чёрной ткани выходящего из-под кожаной куртки гольфа. — Профессор, — Лоик еле сдержал тяжелый вздох. — Я… — Профессор Вуд! Непонятный восклик, где-то за пределами их тихого круга общения, заставил обратить внимание в сторону, где послышался грохот и звон столовых приборов. Оба Тома оказались в стоящей позе, когда чёрная мантия опустилась на камень и Камбербэтч что-то делал в полуприседе у самого стола. Директор Макгонагалл даже привстала, сжимая до побеления подлокотник. Круглое лицо белой краской, не присущей женщине, лежало прямиком на холодном полу, с сомкнутыми веками. Ее шляпа еще покачивалась в метре от седоватых волос. Обширное тело неподвижно распласталось на темном камне. — Она не дышит. — Декан Хаффлпаффа держал пальцы на шее, пока палочка гуляла вдоль тела. — Зовите миссис Кларк. Я пока держу её в сознании. Срочно! Мистер Харди сорвался с места, и пробежал фигурой через зал у самой стенки, когда всеобщее внимание держалось на учительском столе, а точнее под ним. — Директор Макгонагалл, думаю стоит успокоить учеников… — Том Хиддлстон повернулся в пол оборота, поджимая и так тонкие губы в узкую линию. Его черные волосы кольцами спускались вдоль затылка. — Профессор! Очередное невыносимо неприятное по звучанию и содержанию обращение, а точнее некий крик из зала заставил окончательно встать с места, и по памяти ещё раз перечитать записку. Ученики удивленно повскакивали с мест и с ужасом смотрели на своих одногруппников, даже без возможности помочь. Слизеринский стол опустошался с невозможной скоростью. Подопечные Мадса падали парами, укладываясь друг с другом в немом оцепенении. Даже слова директора не успели достичь его ушей, когда в несколько шагов профессор Миккельсен оказался у самого стола, хватаясь за первого попавшегося. Загонщик команды бледнее простыни плевался на пол, сразу же падая, и закрывая веки. Пульс пропадал с каждым вздохом. Парень на глазах угасал, в прямом смысле. — Миссис Кларк здесь. Камбербэтч в пару шагов оказался возле других учеников взмахивая палочкой и на лице проявилась большая бледность, даже через слой краски. Из-под верхней губы показывались накладные клыки. — Профессор Хиддлстон, помогайте с учениками. — Бенедикт, схватив одного на руки, устремил глаза к учительскому столу, откуда змейкой приходили, к повалившимся ученикам, преподаватели. Миссис Олсен уже оказалась совсем близко возле профессора Миккельсена и обследовала слизеринскую ученицу, а мистер Харди справлялся со Стеллой, когда директор встала возле края главного стола и вскинула одну из рук вверх, а другую, вместе с палочкой, приложила к горлу. — Соблюдайте спокойствие! — Она держалась обычного тона и всеобщий гул слегка стих, хотя полное непонимание держало всех в тревожных тисках. — Сейчас попрошу всех старост провести факультеты в свои гостиные, без спешки и паники! А кому плохо, и чувствует похожие симптомы, как у пострадавших, попрошу сразу оповестить и остаться в столовой. Все другие, пожалуйста, покиньте помещение! Надеюсь на вашу благоразумность! Ещё несколько секунд все студенты в оцепенении смотрели то на пострадавших, то на директора, но старосты, быстро скооперировавшись, начали выводить курс за курсом, где первый совсем затих и в ужасе глядел на происходящее своими детскими глазами. — Вы не слышали? Мадс помог приподнять голову парню, чтобы миссис Кларк могла что-то втереть между носом и губой. Он смотрел на своих старост, которые не могли собраться с мыслями, и на Хиро, что темным пятном держался возле своего курса. — Быстро вывели отсюда слизеринцев. — Его голос прошипел в конце и глаза холодными ледышками ударились об их бледные физиономии. — Скорее всего он мертв. Наоми дернуло в бок. Она ощутила, как мурашки пробежали от низа поясницы до самых корней волос на голове. До чертиков холодные руки. — Двигай, Кинг. — Лоик чуть ли не шепнул на ухо, хотя держался довольно высоко от неё. Он перевёл тональность и обратился ко всему, притянутому за уши, факультету. — Спокойно проходим на выход. Не пихаемся и не пытаемся выбиться из общей линии. Всех буду пересчитывать. Наоми лишь молча прошла чуть вперёд, захватывая взглядом весь первый курс. Былая радость и веселость настроения давно пропали с их лиц. Как и с ее. Люди, лежащие на полу, исчезали вместе с преподавателями позади. — Не спешим! — Лоик держался своего тона, но абсолютно не прыскал ядом, как это бывало зачастую. Сейчас он был крайне спокоен и как-то удручен. Коридоры, ступеньки, освещенные свечами, проходили мимо, как и скоросрочные мысли, что возвращали в огромный зал с высокими потолками и хмурым небом, которое вот-вот в очередной раз пробил бы дождь. Какое-то неприятное послевкусие, отвратительный камень внутри груди, тащили все тело к полу. Но все продолжали идти, окончательно останавливаясь только в  темно освещенном помещении, где бесконечно долго зелёный цвет уходил внутрь гостиной подземелья. — Расходимся по комнатам. — Лоик сжал руки в замок окидывая немногочисленные ряды из слизеринцев. — Никто не выходит из спален, пока вас не оповестят. Тихий шепот не перешел в громкие слова и вопросы, и ученики с хмурыми лицами начали расходиться, опустошая большую комнату с низкими потолками, большими кожаными диванами и огромным камином у продленной стены, которая закругленно доходила до окон, со стеклянными вставками над каменными выемками. Некоторые все так же продолжали стоять, в каком-то омуте, тупя взгляд в пол того же цвета, что был и камин. Этими людьми оказались одногруппники слизеринской команды по квиддичу, из которой уцелевшими остались только Хиро и Лоик, когда вся остальная часть, скорее всего, уже лежала в больничном крыле. — Нотте, ты ведь не знаешь, что произошло? — женский голос прорезал и так холодный воздух. Блондинка вышла из-за спин разукрашенных парней. — Почему команда и парочка других свалилась? Невысокая девушка, одетая в среднестатистический костюм демонессы сдерживала руки в замке, кидая придирчивые взгляды на тройку стоящих возле среднего дивана наказанных. — Откуда? — Его рука легла на кожу, вместе с тяжелым выдохом. - С чего такие необъяснимые догадки? Вот оно. Наконец вся его безучастность вышла с углекислым газом. Костяшки все больше белели, а челюсть сжималась до игры на них желвак. Одна из его бровей поползла вверх вместе с раздраженным взглядом по фигуристой слизеринке. — Вся команда, кроме вас двоих пошла под откос. А еще, Кинг, — она подняла подбородок, когда серые глаза дернулись на фигуру, взглядом проводящую младшие курсы и их настороженные лица от назревающего конфликта. Невыносимо яркий мейк на подзагорелой коже резал глаз. — Сидела с вами, за одним столом, и каким-то чудом тоже в норме, как и ее подружка. — А причем здесь синяя? — Хиро скинул с плеч вязаный шарф, который все время лежал на ногах во время праздника. Из-за света, радужки казались черными. — И какого хера к нам претензии, Лилит? — Если на то пошло, то почему вы не отравились? — Лоик наклонил голову набок, ожидая когда та еще раз откроет рот, а не спрячется за спину своих одногруппников, как она любила делать. Рука соскользнула со спинки дивана и небрежно вошла в карман комбинезона. — Или вы пытаетесь что-то скрыть? — Мы сидели дальше, чем вы, — ее пухлые, окрашенные в бордовый цвет, губы подскочили выше, и на подбородке появилась ямочка. — А вы в круге остались одними сидящими. Так что нехер наезжать на меня за предположения. И да, — она подняла руки выше, натягивая блузку до треска. Стоящие позади как-то отчужденно следили за картиной, абсолютно не вступая в конфликт. — Это как раз таки после разборок Глэна и Эндрю с этой оборванкой, они попадали, и плевались. Натянутое молчание после последнего слова прерывал лишь треск древесины в камине и фитильков на свечах, когда холод беспощадно бил по конечностям. Минус гостиной в подземелье. Они и вправду решили, что это могла быть Ева? Что за бред? Где логика? Хотя у стоящей напротив мозгов было процентов десять, как и натуральности в ее внешности, когда остальные девяносто занимал воздух в черепной коробке. Но именно она, эта бесячая фурия, развивала все конфликты и заставляла кипеть всей школе. Даже на факультете Хаффлпафф эта белокурая умудрилась поругать пару парней и заставить тех драться, и подпаливать друг другу вещи. Конечно же эта ситуация вошла в историю школы, но, черт, она реальная заноза в заднице. Бесшумный выдох из собственной грудной клетки, когда тело качнулось в противоположную сторону от камина, где давно ожидала дверь в спальню. Черная толстовка оказалась единственной приятной вещью в происходящем. — Скажи уже прямо, чего ты хочешь? — Хиро прошел вперед, откидывая шарф на спинку зеленого кресла, заставляя слизеринку слегка напрячь спину. Он же неотрывно держался ее лица, когда на собственное пробралась ухмылка. — Неужели ты настолько меня ревнуешь, что начала придумывать какие-то тупые истории, чтобы привлечь внимание? Последнее сказанное заставило опешить. Хиро окончательно отбило голову, что в любой конфликтной ситуации он все воспринимает на свой счет исключительно в положительном характере? Лилит скорее всего так и не подумала, ведь на лице дернулись уголки рта, а глаза быстро захлопали коричневыми ресницами. Ох, Мерлин, какого хера Наоми вообще находиться здесь? — Файнс, это не так, — но ее подоспели заткнуть вскидыванием брови на лице идущего к ней. — Не думаю, что сказанное дальше понравится мне. — Его пальцы прошлись по открытой коже предплечья. Он невыносимо слащаво доставал своим голосом. — Но после того, как вы связались с этими Равенкловцами все пошло по одному месту. — Стоящий позади парень дернул рукой, вставляя ту в каменную колонну, что входила в пол массивным квадратным выступом. Голубые глаза дергались по капитану, но парень держался более сдержано, чем себе того позволял Хиро. Темная же голова лишь скучающе повернулась на бок. — Пратт, неужели ты и вправду решил, что нам нравится находиться с синими даже в одной комнате? Наверное ты забыл, что у нас наказание. Так что захлопните свои варежки, чтобы не получить за лишние слова. Стоящий позади, Лоик хрустнул пальцами рук и шеей, выбрасывая ужасно ледяной взгляд вперед. — Но мелкой это только в плюс. — Парень чуть пониже упирающегося в колонну, буркнул вперед, сжимая руки в замок. Еще один прихвостень Лилит. Как же все заебали. — А тебя это так ебет? — Лоик сделал шаг вперед, как утром. Будто дежавю. Только вместо твари перед Нотте стоял одногруппник. Хотя этот был большим животным, чем сам Двурог. Даже Хиро обернулся, ощущая всю злость в горле друга и его напряженность. Его руки вышли из карманов и тыльной стороной прошлись по щекам. Беззвучное «Ты чего?» от Файнс-Тиффина окончательно пробило все тело. Что же, черт подери, с ним? — Лилит, все вроде бы нормально, так какого вы продолжаете? Все тот же слащавый голос Хиро, с низким тембром держался между светлым камнем, освещенный зеленым. — Да, ты прав. — Она с улыбкой повернулась назад, охватывая обоих глазами. — Мальчики, успокойтесь. Сами слышали, ничего страшного. Мальчики. Фу, блять. Только эта стерва могла так говорить. Дверь в паре метрах заставляла кидать взгляд на выход, но это невыносимое чувство, что она пошевелится, и на нее тут же нападут, заставляло держаться на одной точке. Наоми не успевала даже и слова сказать в свою защиту, как эти оба сами опровергали и заставляли этих выскочек заткнуться. Неужели все-таки что-то изменилось? — Давайте уже расходиться. И так много на сегодня происходящего. — Наоми прошлась пальцами по волосам, задевая несколько колец на ухе. — Ваши друзья сейчас больны, не думаю, что разборки здесь помогут им там. Некий здравый смысл, наверное единственный за последние часы, заставил всех закрыть рты. Ну, конечно же не всем. Придурок позади красного девичьего силуэта своим граф дракульским видком пошатнулся чуть вперед, заставляя плащ волочиться за ним. — А тебе, Кинг, лишь бы избежать разговорчиков про твоих любимчиков. — Припухшая верхняя губа растянулась под носом. Ну нет уж. На сегодня хватит. Наоми, наклонив голову, вскинула бровь, и, как она любила смотреть, абсолютно не считая того даже за живое существо, прожгла его черепушку насквозь. — А тебе лишь бы лучше жопу Бирч подлизать. Но боюсь, она этого не ценит. Подумай об этом на досуге. Времени как раз очень много. Она несмотря больше ни на кого подошла к двери, захлопывая ту позади себя и, абсолютно не улавливая никаких звуков и голосов, а только собственные шаги. Этот день только начался, а уже хотелось, чтобы наступил следующий.

***

— Что делать? — голос слегка хрипел от напряженности, когда рука сжалась на изножье железной койки, где умиротворенно лежал ученик. — Как мы оповестим об этом его родителей? Ни единой живой частички не было на лице, только стертая зеленая краска в корнях волос и на шее, когда короткие черные ресницы замкнуто держались к щекам. Кажется холод от его тела начинал пускать мурашки по коже. — Ни одних их. — Стоящий возле другой койки, высокий силуэт медленно наклонился над такой же бледной студенткой, захватывая конец белой простыни. Ее светлые волосы отбивали уже дневной свет из окон, хотя лил дождь, а на губах появлялись трещинки. — Нам нужно оповестить все семьи, дети которых стали жертвами. А вот на счет погибших… Белое полотно своим шуршанием перебило и так тихий голос, когда тяжелый выдох вышел из груди. Полная тишина, звенящая в ушах, стояла в таком знакомом помещении. Восемь коек оказались заняты лежачими, две из которых- полностью покрыты белой тканью, выставляя лишь очертания профилей студентов. Теперь очередь и за темноволосым слизеринцем. — О, Боже. — Все тот же стоящий у изножья вошел руками в волосы, опуская лицо в пол и пытаясь не видеть, как руки декана Равенкло приподнимают простынь, закрывая недавно веселое лицо. — Они же еще дети. — Никто не ожидал такого. — Камбербэтч, с той же тишиной в голосе, развернулся от студентки, заходя подушечками пальцев на брови. — Абсолютно. — Это же ведь был чертов праздник. Все должны были радоваться, а потом готовиться к очередному матчу. Я ведь обещал. Железо обжигало холодностью пальцы, но это никак не возвращало из загруженного состояния. Грим давно стерся от излишней активности с пострадавшими: вызывание миссис Кларк, переноска их в больничное крыло, поиск нужных ингредиентов. Которые, блять, не помогли. Слишком сложный и многозначительный выдох накопленного в легких вышел через ноздри. Обещание насчет квиддича крутилось в голове, лица подопечных и тренировки. Практически вся чертова команда. Блять. Всех тех, кого он растил из года в год сейчас лежали при смерти, два из которых уже никогда не вернутся на поле. Даже не откроют глаза и не вдохнут воздуха. Они мертвы. Блять. Мертвы. — Профессор Миккельсен. — Камбербэтч прошел в свободный проход, смотря на отдаленную койку, где сидел полностью черный силуэт, хоть и костюм был цветным, как и маска. — Вы как? Помощь не нужна? Факультет Слизерина. Почему именно они? Почему именно ученики? Глаза наконец отошли от парня, который тяжело дыша пытался спать, после долго часовой борьбы за жизнь. Он чудом спасся, хотя мог еще минуту назад лежать накрытый тем же полотном. — Не нужна. — Холодная, ужасно режущая нота вышла из его горла впервые с того самого момента, когда детей перенесли в больничное крыло. Маска лежала возле бедра изнанкой вверх. — Пусть обследуют только пострадавших. Миссис Кларк тихонько ступала по каменным плитам, перебегая от кровати к кровати, следя насколько крепко спят ученики. Она, взбудораженная и перепуганная, держалась намного мужественней, чем многие другие могли бы выдержать в такой ситуации. — Нужно написать письма родителям. — Фигура медленно поднялась, кидая тень позади себя. — И оповестить старост, что с этого момента вводятся новые правила и режим школы. — Но мы не успели обсудить в чем причина произошедшего. — Светлые глаза задержали декана Слизерина на втором шаге. Собственные руки сошлись в тугой замок на груди, как и губы. — Почему пострадала только определенная группа людей и профессор Вуд, и никто другой? Почему вообще это произошло? Кожаные перчатки продолжали стягивать костяшки пальцев, как и фрак спину. Усталость пробивала тело, ужасно хотелось отдохнуть от дня, полностью отключиться от внешнего мира. — На эти вопросы, пока, никто не может ответить. — Слегка шипящие нотки пробили в очередной раз заряженную ауру помещения. Мадс продолжал держаться ровной осанки. - Мы лишь знаем, что они отравились, и, что, может быть, в еде был яд. Но как, зачем и почему — никто, увы, ответить не может. Так что стоит делать то, что приносит хоть какие-то результаты, а не биться в догадках. Мы и так пошатнули доверие к школе и к самим себе, так что давайте не продолжать эту отвратительную тенденцию и менять хоть что-то. Тишина. Мерлин. Насколько жестоко звучало это с его уст, таким безразличным тоном и с безучастностью в эмоциях, когда же именно ученики Слизерина полегли под неизвестным ядом. Но, черт. Мадс прав. Чертовски прав. Хотя некая злость появлялась внутри от одинакового состояния Миккельсена. Только на секунду он изменился, когда впервые не ощутил под пальцами пульса своего ученика. Только тогда, а дальше — все тот же Мадс, самый строгий и холодный преподаватель Хогвартса. Он качнулся вперед, продолжая идти к самим дверям. Лежащие вокруг беззвучно провожали его своим, еще живым, сердцебиением. — Вы слишком холодны. Остановка в метре от массивного дерева и голова устремилась на светлое лицо, отточенное несвойственными ему черными длинными волосами. Все те же голубые глаза неодобрительно касались Мадса. — Ваши ученики. Они умерли, а вы даже бровью не повели… На последнем слове Харди нахмуренно кинул взгляд на преподавателя Истории, заставляя того замолчать. Некая запинка в собственный мыслях заставила понять, что он сказал что-то не то, когда декан Слизерина держался пальцами манжетов рукавов. — Вы сейчас на эмоциях, Том. Так что не стоит начинать этот разговор. Еще секунду два черных глаза необъяснимо мучительно держались на собственном лице, и фигура наконец скрылась в темном коридоре, где не горела ни единая свеча. Камень за камнем, до заучивания, знакомые портреты и гобелены, где давно стоило поменять рамы и окантовки, проходили вместе с каждым шагом. В ушах продолжала держаться последняя, сказанная Харди, полушепотом фраза после того, как он вышел: «Не стоит так, Том. Он многое пережил». Да, многое. Слишком многое, чтобы вообще реагировать на что-либо. Давно выработался иммунитет. Ноги шли по изученному пути, даже переступая тот самый выбившийся из общей линии камень, который все свое существование слегка торчал из пола. Вот она, лестница ведущая прямиком в собственный кабинет, где на следующий день должно быть четыре урока с разными факультетами. Но, вопрос стоял лишь в том, будут ли вообще уроки завтра? А на следующей неделе? Но нога даже не ступила на ступеньку, и тело прошло дальше, по второму этажу, все в тех же мрачных тонах от ливня за окном. В нос било влагой. — Да? Стук в кабинет Трансфигурации заставил оторваться от желтых листов, заполненных чернилами с тонкими витиеватым почерком, где бегали разные слова. Спина невыносимо горела от напряжения и долгого сидения. — Директор. — Красное пятно появилось в дверях, когда свет, чуть коснулся вошедшего. — Ах, это вы, профессор Миккельсен. Проходите. — Рука слегка дернулась в воздухе, но тут же вернулась не деревянный стол в ужасной тряске. Все мышцы будто закоротило, и не давало успокоится. Мужчина с той же бесшумностью прошелся вдоль трех рядов коричневых парт, пропуская мимо себя висящие затушенные люстры, высокие окна, и, на противоположной стороне — ряд входящих в стену колонн. — Как дети? — Она пыталась не отрывать взгляда от текста, продолжая держать ровность тона. — Как профессор Вуд? — С профессором Вуд все в порядке. — Мадс встал у самого ближнего стола к учительскому, стягивая с себя перчатки. Это движение предвещало не лучшие новости. Директор задержалась на одном слове перечитывая его снова и снова. «Сотрудничество». Для чего оно? — А дети, — он немного задержался, но сразу же продолжил говорить. — Как мы и предполагали. — Кто? — еще чуть-чуть и голос сорвется. — Глэн Бримфилд, Эндрю Маклейн, и Кристин Эштон. — Боже… Руки опустились на стол вместе с желтым листком и очками, стянутыми с переносицы. Слова абсолютно не выходили из головы, летая повторяющейся скороговоркой имен. Глэн, Эндрю, Кристин. Почему их трое? Почему так много? Директор даже не заметила, как ребро руки опрокинуло чернильницу, и жидкость заполнила старую книжку в кожаном переплете. — Другие в порядке. Они живы. Мадс не замедляя взмахнул палочкой, убирая весь наведенный беспорядок. Макгонагалл посмотрела ему прямиком в глаза. Налитые, уставшие, они осевшие смотрели куда-то внутрь естества. Минерва молчала, но столько смогла передать и сказать, что тишина стала более шумной, чем стоило. Вода набегала под светлые зрачки прямиком на сморщенные веки. Это не он пережил, а она. Это она все брала на себя. — Миссис Кларк вместе с другими преподавателями следит за их состоянием. Профессор Олсен проверяет курсы, как это делал ранее декан Равенкло. — Из нагрудного кармана появился черный платок, протянутый директору. — Это хорошо. — Она не успела коснуться уголка глаза, как слеза слетела с бесцветных ресниц, покатившись по морщинам. Чувствовалось, как под деревянными пуговицами и красной тканью внутри ее груди завязывается очередной комок. Слишком много для неё, слишком много событий для одного человека. — Если вы свободны, то мне понадобиться ваша помощь. — Она ещё раз прошлась платком по глазам и вдохнула как могла. Тряска рук была не единой помехой для неё в ведении дел, но и очень трудное дыхание. — Я свободен. — Он подошел ближе подталкивая палочкой скрытое в углу кресло. — Тогда я введу вас в курс дела. Ткань легла подальше от рабочей зоны, где давно внимание притянули листы разных почерков. — Я уже успела связаться с Министерством. — голос пытался больше не дрожать и вернуть свое спокойствие. Что ей, конечно же, удалось. — И получить ответ. Она подняла один лист, показывая нижний, где большими литерами было оглавление «Министерство магии Великобритании» и более мелким что-то заполнено снизу. — Я очень удивилась, когда получила ответ, ведь ожидала, что школу могут закрыть как минимум на карантин. — Она нашла нужную строчку и снова надела очки вскидывая брови вверх. — События, произошедшие в вашем учебном заведении должны быть проконтролированы… На завтрашний день, 01.11 число этого года приедет наш сотрудник, который проведет полный анализ школы, а также происходящего за этот учебный год. Прим.: его полномочия обширны, и в его правах спрашивать, допрашивать, просить показать некие предметы, комнаты, улики и т.д. Также он может приехать как один, так и со своими помощниками… Просим вас не заниматься самодеятельностью и не пытаться противостоять нашим сотрудникам. Надеемся на ваше сотрудничество… — Она держала письмо между указательным и средним пальцем, перетаскивая их вверх, при этом натягивая бумагу. Минерва на минуту замолчала, продолжая искать что-то в тексте. — Ах, да. Вот. Если у вас есть какие-то сведения насчет происходящего в мире магии, просим написать ответ, или рассказать все нашим сотрудникам… Любые зацепки помогут не только нам, но и вам… Минутная обработка всего прочитанного с пальцами у виска. Мадс наклонил голову набок, задерживая взгляд на недавно опрокинутой чернильнице. — Что вы думаете насчет этого? — Макгонагалл сложила письмо в несколько изгибов и положила обратно в открытый конверт. — Думаю, Министерство решило, что произошедшее в школе связано с маглами. То есть с тем, что устраивают маги из-за маглов. — Все время ее прочитки он сидел в деревянном кресле, похожем на кресло директора, где на треугольном срезе бегали узоры. Мадс задумчиво прошел взглядом по колоннам. — Слишком все быстро. Слишком быстро закрутились события. Она держала губы замкнуто, перечитывая уже другое письмо, где извивался другой почерк. Ее глаза больше не стояли на мокром месте, и вдумчиво перерабатывали прочитанное, хоть и с ужасной усталостью на осунувшемся лице. Красная ткань ее праздничного платья потускнела вместе со всей школой. Пальцы в который раз коснулись виска, отходя ранее от черепной коробки. — Я тоже не ожидала, что может все так обернутся. — Она вывела линию на листе, делая ее чуть закругленной на конце. — Прошло всего ничего с последнего нашего разговора. И, боюсь, что мои слова оправдаются. Минерва с выдохом поставила свою подпись вконец всех чёрных букв, откладывая перо от себя. Руки безжалостно дрожали, когда при письме ее выдержка была поистине великолепной. Ни единой кляксы и запинки. Все как всегда. Идеально. — Жертвы, они будут и дальше. — Его рука опустилась на быльце кресла отбивая тусклый свет нескольких свечей, стоящих на столе, золотыми пуговицами. Мрачность не сходила с его лица, как и прежде. — В большем количестве, и не только студенты. Может быть закрытие школы на некоторое время обеспечило бы безопасность ученикам, но это вряд ли. На улицах больший беспорядок, чем мы можем представить. Последнее время все больше подпольных групп выходит на разборки, с обеих сторон. Думаю, мы единственные, кто может хоть каким-то образом защитить это поколение волшебников от движений в магическом и магловском мире. Макгонагалл молча сложила письмо пополам, запихивая то в коричневый конверт с парой марок. Один взмах палочки, и оно запечаталось оставляя адрес квадратными буквами на бумаге. Волосы серебряными нитями выбивались из уложенных в пучок волос, заходя на красную горловину, где продолжали бегать витиеватые узоры золотых нитей. Мадс же спокойно наблюдал, как с окна тускло падает свет на пустой класс, с его непоколебимой атмосферой всей школы. Школой до этого учебного года. — Вы правы. — Она посмотрела прямо на него, сдерживая руки друг в друге. — И чтобы больше не ждать таких ситуаций, которые произошли сегодня, нам нужно выработать план. Она еле сдержала вздох, вскидывая подбородок, как зачастую делала, чтобы не сказать лишнего, по её мнению. Но эта атмосфера, и единственный человек в комнате дал минимальную свободу ее женской натуре. — Больше потерь я не выдержу. Сколько лет мне еще переживать чужие смерти? Тихо, чуть ли не шепотом, она вливалась в тишину и потрескивание воды за окном. Мутные от возраста глаза держались на таком же воспитаннике Хогвартса, как была она сама. Мадс оказался единственный на данный момент, кому она могла довериться. Никому больше. Только ему.

***

Утро оказалось намного ужаснее, чем представлялось. Солнце било по глазам и в помещении стоял собачий холод, от которого спасали лишь заклинания. Хотя темный кирпич поглощал свет, и заставлял зажигать дополнительно свечи. Как всегда, одни и те же движения сопровождались мыслями о Хэллоуине и о том, насколько ужасно прошёл день, вечер и ночь тридцать первого числа. Бальзам влажной основой лег на губы. Стоящие вокруг стола, кровати были абсолютно пусты. Как, впрочем, и всегда. Да и, ее однокурсницы не желали ночевать в собственной спальне. Мерлин, как они еще учится успевали? Изумрудная ткань спускалась с деревянных каркасов по сторонам от грузных кроватей, выполненных из темного дуба. Бахрома серебром блестела под зеленоватым свечением настольного светильника. Чертовы мешки под глазами пробуждали воспоминания о недавнем, так сказать, пробуждении. В два часа ночи ее дернул не очередной тупой сон, который ненавистно прыгал от часа к часу, а голос, точнее слизеринец, что кутил весь вечер и ночь со своими дружками в гостиной. Каким-то чертом тот решил, что шикарный певец и загорланил во всю какую-то неизвестную, абсолютно не разборчивую песню, что пришлось вставать с нагретого места и идти давать пиздюлей «старосте», если его вообще можно было так назвать. Вот спрашивается, на кой черт ее вообще туда понесло? Пальцы сильнее сжали кисточку в руке, чтобы ту не дергало от злости, при лезущих в голову воспоминаниях. Наоми могла поклясться, что в тот момент, когда дверь открылась, ее глаза замироточили. Парочка пьяных слизеринцев в обнимочку подпирали одну из стенок, разговаривая с портретом и предлагая тому выпивки. Эти два придурка, дружки Лоика и Хиро вне их узкого круга, выдыхали алкогольные пары прямиком на нарисованное, заставляя морщится от одного их потрепанного вида. Хотя, они лишь были малой частью всего бедлама. Стоящий на диване горланил во всю, удерживая в руке горлышко бутылки с виски. Мерлин, какого черта она могла вспомнить мельчайшие детали? Как его мейк потек от пота, из-за постоянных танцев на кожаной обивке, как пряди уже в хаотичном порядке мельтешили поверх лба и опущенные веки, с напряженными мышцами лица. Лоик никогда так раньше не горланил, даже когда в последний раз напивался с Хиро, в конце прошлого семестра, после сдачи экзаменов. И то, их вечеринка прекратилась на том моменте, когда один из их команды облевал пол гостиной. Мысль об участнике команды слегка подбила руку, и кисточка попала на висок. Черт. Всю ночь, абсолютно до минуты, ее мысли трясло привидениями утренних событий. Эти бледные лица, всеобщая рвота и гул, ужасный гул по всей школе. Холодок в который раз пробил руки. Единственное, что спасало в ситуации, так это злость на ночную гулянку и всех тех придурков которые немыслимо выводили из себя. Хиро в который раз без спроса влез перед глазами в своей расслабленной позе, вдоль бокового дивана, держа на себе парочку слизеринок. Наоми помнила, как его глаза мутно смотрели на нее из-под крутящихся локонов Лилит, и как по губам полз чужой язык, затягивая тот в белые зубы. Другая же девушка пыталась привлечь внимание других парней, но те лишь беспомощны в зеленой змее крутились пьяными улыбками у стены. Лоик же был отдельным звеном. И этот весь разврат и буйство гормонов происходило, когда все уже давно спали, и хотели поскорее забыть про Хэллоуин. А они, блять, праздновали. Конечно же, ее тогда передернуло и она еле сдержала себя не кидать Депульсо в Лоика, чтобы тот свалился прямиком в камин. Но. Но, Наоми успокоилась, и всего лишь напомнила этим прихвостням, что как бы пора спать и завтра, а точнее сегодня на учебу. И знаете что? Это придурки в один голос заявили, что никаких занятий не будет и они вольны делать что хотят. Конечно же, это не прошло мимо и она одним взмахом палочки выдернула алкоголь у всех из рук. Нет, никакой отдачи, только пьяные бредни в ответ и этот мутный взгляд Лоика, когда тот практически свалился с дивана на холодный камень. Больше ничего. Никто не был в состоянии возразить, и поэтому Наоми ещё раз напомнила одному белобрысому, что пятница — последний день сдачи журналов, и что ему надо было лишь поставить подписи. Только одни подписи. Хотя, кажется, он даже и не вспомнит. Последний штрих в неброском макияже и слизеринка встала из-за стола, где стояло зеркало квадратной формы. Розоватые тени чуть поблескивали, а юбка, как всегда, неприятно заставляла одергивать край. Мантия быстро завязалась небольшим бантиком на ключицах. Пару шагов и ее, хоть какое-то склеенное из осколков, настроение окончательно разлетелось. Вся гостиная пропахла алкоголем, затхлостью и ещё каким-то неприятным запахом. Главарем всей этой шайки, без догадок, конечно же, оказался Лоик, что лежал вверх тормашками у потухшего камина, посапывая в две дырочки. Кажется тот пытался залезть наверх, под самый потолок, где на каменном выступе стоял алкоголь. Но, увы, в таком состоянии он, кажется, сорвался с камина. Ах вот почему был такой грохот и скулеж. Но ее рассматривание размазанной краски по светлому лицу переврало чьё-то мычание. Боковой диван оказался все так же заполненным, где трое лежало в полном хаосе. Темноволосая девушка лежала поперёк дивана, свисая вниз головой, когда парочка других в обшарпанном виде слазили конечностями на пол. Шипящим объектом оказалась Лилит. — Ох, Мерлин. — Ее рука прошла по волосам, открывая смазанный макияж и припухшее лицо. — Как же сушит. Из-за ее телодвижений все стали просыпаться, даже те двое возле стенки наконец отлепили слюни от картины, чуть ли не соскальзывая друг с друга. Губы поджались и взгляд прошёлся в очередной раз по находившимся в комнате. — Какой мерзкий вид. — Коричневый рюкзак лямкой приятно стягивал плечо. — О, Кинг, принеси водички! — Лилит поджимала рукой горло, когда другая подтягивала чулки к короткой юбке. — Будь хорошей старостой. — Пусть ею будет Нотте на этот раз. — Девушка лишь вскинула бровь, притягивая выше одну, не влезшую, книгу в рюкзак. — Мои полномочия не распространяются на вас. Так что сама принеси себе и своим дружкам водички. — О, Боги. Кинг, замолчи! — Наконец возле камина зашевелилось тело, и руки вошли в волосы запутывая белые пряди еще больше. — Голова трещит. От тебя в тройне. Он попытался встать, но ноги абсолютно не держали и парень лишь кинул взгляд из-под лба. Такой знакомый силуэт в черной мантии с ее неизменным рюкзаком и макияжем, который в этот раз был более нюдовым чем в другие дни. Серо-зеленые глаза, как всегда, неодобрительно-пренебрежительно держались прямо на нем. Ну что же, стоило ожидать такого отношения. — Извините, что потревожила. Да-да, спасибо за сарказм. Отвечать не было сил, только раздражительность внутри била ключом. Наоми же прошла чуть вперед оставляя за собой тихие шаги и вздымающуюся на подоле мантию. — Нотте, надеюсь ты не забыл про журналы. Этот ее многозначительный взгляд за плечо и она снова продолжила идти, скрываясь за дубовой дверью. Вот же блять. Была бы воля, Лоик задушил бы ее, прибил той самой книгой, которая не лезла в рюкзак каждую чертову пятницу. — Мерлин, почему она такая заноза? — Хиро выдохнув поднял чужую ногу с плеча и попытался сесть. — Какого черта она постоянно считает, что может помыкать тобой? — Да, Лоик, не думала, что ты такой податливый, — голубые глазки дернулись на хмурое лицо, когда руки бегали по расстегнутой рубашке, откуда виднелся красный бюстгальтер. — Неужели тебе такое нравится? — Я не ты, чтобы мне такое нравилось, — ухмылка прошлась по лицу, но головная боль резала все на корню. — Ох, блять. Сейчас просто умру. — Нам ещё нужно появиться на первом уроке у Макгонагалл. — Хиро наконец вырвался из-под женских тел, поправляя растрепанную прическу. — Или она нам таких звездюлей вставит, что ещё полгода не сможем прогуливать. — Думаю школу с такими темпами закроют. Общий взгляд на сидящую слизеринку, единственную кроме Лоика и Хиро, что сидела в сознании. Ну, более-менее в сознании. — Что? — этот глупенький взгляд, будто она не понимала, почему такой ажиотаж к ее персоне. Хотя, эта тупость конёк Лилит. — С чего ты так решила? — Руки уперлись в средний диван, после того, как ноги медленно проскользнули по камню. Староста еле встал, продолжая сдерживать мётлы в голове лишь пальцами на висках. — У меня папа там работает уже много лет, так что наслушалась многого, — волосы все так же хаотично крутились в стороны, даже после того, как она собрала их в хвост. — Да и говорил, что после последнего матча всю вашу лавочку прикроют. Что-то ещё там про маглов говорил, но я листала журналы, выбирала новую помаду… Дальше текст не имел никакого значения, ведь осознание сказанного пришло только Хиро и Лоику. Неужели? Это возможно после всех происшествий Хогвартса? Может такое произойти, чтобы школу закрыли? И что тогда? Куда податься? Девичий лепет ненавистно лез в уши, и хотелось закрыть ее, что и сделал Хиро. В одну минуту его рука легла на шею девушки, затыкая ту в мгновение, и заставляя вцепиться светлыми круглыми глазками в капитана. — Лилит, а не сходить ли нам в душ? Лоик же не смотрел на них. Слишком часто видел такие картины, и был их свидетелем. Он же выискивал стопку журналов возле тумбочки, оставленных ним же в прошлый вечер, чтобы с комфортом заполнить те возле камина, на диване, с бокалом вина, но как-то не вышло. Все превратилось в общую попойку. Ладно, не важно. Главное было быстро заполнить все нужные колонки, даже если он опоздает на урок к Макгонагалл. — Я не против, — такой приторный. Хотя это никогда не смущало Файнса, а только радовало его барабанные перепонки и самолюбие. Где чертовы журналы? — Значит решено, — Хиро ответил с той же интонацией, кажется захватывая Лилит своими губами. Звук причмокивания прошёл по комнате быстрее, чем душа ушла в пятки. — Хиро, бляцкие журналы. Они пропали. Капитан же успел закусить до крови пухленькую губу блондинки, проходясь по всей длине ровными зубами. — Скорее всего они у тебя в комнате. — Он продолжил целовать девушку, опуская руку все ниже, захватывая в пальцы недавно застегнутую рубашку на груди. — Нет, блять. Они были весь вечер и ночь тут. — раздражение и алкогольная ночь врезалась в голову и по всему телу болью, когда хотелось лечь и спать, долго, и глубоко. Но нет. Нет, блять. Сраные журналы исчезли. Вся стопка из темных обложек с множеством листов. — Ты хорошо смотрел? — только голос. Рука все продолжала лезть ниже, к самой юбке, по талии. — Может куда-то упали. — Ага, конечно, размером с мою ногу она куда-то упала. — пальцы прошлись по лбу. Он будто горел и был холодным в одно и то же время. — Хиро, твою же мать, отвлекись и помоги мне. Выдох вместе с уже пролезшей под шов юбки рукой Хиро выпрямился, оставляя губы Лилит в покое. — Да что? — он посмотрел назад открывая припухшие от поцелуя губы. — Подождите, вы о такой стопочке из каких-то книг возле полочек? — Она продолжала держаться рукой за бедро капитана команды. Ночная алая помада давно смазалась, оставаясь лишь в уголках рта. Она указала пальцем в середину комнаты. — Так ты же, Лоик, пытался достать бутылки, и поставил под ноги всю эту стопку. Парень внимательно смотрел за ней. Кажется не врет. — Ты практически залез наверх, но грохнулся вниз, как раз причина того, что ты спал на полу, — Она подставила палец ко рту и, будто припоминала некий кусок. — А, если память мне не врет, то все эти книжки полетели в камин. Но точно не помню, вроде бы из-за твоего падения. Ах, так было красиво и приятно пахло старыми страницами. — Что, блять?!

***

— Боже, я думала умру на уроке Заклинаний. Выдох вперед заставил заткнуть в себе позыв матернуться. Темные волосы падали на плечи, а глаза устало смотрели в пол, что бывало довольно редко. — Ты не была на Зельеварении. Думала, что Камбербэтч в любую секунду зачитает нам что-то из «Азиатских противоядий». — Рука убрала за ухо золотистую прядь. Солнце все так же вырывало глаз, особенно в коридоре, где окна не закрывались портьерами. — Неужели настолько мрачный? — Больше, чем ты думаешь. — Наоми ступила первой на ступени, которые шли вверх. Впереди шли равенкловцы, кидающие взгляды на нижний этаж, где таким же угрюмым потоком плелись слизеринцы. Обе девушки же шли посередине всего этого кошмара. Немыслимая давка со стороны своих же факультетов убивала, хотя… Все равно, блять, не их дело. Их не должно касаться кто и с кем общается. Ева притянула чёрный рюкзак выше, проходясь серебряным кольцом по шву шлейки. — Я не могла спать. — полушепот заставил напрячь уши и слегка приблизится к подруге. — Всю ночь кошмары. Меня не отпускали глаза Двурога и бледные игроки команды Слизерина. Я даже пила снотворное. Все равно не смогла уснуть. Это означало лишь одно. Что пришёл тотальный пиздец, если Ева уже принимала всякие настойки. Пальцы залезли под локоть подруги, где чёрная ткань обволакивала тонкую руку. — Мне тоже. — Последняя ступенька и вот он, вход в кабинет ЗоТи. Как всегда, немыслимо тяжелая дверь, и тот самый скелет под потолком, пару рядов из парт и лавочек и тусклый, несмотря на этаж и погоду, свет из окон. — У меня много чего произошло, но расскажу потом, урок начался. Учительский стол вытянутой формы был пуст, как и лесенка ведущая в дополнительную комнату в противоположной, от входа в класс, стене. На руках быстро пробежали мурашки, ведь, черт, это был урок Защиты от Темных искусств. С профессором Миккельсеном. При одной мысли захотелось тут же уйти, или надеть плащ невидимку, упомянутую в неких книгах, или же просто изменить внешность, благодаря Оборотному зелью. Было бы проще. Но ни черта не может быть легко. Коричневые столы давали место лишь двоим ученикам, держа на себе исключительно чернильницу. Все остальное им приходилось таскать с собой. Только вспомнить первый курс и насколько это помещение было устрашающим. Преподаватели рассказывали про этот кабинет в самых ярких красках, когда преподавал еще другой учитель, и интерьер кардинально отличался. Но Мадс полностью изменил помещение, добавляя полки с книгами, разные небольшие статуэтки и неизвестные предметы по периметру, полностью запрещая прикасаться к ним, даже смотреть как-то косо в их сторону. При входе держался еще один скелет на деревянной ножке, за что того прозвали попугаем, хотя скелет имел огромные зубы, острые кости и длинный хвост. Уж никак не птица. Ева отвлеклась от исследования кабинета, который за все годы обучения не стал неинтересным, даже наоборот, заставлял выискивать названия книг или запоминать силуэты, чтобы потом где-то посмотреть или прочитать о них информацию. Только вот с чего ее так манили тени этого кабинета она и сама не знала. Щелчок двери, и итак молчаливый класс перестал даже дышать. Неизменная черная мантия, уложенные волосы и сдержанный взгляд — все самые важные детали образа профессора. Он молча спустился по лесенке, не касаясь невысоких перил и, все так же, скрывая руки под тканью, приподнял подбородок. — Наша тема на сегодняшнее занятие будет не связана с планом занятий на этот семестр. — В тусклом освещении его глаза казались абсолютно черными, особенно на фоне его одежды и подходящей к челюсти горловине. — Сегодня мы попрактикуемся на том, что выучили за годы учебы. Наша тема боггарт. А точнее страхи. Шептание недовольно прошлось по двум рядам сине-зеленых фигур. Некоторые фразы даже можно было уловить: «мы что, третьекурсники, заниматься таким бредом?», «мне хватило этого с головой два года назад», «это шутка?» и т.д. Но Мадс лишь молча ожидал. — Простите, профессор! — Рука поднялась вверх где-то с заднего ряда. Мерлин, как она могла забыть про Мино? Он молча следил за ней все это время, абсолютно не пересекаясь с ней за все утро и учебный процесс, полностью заставляя забыть о его существовании. Черт, как он? — Да, мисс Роджерс? — он махнул палочкой, заставляя осветиться боковым свечам класса. Не помогло. — Эта тема вытекает из вчерашних событий? Староста Равенкло окончательно дернула натянутую нить, разорвавшуюся с треском. Все глаза были направлены на неё, когда сидящий рядом капитан Равенкло смотрел куда-то вперёд, кажется, даже не слушая девушку. Это чертово напряжение, оно давно сжимало все тело, давило изнутри, заставляя оба курса с каждой секундой ненавидеть своих оппонентов. Все события, произошедшие за короткий промежуток времени заставил когда-то более-менее лояльные друг к другу факультеты возненавидеть. Считать не правыми и виноватыми во всем. Слизерин считал, что после квиддича Равенкло просто хорошие жополизы и любители держать обиду, а Слизерин полные скоты без единого намека на честь и честность. Из чего вытекало — оба факультета считали противоположный виновным в событиях прошлого дня. Этот камень подтянулся еще выше. Староста Равенкло не отрывала глаз от профессора. — Можно сказать, что вы отчасти правы. — Тогда вы можете сказать нам, что произошло вчера, и как те, кто пострадал? — Моргана просто налетала на декана Слизерина, полностью забывая, скорее всего, что это учебное заведение. Он же не изменившись в лице подошёл к углу комнаты, где, абсолютно незаметно, стоял тот самый шкаф, в котором проживал боггарт. Хотя, что бы не принести в этот кабинет, все сливалось создавая мистическую картину. — Не думаю, что это подходящая тема для ЗоТи. У нас занятие. Он вскинул руку в пригласительном жесте, указывая на дверцы, где ручки витиеватыми петельками прикреплялись к темно-коричневой древесине. Блондинка лишь поджав губы, вышла в середину и прошла в самую глубину класса. Мадс же одним движением чуть оттянул парты к выходу, давая место для практики. — Прошу. Он кивнул равенкловке, когда та встала в оборонительную позу, выставляя палочку вперед. Дверца скрипнула, и чёрные полоски поползли по полу. Из темной массы сразу выступили очертания, все больше сгущаясь в однородную массу, и создавая видный силуэт человека. — Моргана, — голос, женский, выходил из собранных тонких губ, когда глаза наконец приобрели человеческих черт, получая идентичность цвета глаз старосты. — Почему ты не можешь лучше? Я тебе чего-то мало дала? Неужели так сложно просто взять и сделать? Вопросы одной линией стучали о черепушки придирчивым тоном, с некой раздраженностью, что самой хотелось закрыть ей рот, бросив в неё Ридикулус, но этот страх, он был исключительно стоящей в сдержанной агрессии блондинке. — Ридикулус! Один взмах заставил существу, абсолютно идентичному человеку с его красным костюмом и туфлях на каблуке превратиться в огромную жирную жабу. — Можете садиться. Мадс стоял неподвижно, провожая взглядом девушку и медленно просчитывая дальнейшие шаги. — Ну что ж. Заклинание вы помните. Поэтому начнём всеобщую практику. Последующие его жертвы оказывались с разных рядов и групп, и так же по-разному боящихся и справляющихся с заданием. Были и те, кто просто не переносил это задание, но из-за Мадса все же делал, хотя было видно как тряслись поджилки и голос ходил ходуном при виде собственного страха. Среди них были по части люди, связанные с проблемными ситуациями. Как бы не третий курс уже и фантазия не била в голову радужным фонтаном. Глаза продолжительно гуляли по фигуре профессора, все так же вспоминая, как и где она заметила деталь во внешности, но, когда Ева опомнилась, что просто в открытую пялит на него, Мадс смотрел в ответ. Как это было совсем недавно, когда на нем был красный цвет и вместо мрачных теней на лице, белая маска. Его бровь вскинулась вверх. О нет, блять. Не стоит, профессор. Ей хватило бессонной ночи. — Наоми, кажется мне конец. Ева, отвернувшись в бок, почесала подбородком плечо, чтобы скрыть сказанное упавшими прядями на лицо. Она это сказала абсолютно тихо. — Не только тебе. — такой же тихий ответ, но последующий крик о помощи подруги перебил скрип двери. Боггарт вовремя оказался за прочными дверцами шкафчика, когда слизеринка, хоть и с тяжестью, но справилась с огромным черным лабрадором, размером в половину ее тела, превращая того в стучащие клоунские зубы. Незнакомое лицо точеным видом прошло внутрь. Черное пальто поверх серого костюма, где из-под расстегнутого пиджака виднелась жилетка с галстуком в полоску. Глубоко посаженые глаза пробежались по рядам некой холодностью: они были слишком чистого голубого цвета. В один миг незнакомец заставил всех оторваться от замученного шкафа и садящейся на место слизеринки, проходясь все так же по четким линиям скул и впавшим щекам. Коричневые волосы чуть крутились, когда на висках оставалась короткая стрижка. — Прошу, мистер Сон, ваша очередь. Профессор Миккельсен абсолютно не обратил внимание на скрип двери и лишнего человека. Его темные зрачки продолжали изучать лица своих учеников. Высокая фигура капитана медленно прошла между рядами, и Ева лишь смогла дернуть того за ткань мантии. Уголки его губ на секунду вздернулись в ответ, но он не задерживался и встал прямо у затемненного угла. Рука держалась возле бедра, слегка сжимая палочку, когда на челюсти ходили желваки. Кажется на него слишком сильно повлияли события… Дверцы, замкнутые Мадсом, распахнулись и тройные линии сошлись вместе, превращаясь в что-то наподобие мебели. Перед ним оказался комод, с резьбой тончайшей работы, с позолоченными ручками и массивной нижней частью. Мино даже не отступил, держа правую ногу впереди, высвобождая чёрную ткань брюк. Но не успел он и взмахнуть палочкой, как из задней стенки все того же шкафа вылезла огромная морда с краснеющими глазами и пеной у рта, захватывая своими рогами мебель и заставляя открыться полочкам. Необъятная тень, вылезла прямиком из открывшегося так же быстро, как и вернулась, вместе с рычащим воскликом Сона. — Ридикулус! Колоколом голос отбился по всему классу, но бычья морда сжалась в маленький шарик, уходя в который раз в угол все той же измученной школьной мебели детской погремушкой. Равенкловец напряженно держался закрытых дверей. Рука медленно опустилась вниз. Чей-то выдох заставил дернуться, когда все время стояла гробовая тишина. Чужое присутствие било по затылкам. Этот неизвестный человек сидел в самом конце, за пустой партой, раскрывая черную папку и проходя по содержанию глазами. Кажется на лице бегали веснушки. — Ну что ж, неплохая работа. — На неожиданность всех, Мадс уперся в стол пальцами и посмотрел прямиком на капитана Равенкло, когда все предыдущие время только вызывал к себе, будто на казнь по фамилиям. — Садитесь. Его же высокая фигура так же безмолвно прошла мимо парты Евы и Наоми, когда обе чуть ли не посидели, увидев ту же голову ужасного монстра. Но этот комод, Ева помнила до мельчайших деталей, ведь в тот год Наоми даже не было и в помине. Сколько бы раз боггарт не вылазил, всегда представал перед капитаном в обличье деревянных досок и полок, которые открывались. Мино же никогда не говорил о своем страхе. А в этот раз ещё и Двурог. Не дай Мерлин, ее вызовут прямо сейчас, после увиденного. — Мисс Кинг. Прошу. Сидящая рядом наконец подняла глаза на преподавателя. Ее волосы оказались выпрямленными, а подбородок чуть поджался. Черт. Это самая отвратительная пара в мире. Она прошла вперёд, вытягивая из-под мантии небольшую ровную палочку, слегка заостренную на конце. Ева впервые будет видеть ее страхи, когда подруга лишь рассказывала о них. Всегда разные и без понятия, что произойдёт и кто вылезет. Кажется на третьем курсе у нее была куча пауков, если память ей не изменяла. Мимолетный взгляд на преподавателя и никакой поддержки. Сойти бы с ума, да нет, это будет само по себе, от предстоящего. Деревяшки затрещали и из-за скрипящих дверей выползла огромная черная тень, что поглощала в долю секунды пространство вокруг. Голова пошла ходуном от темноты. Все свечки погасли от расходящихся теней. Они все погасли! Но и так дрожащий голос внутри окончательно заткнулся, когда из самой серой точки послышались звуки. Они гипнотически пробирались мурашками под кожу. Что-то разборчивое. Мерлин, это были заклинания. Множество длинных рук с искривленными пальцами держали палочки, направленные прямиком в ее сторону, а шум, из их глубины наконец дошёл до слуха каждого. — Сектумсепра! Депульсо!.. Шёпот. Он изводил изнутри, заставляя выступать холодному поту. Пальцы неизвестно каким образом еще держали палочку на весу. — Круциатус!.. Мерлин. Нет. Нет! — Наоми! Голос воскликнул из глубины сознания и наконец слизеринка очнулась. — Ридикулус! В тот же момент все руки завязались в тугой узел, у самого ее лица в огромный белый бант. Черт. Они практически влезали концами палочек ей в тело, окатывая холодом. Все это недо сооружение из конечностей захлопнулось за не примечательными дверцами благодаря одному взмаху палочки Мадса. Наоми лишь посмотрела на профессора. Сердце же выпрыгивало, и хотелось осесть на камень. Но тот лишь проходил взглядом за неё, где-то на третью парту. Все те же чёрные глаза. — Мисс Майклсон. — Он оказался раздражен, хотя ни голос, ни один мускул на лице не дернулся. Лишь энергия. Холодная и властная. Наоми молча отошла в полшага от его глаз. — Не стоит выкрикивать с места. Особенно, если в этом нет нужды. Ещё несколько секунд он прожигал третью парту, но вернулся к слизеринке, кивая на то, что стоило исчезнуть с его глаз быстрее. О, Мерлин, коленки чертовски трясло. Она беззвучно развернувшись, наконец смогла осмотреть класс с другой стороны, и того, кто пришел не так давно. Мужчина пристально следил за ней, за профессором и другими, делая некие пометки на желтых листах. Так же изредка пытался откинуться на спинку, которой не было предписано в планировке, что заставляло лишь проходить ладонью по шее. — Раз уж вы так бойко рветесь помочь, то прошу и вас пройти ко мне, и решить проблему с боггартом. О боги. Какая же вы заноза в заднице, профессор Миккельсен. Ей хватило лишь одного выдоха, чтобы молча пройти вдоль столов, где с одной стороны сидел Слизерин, а с трудной Равенкло. И эти дурацкие взгляды, практически ей в спину. Нет, спасибо. Ей хватало лишь одного декана зеленых, с его неотъемлемым мисс Майклсон. — Приступайте. Он вскинул одну бровь, заходя руками в замок. Нет нужды — так и эхом отбивалась на его физиономии. А кто бы спас Наоми от этого кошмара, если вы стояли как истукан, профессор Миккельсен? А? Но ненавистные дебаты прервал жесткий хруст, практически треск древесины, когда она даже не успела сообразить и выхватить палочку из-за пояса. Дерево разошлось по швам, и изнутри бездонного пространства вылезли абсолютно черные глаза, рассыпанными в два ряда по громадной бирюзовой, практически белой голове. Изогнутые алые рога в те же два ряда прорезали воздух, и пускали воду, создавая лужи вокруг. Мерлин, блять. Нет! Только не оно! Какого хера именно оно?! Ее тело попятилось назад, еле ощущая пол под ногами. Огромная пасть раззявилась длинным извилистым швом, открывая вид на ряды острых зубов, обмазанных черной слизью. Оно выпихивало звуки из самой глотки глубоким эхом. Это тот самый монстр, что пугал всю жизнь, все чертово время, когда она находилась у воды. Каждый заплыв превращался в панику прямо посреди глубины, где вода уже не была прозрачной. Тот самый подводный монстр, живущий на подкорке ее сознания с того самого момента, когда она попала в Хогвартс. Блять. Страх пережал глотку. Она не знала, что делать, а оно наступало. В один момент, когда его рот раззявился настолько широко, что можно было увидеть как язык существа извивался в пасти, из глубины, где-то из гортани появилось что-то еще. И вот на этом моменте, ее рука сильно схватила палочку, но не смела и вытянуть из-под мантии. Полный, тотальный пиздец. Чертов Эндрю Маклейн. Он лез на нее изнутри этой мрази бледным, измазанным в черной слизи лице. Его тело извивалось вместе с языком, а руки тянулись вперед, хватаясь за зубы твари. — Равенкловское отродье. Дешевая актриска. — Никогда он не был настолько жив, и в то же время мертв. Она готова была выкрикнуть заклинание, заорать во все горло, чтобы это все исчезло за сломанными дверями, но, сука! Заклинание, крутящееся все время занятий в голове, исчезло! Блять. Нет! Пальцы судорожно сжимающие основу длинной, слегка изогнутой, палочки, делали прорези на деревяшке. Губы с ужасом сжимались в замок, а тело застряло в одну чертову каменную кладку. Какого хера это происходит с ней? Что делать?! Но прямо за момент до того, как рука Эндрю достигла грудной клетки, перед ней появилась чья-то фигура, и недавно огромный боггарт изменился в размере. Страх и спина человека закрыла вид на то, что исчезло под заклинанием. — Ридикулус! Все те же шипящие нотки, все то же произношение и осанка. Какого черта, только что он сделал? В тот же момент дверь в класс захлопнулась и последняя парта оказалась пустой. Взгляд профессора медленно скользнул от дверей до шкафа. — Будьте более бдительны, мисс Майклсон. — Чуть тише обычного его тона, будто фраза предназначалась лишь ей, и только ей. Он продолжительно стоял спиной, вглядываясь в старые дверцы из школьного подвала. Как раз таки тот самый припасенный для занятий боггарт, которого можно было по тысячу раз доставать и запихивать обратно. — На этом практические занятия окончены. Перейдем к теории. Он спрятал руки за спину, разворачиваясь в сторону стола. — Садитесь на свое место. Ева в который раз не могла вздохнуть, только уже абсолютно не из-за страха. Он дышал учащеннее, а желваки напряглись, но не настолько сильно, чтобы это заметили с первых парт. Неужели он реально потревожился о ней? Какого черта?

***

— Наконец, это все закончилось, — Наоми складывала тетради в рюкзак, пытаясь не смотреть по бокам. Все остальные сидящие на паре после увиденных страхов косились друг на друга. Эта атмосфера уже сидела в печенках, как и темность помещения,  хоть Мадс заново зажег все свечи. — Я тоже рада. — Ева посмотрела назад, выискивая что-то взглядом. Ее пальцы ломались друг о друга. — Сегодня и вчера вообще не виделась с Мино. Боюсь, с ним все не в порядке. — Не думаю, что тебе стоит копаться в ком-то другом, когда ты сама не в лучшей форме. — Перо вытерлось о бумажную салфетку и рюкзак закрылся на заклепку. Голова чуть болела. — Отдохни лучше. — Не думаю, что смогу, пока не поговорю с ним. — Она на этом же слове прошла чуть назад, вставая возле парты, где одиночкой сидел капитан команды, проворачивая кольцо на губе языком. Ужасная привычка, только вот хорошая или плохая, Наоми не могла судить. — Мисс Кинг. Голос профессора тихо прошел через помещение, когда учитель сидел за своим столом. Он даже не смотрел на нее. — Подойдите, пожалуйста. Ох, какой-то очередной вынос мозга. Лямка сильно впилась в плечо, и она еще раз взглянув на уже сидящую возле капитана Равенкло, подругу, прошла к декану Слизерина. — Да, профессор? — мысли были лишь о том, что на парте осталась ее огромная книга. — Надеюсь на нашем факультете не ходят такие слухи, как на Равенкло. Это было сказано так, будто Наоми должна быть уверена и осведомлена на все сто процентов. Она же лишь выдохнула вперед. — А я думал вы проконтролируете ситуацию. — Мадс проходил глазами по написанному от руки тексту на пожелтевшем пергаменте. Достаточно сосредоточено, чтобы при этом еще и говорить. Ну вот, в который раз все стрелы в нее. Где же ты, вторая староста? Где же эта паршивая белобрысая скотина? Неужели продолжила вчерашне-сегодняшнюю вечеринку? Наоми бы даже не удивилась такому повороту событий. Пальцы коснулись лба, спускаясь по виску и к самой щеке. — Не думаю, что это в моих силах. Все вольны говорить, что хотят. — Но не настолько, чтобы высказывать их прямо на уроке, когда идет занятие. Ох, блять. Сколько требований. Это даже не ее чертов факультет. Ева, Мино, какого она должна выслушивать за вашу старосту? Слизеринка перенесла вес с ноги на ногу. По колготкам еще гулял холодок. — Я понимаю… — Нужно будет провести со всеми вами беседу. — Он взялся за перо, что-то зачеркивая и надписывая сверху чернилами. — Что не стоит создавать еще большую панику и конфликтные ситуации. — Так почему вы создали? — лишь губами. Черт, исключительно без звука, но он услышал, и поднял голову на нее. Лучше бы она молчала. — О чем вы? — холодок повеял с последним вы. Однажды он просто выплюнет это вы с ужасной физиономией и ядом в добавок. — Ни о чем. — Она дернула лямку рюкзака. — Не стоит скрывать, мисс Кинг. — Все то же перо держалось в руке, а уже зеленые глаза смотрели на нее. Ну что ж, уже попала на минное поле, теперь и вылезти с него надо. Наоми сглотнула, заправляя волосы за ухо. — Во время празднования, когда наши игроки попадали, вы сказали, что один из них мертв. Зачем вы произнесли такое вслух? Он же ведь ещё жив. Почему он так странно смотрел, будто удивился? Но и рта не успел он открыть, как в аудиторию вплелись неотъемлемые друг от друга фигуры. Эти неохотные шаги по классу ЗоТи, и пренебрежительный, даже раздраженный взгляд в ее сторону, не говоря уже про равенклоцев, выводил из себя. — Мистер Нотте, наконец вы посетили этот кабинет. — Мадс сложил руки перед собой, откладывая перо в бок. — И вы, мистер… Ему даже и не требовалось издавать другие эмоции, кроме скучающего вида, чтобы слова звучали в сарказме. Лицо Хиро стоило видеть. Эта издевка со стороны декана заставила того пойти пятнами. — Файнс-Тиффин. — Да, я помню. Так что привело вас? Неужели журналы? — Да, они. — Лоик держал руки в карманах, играясь мышцами на шее. Хмурее, чем бывало. Наверное перебрал. Так ему и надо. Наоми слегка развернулась в их сторону, отходя от учительского стола и ощущая, как все сильнее, хочет исчезнуть из помещения. Мадс же молча измерял их глазами. Потрепанный вид обоих, на шее Хиро пару засосов и небольшие мешки под глазами Лоика. Скорее всего от них несло перегаром. — Журналы, они сгорели. Вот так, легко и просто, только что он обрубил всю месячную работу под корень. Холодный пот пробил по всему телу, и, кажется, на лице появился красный цвет. Злость била ключем. — Ты шутишь? — Наоми развела руки, в полном недоумении глядя на парней. Что? Что блять этот придурок, только что сказал? Он хоть понимал всю серьезность его слов? — О чем вы? — Сталь, проявившаяся в голосе декана заставила слегка дернутся в бок, хотя и хотелось наброситься на этого недочеловека и задушить к чертовой матери. Вафельный кусок дерьма. — Все журналы, до единого сгорели. Мы не помним как именно. И кто именно, но скорее всего это был я. — Он мельтешил глазами с пола на декана, а потом за окно, перекатываясь с ноги на ногу. — И, Кинг, я вовсе не шучу. Сидящая позади Ева, кажется, рухнула с лавы. Все ее имущество опрокинулось на пол. Пиздец. Пиздец. — Ты хоть понимаешь, что вы натворили? — Наоми чуть ли не шипела, и еле держалась на ногах, находя под пальцами поверхность парты. Еще одно его слово и она наброситься на него. — Все семь полностью заполненных журналов, где не хватало только одной подписи. И ты говоришь, что они сгорели?! Даже находящийся в классе преподаватель не останавливал ее тона, лишь лезущие маты, и то с натяжкой. Парень лишь безынициативно проходился глазами по полкам с книгами. Наклоняя в зависимости от их положения голову. Черт. Ему совсем было насрать. — Мистер Нотте. Голос декана заставил всех оставшихся в аудитории, довольно странным составом, перевести на него внимание. Холодный взгляд прожигал черепушку слизеринца. — Это было последнее предупреждение, которое вы нарушили с чудесным успехом. Что-то похожее на послематчевый голос и взгляд. Тело пробивали мурашки. Черная фигура проскользнула вдоль учительского стола и встала возле его края. На лбу оказалась пульсирующая вена. — Да, я знаю… — Нет, мистер Нотте, ничего вы не знаете и не понимаете. — Слишком железно, слишком напряженно. Его рука вдавилась сильнее в столешницу, а глаза кидали холодные искры. — Сколько бы раз я не проводил с вами индивидуальные беседы ничего не меняло вас, только ухудшало. Поэтому в этот раз будет при свидетелях и полном осознании всей вины ваших поступков. Он взмахнул другой рукой с палочкой захлопывая дверь в шумный коридор с щемящим звуком. — С этого дня, вы не будете посещать тренировки, иметь личное время, ходить в ванную старост, пока не научитесь выполнять поставленные перед вами задания. Глаза Лоика наконец поймали лицо профессора, что немыслимо давил на него всей своей аурой, которая источала в тот момент только холодный гнев. Самое страшное в Мадсе. И это бывало настолько редко, как можно увидеть дракона возле Хогвартса. А точнее — никогда. Лишь по слухам, бегающим от преподавателя к преподавателю, и от студента к студенту. — Теперь все обязанности, которые исполняла мисс Кинг вы будете делать в тройном размере, не забывая и про часть с наказанием из-за происшествий во время матча. А также заполните всю документацию без помощи другой старосты и мисс Майклсон, которая зачастую исполняла как раз ваши задания, меньше, чем за неделю. Кажется, Ева еще раз позади уронила себя на пол. Каким чертом он узнал? Но это было не так важно, как полное внимание учителя на светловолосом парне, и его раздраженном, от сказанного деканом, лице. — И, самое важное… Голос Мадса чуть охрип, когда шипящие нотки так и выскальзывали из его отточенных губ. Он в окончательную ноту превратил свои глаза в очаг холода. — Не справитесь — будете исключены. Я сам подпишу приказ. Надеюсь вы меня поняли, хотя бы в последний раз, мистер Нотте.